Глава 10
Американские гастроли

Айви остановила фургон возле огромного корпуса заброшенного завода или склада, подальше от людских глаз и камер слежения. Натянув комбинезон, она вытащила из-под сиденья комплект регистрационных номеров штата Небраска. Помимо, собственно, номера, на раскрашенных в цвета неба и пастбища жестянках была изображена корова с бычком, а внизу шла надпись «Говяжий штат». Пока Николай размышлял над объектом гордости американской глубинки, а также гнал мысль о хорошем бифштексе, девушка покинула фургон. Разумеется, она даже не подумала попросить о помощи, так что Николаю пришлось просто отправиться следом. В комбинезоне Айви напомнила ему Гаечку из мультика про слабоумных и отважных бурундуков. Бурундуков имелась в наличии одна штука, что, впрочем, не снижало общего градуса слабоумия.

– Мы ведь раньше появлялись здесь с нашими номерами, – напомнил он, придерживая чуть помятую отечественную жестянку, пока Айви отвинчивала винты. – Вроде бы никаких проблем не возникало.

– Раньше мы передвигались главным образом по второстепенным трассам, где никому нет дела до того, какая у тебя регистрация.

Девушка убрала винты в коробочку и стала примерять американский номер к европейскому бамперу. Крепления и формат номерных знаков не совпадали, и она со вздохом потянулась к ящичку с инструментами.

– А теперь?

– А теперь придётся ездить по городским улицам, полным любопытных людей и подозрительных полицейских. И не только ездить, но и стоять в ожидании. Могу поспорить, кто-то обязательно настучит, и нас остановят для проверки в течение первых трёх дней, если мы не замаскируемся.

Николай кивнул. К этому времени сведения, собранные бестелесными духами, были аккуратно рассортированы в волшебном блокноте овды, а желания, значащиеся на соответствующих сегментах розового свитка, расшифрованы и подшиты к делам. Выходило, что и правда большинство американских клиентов проживало в крупных городах на обоих побережьях. Фермеры и ковбои из прерий не горели желанием путешествовать по странам, столь же пустынным, как их собственные.

– А документы? – пришло в голову Николаю.

– Вообще-то техпаспорт выправлен на прежний «Транспортёр», и заводские номера не совпадают. Но с документами проблем не будет, если никто не заинтересуется нами с пристрастием.

– Ну да, в крайнем случае можно отвести глаз, – рассудил Николай, привычно мазнув по горизонту рукой. – А с другой стороны, всё это можно было проделывать и с прежними номерами.

Айви не удостоила его ответом. Она закончила возиться с передним бампером, и они перекочевали к корме. Николай огляделся. Зима здесь ещё и не думала наступать, припекало солнышко. Он даже потянулся, будто только что проснулся от зимней спячки, набрал полную грудь воздуха, но тут же выпустил его. Беззаботному расположению духа мешали мысли о до сих пор не решённой проблеме. Одного адреса в их списке недоставало. Погонщик Мёртвых весточки пока не прислал, и шансы, что даже такая могучая сущность разберётся с владельцем редкой монеты, с каждым днём умалялись.

– Я не верю в совпадение, – вслух продолжил размышлять Николай. – Допустим, есть некто, бросающий в фонтан дорогой раритет. И вот его же имя с адресом остаются единственными, сокрытыми от Погонщика.

– Скажите что-нибудь менее очевидное, – фыркнула Айви. – Пока начнём с того, что есть, а там видно будет. Погонщик ещё работает, быть может, и нападёт на какой-нибудь след, пока мы разбираемся с остальной клиентурой. А нет, тогда будем думать.

– Звучит не слишком обнадёживающе.

– Верно, но в любом случае нам и с простыми делами предстоит разобраться. Тем более не все они такие уж простые.

– Вот как?

– Помните, мы говорили о записи с пожеланием смерти? – Айви вдруг хихикнула. – Вы ещё тогда так смешно испугались…

– Я рад, что смог развеселить вас, – буркнул Николай.

Предчувствуя плохие новости, он достал сигарету и прикурил. Айви тем временем заканчивала со вторым номерным знаком.

– Мне пришлось повозиться с той записью, – продолжила она. – Но когда Погонщик отправил подробное досье, всё стало ясно.

– Не тяните же.

– Наш клиент – женщина, больная раком и возжелавшая умереть, чтобы не испытывать боль.

– Умереть, – обречённо повторил Николай. – Что за странные фантазии возникают у людей при посещении музея ремёсел?

Айви собрала инструменты, ненужные номера и отнесла всё в кабину.

– Мне вовсе не хочется никого убивать, – сказал он ей в спину.

