Глава 5
Жар тела

Рано я обрадовалась – боль притупилась, но феникс больше не желал засыпать. Непокорная птица расправила крылья, я чувствовала ее силу и понимала, что мне с ней не совладать. Никому не совладать! А раз уж суждено так глупо умереть, хотя бы умру без груза на душе.

– Я не хотела с ним целоваться… – начала торопливо говорить, вцепившись в плечи его величества.

– Хотела, Бри, – сказал Курт, чуть поморщившись. Он все так же сосредоточенно изучал меня. Злился? Презирал? Жалел? Демон разберет этого непробиваемого снеговика! С рук по-прежнему не спускал, продолжая удерживать на весу, прижимая к себе. – Иначе бы Артур заледенел раньше.

– Не хотела! – повторила упрямо и гулко сглотнула, потому что во рту пересохло. – Но он обещал разрушить проклятие. А жить мне как раз хотелось, и очень! – Я схватилась за горло, будто это могло дать больше воздуха и избавить от жажды.

Провела дрожащими пальцами по шее – не помогло. Зато это движение привлекло внимание короля, и… он тоже сглотнул. В следующее мгновение меня еще теснее прижали к мужской груди. Для моего же, как заявил его величество, блага. Вспомнилась похожая ситуация с герцогом, и стало страшно. Все, что мужчины в последнее время делали во имя меня, оборачивалось бедой.

– Так поцелуй был щедрой платой за якобы с-с-спасение? – прошипел Курт, скользя губами по моему виску. Его близость и прикосновения дарили прохладу куда лучше, чем весь сгустившийся вокруг нас туман.

– Он и был спасением. – Голос мой осип, дыхание участилось. Но из-за феникса или из-за короля – я не понимала. – Должен был быть…

– Убью мерзавца.

– Не надо, – взмолилась, откидывая назад голову, чтобы открыть доступ королю к моей шее.

– Жаль бывшего возлюбленного? – Яд его слов сопровождался колючими поцелуями. Совсем не нежными, но все равно приятными и такими нужными мне сейчас.

– Родителей жаль и сестру. Я умру, а им еще жить в нашем королевстве.

– Только посмей! – шепнул Курт, лаская языком мое ухо.

Я замерла, задохнувшись… и вовсе не от пожара, бушевавшего внутри. Феникс с его разрушительной деятельностью как-то разом отодвинулся на второй план. Боль почти полностью ушла, остался жар, как при высокой температуре, но тело мое пылало по иной причине. Прохлада мужских рук, касания жестких губ, его горячий шепот и ледяные поцелуи… они гасили один огонь, разжигая другой. Перед глазами все плыло, а жених продолжал целовать, нашептывая что-то… не знаю что. Ошеломленная собственными ощущениями, я плохо воспринимала его слова. Зато четко осознавала разницу между двумя женихами. Если раньше у меня и были иллюзии насчет любви к Артуру, они растаяли в серебристо-алом мареве новых чувств.

Дорога заняла считаные минуты или мне просто так показалось? В объятиях снежного короля время замирало, и я не знала толком, сколько длилось путешествие по туманной «реке». Да и к чему мне это знание? Главное, что мы вместе и я до сих пор жива! Вопреки моим ожиданиям, из пещеры Курт вынес меня не в зал, как в прошлый раз, а в просторную спальню, похожую по планировке на мою, но более строгую, холодную… мужскую. Озарение вспыхнуло, как огонек свечи, разогнав темноту перед глазами. Я, он, спальня! Мамочки, неужели настал момент перехода на другой уровень отношений, о котором говорил король? Но я же… ничего не умею!

Паника, захлестнувшая меня, взбодрила притихшего феникса. Я жалобно застонала от пронзившей тело боли, неосознанно впиваясь ногтями в плечи жениха.

– Тихо, тихо, Золотце… сейчас тебе будет хорошо, – пообещал он, а я перепугалась еще больше. Когда он попытался поставить меня на пол, вцепилась в него клещом, не желая отпускать. – Бри, пожалуйста. – Курт снова попробовал меня успокоить, но я лишь замотала головой, обнимая его за шею. Крепко-крепко! – Придушишь же, чудо, – прохрипел он, но как-то не очень искренне. И все же я ослабила хватку – вдруг и правда придушу? Полубоги, конечно, долгожители, но бессмертны ли? – Я тебя пугаю, раздражаю или, может, вызываю неприязнь? – спросил он, глядя на меня.

– Нет, просто… – Я снова сглотнула, острее ощутив проклятую сухость. – Можно воды?

Король медленно кивнул, усадил меня на кровать, с которой очень хотелось вскочить, а сам подошел к графину, стоявшему на тумбочке, и принялся наполнять фужер. Я следила за его отточенными движениями, тяжело дыша. И на этот раз виной всему был именно феникс!

– Пей и слушай, – сказал Курт, опускаясь рядом. Сняв мою маску, он придерживал фужер, потому что руки мои дрожали, и вода так и норовила расплескаться. От своей маски его величество избавился еще раньше, и теперь ничто не мешало мне видеть его бледное лицо с немного резкими, но правильными чертами и глазами, вновь превратившимися в холодные льдинки. – Я – твой мужчина, твой жених и твой будущий муж. Верно? – Кивнула, чуть не ударившись подбородком о хрустальный край. – Ты – моя женщина, моя невеста и будущая жена. – Снова качнула головой, на этот раз осторожнее. – Близость между нами – это как… – Он замолчал, подбирая слова. – Как воздух, понимаешь? Нечто само собой разумеющееся и необходимое. А в твоем случае она еще и лучшее лекарство.

