Приложения

Мученики (гр. μάρτυς, лат. martyr) — древнейший сонм святых, прославляемых Церковью за мученическую смерть, принятую ими за веру. Греческое слово μάρτυς в своем основном значении — «свидетель» — может относиться к апостолам как свидетелям жизни и воскресения Христа. Явившись апостолам после Своего воскресения, Христос говорит: Вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый, и будете Мне свидетелями (μάρτυς) в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли (Деян. 1, 8). С распространением гонений на христиан этот дар свидетельства приписывается по преимуществу мученикам, которые своей добровольной смертью за веру свидетельствовали о победе Христа над смертью и о своем усыновлении Христу, т. е. о реальности Царствия Небесного, достигнутого ими в мученичестве. В этом смысле мученичество — это продолжение апостольского служения в мире. Вместе с тем мученичество — это следование путем Христовым. Христос выступает как первообраз мученичества, свидетельства собственной кровью. Отвечая Пилату, Он говорит: Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать (μάρτυ) о истине (Ин. 18, 37). Отсюда и наименование Христа свидетелем (мучеником) в Апокалипсисе: …от Иисуса Христа, Который есть свидетель (μάρτυς) верный, первенец из мертвых и владыка царей земных (Откр. 1, 5; ср. Откр. 3, 14).

Два этих аспекта в полной мере проявляются уже в подвиге первомученика Стефана, который, предстоя осудившему его синедриону, воззрев на небо, увидел славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога, и сказал: вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога (Деян. 7, 55–56). Таким образом, он свидетельствует о Царствии Небесном, открывшемся для него во время и в результате мученичества. Само же мученичество — следование Страстям Христовым. Когда Стефана побивали камнями, он воскликнул громким голосом: Господи, не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил (Деян. 7, 60). Слова прощения реализуют тот образец, который дал Христос при распятии, сказав: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23, 34). Таким образом, в своем мученичестве Стефан следует путем Христа.

В ранний период именно мученичество способствует распространению Церкви и в этом оно также выступает как продолжение апостольского служения. Первое распространение Церкви соотнесено с мученичеством св. Стефана (Деян. 8, 4). Этим же мученичеством было подготовлено и обращение апостола Павла (Деян. 22, 20). Одиннадцать из двенадцати апостолов (кроме апостола Иоанна Богослова) засвидетельствовали свою веру в Христа мученическим подвигом. И в дальнейшем вплоть до Миланского эдикта 313 года мученичество как сильнейшее свидетельство веры было одной из основ распространения христианства.

Первые мученики появляются еще в апостольский период. Их мученичество было результатом преследований со стороны иудеев, смотревших на христиан как на опасную секту и обвинявших их в богохульстве. В Новом Завете содержится несколько свидетельств о мучениках, пострадавших от этих гонений. Кроме уже упоминавшегося мученичества св. Стефана, здесь говорится, например, об Антипе, верном свидетеле (μάρτυς)» Божием, умерщвленном в Пергаме (Откр. 2, 13).

Римские власти в этот начальный период христиан не преследуют, не отличая их от иудеев (иудаизм же был в Риме дозволенной религией). Так, иудеи в нескольких случаях пытались предать апостола Павла на суд римским властям, однако эти власти отказывались осуждать апостола, поскольку рассматривали выдвигаемые против него обвинения как религиозные споры внутри иудаизма, в которые они не желали вмешиваться (Деян. 18, 12–17; Деян. 23, 26–29; Деян. 26, 30–31).

Гонения на христиан со стороны римских властей начинаются со времени императора Нерона (54–68). В них можно выделить три периода. К первому периоду относятся гонения при Нероне в 64 г. и гонения при Домициане (81–96). В этот период римская власть еще не рассматривает христианство как особую враждебную ей религию. При Нероне христиан преследуют возложив на них вину за пожар в Риме; при Домициане они подвергаются гонениям как иудеи, не декларирующие своего иудейства и отказывающиеся платить «иудейский налог».