– Это не убийство, а эвтаназия, – возразила она.

– Для меня разницы нет. Тонкости морали и правовые формулировки тут не играют особой роли. Убивать предстоит мне, а я не хочу этого делать. Вот зараза! Как же она тащилась-то, бедная, на другое полушарие, если была больна раком? И зачем? Неужели нет подобных фонтанов поближе? Я знаю прекрасный фонтан, изображающий переправу диких лошадей через реку. Не нравятся мустанги, поехала бы тогда, что ли, на Тибет, покрутила бы буддистские барабаны.

– Тогда рак только диагностировали, и она узнала приговор перед самой поездкой, – решила пояснить Айви. – Так что всю поездку только и думала о том, что будет с ней, когда наступит последняя стадия. И бросая монетку, она пожелала умереть быстро и без мучений, как только не сможет справляться с болью. Это время, похоже, пришло.

– Подробности вам нашептала на ушко контагиозная машина? – раздражённо спросил он. – Или Погонщик записался в психологи?

– Нет. Но так я себе представляю развитие событий. Случай не уникальный.

Она медленно оглядела Николая с ног до головы, пожала плечами и, достав из фургона бутылку с водой, губку и тряпку, сунула ему в руки.

– Помойте дверцы передние и задние, а потом обязательно протрите насухо. Надеюсь, работа вас отвлечёт.

Он вздохнул и кивнул. Плеснул водой на запылённую поверхность, на губку и взялся за работу. Айви присела на забытый кем-то поддон и наблюдала.

– А как можно узнать, справляется она ещё с болью или уже нет? – спросил Николай через некоторое время.

– Просто пойдём и спросим.

– Она лежит в клинике?

– Нет. У неё дом. Маленький, но отдельно стоящий. Никто не помешает.

– И мне придётся войти туда и пристрелить бедную женщину? – с ужасом осознал Николай.

– Можете ударить её топором.

– Вы ещё способны шутить? А мне вот что-то не по себе.

Он закончил с первой дверцей и перешёл к следующей. Айви забралась внутрь и стала перекладывать какие-то папки.

– Это проще простого, – ответила она. – Ни сигнализации, ни свидетелей. Родственники посещают её раз в неделю, медсестра заезжает по утрам. Раннюю госпитализацию или хоспис страховка не покрывает.

– Я имею в виду моральный вопрос.

– Клиентка уже испытывает мучения, хотя сейчас это скорее психосоматика. Но она знает, что боль будет только нарастать, пока не превратится в кошмар. Она сама жаждет смерти!

– Да, но это же конец целой вселенной.

– Это конец пыточной камеры, а не вселенной, – чуть разозлилась Айви. – Не хотите убивать? Уговорите её взять желание обратно. Только и всего.

– И что я смогу предложить человеку, испытывающему муки? Деньги?

– Деньгами её не купишь, это верно, – согласилась Айви, выбираясь из фургона со свёртком в руках. – Предложите ей наркотики.

– Наркотики? – Николай задумался. – Ну, уже кое-что. А нет, случаем, такой магии, которая могла бы просто снять боль? Не временно снять, а вообще. Без криминала, привыкания к препаратам и прочих издержек.

– Вас беспокоит привыкание к наркотикам смертельно больной женщины? – удивилась Айви. – А вообще боль – всего лишь следствие. Если бы она, кидая монетку, пожелала полное излечение, я бы, пожалуй, могла найти того, кто составит довольно сложный, но вполне доступный эликсир.

– От рака? – дёрнулся Грачевский.

Он закончил со второй дверцей и сделал шаг назад, чтобы оценить работу. Айви развернула свёрток, который распался на несколько круглых наклеек. Одну из них она наложила верхушкой на свежевымытую поверхность и ловко вытащила бумажную основу. «Доставка канцелярских товаров» – значилось красным шрифтом на белом поле. В центре изображался логотип в виде трёх скрепок, а по кругу шла надпись с телефоном, сайтом и почтовым адресом в городе Валентайн, штат Небраска. Николай отметил мимоходом, что в тон наклейкам лучше подошёл бы красный «Транспортёр», который они потеряли на шоссе в Казахстане, впрочем, и на зелёном они смотрелись вполне естественно.

– Большое дело рак! – произнесла овда. – Между прочим, не самое скверное заболевание. Им больше пугают. Поэтому ей и не пришло в голову пожелать излечения. Люди стали прагматичными и, как я уже говорила, даже надеясь на чудо, загадывают что-то реализуемое.

