Шах и мат – это еще не конец партии
После того как действующий чемпион мира Гарри Каспаров в 1997 году проиграл матч компьютеру IBM Deep Blue, прямое противостояние человека и шахматного компьютера утратило большую часть интриги; было понятно, какая сторона все чаще будет побеждать в будущих соревнованиях. Голландский гроссмейстер Йоганнес Хендрикус Доннер отлично выразил настроения, воцарившиеся среди профессиональных шахматистов. В ответ на вопрос, как он будет готовиться к матчу против компьютера, Доннер заявил: «Да я просто захвачу с собой молоток!»
Кому-то может показаться, что люди больше не могут внести никакого существенного вклада в искусство шахматной игры. Однако изобретение турниров по шахматному фристайлу (freestyle chess tournaments) показывает, насколько далека от истины эта точка зрения. В ходе фристайл-турниров игроку (или команде игроков) разрешается определенное число обращений к помощи компьютера. В 2005 году сам Каспаров следующим образом прокомментировал результаты одного такого турнира:
Команды, состоящие из человека и машины, оказались сильнее самых сильных компьютеров. У суперкомпьютера Hydra, который, как и Deep Blue, спроектирован специально для игры в шахматы, не было никаких шансов против сильного игрока-человека, вооруженного относительно слабым ноутбуком. Сочетание человеческого стратегического руководства с тактической сообразительностью компьютера дало ошеломляющий результат.
Самый большой сюрприз случился под конец турнира. Победителем оказался вовсе не какой-нибудь гроссмейстер с уникальным ПК новейшего поколения, а двое американцев-любителей, использовавших одновременно три компьютера. Их умение управлять этими машинами и способность «натренировать» их таким образом, чтобы они умели самым глубоким образом анализировать положение на доске, позволили этим «любителям» эффективно противостоять и мудрости гроссмейстеров-оппонентов, и вычислительной мощности их компьютеров. Комбинация «слабый игрок + машина + хороший метод» оказалась сильнее, чем самый мощный компьютер, и, что еще более примечательно, лучше, чем связка «сильный игрок + машина + плохой метод».
Самый главный вывод из этой истории состоит в том, что люди и компьютеры решают одни и те же задачи по-разному. Если бы это было не так, то после победы Deep Blue над Каспаровым человеку нечего было бы добавить. Машина, научившаяся имитировать умение играть в шахматы, просто закрепляла бы свой успех и дальше, согласно закону Мура. Однако на практике мы видим, что человеку все еще есть что сказать в шахматном турнире на самом высоком уровне – когда он играет не против машины, а вместе с ней.
Так в чем же состоят эти по-прежнему ценные и уникальные человеческие способности? Каспаров пишет о «стратегическом руководстве» человека и «тактической сообразительности» компьютера в шахматной игре, но различие между этими двумя понятиями кажется не вполне ясным, особенно на первый взгляд. Мы уже отмечали выше, что технологии продвинулись дальше всего именно в решении рутинных задач, а не творческих.
Это различие важно и понятно – суммирование цифр в колонке представляет собой стопроцентно рутинную задачу, и ее решение к настоящему времени уже полностью автоматизировано; не всегда понятным остается, где именно пролегает грань между «рутинным» и «творческим». К примеру, мало кто полвека назад назвал бы игру в шахматы «рутинным» занятием. Напротив, она считалась одним из величайших проявлений творческих человеческих способностей. Бывший чемпион мира Анатолий Карпов так писал о кумирах своей юности: «Я жил в одном мире, а гроссмейстеры существовали в совершенно ином. Они казались мне не обычными людьми, а богами или героями мифов». Однако даже эти герои оказались вынуждены уступить компьютерам, которые рутинно перебирали числа и именно в этом были непобедимы. Тем не менее человек, едва ему разрешили работать вместе с машинами, а не против них, вновь обрел свою ценность. Каким образом?