Распространение христианства в разных слоях римского общества (далеко за пределы иудейской общины) заставляет римские власти осознать, что они имеют дело с особой религией, причем религией враждебной как римскому государственному строю, так и традиционным культурным ценностям римского общества. С этого времени начинается преследование христиан как религиозной общины. Важнейшим документом для этого периода гонений является письмо Плиния Младшего, правителя Вифинии, императору Траяну (около 112 г.). Плиний спрашивает у Траяна (98–117), какой юридической процедуры он должен придерживаться в преследовании христиан. Он задает этот вопрос, поскольку «никогда не присутствовал на следствиях о христианах». Из этих слов можно заключить, что преследование христиан как религиозной общины к этому времени уже имело место. По донесению Плиния, за христианами не было замечено никаких политических преступлений, кроме грубого суеверия. Траян в своем ответе говорит о правомерности преследования христиан, причем о правомерности преследования «за самое имя», т. е. за одну только принадлежность к христианской общине. Он, однако, указывает, что нет необходимости «выискивать» христиан и преследовать их по анонимным доносам, они подвергаются суду и казни лишь в том случае, когда кто-то выдвигает против них обвинение. Траян также пишет, что «тех, кто отречется, что они христиане, и докажет это на деле, т. е. помолится нашим богам, следует за раскаяние помиловать, хотя бы в прошлом они и были под подозрением». На этих принципах и основывались гонения на христиан во второй период. На этот период приходится мученичество таких почитаемых христианских святых, как св. Поликарп Смирнский (†ок. 155 г.) и св. Иустин Философ (†166).

Несправедливо приписывают императорам Адриану (117–138) и Антонину Пию (138–160) эдикты, благосклонные христианам. При них оставалось во всей силе постановление Траяна. Но преследования их времени могли казаться незначительными сравнительно с тем, что испытали христиане в последние годы правления Марка Аврелия (161–180).

Марк Аврелий презирал христиан, как философ-стоик, и ненавидел их, как правитель, заботящийся о благосостоянии государства. Поэтому он предписал разыскивать христиан и определил пытать и мучить их, чтобы отвратить от суеверия и упорства. Остававшиеся твердыми подвергались смертной казни. Гонение одновременно свирепствовало в различных частях империи: в Галлии, Греции, на Востоке. Та к при Марке Аврелии в Риме пострадал святой Иустин Философ, апологет христианства, в Лионе — Пофин, 90-летний старец, епископ. Твердостью в перенесении мучений и героической смертью прославились девица Блондина и 15-летний юноша Понтик. По улицам Лиона кучами лежали тела мучеников, которые потом сожгли и пепел бросили в Рону. Преемник Марка Аврелия, Коммод (180–192), восстановил более милостивое для христиан законодательство Траяна.

Септимий Север (193–211 гг.) был к христианам более терпим: один раб, христианин Прокул, исцелил его от тяжкой болезни, помазав его елеем, а кормилица его сына была христианкой. В это время гонения сохраняются только в окраинных областях империи. Почти вполне прекратились гонения на христиан при императорах Каракалле, Гелиогабале, Александре Севере.

Однако при Максимине Фракийце (235–238 гг.) гонение вспыхнуло с новой силой. Этот император решил довести христианство до полного уничтожения. С этой целью он приказал истребить христианское духовенство. Только слабость авторитета императора и его ранняя кончина воспрепятствовали исполнению этого намерения. Преемники Максимина, арабы Гордиан и Филипп, оставляли христиан в покое.

Третий период начинается с правления императора Декия (249–251) и продолжается вплоть до Миланского эдикта 313 г. В изданном Декием эдикте изменяется юридическая формула преследования христиан. Преследование христиан вменялось в обязанность правительственным чиновникам, т. е. становилось частью государственной деятельности, а целью гонений была не столько казнь христиан, сколько принуждение их к отречению. Для этого применялись изощренные пытки, однако выдержавшие их не всегда подвергались казни. Поэтому в этот период наряду с мучениками известно множество исповедников. Тогда же появляются целые группы так называемых lapsi (отпавших), которых, смотря по форме их отречения, делили на thurificati или sacrificati (приносивших жертву курения изображению императора), libellatici (покупателей подложных свидетельств, что они, будто бы, приносили жертву) и facientes (таких, которые давали ложные показания в протоколах).

При императоре Галле (251–253 гг.) преследование христиан затихло, но при Валериане (253–260 гг.) оно вспыхнуло с новой силой. Тогда пострадали священномученик Киприан Карфагенский, а также папа Сикст Римский вместе со своим диаконом Лаврентием. Сын и преемник Валериана, Галлиен (260–268 гг.), отменив указы своего отца, возвратился к Траяновой политике, которая с этого времени оставалась в силе до Диоклетиана (284–305 гг.). Им был издан эдикт о терпимости, в соответствии с которым преследования христиан прекращались и им возвращалась их собственность, а предстоятелям церквей позволялось свободно заниматься религиозной деятельностью.