– Стоп! – сказал Николай. – О чём мы тогда вообще говорим? Зачем убивать женщину или вынуждать отказываться от желания, если есть лучшее решение?

Он посмотрел на Айви со строгостью судьи международного трибунала. Она подняла правую бровь.

– Вот что, – заявил Николай. – Вы сделаете этот эликсир, или чем вы там врачуете рак, а я выменяю его на отказ от пожелания смерти.

– Ну, это, во всяком случае, проще, чем грабить банки.

Всё же ему показалось, что Айви попросту морочит ему голову.

Не то чтобы это оказалось проще. И в любом случае не быстрее. Сама Айви изготавливать чудодейственный препарат не взялась – её познания в магической медицине, по собственному признанию, зияли прорехами, а врачующие с успехом предки такой заразы, как рак, не знали. Поэтому они обратились к специалисту. Но и тут возникла масса проблем. Специалист оказался тем ещё фруктом. Даже встретиться с ним было не так-то просто. Меняя города и таксофоны, пришлось долго вызванивать и уговаривать, прежде чем Знахарь согласился на встречу. К себе он их не пригласил, а, соблюдая конспирацию, подсел в фургон в условленном месте, каковым оказался самый центр Барселоны.

– Какого беса мы меняли номера? – ругалась вполголоса Айви. – А уж машина доставки канцелярских товаров из штата Небраска выглядит в Барселоне, как попугай на Северном полюсе.

Она притормозила у тротуара в месте, где остановка строго запрещалась. Николай отодвинулся, уступая место молодому мужчине в массивных очках с сильно плюсовыми линзами, одетому в толстовку и широкие штаны. Короткую, но неаккуратную его бороду гармонично дополняла причёска (вернее, отсутствие таковой), напоминающая о бунтарских модах семидесятых годов.

– Николай, – представился Грачевский.

– Никаких имён, – быстро замотал тот головой. – Знахарь. Просто Знахарь. Говорите.

– У нас больная раком, – сказала Айви, выруливая на проспект.

– Что за больная? Какая форма рака? Какая стадия? Результаты осмотров, анализы?

– У нас при себе ничего этого нет, – сказал Николай.

– Плохо! – мужчина тряхнул нечёсаными космами и поправил очки. – Тогда так: раздобудете результаты последних осмотров, обследований. Все записи, все анализы. Можно на цифровом носителе. Особенно важны кровь и урина. Имейте в виду, что лекарство имеет узконаправленное индивидуальное действие, и в его разработке нужно будет отталкиваться от параметров конкретного больного. Надеюсь, это понятно? Время терпит?

– Пока ещё боли не слишком сильны, – сказала Айви. – Но она немолода и держится с трудом.

– Значит, время есть. Притормозите вот здесь. Когда раздобудете всё, что нужно, позвоните. А пока не о чем говорить. Да, и звоните вот по этому телефону. Прежний забудьте.

Мужчина сунул Николаю в руку обычную визитку и выскочил из фургона возле станции метро.

Совершить налёт на онкологическую лечебницу, где состояла на учёте больная, похитить анализы, а также скопировать записи из компьютера оказалось, пожалуй, потруднее, чем ограбить провинциальное отделение банка. И охрана не хуже, и поиски цифрового досье, закрытого кодами и паролями, времени заняли больше, чем запихивание наличных в сумку. Тем не менее они справились. Айви пришлось пару раз превращаться в сову, а Николаю надевать лыжную маску и бродить по этажам клиники, разыскивая серверную. Но всё обошлось. Затем они вновь долго вызванивали Знахаря, а потом перехватывали его на оживлённой площади Мадрида, откуда они втроём перебрались в небольшой домик, арендованный загодя на берегу Женевского озера. Там Знахарь принялся за исследования, им же пока предстояло заняться чем-то иным, и Айви предложила размяться, как раньше, на «возвращенцах».

…Первого клиента из длинной череды недотёп, желающих вернуться в холодную Россию, Николай подкараулил в уличном кафе Нью-Йорка. Мужчина пил безобразный кофе из безобразного пенопластового стакана и заедал его безобразным гамбургером. Впрочем, низкое качество американского кофе на поверку оказалось не более чем очередным мифом, и Грачевский, находясь круглые сутки на трассе, вполне осознал, что когда приходится лакать стимулирующее пойло литрами, крепкий напиток убьёт скорее.

– Здравствуйте! Меня зовут Николай. Я из России и работаю в службе безопасности, это бывший КГБ, если вы не в курсе. Но разумеется, мы больше не используем прежние варварские методы, и вообще стоим на страже демократии и прогресса.