– Я понимаю, все понимаю! – воскликнула, возвращая ему пустой фужер. – Но ничего не умею, – призналась, резко понизив голос.

Несколько долгих секунд в комнате царила странная тишина. Король, не отрываясь, смотрел на меня, и даже огненный дух, казалось, забыл о своем предназначении. А потом Курт рассмеялся, сгреб меня в охапку и, шумно вдохнув цветочный запах, идущий от волос, прошептал:

– Какая же ты милая, Золотце. Поверь, я бы куда больше беспокоился, имей ты в таких делах большой опыт. К тому же учить тебя искусству любви – особое удовольствие. Доставишь его мне?

Если он ждал, что отвечу «да», – просчитался. Все, на что меня хватило, – это на еще один слабенький кивок, после которого я принялась сосредоточенно изучать ковер и теребить складки платья, гадая: лицо и шея горят из-за феникса или от стыда?

Жених тем временем начал вынимать шпильки из моих волос, бросая их прямо на пол, а я сидела, боясь пошевелиться, и млела от его легчайших прикосновений, от обжигающего кожу дыхания, от улыбки, которую не видела, но чувствовала, и от предвкушения чего-то особенного, того, что с каждой из нас бывает впервые. Феникс тоже замер в ожидании, будто считал поцелуи со снежным королем единственно правильными.

Надо же, моралист какой! Или вовсе не моралист? Колечко-то обручальное его величество мне на палец пока не надел. Стремясь избавиться от неловкости, я спросила о свитке, который Курт забрал с террасы, но вместо того, чтобы поддержать беседу, этот несносный снеговик самым нечестным образом заткнул мне рот. Очень-очень нечестным… и безумно приятным.

Курт солгал бы самому себе, если бы сказал, что делал это только ради Брианы. Да, усыпить феникса было его главной задачей, но целовать ее, ласкать, видеть, как вздрагивают длинные ресницы, отбрасывая тени на порозовевшие щеки, как вздымается соблазнительно округлая грудь, как с приоткрытых губ срывается тихий всхлип, когда он касается особо чувствительных мест, стало невероятным удовольствием и… настоящей пыткой.

Он хотел сорвать с невесты платье и взять ее прямо сейчас. Ворваться одним махом в это юное тело, намотать на кулак прядь рассыпавшихся по покрывалу волос, целовать так, чтобы она не знала, на каком свете находится, чтобы задыхалась от страсти и сходила с ума от желания – такого же острого, как у него. И чтобы навсегда забыла вкус чужих губ! Инстинкты бунтовали, по венам бежал огонь, пусть и не смертельный, как у Бри.

Смущение девушки, ее искренность и податливость заводили еще больше. Хотелось плюнуть на осторожность и получить то, что принадлежит ему, но Курт прекрасно помнил страх Брианы и потому продолжал держать свои инстинкты в узде, методично стирая золотой узор, – одну линию за другой на открытых участках девичьего тела. Нежными прикосновениями, от которых его златокудрое искушение вздрагивала и чуть закусывала губу, легкими поцелуями, кружившими голову обоим, ворохом невесомых снежинок, рисовавших собственный орнамент на ее шелковистой коже.

Близость снежного короля действовала как обезболивающее, но лишь его ласки полностью гасили жар, вызванный фениксом. Поступок герцога спровоцировал огненного духа на агрессию, сократив тем самым отведенный до свадьбы срок. А заодно поторопил и сближение жениха с невестой, столь необходимое Бри для выживания. Альгерьевы льды! Да кого он обманывает?! О том, чтобы уложить ее в постель, Курт мечтал если не с первой встречи, то с того момента, как невеста прислонила к нему руки, назвала лекарством и взглянула в лицо своими невероятными глазами.

Милая, нежная, чуткая, желанная…

Пробормотав что-то неразборчивое, король вспорол шнуровку на платье Брианы ледяным когтем, который нарастил, не отрываясь от самых сладких на свете губ. Девушка снова забеспокоилась, и он начал нашептывать, какая она красивая, смелая… самая лучшая. Слова лились будто патока, успокаивая ее, усыпляя бдительность. В них не было ни капли лжи – жених действительно считал невесту безупречной. Ни к одной девушке, будь то снежный дух или человек, он не испытывал подобных чувств. Многие будили в нем страсть, но только ради Бри он эту самую страсть готов был подавлять.

– Ты восхитительна, – пробормотал Курт, жадно глядя на ее обнаженную грудь, раскрашенную золотым узором.

Он ниже стянул ослабевший лиф, раздевая ее до талии. Покраснев еще больше, она попыталась прикрыться руками, но он перехватил запястья, завел их ей за голову и прижал к постели одной ладонью. Второй накрыл упругое полушарие, наслаждаясь идеальной формой и соблазнительной мягкостью. Бри лишь на мгновение приподняла ресницы, чтобы встретиться взглядом с его потемневшими глазами, и тут же снова зажмурилась.