Наиболее жестокие гонения приходятся на конец царствования Диоклетиана (284–305) и последующие годы. Мученичество в эти годы было массовым, хотя в разных провинциях преследования производились с разной интенсивностью (наиболее жестокими они были на востоке империи).

В государственной системе империи, которую ввел Диоклетиан, сам он стал во главе как dominus, по своему достоинству имеющим право на богоподобное почитание, как олицетворение высшего божества. Гонение Диоклетиана вошло в историю древней Церкви как самое жестокое. Его решено было начать с войска.

В 298 году император по настоянию кесаря Галерия издал указ, чтобы все войска совершили жертвоприношения. Следствием этого был массовый уход христиан с военной службы. В Тингисе (Тангере), в Африке, один христианин, воин Марцелл, сбросил с себя пояс, копье и меч, когда до него дошла очередь принести жертву, и, обличая идолослужение, воскликнул: «Отселе я перестаю служить вашим императорам». Он был казнен. Вторым эдиктом, изданным также по настоянию Галерия в 303 году, запрещались богослужебные собрания, книги Священного Писания повелевалось отбирать и сжигать, церкви разрушались, все христиане, отказавшиеся от жертвоприношения, лишались своих должностей и гражданских прав. Любые политические возмущения в провинциях уже одряхлевшей империи приписывались действию христиан. Спешно, один за другим, издаются еще три эдикта, из которых первым предписывалось заключать в тюрьму духовных лиц, вторым и третьим все христиане обязывались к принесению жертв. По всему государству (за исключением Британии, Галлии и Испании, где управлял благорасположенный к христианам кесарь Констанций Хлор, отец святого Константина Великого), в силу этих эдиктов началось яростное гонение на христиан.

Кроме Галерия, особенной яростью к истреблению христианства пылал соправитель Диоклетиана, Максимиан. По одному сказанию, он приказал истребить целый, состоявший из христиан, военный легион, так называемый «фиваидский легион», с его начальником, святым Марцием.

После, того как в 305 году Диоклетиан и Максимиан удалились от управления, Галерий, став верховным императором, продолжил гонения с удвоенной силой. Север и Максимиан Даза, которых он назначил кесарями, поддерживали его в этом. Чтобы принудить христиан против своей воли к отречению, прибегали даже к таким средствам, как окропление съестных припасов жертвенным вином и жертвенной водой.

Наконец, даже среди самих язычников пробудилось отвращение к жестоким и все более усиливавшимся мерам гонения на христиан. Галерий, перед кончиной, страдая от мучительной болезни, отменил некоторые меры преследования и просил христиан молиться за него. Эдикт от 311 года принес христианам веротерпимость, хотя и не полное признание за ними гражданских прав. Следующий верховный император Лициний и его соправители, Максимиан на востоке и Максентий на западе, пытаются возобновить гонения, однако уже в 312 году Максентий потерпел поражение от своего западного соперника святого Константина, который в 313 году издает в Медиолане (Милане) эдикт веротерпимости для всех религий в государстве. По Миланскому эдикту 313 г. христиане получили полную свободу в исповедании своей веры; им были возвращены их храмы и все конфискованные прежде имущества. Со времен Константина Великого христианство пользовалось правами и привилегиями господствующей религии в Римской империи, за исключением кратковременной языческой реакции при императоре Юлиане (361–363). Однако со смертью последнего христианство в империи возобладало совершенно.

История христианского мученичества, естественно, этим не заканчивается. Мученичества, в том числе и массовые, имели место и позднее, при императорах-арианах, в Персидской империи, в различных странах, где христианство сталкивалось с язычеством, в ходе борьбы ислама с христианством, и т. д.

Почитание мучеников развивается в древнейшие времена, видимо, одновременно с самим распространением мученичества. Достаточно рано оно облекается в определенные формы. Хотя с течением времени эти формы и эволюционируют, ряд основополагающих элементов преемственно сохраняется при всех изменениях.

К какому бы из дошедших до нас текстов мы ни обратились, будь то послание Лионских христиан в Малую Азию, описывающее гонение в Галлии в 165 г., мученичество св. Поликарпа Смирнского, описанное у Евсевия (Церковная история, IV, 15) или же краткие «акты» святых Иустина, Киприана, Исхлисских мучеников, смысл их всех сводится к одному: смерть каждого мученика есть вечно совершающаяся победа Иисуса Христа, Который «смертию смерть попрал». И потому прославлением мучеников полагает Церковь начало прославлению святых.