Мужчина выкатил глаза и чуть не подавился гамбургером. Но встать и убежать или, скажем, заорать на всю улицу не решился, хотя пару раз и дёрнулся в порыве. Николай злобно ухмыльнулся и кивнул, намекая на правильность выбора.

– Так вот. Вы посещали недавно нашу страну, а мы, конечно, за вами всё время наблюдали. Демократия демократией, знаете ли, а безопасность прежде всего. Так что, да, наблюдали. Например, вот эту монетку, достоинством в десять центов, вы обронили возле Музея традиционных ремёсел, узнаёте?

Николай протянул клиенту дайм, то бишь десятицентовую монету. Мужчина, отставив кофе, взял её в руку, точно загипнотизированный. Вокруг был Нью-Йорк, но холод Лубянки вымораживал хребет незадачливого туриста. А всё потому, что надо меньше смотреть сомнительные фильмы и читать сомнительные книжки. И уж тем более не стоит кидать в волшебные фонтаны презренный металл.

– Как нам стало известно, вы желаете ещё раз посетить нашу страну, – продолжил между тем Николай. – И мы готовы оказать вам помощь. Считайте это нашим маленьким презентом к юбилею спецслужб.

Он раскрыл записную книжку с совершенно чистыми листами, о чём клиенту знать, конечно, не следовало.

– От вас необходимо только согласие на визит. Заполните пару анкет, подпишите бумажонку, и никаких хлопот. Итак, какой месяц вас больше устроит? Есть возможность съездить к нам на Рождество и Новый год. Аутентичная зима. Русская баня. Купание в проруби. Или предпочитаете лето? Август?

– Вот что я вам скажу, – прорвало наконец господина. – Я больше не хочу к вам ездить. Ни в августе, ни в декабре, ни в каком-либо другом месяце!

Николай чуть склонил голову набок, выслушивая длинную и не очень-то приятную речь в адрес родины.

– То есть вы отказываетесь? – спросил он, стерев улыбку с лица.

– Отказываюсь, чёрт вас побери!

Николай щёлкнул пальцами, от чего парня чуть не хватил удар.

– Вопросов больше не имею! А монетку оставьте себе. На память о нашей стране…

– Ну как? – спросил он у Айви, забираясь в фургон минуту спустя. – Чисто сработано? Мне даже не пришлось давать ему отступные.

– Не знаю, не знаю, – протянула овда с сомнением. – Это всё выглядело не то чтобы совсем без шантажа и угроз.

– Нет-нет! – заверил Николай. – Я даже словом не обмолвился о каких либо угрозах. Напротив, предложил товарищу помощь.

– Но вы упомянули этот ваш КГБ! – возразила Айви. – Понятно, что всякого западного обывателя вводит в ступор от одной только аббревиатуры.

– КГБ не существует, – напомнил Николай. – И потом, мало ли кто чего упомянул, угрозы-то не было.

– Минуту, – сказала Айви, притормаживая у обочины. – К чему спорить, если можно проверить.

Она развернула свиток. Ждать на самом деле пришлось чуть дольше. Минут пять. Блок с иероглифами и значками, который относился к нынешнему клиенту, вдруг побледнел и исчез, словно написан был симпатическими чернилами.

– Будем считать, что вам повезло, – сказала Айви.

– Будем считать, что номер с КГБ проходит, – буркнул Николай.

«Ну что за баба, – подумал он. – Нет чтобы похвалить».

Наконец, от Знахаря пришло сообщение, что исследования закончены и можно приступать к изготовлению эликсира. Процесс должен был занять несколько дней, но и тут Айви с Николаем отдыхать не пришлось, а пришлось им гонять по свету в поисках разнообразных ингредиентов. Мышиные лапки, ушки кровососущих кожанов, некие частицы тела повешенного и девственницы в длинном списке не значились, но всевозможной экзотики и без этого встречалось достаточно. И за контрабанду некоторых веществ из длинного списка, относящихся к наркотикам или частям краснокнижных животных, можно было получить долгое тюремное заключение где-нибудь в Кении или Китае. А могли там и просто пристрелить. Впрочем, как раз в эти страны у Айви ходу не было, так что пришлось добывать нужное через посредников, пуская в дело песо, драконьи слёзки и даже одну из монеток с закрытым контрактом…

…Наконец эликсир был готов. Знахарь, получив плату и настоятельно попросив забыть его контакты, растворился в очередной толпе очередного европейского города. А Николаю пришлось долго уговаривать больную принять лекарство. Женщина настроилась умереть, и всё тут. Она так измучилась, что не верила больше лекарствам и не желала продлевать мучения. Он мог бы просто подсунуть ей зелье, но требовалось совершить формальный обмен желаниями, и как раз это оказалось труднее всего. Наверное, какой-нибудь священник быстрее нашёл бы нужное слово, Николаю же пришлось подбирать ключик постепенно. К счастью, в записях Айви они наткнулись на упоминание о маленьких внуках женщины. Она была от них без ума, чем те и пользовались, пока она была здоровой. Ну а теперь ими самими воспользовался Николай. Внуки принесли долгожданную победу, быстренько уговорив больную оставить мысли о смерти и попробовать новое лекарство.