Она задышала чаще и опять начала покусывать в волнении губы, которые он немедленно поцеловал. Украв ее вздох, принялся прокладывать влажную дорожку по шее вниз до нервно вздрагивающей розовой вершинки, манившей его, точно ценнейший артефакт. Взяв ее в рот, Курт начал посасывать твердую «горошину», с удовольствием отмечая, как стремительно гаснет огненная сеть на девичьей груди и как выгибается под ним Бриана, как ловит приоткрытыми губами воздух, как отчаянно пытается сдержать стон.

Но зачем? Стыдно, страшно? Не должно так быть!

Отпустив ее запястья, король ринулся в наступление. Он покрывал поцелуями живот невесты, ласкал кончиком языка аккуратную впадинку, гладил бедра, поднимая вверх ворох мешающих юбок. Окончательно в них запутавшись, Курт чуть отстранился и, пока Бри не опомнилась, рванул платье вниз, чтобы снова замереть, уставившись на свое Золотце. Оказывается, за сто лет, которые он благополучно проспал, мода изменилась сильнее, чем ему казалось. Вместо ожидаемых панталон до колен его величество узрел кружевной треугольник, прикрывавший лишь самое сокровенное, и тончайшие чулки с ажурными подвязками.

Он несколько секунд зачарованно смотрел на прекрасную леди в эротическом белье, пока не осознал, наконец, что на коже ее больше нет ни единой светящейся линии.

Серьезно? Нашел же мерзкий дух время уснуть!

Жениху бы радоваться, что невесте больше ничего не угрожает, а его охватила досада. Эгоистичное желание продолжить начатое, умолчав об отпавшей необходимости, подбивало на сомнительные поступки. Как и провокационное белье девушки, ее чуть закушенная губа и затуманенный взгляд. В конце концов, он будущий муж Брианы! Имеет на нее полное право! Рассудив так, Курт навис над невестой, но, встретившись с ней взглядом, хрипло выдохнул:

– Не могу. Не с тобой!

– Почему? – прошептала она растерянно. – Я недостаточно хороша? Ты не хочешь меня?

– Безумно хочу! – с жаром выпалил он, прижавшись губами к изгибу ее нежной шеи, будто это могло спасти от терзавшего тело голода. – Но феникс уже спит.

– Я знаю, – все так же тихо ответила Бри, обнимая его, поглаживая напряженные плечи сквозь ткань полурасстегнутой рубашки. Он успел снять кафтан, но не избавился от остальной одежды, занятый соблазнением невесты. Сейчас же ощутил острую необходимость скинуть с себя все, чтобы, прижавшись к ее гибкому телу, заставить девушку снова выгибаться и стонать в его руках. – Я не хочу… – выдавила она, нервно сглотнув, и Курт будто в прорубь ухнул – неужто отвергнет? Он бы смог сдержаться, даже смог бы уйти, но душа жаждала, чтобы она приняла его, доверилась… отдалась. – Не хочу, чтобы это было только из-за феникса, – договорила невеста, покраснев еще гуще. Такая хрупкая, беззащитная, ужасно смущенная и невероятно храбрая… его девочка!

– Не отводи глаз, Золотце! – приказал король, когда она потупилась. – Я твой, а ты моя… помнишь?

Бриана кивнула, как и в прошлый раз, затем странно взглянула на него из-под серебристой завесы ресниц, чуть приподнялась и, не дав себе передумать, сама потянулась к его губам. Почти невинное прикосновение, робкое, неуверенное, – а у него будто что-то перемкнуло в голове. Инстинкты взяли верх над осторожностью, эмоции захлестнули, сметая запреты, и фантазии, которые рисовало воображение, ожили, стремительно воплощаясь в жизнь. Бри вскрикнула, но не оттолкнула, когда он подмял ее под себя, сдвигая кружевное белье, чтобы открыть доступ к запретным местам. Более того, немного поколебавшись, она тоже вступила в игру, отвечая на страстные поцелуи и откровенные ласки, перебирая его спутанные волосы, царапая ногтями плечи и спину.

Курт сам не понял, куда улетучилось его природное хладнокровие вместе с королевской выдержкой. Поддавшись искушению, он позволил себе на время забыть, что перед ним невинная девушка, которой жизненно необходима его любовь, а не животная страсть. Одежда жениха отправилась вслед за платьем невесты на пол, а разгоряченные тела слились воедино в одном яростном порыве. Овладев Брианой, король ощутил прилив острого удовольствия, осевший приятной тяжестью в паху, в то время как девушка закричала от пронзившей тело боли. Это моментально отрезвило. Курт замер, боясь пошевелиться, а Бри, наоборот, завозилась под ним, рефлекторно пытаясь вытолкнуть его из себя, отстраниться.

– Ш-ш-ш, золотая моя… потерпи, – зашептал любовник, целуя ее висок с непослушными завитками, липнущими к коже. – Сейчас пройдет.

И невеста действительно затихла, только радость короля оказалась недолгой – очень быстро он понял, что Бриана потеряла сознание. Такого в его жизни еще не случалось. Это повергло его в замешательство и порядком напугало. Неужели залюбил до обморока? Проклятие! Стоило все же остановиться, а не идти на поводу у собственных желаний. Хотя почему собственных? Она тоже этого хотела!

Тряхнув волосами, король сел рядом с невестой, проверил пульс, убедился, что дыхание ровное, а кожа чиста от огненных узоров, и только потом немного расслабился. Бриана была все так же прекрасна, но, как бы сильно он ни хотел ее, секс с бесчувственным телом казался ему чем-то противоестественным. Курт жаждал читать в глазах невесты ответную реакцию, ловить прерывистые вздохи и наслаждаться, как музыкой, сладострастными стонами. Ему было мало красивой куклы, с которой можно творить что заблагорассудится. Он желал ее всю, без остатка. Хотел вознести именно эту леди на вершины блаженства, чтобы она навсегда забыла о боли и поняла, насколько ей хорошо с ним… только с ним одним!