Относительно почитания святых мучеников положительно можно утверждать, что в первой четверти II века оно было уже делом принятым. Соответствующее известие находится в современных событию актах о мученичестве святого Игнатия Богоносца, который пострадал при императоре Траяне в 107 или 116 году. Следовательно, начало такого почитания должно быть отнесено к последней четверти I века или даже ко времени, непосредственно следовавшему за первым гонением христиан со стороны императора Нерона (т. е. после 64 г.).

В упомянутых мученических актах святителя Игнатия сообщается: «Проводя несколько дней над его гробом в пении гимнов, христиане положили и впредь воспевать жизнь и страдания его, а при воспоминании о нем прославлять Господа», а несколько ниже в том же источнике говорится, что мощи святого были «неоценимым сокровищем» для верующих по причине «благодати, обитавшей в мученике».

Есть и другие свидетельства о почитании в древней Церкви останков святых, как тел, причастных благодатному действию Духа Божия. Так Евсевий Кесарийский приводит послание Смирнской Церкви к Филомелийской по поводу мученической кончины святого Поликарпа (ок. 155 г.). В нем говорится, что проконсул, по совету иудеев, сокрыл тело Поликарпа, чтобы оно не стало предметом поклонения христиан, но «мы собрали кости его… и положили их, где следовало. Туда, как только можно будет, мы станем собираться с веселием и радостью — и Господь соизволит нам праздновать день его рождения» (Евсевий Кесарийский. Церковная история, IV, 15).

Характерен взгляд на кончину мученика, как на день его рождения (natalitia), т. е. день вступления в лучшую жизнь. Этот взгляд был причиною того, что церковный календарь впоследствии совершенно не имел дней рождения святых, за исключением Божией Матери и Иоанна Крестителя, причем даже эти дни рождения стали признаваться сравнительно поздно. Празднование памяти мучеников состояло главным образом в совершении евхаристии с особенным чином благодарения за мученика. При этом читались деяния о его страданиях, и потому самим житиям мучеников было усвоено на Востоке название «пролог», т. е. вступительное чтение или синаксарь, т. е. чтение на торжественных собраниях, а на Западе — legenda, т. е. подлежащее прочтению. В III в. такой порядок был уже всеобщим.

В результате развития почитания мучеников места христианских погребений становились центром церковной жизни, могилы мучеников — почитаемой святыней.

Развитие почитания мучеников побудило Церковь в IV–V вв., после прекращения гонений, определенным образом регламентировать это почитание. Отдельные его формы, совпадавшие с языческими, стали восприниматься как пережитки язычества и подверглись осуждению (так, блаженный Августин Иппонийский возражает против устройства поминальных пиршеств на могилах). Блаженный Иероним Стридонский говорит, что подобные эксцессы объясняются «простотой мирян и, конечно же, благочестивых женщин». В этом контексте происходит пересмотр актов мученичества и канонизация мучеников. Празднование памяти перерастает из частного обряда, совершаемого над могилой, в общецерковное торжество — сначала на уровне местной церковной общины, а затем и всей Церкви. Дни памяти различных мучеников (dies natalis) объединяются в годовой цикл, фиксируемый в мартирологах. На этой основе формируется неподвижный годовой круг церковного богослужения.

Представление о мучениках как заступниках за людей перед Богом, как о постоянно присутствующих членах церковной общины выразилось и в чине литургии. Мученики с древнейших времен особо упоминаются в ходатайственной молитве, произносимой во время совершения Евхаристического канона, и для них отделяется особая частица на проскомидии (при приготовлении Святых Даров). В честь мучеников вынимается пятая частица из третьей, так называемой «девятичинной» просфоры, разделяемой по чинам святых. Согласно русскому служебнику эта частица вынимается «в честь и память святаго апостола, первомученика и архидиакона Стефана, святых великих мучеников: Димитрия, Георгия, Феодора Тирона, Феодора Стратилата и всех святых мученик, и мучениц: Феклы, Варвары, Кириакии, Евфимии и Параскевы, Екатерины и всех святых мучениц».

