Четыре Евангелия ставят в центр не только обучение верующих нравственности, какой бы высокой она ни была, и даже не только весть о спасении, которое предложено всем людям. Они по-своему рассказывают историю жизни Иисуса, и пусть она озарена светом Воскресения, это все-таки жизнь человека. Евангелисты поставили себе задачу рассказать о тождественности и преемственности воскресшего Христа Иисусу из Назарета, преграждая этим путь вневременной духовности и пиетизму, которые лишены исторических основ и корней. Для них Всевышний — это Назарянин, иудейский ремесленник, который в границах своего телесного существования родился, жил и умер в Палестине I в.

Хотя окружающий мир коренным образом изменился и из него исчезла значительная часть противоречий, с которыми Иисус должен был сталкиваться, жизнь Иисуса в том виде, в котором она показана в Евангелиях, является примером для подражания и предметом для размышлений. Если освободить эту биографию от наивных и немного примитивных картин, которые сужают ее, превращая в бесплотное и стандартное видение, Иисус предстает перед нами как единственный в своем роде и необыкновенный человек, пророк, приводящий людей в замешательство, оратор, который разрушает обычаи, угрожает слушателям, раздражает их, выводит их из себя, особенно богачей, религиозную аристократию и могущественных глав духовенства Храма с их окаменевшими убеждениями. Он посещает маргиналов и обличает ханжество. Он не революционер и не учитель нравственности. Если он призывает подрывать основы общества, то лишь посредством Божественной любви, которая проявляет себя через него. Эту проповедь он ведет, используя апокалиптическую лексику, самую радикальную и убийственно резкую. Выданный первосвященниками Пилату, он был осужден и казнен римлянами как смутьян.

История религии полна людей, обожествленных при жизни или после смерти: царей, императоров, магов и духовных наставников. Удивительно то, что именно у иудейского народа, среди приверженцев наиболее монотеистической религии, человек, казненный на кресте как раб, стал центром новой церкви.

Очень скоро ученики Иисуса стали называть его Мессией, Христом или Иисусом Христом. Многозначность слова «мессия» в ту эпоху позволила, отталкиваясь от древних образов, придать ему новый смысл. Иисус — одновременно предсказанный пророками Мессия из рода Давида и мягкосердечный смиренный царь, который едет на своем осле, как описывал Захария. Иисус — неожиданный Мессия, страдающий раб, праведник, агнец, который позволил отвести себя на заклание, о чем говорил пророк Исаия. Кроме того, он первосвященник по чину Мельхиседека, Сын Человеческий из пророчества Даниила, который вернется в конце времен, чтобы вершить Страшный суд. Пройдет совсем немного лет, и юная апостольская Церковь станет поклоняться ему и торжественно называть его Kyrios (Господь) — так же, как Яхве. Ученики Иисуса, считая его равным Богу, единственным Сыном Бога, рожденным Марией, не чувствовали, что удаляются от Иисуса; наоборот, они чувствовали, что выражают то, что он осознавал, как человек. Никакого понятия, равнозначного этому, не было в иудаизме той эпохи: последователей этой религии ужасает любое обожествление человека. А значит, уже возник зародыш будущего разрыва.

Кроме Храма, который одни еврейские школы принимали таким, как он был, а другие ждали его обновления, все эти школы — фарисейскую, саддукейскую, ессейскую и др. — объединял общий набор священной литературы, границы которого были определены нечетко (потом он стал Еврейской Библией). Разногласия между школами касались только интерпретации этих священных текстов. Рождавшееся христианство опиралось на эти же тексты, но, кроме них, на человека и на живое Слово, которым был создан новый Завет (Союз) между людьми и Богом. С самого начала христианам было недостаточно Храма и Торы. С началом деятельности Павла разрыв был завершен. Вера в воскресшего Иисуса заменили изучение Закона и следование ему. Около 110 г. жители Антиохии дадут последователям Галилеянина прозвище, которое сохранится за ними на века: christianoi, христиане.

Необъяснимый с точки зрения разума факт живет, выходя за границы невероятного. Все должно было закончиться, когда камень откатился от вырубленной возле сада гробницы Иосифа Аримафейского, возле ворот Иерусалима. Подавленные горем после ареста своего учителя, ученики Иисуса были совершенно сломлены позорной смертью Иисуса на кресте. Но, странным образом, в этот момент все началось. Стадо испуганных беглецов превратилось в общину, но не в группу бездумных фанатиков, а в сообщество свободных людей, вдохновленных своими убеждениями, готовых отдать жизнь, чтобы провозгласить повсюду Благую весть. Неслыханное событие, ослепительное пасхальное чудо, наполнило их безумной радостью и изумлением, а также нерушимой уверенностью, что они снова нашли своего Учителя живым, увидели его после его смерти, прикоснулись к нему, разделили с ним трапезу, стали озаренными свидетелями освобождающей истины, убедились, что крест — не конец всему, но, напротив, начало Надежды. Благодаря ученикам Иисуса миссионерское движение распространится по всей земле. Разве можно считать, что они были обыкновенными фантазерами, выдумщиками, жертвами галлюцинаций? Здесь мы сталкиваемся с уникальным феноменом, который историк, вооруженный лишь научным методом, не в состоянии постичь. С этой точки зрения исторический Иисус, о котором рассказывают его ученики, остается загадкой, непостижимой тайной. «А вы за кого почитаете Меня?» — спросил он их. Через две тысячи лет этот вопрос все еще актуален. И каждый отвечает на него согласно своим убеждениям.