Поднявшись, Курт взял с тумбочки графин и вознамерился уже привести Бриану в чувство, как вдруг по ее расслабленному телу прокатилась судорога, веки дрогнули, губы приоткрылись, а в следующее мгновение она, точно перышко, воспарила над кроватью, окутанная золотым сиянием.

Всего пара мучительно долгих секунд на то, чтобы подумать: «Феникс ее сейчас спалит. И я ничего не смогу с этим поделать, потому что бессилен». И еще пара секунд на отчаяние, сковавшее душу, на боль, пронзившую сердце… и на спасительное озарение – это вовсе не феникс!

– Альгерьевы льды! – выдохнул снежный король, едва не выронив хрустальный сосуд вместе с громко булькнувшим содержимым. Он так и стоял совершенно нагой в обнимку с графином и во все глаза смотрел на творящиеся с невестой метаморфозы. Ее кожа начала едва заметно мерцать, но не из-за огненного узора. Волосы налились золотым сиянием, растопив серебристый «иней». Ресницы снова потемнели, а губы стали ярче, сочнее. – Неужели все-таки фея? – прошептал Курт, не в силах отвести взгляд от женщины, которую только что сделал своей и, сам того не желая, похоже, инициировал. Чем ей грозит пробуждение дивной крови, он не имел ни малейшего понятия. Зато с предельной ясностью осознал – Бри не должна умирать. Даже если в силу собственной ущербности он не сможет полюбить ее так, как того требует проклятие, леди Алавар будет жить. И она, и Марьяна! А он, если понадобится, снова уснет или придумает что-то еще, но не позволит огненной гадине отнять жизнь у его будущей жены и приемной дочери. – Надо же, и правда фея! – усмехнулся король, глотнув холодной воды.

– Где фея? – Бриана резко открыла глаза, и Курт снова отпил из графина, пытаясь вернуть себе самообладание. Ее очи и раньше были прекрасны, сейчас же, казалось, в их искрящейся глубине притаилось вечернее солнце. – А… почему я в воздухе?

Когда отец, захмелев после пары бокалов вина, заводил за столом речь о феях, мы с сестрой всегда улыбались. В детстве – потому что чувствовали себя особенными и представляли, что когда-нибудь на самом деле станем крылатыми волшебницами. Повзрослев – потому что любили папу и его удивительные истории о древнем роде Алаваров. В то, что в ком-то из нас действительно течет дивная кровь, давно уже не верилось. Никакой магией мы с Амелией не обладали, и никто из ныне здравствующей родни – тоже. Так что байки про фей оставались просто байками, которые придавали нашей фамилии некую загадочность. А оказалось вон как!

Правда, представление о феях у меня было несколько иное. Как любая девочка, научившаяся читать в дошкольном возрасте, я обожала книжки. И маленькие разноцветные существа со стрекозиными крылышками, источавшими волшебную пыльцу, конечно же, были самыми любимыми моими героинями. Оно и понятно – после папиных-то рассказов! На деле же фея из меня вышла совсем не такая. Рост остался вполне себе человеческий, как и объемы, что совершенно не мешало левитировать. Тело не уменьшалось в размерах, но почему-то упорно теряло в весе, и меня, как воздушный шарик, тянуло вверх. Не высоко, всего на локоть или два над кроватью, но и это пугало.

Если честно, я куда больше походила на привидение, нежели на потомка дивного народа. И преобразившаяся внешность была хорошим тому подтверждением. Мои светлые волосы, имевшие раньше приятный золотистый оттенок, теперь сияли, будто действительно были из чистого золота. Светло-карие глаза порыжели, а кожа, как и положено призраку, начала мягко светиться изнутри. Это смущало больше всего, ибо я чувствовала себя свечкой, парящей в воздухе.

К счастью, тело вскоре вновь потяжелело и перестало блестеть, хотя волосы и сохранили необычный оттенок, как и глаза. Так я и сидела, кутаясь в покрывало и нервно теребя локоны, источавшие свет. Ногти, к слову, тоже обрели металлический блеск, будто я нанесла на них ровный слой золотого лака. Прозвище Золотце на фоне последних событий обретало совсем иной смысл, и я не знала толком, как на это реагировать. Магию в себе, как прежде, не ощущала, контролировать левитацию не умела и уж точно не могла разбить световым лучом графин. Дался же он Курту!

– Знаешь, – сказала я жениху, который улегся рядом, накинув рубашку и надев наконец штаны, чтобы не смущать меня анатомическими подробностями.

Я бы и рада была не обращать внимания на его наготу, но любопытство брало верх над стеснительностью. Раньше ничем не прикрытое мужское тело мне доводилось видеть только на картинках в книжке по врачеванию. А тут такой шикарный образец под боком! Как устоять? Вот взгляд и опускался помимо воли, куда приличным девушкам смотреть не положено.