…Излечение от рака посредством пары глотков не такого уж и вонючего эликсира произвело на Николая неизгладимое впечатление. Это вам не какие-нибудь мелочи вроде выдачи денег или успешной свадьбы, или даже приобретения породистого жеребца. Тут свершилось настоящее чудо, и он оказался к нему причастен.

– Только теперь я начинаю постигать смысл сентенции, что дающий богатеет, – заметил он.

– Правда? – усмехнулась овда.

– Ну знаете же, чем отличается бедный человек от богатого?

– Нет, просветите меня.

– Деньги не имеют ценности сами по себе, но для бедного их ценность заключается в том, что он может на них купить, а для богатого в том, что он может на них сделать. Конечно, встречаются святые нищие, что снимают с себя последнюю рубаху, встречаются и тупые богатеи, как правило, нувориши, что продолжают покупать и покупать – большие яхты, самолёты, дома. Но первых мало, а вторые обычно в системе не выживают. Или не выживают страны, порождающие такой слой людей. Деньги призваны создавать и созидать – вот в чём суть. И ваши монетки с исполнением желаний как раз воплощают эту концепцию.

– В некотором роде, – кивнула Айви

– Это, кстати, чем-то напоминает концепцию потлача индейцев Северо-Западного побережья Америки.

– В некотором роде, – повторила Айви.

– В некотором роде, – согласился Николай.

Он прокололся на третьем клиенте из категории американских «возвращенцев». Наверное, всё же стоило избегать повторов. А тут, едва он упомянул КГБ, как клиент закашлял, прикрыв рот салфеткой, что, как выяснилось, послужило сигналом, ну или кодом. Потому что в следующий момент два бугая из-за соседнего столика оказались за спиной Николая, крутанули ему руки и вполне профессионально уложили лицом в салат. Всё было сделано настолько быстро и чётко, что большинство посетителей даже не заметили происшествия. А Грачевского втолкнули в подсобку, где, набросив на голову мешок, быстро, но тщательно обыскали. Проверили даже воротник, по всей видимости, опасаясь ампулы с ядом. Но ампулу не нашли, зато изъяли всё, что обнаружили в карманах, не говоря уж о пистолете, и, что самое печальное, забрали тревожную зажигалку. Всё добро, судя по доносившимся звукам, паковали в пластиковые мешочки и складывали в контейнер. Во время обыска вопросов не задавали, обвинений не выдвигали и вообще не произнесли ни единого слова. Затем, по-прежнему с мешком на голове, его взяли под руки и вывели из ресторана чёрным ходом во дворик, где сунули в бронированный (что чувствовалось по слабому отклику на вес человека амортизаторов) автомобиль – джип или вэн.

Всю дорогу продолжалась игра в молчанку, и зажатый между двумя громилами Николай помещённой в мешок головой пытался сообразить, где именно он прокололся и кто его взял – национальная безопасность, ФБР, ЦРУ или кто-то ещё? В принципе особой разницы не было, но следовало отвлечь чем-то мозг на первых порах, чтобы не сорваться в безумие паники, так что попытка припомнить различные устрашающие аббревиатуры вполне сделала дело. Он так ничего и не надумал, когда автомобиль остановился, его вытащили и повели по ступенькам сначала вверх, а потом вниз. Там посадили на стул и приковали наручниками к какой-то железной скобе. Судя по эху от шагов, он находился в небольшой комнате.

