31

Четверо охранников, оставшихся на «хозяйстве», откровенно бездельничали. Двое играли в крапс на деньги будущей зарплаты, а другие двое, лениво развалившись в креслах операторов, беседовали на отстраненные темы. В какой-то момент один ткнул на текстоглиф управляющей клавиатуры, выведя на экран терминала изображение одной из камер наблюдения.

– О! Возвращаются! – оживился он, увидев два движущихся друг за другом внедорожника, приближающихся к воротам службы охраны.

– Что-то быстро они разобрались с этими крысами, – сказал второй, чуть склонившись в сторону и посматривая на экран. – Эй, парни, сворачивайте свое казино, Шарп будет с минуты на минуту.

Первый внедорожник остановился перед воротами, которые начали было открываться. Но один из охранников вдруг дал задний ход приводам ворот.

– Черт! Да они там все мертвые!

Его слова вызвали минутный шок у всех четверых, наблюдавших за подъехавшими мобилями. За рулем первого внедорожника сидел сам Шарп, начальник смены, и из его лба торчали три короткие иглы, из-под которых натекла тонкая дорожка крови, уже засохшая, впрочем. Остальные лежали на сиденьях как попало, будто их туда попросту покидали, как мешки с песком. Водителя второго внедорожника не было. Вот еще минуту назад все видели его, а теперь его не было.

А Нику Коуллу хватило той минуты, когда ворота начали раскрываться, а потом закрываться, чтобы проникнуть на территорию охранного блока. И сейчас он уже подбегал к двери здания, в котором размещались охранники.

Все четверо оторопело обернулись, никто из них не подумал даже взяться за оружие, когда в коридоре послышались быстрые и уверенные шаги. Дверь буквально сорвало с петель, хотя она и не была закрыта.

Ник начал зачистку сразу, не церемонясь и не жалея ни о чем. Дробовик исправно выпустил четыре заряда, и четверо, один за другим, повалились на пол.

– Вот как-то так, – сказал Ник, подходя к столу, где размещались терминалы. – Так, где тут у вас открывание ворот?

Он без особого труда разобрался с управлением, открыл ворота и вышел во двор. Первый внедорожник рыкнул движком, заехал на территорию и встал в пяти метрах от здания. Ник уселся во второй, загнал его, потом вытащил двоих, которых успокоил при помощи игольника, одного за другим поднял их в помещение охраны.

Он не стал ждать, пока пленные придут в себя, подсел к одному из терминалов, защелкал пальцами по клавиатуре. Сейчас, при взгляде на терминалы, у него вдруг появилось непреодолимое желание выйти в сеть Старнет, найти один из ресурсов и прочитать объявления. Почему он это должен был сделать, Ник не знал. Просто должен, и все.

Он с легкостью нашел нужный ресурс, адрес которого вдруг четко всплыл в памяти, вошел на страничку объявлений и принялся читать. Одно объявление содержало набор слов, никак не связанных друг с другом, просто набор слов, через запятую. Ник внимательно прочитал это объявление, затем перечитал еще раз. В голове стал складываться некий смысл, ненужные слова как бы сами выпадали из контекста, оставалась лишь суть.

И тут Ник впал в некую прострацию. С одной стороны, что-то заставляло его немедленно встать и убраться отсюда, приступить к выполнению приказа, который он смог получить, прочитав сообщение, с другой – сущность Ника Коулла сопротивлялась и не понимала, почему он должен подчиняться чему бы то ни было. И в этот момент перед глазами вновь появился облик старого ниппонца.

– Ты свободен! Ты никому и ничего не должен! Иди куда хочешь! Ты свободен! – Слова прозвучали будто наяву. Ник тряхнул головой, прогоняя наваждение, но ниппонец продолжал говорить: – Ты свободен! Ты свободен!..

Зашевелился один из пленных, приходя в сознание, он открыл глаза и мутным взглядом стал осматриваться, потом задергался, пытаясь освободить связанные руки.

Видение пропало, и Ник встал, подошел к пленному, ухватил за шиворот и подтащил к одному из операторских кресел.

– Ну-ка, присаживайся, – сказал он. – Сейчас я и твоего дружка сюда перетащу.

Второй пленник еще не пришел в себя, и Нику пришлось перенести его. А первый тем временем активно вертел головой, лицо его сделалось бледным. На полу лежали четверо с развороченными выстрелами телами.

Ждать не пришлось долго, второй пленный открыл глаза, проморгался, а потом вперился взглядом в Ника.

– Ну, вот и славно. – Коулл подтащил еще одно кресло и подсел ближе к пленным. – Как себя чувствуете, джентльмены?

– А ты кто такой? – вопросом на вопрос ответил тот, что очнулся вторым.

– Меня зовут Ник Коулл, – Ник улыбнулся, но улыбка быстро сползла с его губ. Он встал, подошел к столу, где лежал дробовик, взял его и вернулся в кресло. – Начинаем разговор. Я спрашиваю, вы отвечаете. Все должно быть предельно четко и ясно. Тот, кто донесет до меня больше информации, останется в живых.

Оба пленных вдруг затараторили наперегонки, а Ник поднял руку:

– Тихо! А ну, заткнитесь!

Оба пленника вмиг замолчали.

– Я спрашиваю, вы отвечаете. Вопрос первый, кому принадлежит завод?

– Группе компаний «Магнолия», сэр, – выпалил один из охранников первым и посмотрел на своего дружка. – Был выкуплен полгода назад у разорившегося хозяина. Сейчас он на консервации, но, по слухам, будет перепрофилирован, и его запустят вновь.