Хотя какая я приличная, учитывая мою инициацию. Или все-таки приличная? С будущим ведь мужем переспала, а не с кем-то посторонним. Да и переспала ли – вот в чем вопрос. Последним, что запомнила, была острая боль внизу живота, непривычная теснота внутри и рефлекторное желание избавиться от инородного предмета, вторгшегося в меня. Потом темнота, невесомость и… здравствуйте, я ваша фея! Естественно, вектор моих девичьих переживаний сместился с первой близости на решение насущного вопроса: как прекратить парить. Ну а Курт в своих изысканиях пошел дальше, и последние минут пять уговаривал меня не продолжать любовные игры, а взорвать несчастный графин.

– Что знаю? – уточнил он.

– А? – Я очнулась от собственных дум, улыбнулась краешком губ, искоса взглянула на него и проговорила: – Теперь я действительно верю, что ты вовсе не древний, а очень даже молодой.

– Вот как? И что же тебя убедило, Золотце? – Король выгнул бровь, наблюдая за мной.

– Ты!

– Мм? – мурлыкнул голубоглазый плут, поймав мою золотую прядь, чтобы намотать на палец.

– Ты ведешь себя как мальчишка, заполучивший в руки новую игрушку!

– Игрушку? – переспросил он, окидывая меня взглядом, от которого стало жарко.

– Да! – Получилось громче, чем хотелось. – Опытный образец «фея обыкновенная».

– Точно необыкновенная. – Он потянул меня за локон, вынуждая наклониться к нему.

– Да какая разница! – Я вырвала свои волосы из его захвата и снова села прямо. – Поверь уже наконец: ничего во мне, кроме внешности, не изменилось. Я не ощущаю никакой силы, не умею… вернее, умею летать, но не представляю, как это делать по желанию. И уж точно не в состоянии разнести вдребезги твой графин с помощью мифического луча. С чего ты вообще решил, что феи на такое способны?

– Слышал. – Упустив золотую добычу, он принялся разглаживать складки покрывала, как бы невзначай задевая при этом и мою коленку. – Давно, в детстве. Когда они еще не покинули наш мир.

– Ты застал настоящих фей? – оживилась я. Как только речь заходила о чем-то интересном, мое стеснение уступало место любопытству, и откровенные взгляды жениха, как и его прикосновения, начинали волновать чуть меньше. – А что еще ты о них знаешь? – спросила, отодвинув ногу, ибо про прикосновения я все-таки слукавила.

Курт задумался. Он лежал на боку, подперев рукой голову. Его белые волосы падали на лоб, прикрывая один глаз. Король был таким домашним сейчас и таким доступным, что я ловила себя на желании дотронуться до него или, набравшись наглости, даже поцеловать.

Растрепанный, босой, в помятых брюках и расстегнутой рубашке, открывающей рельефный торс, – этот мужчина действовал на меня, как валерьянка на кота. Хотелось изучать его, прикасаться, перебирать жесткие пряди и тонуть в голубых глазах. Но помимо тела, которое мне, бесспорно, нравилось, у Курта была еще и память, хранившая множество тайн. Я жаждала выяснить их не только из любопытства, но и из практических соображений. Ведь научившись управлять даром феи, быть может, получится и феникса приручить.

– Я бы хотела знать все о дивных существах, – сказала тихо. – Возможно, в твоей библиотеке есть книги не только по огненной магии, но и про фей? Орса могла бы помочь, она мудрая!

– Могла бы, – не стал спорить жених.

– А… что будет с моими родителями и сестрой? – вспомнила я о семье, невольно почувствовав себя жуткой эгоисткой. Сижу тут, наслаждаюсь жизнью и обществом любовника, а они небось отдуваются за замороженного герцога перед его дядей.

– А что с ними? – Курт откровенно мной любовался, так и норовя прикоснуться, будто я и правда была вожделенной игрушкой. – Бал закончится только через пару часов. Пусть веселятся.

– А если его светлости что-нибудь отбили, пока он оттаивал? Наше Лучезарное величество свалит всю вину на моего отца! – разволновалась я.

– Пусть рискнет. – Улыбка жениха была такой зловещей, что лично я бы на месте Эдварда точно не рискнула. Но он, в отличие от меня, лица Курта не видел. – Бри… – проговорил король, придвигаясь ближе. На мне вещей было еще меньше, чем на нем: алый камень на цепочке, намотанной на запястье, чулки и серебристое покрывало. В него я закуталась до самого подбородка, так как платье стараниями любовника лишилось шнуровки, а нижнее белье затерялось где-то под кроватью, и меня грызли большие сомнения, что его еще можно будет носить. Слишком уж бурной оказалась реакция короля на эту деталь моей одежды. – Скажи, чего бы тебе сейчас хотелось? – спросил он, положив ладонь мне на талию. Наверное, ожидал услышать другое, потому что нахмурился, когда я выдала:

– Вернуться на бал. – Дабы жених не принял меня за глупышку, жаждущую развлечений, начала торопливо объяснять: – Пойми, я не смогу ни на чем сосредоточиться, пока не узнаю, что мама и папа в порядке. Шок от всего, что тут недавно случилось, прошел. Я вспомнила о родителях, о том, как мы с тобой исчезли, не попрощавшись. И мне очень-очень за них страшно. Оскорбленный герцог может навлечь на мою семью гнев короля. К тому же ты обещал подарить мне три дня, а прошел всего один. – Я заглянула в его прищуренные глаза и все-таки поцеловала. Не в губы, всего лишь в щеку. – Пожалуйста, давай вернемся за моими родными! Всего-то и надо найти новую шнуровку к платью и… – Я замолчала, не договорив.

