Если Пилат и допустил это представление, то вовсе не для увеселения мужланов из кесарийской когорты. Он хотел еще раз высмеять первосвященников и их преданных сторонников, которые ждали снаружи. Пилат вышел из претория и обратился к толпе: «Вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины». Пилат цинично создал что-то вроде саспенса, как в театре. В полной тишине Иисус вышел к толпе совершенно обессилевший, обезображенный, истекающий кровью, шатаясь, дрожа, с короной из шипов на голове и красной мантией на плечах. Этот изможденный и обезумевший человек, сплошь покрытый порезами и ушибами, едва может дышать; он несет на себе все страдания мира. У него болит все тело. Правая половина его лица изуродована от глаза до подбородка. С прошлого вечера Иисус не ел, не пил, не спал. «Се, Человек!» Узник, которого Пилат признал невиновным, с трудом сохраняет сознание. Его состояние хорошо описано Иоанном, но что еще приходит на ум? Страдающий Господь-Служитель, описанный Исаией: «От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны…»

Эта сцена, названная по словам Пилата Ессе homo, вдохновила множество деятелей искусства, художников, писателей. Осознали ли первосвященники грубую и жестокую иронию фразы Пилата? Вы говорили, что он царь? Ну хорошо, вот ваш царь! Он комичен, жалок и нелеп, и едва ли эта смехотворная фигура может над кем-то главенствовать. Так Пилат высмеял, обесславил, разрушил всякую надежду на приход Мессии, эту «многовековую мечту Израиля». Риму не нужны иудейские мессии!

Знатные иудеи и их прислуга сделали вид, что не поняли оскорбительного смысла кровавой буффонады. Но их ярость найдет другой выход. Они как никогда возжелали смерти Иисуса. Едва увидев узника, они, по свидетельству Иоанна, принялись кричать: «Распни, распни Его!» Пилат продолжал свои насмешки: «Возьмите Его вы и распните». Ясно, что наместник предлагал это не всерьез. Наоборот, это был способ напомнить, что этот человек находится в его руках и только Пилат имеет право его распять. Казнь на кресте — римская кара. Иудеи обычно забивали осужденного камнями. И чтобы еще сильнее разжечь их гнев, Пилат добавляет: «Я не нахожу в нем вины!» Вот уже третий раз он произносит эту фразу. Иоанна она поразила. Лука в своем Евангелии приводит это тройное уверение в невиновности узника.

Первосвященники возразили Пилату: «Мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим». Наконец они открыли истинную причину своей печали! Первосвященники ссылаются на Закон, напоминая Пилату, что римская администрация должна уважать местные обычаи. По существу, не говоря об этом прямо, первосвященники требовали экзекватуры. Иными словами, они пытались обязать захватчиков исполнить вынесенный самими первосвященниками приговор, не изменяя его и не отменяя. Поскольку римляне отняли у них право выносить смертные приговоры, именно первосвященники должны назначать все остальные наказания. На самом деле, как нам известно, вынесенный Синедрионом приговор был незаконен, и римские власти, даже если и хотели уступить первосвященникам, не имели оснований его утвердить. Как бы это ни отвергали некоторые юристы XIX в., например немец Теодор Моммзен, римские оккупационные власти охотно позволяли иудеям самим решать их обычные судебные дела, но римляне никогда бы не согласились на ограничение своей верховной власти, подчинившись решению местного суда.

Пилат не вдается в эти юридические тонкости. Иоанн отмечает, что Пилат после того, как услышал, что Иисус объявил себя Сыном Божьим, «больше убоялся», то есть испугался еще сильней. Это внезапное появление божественности в деле Иисуса заставило наместника помрачнеть. Почему? Почувствовал ли Пилат присутствие чего-то сверхъестественного, что стоит выше его? Возможно, да, но это явно было не сверхъестественное в иудейском смысле слова. Отец Этьен Ноде справедливо обращает внимание, что при словах о Сыне Божьем римлянин думал об императоре и ореоле сверхъестественности, который окружал императоров в римской религии. Тиберий — это священная персона, бог и сын бога, которому следует воздавать божественные почести.

Значит, дело стало серьезнее, и намного серьезнее. И оно могло грозить Пилату большими неприятностями. Не хотел ли Иисус стать соперником императора? Нет ли у Иисуса таинственных сверхъестественных способностей? Пилат был суеверен. Он, несомненно, помнил слова своей жены. Он вернулся во дворец, оглядел узника и спросил его: «Откуда Ты?» Его интересовало не место рождения Иисуса, но его истинное происхождение. Кто Иисус на самом деле? Какова его истинная природа? Почему у него такие странные притязания? Теперь установить подлинную сущность Иисуса стало для Пилата основным. Ведь именно эта сущность руководила делами узника. Характер судебного разбирательства резко изменился. Римский префект больше не насмехался. Раньше Пилат считал, что перед ним умственно отсталый; теперь он столкнулся с загадкой, которая его страшила. Нужно было, чтобы этот странный проповедник заговорил.

Но Иисус молчал. Даже в кратких и неполных пересказах Матфея и Марка эта тишина ощутима. Евангелисты отмечают изумление Пилата, который заинтересован и раздражен этим странным упорным молчанием. Наместник снова становится высокомерным. «Это мне ты отказываешься отвечать? Или ты не знаешь ли, что я имею власть распять тебя?» Так Пилат напоминает, что именно в его руках находится вся полнота власти, абсолютное могущество и ни один внешний и противоречащий римскому праву закон не в силах его ограничить. Да, он всемогущ! Потому находящийся в его власти человек должен быть посговорчивее, если действительно хочет вернуть себе свободу. Иисус отвечает ему туманно: «Ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе». О ком здесь речь, об Иуде? Нет, поскольку не бывший ученик отдал Иисуса римлянам. О Каиафе и других высокопоставленных иудеях? Это более вероятно, поскольку именно они отказались признать его. Итак, Иисус говорит о власти, которой располагает Пилат. Не нужно видеть в этих словах рассуждение в духе святого Фомы Аквинского о том, что светская власть ограничена Божественной волей. Согласно христианской традиции Иисус добровольно отказывается от жизни. И только поэтому римский префект получает от Бога Отца на короткий срок право судить его и вынести ему приговор по земным законам. И потому Иисус рассудил так: Пилат совершил грех, но все же меньший, чем грех первосвященников.