В истории Русской Церкви первые мученики появились еще до Крещения Руси князем Владимиром: по сообщению Повести временных лет, в 983 году киевские язычники убили двух варягов-христиан (отца и сына). В 1015 году были убиты святые князья Борис и Глеб; понимание их гибели как мученичества свидетельствует о расширении в русской духовности самого этого понятия: хотя святые Борис и Глеб были убиты не за веру, а в результате междоусобия, их смирение в смерти и следование Христу и чтимым мученикам в непротивлении мучителям воспринимались как христианский подвиг. К числу русских мучеников относится и ряд святых, пострадавших за веру в Орде (князь Михаил Всеволодович Черниговский и боярин его Феодор, князь Михаил Ярославич Тверской), литовские мученики, пострадавшие от язычников при Ольгерде в 1347 г. и др. В настоящее время продолжается процесс канонизации мучеников Русской Церкви, пострадавших после 1917 г.

Наряду с мучениками в Церкви эпохи гонений почитались также исповедники, т. е. те верующие, которые исповедали Христа, претерпели за веру пытки, истязания или ссылку и заключение, но умерли естественной смертью. По словам святителя Иоанна Златоуста, «мучеником делает не только смерть, но душевное расположение; не за конец дела, но и за намерение часто сплетаются венцы мученичества».

Однако здесь было различие: пострадавшие за Христа до смерти члены Церкви вносились в списки святых без какого-либо исследования их жизни, а уже в силу их подвига — очищения мученической кровью, исповедники же, согласно свидетельству святого Киприана Карфагенского, разделялись на два класса: умиравшие вскоре после перенесённых ими страданий были приравниваемы к мученикам; жившие более или менее долго после них могли быть причтены к лику святых, если и последующую свою жизнь они проводили вполне праведную.

Церковь почитала страдальца мучеником только тогда, когда имелось полное убеждение, что человек не оступился во время мученического подвига, а совершил его в единстве с Церковью, всецело предавшись в руки всеспасительного Промысла Божия. Не могли, естественно, быть причислены к святым пострадавшие еретики или схизматики, а также отпавшие из-за церковного раскола или из-за предательства, или по нецерковным мотивам.

Епископ Аполлинарий Иерапольский свидетельствует о позиции Церкви применительно к мученичеству монтанистов: «Если члены Церкви, призванные к мученичеству за истинную веру, встречаются с так называемыми «мучениками», последователями фригийской ереси (т. е. монтанизма), они держатся особо и умирают, не входя с ними в общение».

9-е и 34-е правила Лаодикийского собора (ок. 360 г. или ранее), несомненно отражающие уже сложившееся церковное воззрение, прямо называют скончавшихся не за кафолическую веру лжемучениками и возбраняют (под угрозой отлучения) членам Церкви посещать места их захоронений с какой бы то ни было целью.

Правило 9: На кладбища всяких еретиков, или в так именуемыя у них мученическия места, да не будет позволено церковным ходити для молитвы или для врачевания. А ходящим, аще суть верные, быти лишенными общения церковнаго на некое время. Кающихся же и исповедающих, яко согрешили, приимати во общение.

Правило 34: Всякому христианину не подобает оставляти мучеников Христовых и отходити ко лжемученикам, которые, то есть, у еретиков находятся или сами еретиками были. Ибо сии удалены от Бога: того ради прибегающие к ним да будут под клятвою.

Следует также указать, что Церковью, как правило, не признавались мучениками христиане, намеренно добившиеся смерти своим вызывающим поведением. Так, епископ Менсурий Карфагенский (нач. IV в.) запрещал своей пастве посещать в темницах тех, кто попадал туда из-за оскорбления язычников, а Эльвирский Собор, бывший в 305 году, прямо постановил, что убитые в походах при разрушении языческих капищ и идолов не должны быть признаваемы мучениками.

Святитель Григорий Богослов (IV в.) писал: «А закон мученичества таков, чтобы, как щадя гонителей и немощных, не выходить на подвиг самовольно, так вышедши не отступать, потому что первое есть дерзость, а последнее — малодушие».

Мученики могут быть разделены на пострадавших от язычников, иноверных, инославных и атеистов, в особую группу гонителей можно выделить вероотступников. Очень часто религиозное противостояние неотделимо от исторической борьбы народов и государств.

Все это приводит к выводу, что главной причиной в прославлении должны быть не внешние, формальные признаки мученичества, но засвидетельствованные Церковью и народным почитанием внутренние побуждения мученического подвига страдальцев за Христа.