Почти все экономисты согласны с тем, что правительство должно участвовать в строительстве и поддержании инфраструктуры: дорог и автострад, мостов, портов и плотин, аэропортов и систем контроля воздушного движения и так далее. Дело в том, что инфраструктура, как и образование, и фундаментальная наука, стимулирует появление положительных побочных эффектов.

Хорошая инфраструктура делает страну не только более приятным местом для жизни, но и более продуктивным местом для бизнеса. К сожалению, пока что дела Америки обстоят не так уж хорошо. Американское Общество гражданских инженеров (ASCE) выставило инфраструктуре США в 2013 году рейтинг D+ и рассчитало, что стране необходимо более 3,6 триллионов долларов инвестиций в инфраструктуру. Однако в федеральном бюджете вплоть до 2020 года планируется потратить на эти цели немногим более двух триллионов, то есть возникает значительный дефицит. Можно было бы предположить, что ASCE несправедливо в оценке необходимых расходов на инфраструктуру, однако эта точка зрения подкрепляется данными статистики. С 2009 по 2013 год государственные инвестиции в инфраструктуру снизились на 120 млрд долларов в год реальном выражении, то есть до минимального значения с 2001 года.

Достройка инфраструктуры США до приемлемого уровня могла бы стать одной из лучших инвестиций страны в свое собственное будущее. Мы пишем эти строки в 2013 году, когда цены на энергоносители падают (во многом благодаря нынешнему активному росту на рынке сланцевой нефти), а зарплаты в таких странах, как Китай, растут. По этим и другим причинам мы часто слышим от руководителей компании слова, подобные тем, что высказал в одном из своих интервью Эрик Шпигель, руководитель Siemens USA:

В истории вопроса инвестиций в инфраструктуру есть один забавный анекдот. Легендарный экономист Джон Мейнард Кейнс, имя которого тесно связано с идеей бюджетного стимулирования, сделал в 1936 году знаменитое предложение правительству: во времена рецессии нужно набивать наличные в пустые бутылки, закапывать эти бутылки глубоко в старых угольных шахтах, а затем продавать права на разработку этих шахт. Это была шутка, но только отчасти. Кейнс считал, что его предложение «лучше, чем ничего», поскольку подобные акции в трудные времена могли бы создать спрос – в противном случае ни труд, ни капитал вообще не будут использованы. Экономисты до сих страстно спорят о том, смогла бы такая стратегия сработать или нет, однако вряд ли кто-то не согласен с тем, что хорошие дороги и мосты – благо и что правительство должно поддерживать их в хорошем состоянии (поскольку инфрастуктура, как мы уже говорили, способствует появлению положительных побочных эффектов). Мы считаем, что именно эти эффекты играют огромную роль, и потому поддерживаем идею инвестиций в инфраструктуру независимо от того, создадут ли они какие-либо кейнсианские стимулы. И наша позиция – это позиция сегодняшнего экономического мейнстрима.

Если какой-то политический сдвиг поддерживают одновременно и либертарианский Институт Катона, и либеральный Центр американского прогресса, можно считать, что эта политика пользуется поистине разносторонней поддержкой. В частности, обе организации согласны в вопросах иммиграционной реформы, ряда изменений в законе, направленных на достижение масштабной цели – увеличения числа легальных иностранных работников, со временем получающих право на гражданство Соединенных Штатов. Меры, поощряющие иммиграцию, описываются в любом базовом учебнике экономики; экономисты по большей части согласны в том, что от этих мер выигрывают не только сами иммигранты, но и страна, в которую они переезжают.

В некоторых исследованиях утверждается, что иммиграция приводит к ухудшению ситуации для некоторых работников (особенно низкоквалифицированных), поскольку снижаются зарплаты, однако другие работы это опровергают. К примеру, экономист Дэвид Кард оценил влияние «исхода из порта Мариэль» (Mariel boatlift) – массовой эмиграции с Кубы в США в 1980 году, когда Фидель Кастро на какое-то время открыл границу, – на рынок труда в Майами. Менее чем за год в город прибыло свыше ста тысяч человек и предложение рабочей силы выросло на 7 %, однако Карду «не удалось обнаружить, что это как-то повлияло на уровень зарплаты или безработицы среди менее квалифицированных работников – даже среди кубинцев, иммигрировавших ранее». Экономист Рейчел Фридберг пришла практически к такому же выводу в исследовании о массовой репатриации из СССР, а затем из России и других стран бывшего Советского Союза в Израиль. Хотя население еврейского государства в 1990–1994 годах выросло на 12 %, это не оказало никакого заметного негативного эффекта на израильских работников.