Так, прикованным и с мешком на голове, он просидел целый час, а может, больше – время в отсутствии ориентиров потеряло размерность. Но если тюремщики и рассчитывали его деморализовать страхом перед неизвестным будущим, то они просчитались. Разве что слабые позывы пописать доставляли некоторый дискомфорт. Но со времён бомжевания и ничегонеделания постоянное ожидание от жизни какой-нибудь пакости стало его привычным состоянием. Со стороны похитителей было бы гораздо умнее, если бы его сразу принялись избивать. Тогда Николай не получил бы времени подумать, сориентироваться. Но, видимо, к потенциальным террористам жителя страны церквей и медведей пока не причисляли, да и предъявить ему, кроме пистолета без лицензии и нелегального нахождения на территории США, было, в сущности, нечего. Правда, агенту иностранной разведки могут дать и пожизненное, если, конечно, докажут в суде этот факт. А ведь он сам дал им в руки улику, представляясь агентом. И то, что агент он липовый, приведёт лишь к одному следствию – его никто не станет обменивать. Одна надежда, что Айви не будет ждать, пока он отсидит пожизненный срок, и вытащит его из тюрьмы чуть раньше…

…Наконец, мешок сняли, и он увидел помещение, залитое светом множества ламп, небольшой стол, к которому его приковали, и несколько стульев вокруг. Напротив сидел человек в строгом сером костюме.

– Агент Вебер, – представился он. – У меня к вам несколько вопросов.

– Агент чего?

– Просто агент Вебер, – улыбнулся тот. – А мне как вас называть?

– Ник. Просто Ник.

– Это краткая форма от Николай?

– От вас ничего не скроешь.

– Ладно, шутник. Пока не пришёл мой напарник и не начал шуметь, я хотел бы дать тебе возможность рассказать обо всём в тишине и покое. Попытка вербовки нашего сотрудника – серьёзное преступление. Это, милый мой, шпионаж, и грозит за него электрический стул.

– Чёрта с два! В этом штате смертную казнь отменили пять лет назад.

– Следишь за такими вещими, верно? Тем не менее и пожизненного тебе вполне хватит. Ты же знаешь о наших тюрьмах, они лишь малость почище ваших, а в остальном… Короче, можешь облегчить свою участь сделкой со следствием, раскаянием, или как это у вас называется?

– Нечего особенно рассказывать, – пока было время подумать, Николай решил гнать пургу и тянуть время. – Этот ваш Купер под видом туриста посетил Россию. Ни на чём таком по линии безопасности его не поймали, зато он прокололся там на связях с несовершеннолетним. И его взяли за задницу.

– Что за бред?

Агент щёлкнул пальцем, и в комнату вошли двое. Зеркал в комнате не имелось, но за допросом могли наблюдать через видеокамеры, расположенные в углах.

– Агент Гамильтон, – представился второй, – а это Купер, вы с ним уже знакомы.

– Итак, что за бред вы несёте, товарищ? – вернулся к делу Вебер.

Слово «товарищ» он выделил тоном, полным сарказма.

– Ладно, – кивнул Николай. – Хорошо. Но ведь я могу доказать.

– Доказать что?

– Его контакт. – Он кивнул на Купера. – С нашими органами.

– Чушь! – воскликнул тот. – Кому ты лепишь?

Двух других его пьеса пока забавляла.

– А где та монета, которую я вернул вашему коллеге? – спросил Вебера Николай таким торжествующим и победоносным тоном, будто только что доказал теорему Ферма.

Гамильтон переглянулся с напарником, вышел и через минуту вернулся с прозрачным пакетиком, в котором лежала монета. На пластик была налеплена ядовито-жёлтого цвета этикетка с индексом и датой.

– Эта? – Агент помахал пакетиком перед носом Николая.

– Она самая. Вот с помощью неё Купер и давал знать будущей жертве, что вечером свободен.

– Какой ещё жертве? – покраснел от злости Купер.

– Невинной! – бросил Николай.

– Хватит паясничать! – рявкнул Вебер и хлопнул ладонью по столу.

– Тот мальчик так тепло отзывался о дяде, который заплатил за его поездку на море…

Купер ударил его ладонью.

– Прекратите, – сказал Куперу Вебер, но в голосе не слышалось ни малейшего порицания.

– Мне нужно отлить, – сказал Николай.

– Отливай в штаны, – посоветовал Гамильтон, прикуривая сигарету. – Выпускать мы тебя не собираемся. Чего зря терпеть-то?

– Курите в казённых учреждениях? – поинтересовался Николай.

– Болван, это конспиративная квартира.

Неожиданно одна из стен комнаты начала менять цвет от проступающего пятна. Сперва незаметно, потом всё сильнее, так что оба агента и даже туповатый Купер обратили на феномен внимание. Будь это не стена, а потолок, Николай решил бы, что этажом выше кого-то зарезали, а потом затопили квартиру. Впрочем, он никогда не видел просачивающуюся сквозь штукатурку кровь.

– Гамильтон, проверьте, что там такое, – попросил Вебер.