– Ты еще не жена мне, – задумчиво произнес Курт, продолжая щуриться. Я напряглась, ожидая в лучшем случае просто отказа, в худшем – скандала. – А уже веревки вьешь, – добавил он с улыбкой, и мне полегчало. Радостно взвизгнув, я в каком-то детском порыве бросилась ему на шею, завалила на спину и хотела снова чмокнуть в знак признательности, но Курт моментально сориентировался и уложил на лопатки уже меня. – Осторожнее, Золотце, с поцелуями, – шепнул он, склоняясь к моим губам. – У меня на них свой взгляд.

Заменить шнуровку на платье труда не составило, подобрать новое белье для Брианы – тоже. Эдра Кьяра с превеликим удовольствием оказала королю эту услугу, не забыв отпустить пару скабрезных шуточек, которые (слава белой мгле!) не коснулись слуха его невесты. Все-таки заняться восстановлением потрепанных вещей без участия Бри было отличной идеей. Незачем ей лишний раз краснеть на потеху снежным духам.

Они хоть и выглядят, как благородные господа, иногда ведут себя так, что впору даже Курту смутиться. Секс для его подданных – всего лишь приятный отдых после трудового дня. Моногамия – нечто странное и непонятное. Почти для всех. Иногда и на эдр с эйдами снисходит озарение – и былые развратники превращаются в махровых собственников и жутких ревнивцев. От этой перемены обычно страдают ни в чем не повинные люди, чьи деревни и города засыпает снегом разбушевавшаяся метель. Впрочем, для капризов погоды есть и другие причины.

Пока Курт занимался одеждой, Бриана сидела в его спальне в компании Лики, помогавшей ей подправить макияж и заново уложить волосы. На руке невесты по-прежнему висел магический кристалл, способный призвать к ней жениха. Так что за безопасность феи король не переживал. В его замке ей ничто не угрожало. Кроме феникса, конечно, но его они с Бри благополучно усыпили весьма приятным способом. Курт с удовольствием продолжил бы начатое, но… Золотце волновалась за родителей, а он хотел, чтобы не только тело, но и мысли ее принадлежали ему.

Слишком стремительным оказалось их сближение, слишком внезапным и оттого особенно шатким. Отношения пока были хрупкими, точно первый лед. Один неверный шаг – и все хорошее, что зародилось между ними, канет в ледяную воду страхов, сгинет в пучине недопонимания. Действовать надо было осторожно, постепенно приручая к себе фею, убеждая ее в том, что он ей не враг. И если для этого придется снова вернуться на бал – что ж, он не против. Тем более ему все равно надо потолковать с Рейнфордом на предмет его гениальных идей с якобы спасительным поцелуем.

Собирая одежду, Курт мельком глянул на свиток, о котором говорила Бриана. Впечатлился глупостью инструкций, изложенных там, и удивился печати верховного мага, стоявшей под этим бредовым посланием. Не просто бредовым, а еще и смертельно опасным для Бри! Хотелось верить, что все это лишь новогодняя шутка, которую герцог принял за чистую монету и по глупости воплотил в жизнь. Именно по глупости, потому что плохого он бывшей невесте точно не желал, иначе бы чары сработали раньше.

Естественно, Артур преследовал свои корыстные цели, уводя Бриану в безлюдное место, но они не шли вразрез с искренней попыткой спасти девушку от проклятия. Курт это прекрасно понимал, однако начистить физиономию сопернику кулаки все равно чесались. Просто, честно, по-мужски… подправить холеное личико этого… хм… почти родственника. Ведь если у них с Брианой все сложится, а Амелия выйдет замуж за Артура – оба жениха станут членами одной семьи.

Мысль позабавила, вызвав у короля кривую ухмылку, которая быстро померкла, едва он снова подумал о свитке. Если это не розыгрыш – значит, у Бри есть изобретательный враг. Возможно, кто-то из местной знати. Например, какая-нибудь леди, жаждущая устранить конкурентку и захомутать Рейнфорда, или ее богатый папа, способный подкупить королевского мага, а возможно, и сам Эдвард Лучезарный, прознавший о дивной крови графинь Алавар и решивший оставить обеих при дворе. Граф ведь рассказывал об этом всем и вся! Другой вопрос, что мало кто верил. Впрочем, нет, Эдвард в таком случае покушаться бы на фею не стал, тем более руками любимого племянника. Разве что его тоже ввели в заблуждение.

Была и третья версия, которая нравилась Курту меньше всех, – Бри хотел навредить загадочный снежный маг, присутствие которого он почуял в холле. Этот вариант превращал нелепую ошибку в опасную и непредсказуемую игру с неизвестным, но сильным противником. Возможно, даже с тем, кто уже не первый раз поднимал снежных големов, направляя их злобу на людские поселения. Одно дело – стайка человеческих аристократов, вычислить и обезвредить которых легче легкого. Другое – могущественный чародей или даже дух в человеческой ипостаси. Но кто? От мысли, что предатель может притворяться другом, становилось совсем невесело.

– Смотрите, как здорово вышло! – заявила эдра Кьяра, встряхнув платье, которому только что вернула приличный вид. – Лучше прежнего! – самодовольно усмехнулась она, вручая королю свое творение. – Маску тоже обновить? Или новую накастовать?

– Обойдемся на этот раз без масок, – решил Курт.