Несмотря на эти и другие свидетельства, в Америке существует определенное беспокойство относительно того, что широкомасштабная иммиграция неквалифицированных работников, чаще всего прибывающих из Мексики и других латиноамериканских стран (и, как правило, проникающих в США нелегально), может повредить экономическим перспективам коренных американцев. Начиная с 2007 года баланс нелегальной иммиграции в США (то есть отношение прибывающих иммигрантов к покидающим страну) приблизился к нулю или даже стал негативным. Исследование Брукингского института показало, что более образованных иммигрантов теперь больше, чем менее образованных; в 2010 году не менее 30 % иммигрантов были выпускниками колледжа и лишь 28 % не имели законченного среднего образования.

Предпринимательство в Америке, особенно в технологичных отраслях, активно развивается за счет иммигрантов. Люди, родившиеся за пределами США, до недавнего времени составляли менее 13 % населения страны, однако (согласно исследованию Вадвы, Саксениан и их коллег) в 1995–2005 годах в 25 % всех технологических стартапов как минимум один из учредителей был иммигрантом. Совокупный оборот этих компаний в 2005 году превышал 52 млрд долларов, и в них работало почти 450 000 человек. Судя по информации организации «Партнерство для новой американской экономики» (Partnership for a New American Eco-nomy), лоббирующей иммиграционную реформу, в том же десятилетии четверть самых быстрорастущих компаний в Америке была основаны предпринимателями-иммигрантами. Экономист Майкл Кремер продемонстрировал в своей работе, уже ставшей классической, что увеличение числа программистов-иммигрантов фактически приводит к повышению, а не снижению уровня зарплат программистов, родившихся в США, поскольку иммигранты способствуют развитию творческих экосистем. Не стоит удивляться росту зарплат хороших программистов в Кремниевой долине – ведь там их окружают коллеги с такими же или дополняющими навыками (в отличие от других, более изолированных регионов мира).

В наши дни иммигранты часто оказывают большое и положительное влияние на страну не благодаря происходящим в ней процессам и политическим решениям, а вопреки им. Процесс иммиграции в США часто описывают как медленный, сложный, неэффективный и забюрократизованный. Даррел Уэст, вице-президент Брукингского института, написал в 2011 году книгу «Интеллектуальный доход: переосмысление иммиграционной политики США» (Brain Gain. Rethinking U. S. Immigration Policy). Однако эта работа никак не помогла ему подготовиться к собственному кафкианскому опыту, который он получил после того, как женился на гражданке Германии, которая решила принять американское гражданство. Уэст пишет: «Многие иммигранты просто не могут позволить себе огромные расходы, связанные с этим процессом. Им сложно управляться с кипами бумаг и разбираться в хитросплетениях бюрократического механизма. Даже я, доктор политологии, был совершенно ошеломлен сложностью многочисленных анкет, пошлин, документов, собеседований, бесконечных визитов в контору иммиграционной службы… Американские иммиграционные процедуры – это процесс XIX столетия, перенесенный в мир XXI века».

В дополнение к неудачным процессам США ведут непродуктивную политику в области иммиграции. Что касается технических специалистов, то здесь, вероятно, одним из самых ясных показателей будет годовой лимит виз типа H1-B.Такая виза позволяет американскому работодателю нанимать иностранных работников на определенные позиции (чаще всего технические) на срок до шести лет. В первые годы XXI века ежегодно выдавалось не менее 195 000 таких виз, однако в 2004 году квота была снижена до 65 000 человек (в 2006 году она была вновь расширена и распространена на 20 000 выпускников американских университетов).

Необходимо дальнейшее расширение визовой программы H1-B. Нам нравится идея о том, что каждому иммигранту – выпускнику американского университета следует вместе с дипломом выдавать грин-карту. Мы также поддерживаем введение специальных «стартап-виз», которые позволили бы предпринимателям, особенно тем, кому уже удалось привлечь финансирование, запускать свои проекты в США. Эта идея пользуется поддержкой многих американских венчурных капиталистов и популярностью в деловых кругах, однако другие страны тоже делают шаги в этом направлении. Австралия, Великобритания и Чили запустили собственные проекты по привлечению предпринимателей-иммигрантов, а в январе 2013 года Канада анонсировала открытие полномасштабной визовой программы для создателей стартапов – первой в своем роде во всем мире. Летом того же года программа иммиграционной реформы в США была заблокирована в Конгрессе.