Тот вышел. Через пару секунд за дверью послышалась возня. Купер собрался было посмотреть, что происходит, но события переместились в допросную раньше. Кусок стены, набухший от розового вещества, отвалился, точно гигантский отрезанный ломоть, и рассыпался мокрой, без пыли, крошкой. Первым из дыры показался Лугвал. Агент Вебер вскочил и попытался сбежать, но здоровяк оборотень ногой припечатал открывающуюся дверь, затем пробежал по стенке и обрушился на агента сверху всей тушей. Вебер сдавленно хрюкнул и замолчал. Тем временем из дыры показались остальные шелки. Таран принялся колдовать над наручниками, а Гахарт припёр к стенке Купера и сжимал его горло.

– Этот мне нужен живым! – успел крикнуть Николай.

– Как скаж, командир, – прохрипел Гахарт и слегка ослабил хватку.

– Да мы вообще-то никого не собираемся убивать, – шепнул Таран на ухо Николаю. – Дай парням поразвлечься.

Лугвал вышел в дверь и вскоре, держа за ворот пиджака, приволок обмякшее тело агента Гамильтона.

– Живой, – сказал он, заметив испуг в глазах Николая.

– Как вы меня нашли? – спросил Николай. – Я даже не успел воспользоваться зажигалкой, когда меня скрутили.

– Пф. Ты – нет, – ответил Гахарт. – Зато чиркнул тот иджит, что засовывал её в пакет. Чист машинально, проверить, работает иль нет. Кста…

Предводитель шелки вышел и вернулся, держа в руках пластиковый контейнер с изъятыми вещами. Он поставил его на стол и принялся разбирать с большим удовольствием, точно ребёнок рождественскую посылку. И первым делом протянул Николаю пластиковый пакетик с зажигалкой.

– Не теряй больш.

Затем выложил пистолет и, уже выуживая следующую вещь, вдруг передумал, опять взял пистолет и направил на Купера.

– А мож, мочканём фраерка?

– Мне нужно задать ему несколько вопросов.

– Как скаж, командир, – пожал плечами Гахарт и махнул Лугвалу: – Давай!

Купер почти не пострадал, хотя Гахарт в суматохе разбил ему нос. Зато ему не пришлось валяться на полу, как двум остальным. Лугвал подхватил американца под мышки и усадил на место допрашиваемого, а Таран ловко прикрепил наручником к скобе.

– Так что насчёт поездки в Россию? – спросил Николай, протягивая Куперу салфетку.

Тот что-то буркнул, взял салфетку свободной рукой и начал тампонировать нос.

– Да, брат, теперь ты засветился по самое не могу, – нарочито доверительным тоном проговорил Николай. – Кто поверит, что тебя не завербовали? А даже если и поверят, будут вести на всякий случай. Прослушивать, подглядывать. Ну что я тебе рассказываю, ты же знаешь и сам. А хочешь, мы оставим здесь пару трупов? Свеженьких. Сейчас кого-нибудь из своих попрошу выйти на улицу и подобрать парочку. Тогда и на поводке не погуляешь.

– Зачем с улицы, если здесь пара здоровых агентов? – спросил Таран.

– И то верно, – согласился Николай.

Клиент молчал.

– А может, всё же приедешь? Сообразим тебе новую биографию, документ выправим.

– Нет.

– А то поработал бы на нас.

– Нет! – Нервы у Купера не выдержали, и он заорал.

– Ладно, не ори, – якобы сдался Николай. – Время на тебя тратить жаль. Держи свою монету. И не разбрасывайся мелочью попусту.

Монетка, возвращённая клиенту, перестаёт быть артефактом. На что Николаю, разумеется, было сейчас глубоко плевать. Он с радостью обнулил бы и все прочие пожертвования фонтану. Другое дело, что пристрастный судья (если бы таковой имелся) мог углядеть в отказе от сделки элемент физического воздействия. Всё же тут не обошлось простым упоминанием КГБ. Окровавленная рожа Купера могла перечеркнуть усилия Николая по добровольной сделке, хотя, строго говоря, нос агенту расквасили не с целью заставить отказаться от желания, а в порядке самозащиты. Но риск всё же имелся. И самое неприятное, что Николай не мог прямо сейчас узнать, насколько плохи дела. Для этого нужно заглянуть в дурацкий розовый свиток, а он у Айви.

От мыслей его отвлёк звон колокольчика.

– Фек! – ругнулся Гахарт. – Над кончать, к ним пришло подкреплен. Мы пок держим запасной вход. Но врем уход.

– Я, собственно, закончил, – сказал Николай, поднимаясь. – Давайте, парни, валить отсюда.