– Без белья для леди тоже обойдетесь? – крикнула мастерица, когда он, задумавшись, направился к выходу вместе с платьем. Кьяра проказливо ему подмигнула, помахав новым комплектом из белоснежных кружев и кокетливых золотых бантиков.

Она явно намекала на… Пфф! Лучше не думать, на что эта шельма его сейчас подбивала, а то все правильные рассуждения пойдут лесом, и на маскарад они с Брианой сегодня вряд ли попадут.

Сама не знаю, чего ожидала от нашего возвращения. Варианты путались в голове, заставляя нервничать, отчего я постоянно отрывалась от пола – не сильно, всего на пару пальцев, но меня это очень беспокоило. Как я покажусь на балу вся такая… невесомая?! Курт, правда, успокоил, сказав, что феям парить положено. И добавил со странным вздохом, мол, хорошо, что я взлетаю, а не вспыхиваю, иначе визит во дворец пришлось бы отложить на неопределенный срок.

Я согласно кивнула, крепко держась за его руку, которая была для меня надежным якорем в море «живого» тумана. Хотелось убедиться, что семья в порядке, да и герцог тоже. Он, конечно, плохо поступил, но зла я на него больше не держала. Обдумала все трезво, пока собиралась на бал, поняла мотивы его странного поступка и простила. Ведь с поцелуями он ко мне полез не из-за собственной прихоти, а из благих побуждений. Впрочем, одно другого не исключало.

И все же неправильно будет, если его светлость пострадает по моей вине. С Куртом своими переживаниями я не делилась – он как-то странно реагировал на любое упоминание об Артуре, так что с ним говорила исключительно о родителях, феях и прочих, не касающихся герцога темах.

Несмотря на решительный настрой вернуться и выяснить судьбу родных, я продолжала волноваться о том, как нас встретят во дворце после столь неожиданного ухода, использования магии и чужих имен. Маскарад маскарадом, но это ведь мошенничество, которое вот-вот раскроется. Курту, конечно, все как с гуся вода, но не мне. Вдруг нас осудят? Или даже накажут? Хотя… кто посмеет замахнуться на снежного короля и его невесту, решивших устроить невинный розыгрыш? Правильно, никто!

Эх, еще бы втолковать эту мудрую мысль себе, чтобы успокоить натянутые до предела нервы. Я бы, если честно, и дальше притворялась Златой Северцевой, чтобы, не привлекая к себе лишнего внимания, разведать потихоньку ситуацию и так же незаметно исчезнуть, прихватив с собой родителей и сестру. Но Курт отчего-то решил сбросить маски – в прямом и переносном смысле.

Во дворец мы возвращались с открытыми лицами. А я еще и с волосами, которые продолжали сиять, спускаясь тугими спиралями по моей спине до самой талии. Часть прядей служанка заколола наверх, украсив новой диадемой. Остальные оставила свободно спадать вдоль новенькой шнуровки, затянувшей слегка измененное платье. Теперь оно стало бело-золотым, а вместо серебристых снежинок на подоле вспыхнули крошечные золотистые звездочки.

Снегурочка стараниями мастерицы превратилась в фею. Наверное, потому король и оставил меня в комнате, когда отправился к эдре Кьяре, – хотел сделать очередной сюрприз. Сам он переоделся в черный кафтан с золотыми пуговицами, украшенный золотым шитьем и тесьмой. Из-под широких обшлагов виднелись рукава шелкового камзола и кружевные манжеты сорочки, ворот ее соединяла массивная брошь – янтарная в золотой оправе, по цвету очень похожая на мои глаза и волосы.

Вернулись мы тем же способом, что и ушли: через портал, а не в экипаже. Воздух знакомо затрещал, снег закружил, увлекая за собой в хоровод туманную дымку. Когда же мгла рассеялась, я увидела напряженные лица королевских стражей, в руках которых хищно поблескивали острые клинки, а у некоторых были готовы к бою магические шары.

Пресветлая луна! Не зря беспокоилась!

В тот же миг украшения на моем платье ярко вспыхнули, и на мгновение я узрела тонкую золотую сеть, коконом окутавшую мою фигуру. Ее увидели и остальные, но оружие все равно не убрали. Лишь сильнее напряглись, пристально изучая нас.

– О! Даже так? – без намека на страх поинтересовался снежный король. – Мы пришли с миром. – Он медленно поднял руку, не делая резких движений, чтобы никого лишний раз не нервировать, и с толикой укоризны в голосе произнес: – Вы всех гостей встречаете подобным образом, господа?

– Только тех, которые взламывают дворцовую защиту в разгар королевского бала, – ответил седовласый мужчина с очень суровым лицом. Судя по тому, как на него поглядывали остальные, он был тут старшим. – Мое имя Брендон Рид, я глава королевских магов. Извольте и вы представиться… гости, – добавил с едкой иронией, которая, к слову, никак не отразилась на выражении его мрачной физиономии.

– Изволю. – Мой жених усмехнулся, приобняв меня за талию, ибо от волнения я снова начала отрываться от пола. – Я Куртрейн Снежный, – просто сказал он и скромненько так добавил, продолжая беззаботно улыбаться: – Сын богини Зимы и повелитель нынешнего времени года. А это леди Бриана Алавар, – представил он меня, – моя прекрасная невеста, которую вы, господа, сейчас пугаете своими зубочистками. – Король выразительно посмотрел на клинки, направленные на нас.