– Угу, ясно, – кивнул Коулл. – Вопрос второй. Кто вы такие?

– Частное охранное предприятие, сэр. – На этот раз успел второй. – Нашу контору наняли, чтобы мы присматривали за порядком.

– Когда пересменок?

– Через две недели.

– Вопрос третий. Внимание! С какой целью вы отправились в Леворно?

– Куда? – не понял первый охранник.

– Вы приехали в тот поселок, где я вас успокоил, зачем?

– А, это. Шарп сказал, что нужно умиротворить этих крыс, чтобы не растаскивали имущество. Вот мы и поехали.

– Шарп это ваш командир?

– Да, сэр, начальник смены. Он еще хотел отомстить за Генри Лайскина, которому свернули шею накануне.

– Хотел умиротворить, – произнес Ник. – Вы хоть знаете, что значит умиротворить?

– Ну, всыпать местным, чтобы место знали и не ходили воровать, а еще найти того, кто убил Лайскина.

– Где вас набрали, а? – Ник покачал головой. – Умиротворить значит зачистить полностью, уничтожить население какой-либо территории, населенного пункта. Вы ехали убивать. Видите, какие последствия?

Коулл указал на трупы.

– Так, теперь выкладываем мне все, что связано со связью. Как вы общаетесь с теми, кто стоит выше? Где отчитываетесь? И еще, было ли передано сообщение о гибели вашего товарища наверх и было ли ваше начальство оповещено о том, что Шарп собирается умиротворить, как вы выразились, крыс?

Допрос продлился еще полчаса. Оба охранника сильно потели и посматривали друг на друга, пытаясь понять, кому из них повезет больше. Но Ник не собирался дарить им ни шанса. Едва выведав все, что он считал необходимым, он пристрелил сначала одного охранника, а потом наставил ствол на другого.

– Сэр! Вы сказали, что оставите одного из нас в живых! – завопил охранник.

– Я вас обманул… – Коулл вжал сенсор огня, и короткоствольный дробовик глухо бухнул. – Я с вами здесь не в демократию играть пришел.

Следующие два часа Ник перетаскивал трупы охранников в помещение, перегонял мобили под навесы, чистил блоки памяти терминалов, на которые велись записи с камер наблюдения. После этого он попросту уничтожил все терминалы. Под одним навесом он увидел старенький гравибайк, тоже выкрашенный в песочные цвета, как и внедорожники. По-видимому, им пользовались редко, потому что он стоял накрытый синтетическим брезентом.

В одной из комнат жилого блока охраны он обнаружил несколько комплектов камуфлированной одежды, новую обувь и поспешил переодеться. Но перед этим решил принять душ, прямо здесь же.

И вот, приняв душ и смыв с себя пыль и кровь, Ник вышел из душевой кабинки и впервые взглянул на себя в большое зеркало. До этого он просто прошел мимо него, не обратив внимания.

Из зеркала на него смотрело совершенно чужое лицо. Правильные черты лица, хорошо сложенная фигура с развитой и даже слегка гипертрофированной мускулатурой. Это было чужое тело, чужое лицо, и Ник вновь впал в ступор.

– Как же так-то? – спросил он у своего отражения. – Что произошло? Почему так-то?

Но отражение лишь синхронно повторяло все движения губ, синхронно моргало. И вновь перед глазами появилось лицо ниппонца, но слов больше не было. Ниппонец, казалось, улыбался.

– Я свободен…

Одевшись и выйдя из ванной комнаты, Ник четко знал, что ему следовало делать дальше. Хотя где-то на задворках сознания сидела занозой мысль, что нужно выполнить приказ. Он пытался отмести ее, убедить себя в том, что свободен в своем выборе действий, но слова из сообщения вновь и вновь всплывали. «Я биот, я должен…»

– Да хрена два я должен! – вдруг выкрикнул Ник. – Я Николас Коулл! Я никому ничего не должен! Я свободен! Я иду туда, куда хочу! Я делаю то, что я хочу! Я свободен!

Заноза истончилась, хоть и не пропала совсем, и Ник это видел. Видел внутренним взором, чувствовал.

– Я Ник Коулл! – заревел он вновь. – Я свободен! Слышите?! Я свободен! И никто не заставит меня делать что-то, чего я не хочу!

Что происходило дальше, Ник потом вспоминал с трудом. Ощутил он себя сидящим на полу, со скрещенными ногами. На улице сгущались сумерки, солнце уже село. Он растерянно огляделся, приходя в себя, встал, подошел к окну, выглянул. Вроде бы было утро, почему так темно?

Взглянув на хронометр трофейного коммуникатора, Ник вдруг понял, что опять выпал из реальности на какой-то промежуток времени. Он вернулся в операторскую, где в креслах сидели последние двое охранников, которых он пристрелил, а на полу, у стены, лежали еще четверо, он их оттащил туда еще утром.

– Пора уходить отсюда, – пробормотал Ник, подбирая валяющийся на полу дробовик. Но потом, передумав, он отбросил его.

Коулл спустился вниз, прошел к навесам, скинул с гравибайка брезент, активировал разгонный блок, потом запустил движок. Через пару минут информационное табло гравибайка отрапортовало, что все системы в норме и можно ехать. Ник вернулся к воротам, открыл их с помощью ручного привода, затем оседлал железного коня и выехал прочь с территории охранного блока.