Удивления у стражей его слова не вызвали, облегчения – тоже. По всему выходило, что именно нас они и поджидали. Но почему? Неужели герцогу что-нибудь все-таки отломали?

– Что происходит? – воскликнула я. – Что-то случилось с Артуром? – вырвалось у меня прежде, чем я успела прикусить язычок. Рука Курта, лежавшая на моем поясе, стала подозрительно тяжелой. Ох, не нравится ему, когда упоминаю Рейнфорда, а я еще и по имени его назвала – вот ведь дурочка!

– Помимо внезапного обледенения? – вскинул густую бровь Рид, подарив мне насмешливый взгляд. Что-то в лесу, видать, сдохло, раз господин «сама суровость» изволил дать волю эмоциям.

– Да, помимо него. Он ведь уже оттаял?

– Оттаял. – На этот раз глава королевских магов позволил себе усмешку. Кривоватую, правда, но все же. – Если мы все еще говорим про лед.

Остальные стражи тоже немного расслабились, наблюдая за нами. Один даже хохотнул, но тут же состроил серьезную мину. И только мой жених все больше мрачнел, на глазах превращаясь из жизнерадостного мужчины в угрюмого снеговика.

– Вот и славно! – сказала я, сжав руку Курта, которому тоже не помешало бы оттаять. – Раз все выяснилось и никто не пострадал, может, мы пройдем уже в зал? – Сама не знаю, к кому обращалась: к королю или к Риду. Просто очень хотелось, чтобы неприятная ситуация поскорее разрешилась. Мы ведь действительно пришли с миром.

Седой маг медлил с командой «отставить», стражи неуверенно переглядывались, Курт молчал. Устав от этой неопределенности, я снова посмотрела на Рида, намереваясь потребовать объяснений, но услышала знакомый голос «шута», приближения которого не заметила из-за стоявших напротив магов.

– Брендон, полно тебе запугивать наших дорогих гостей, – вполне дружелюбно и чуть-чуть насмешливо заявил Эдвард Лучезарный. – Тебе же ясно сказали – они пришли с миром, – процитировал он слова Курта, и я невольно задумалась, как давно его величество за нами наблюдает, раз все слышал. Рид сделал едва уловимый жест рукой, и стражи поспешно убрали клинки в ножны, затушили огненные шары и дружно отступили от нас, давая дорогу. Правда, на пути стоял венценосный «паяц» без маски и улыбался так, будто только что поймал в свои сети золотую рыбку. Или действительно поймал? – Прошу прощения за моих ребят, – не особо раскаиваясь, вздохнул его величество. – Не судите их строго – они просто делают свою работу. И делают ее хорошо.

– Мы оценили, – ожил Курт, перестав напоминать безмолвную статую, которая нервировала меня даже больше, чем стражи. – Нам с невестой, полагаю, тоже стоит извиниться за небольшой розыгрыш с использованием чужих имен.

– Ну что вы, ваше величество, – ответил наше величество. – Какие извинения? Это же маскарад! Здесь у каждого другая личина. Хотя должен признать, меня вы действительно провели, – посетовал он. – Я все никак не мог понять, отчего северный князь, прибывший к нам для подписания торгового договора, упорно не желает его обсуждать. Решил, что старею, теряю хватку и нюх, – рассмеялся «паяц». – Но хватит обо мне. Давайте о вас! Леди Алавар, значит. – Эдвард впился взглядом в мое лицо, и только рука жениха удержала меня от очередного реверанса. – Значит, вы и правда фея?

– Правда, – ответил за меня Курт.

– Вот батюшка-то ваш обрадуется, – протянул «шут», посмеиваясь. – Идемте, господа. Вас все давно заждались.

– Заждались? – переспросила я, не до конца понимая, что происходит. – Но откуда вы знали…

– Что вы вернетесь?

Я кивнула.

– Мы и не знали, – сказал монарх, который в шутовском наряде и без маски выглядел странновато. – Но очень надеялись.

– А вооруженную до зубов охрану выставили, чтобы мы точно не сбежали, если все-таки явимся? – ехидно уточнил Курт.

– Вовсе нет! – Эдвард расхохотался. – Как уже говорил, стражи просто среагировали на инородный портал.

«И на жалобы Рейнфорда, – мысленно добавила я, – который оттаял, но не до конца».

– Это их святая обязанность – обеспечивать мне и моим гостям безопасность, – продолжал рассуждать Лучезарный король. – Вдруг там не вы с миром, а какой-нибудь неизвестный враг с войной? К тому же нас сильно встревожили замороженный герцог и два внезапных обморока у благородных леди. Пока пострадавших привели в чувство, пока выяснили, в чем дело, и убедились, что с ними все в порядке, успели как следует понервничать. Отсюда и реакция на неопознанный портал и визитеров. Ну что же вы стоите-то, господа? Идемте, идемте! – снова поторопил нас «шут». – А то корону другой леди отдадут.

– Какую корону? – растерялась я.

– Ну как же! Конкурс на самый лучший карнавальный костюм помните? Так вот… Вы, голубушка, собрали максимальное число голосов. Впрочем, сейчас вы куда меньше похожи на Снегурочку, чем раньше. – Он озадаченно почесал бровь. – Но, полагаю, мы найдем этому очаровательному перевоплощению логическое объяснение.

– Моя невеста – фея, – проворчал Курт, не очень-то довольный новостью. – Куда уж логичнее.