Он впервые оказался без напарницы и без какого-либо дела на столь продолжительное время. Да ещё и в чужой стране, и без документов. Хорошо, что с ним пока что оставались шелки. Они ориентировались в городе прекрасно и немедленно затащили Николая в уютный бар на Манхэттене. Тот оказался полупустым, что пришлось весьма кстати. За размалёванным рекламой стеклом гудели автомобили. А они сидели в полумраке вчетвером за самым дальним столом и глушили спиртное.

– Мы выбрались оттуда чудом, – то и дело нервно повторял Таран. – Эти агенты здорово поднаторели в последнее время. Электроника и механика шагнули далеко вперёд.

– Если б мы не ленились и держали руку на пульсе, то не возникло б никаких сюрпризов, – ответил ему Гахарт с непонятным для Николая укором. Похоже, Таран слыл в их троице ретроградом.

– Да, ребята, спасибо вам, – опрокинув очередную стопку, поблагодарил Николай. – Я уж думал, мне конец.

– Но ты неплох держалсь, – подбодрил его Гахарт. – Мы наблюдали по монитору, пока наши маленькие… эм… друзья прогрызали стену.

Бармен включил музыку. Что-то похожее на блюз.

– А где Айви? – спросил Николай.

– Шустрит по дорогам, – ответил Лугвал. – Отвлекает на себя гоблинов.

– А было бы клёво, если бы они тоже нагрянули на эту конспиративную квартиру, – пришло вдруг в голову Николаю. – Впору обхохотаться.

Его фантазию никто из шелки не одобрил и смех не поддержал. Они выпили ещё по одной и замолчали.

– Выбрось её из головы, парень, – неожиданно произнёс Таран.

– Кого? – удивился Грачевский.

– Айви, – уточнил Таран. – Думаешь, не видно, что ты запал на неё?

– Эт, конечно, не наше дело, – протянул Гахарт. – Но мы работаем на тебя. Ты нас нанял, парень, а не она. Такшт мы отвечаем прежд всего за твою безопасность, а уж потом за успех вашей с ней… эм… авантюры.

– Вот именно, – поддержал Таран. – И то, что она вскружила тебе голову, может здорово повредить твоей безопасности. Ты лезешь на рожон, рискуешь почём зря.

– Твои услуги на самом деле для неё значат не больше, чем услуги прачечной или химчистки, – пояснил Лугвал. – Ты слыхал, чтобы влюблялись из благодарности в прачечную или химчистку? То-то и оно. В центре их мировоззрения, их культуры, системы ценностей лежит жертва. Источники силы основаны на жертве, как, впрочем, и многие другие сферы. Но если ты даже подставишь себя, то вовсе не факт, что заслужишь её благодарность. Даже наоборот. Поскольку глупость, неосторожность подлинными жертвами не являются.

Николай очень не любил, когда лезут в душу, и обычно посылал таких лазальщиков подальше. Но шелки делали это как-то особенно, словно для них его душа не являлась приватной стороной личности, а входила наравне с телом в контракт в качестве объекта защиты.

– Она просто тебя использует, и всё. – Таран осушил стопку. – Не потому, что плохая. Она прекрасная девушка, но такая уж у них, овд, натура. Не любят они мужиков. Во всяком случае, не больше, чем пчёлы трутней.

– Или самки богомолов, – добавил Лугвал. – Или чёрные вдовы, которые паучихи. Избавляются от нашего брата при первой возможности.

– Про чёрную вдову это старина Лугвал загнул, но вообще… – Таран махнул рукой. – Так что даже и не мечтай.

– Я, собственно, и не мечтаю, – заверил советников Николай.

– Вот и ладно. Вот и поговорили. Давай ещё по одной тяпнем, и по домам.

– А то нам, понимаешь, без моря долго нельзя. Кожа сохнет, как барабан становится.

Гахарт щипком оттянул у себя на запястье кожу и отпустил. Николаю показалось, что она действительно зазвенела.

– А ты посиди, выпей ещё. Айви скоро заедет за тобой. Она знает, где искать.

Шелки ушли, а он остался. Заказал ещё выпивку. Пожалел, что повсюду запретили курить.

Ну почему ему не пришло в голову стащить монетки из фонтана лет в шестнадцать, восемнадцать, двадцать? Уж тогда он вполне насладился бы и приключениями, и обществом прекрасной чародейки, пусть она и не отвечала бы взаимностью. И даже смертельный риск ощущал бы иначе, ведь не зря же говорят, что легко умирать молодым. Тогда у него было меньше сомнений и больше тестостерона. И вся жизнь, казалось, была впереди. Делай её такой, какой хочешь. Лепи, словно из пластилина. Всё в руках твоих. А теперь – поздно. Теперь он оброс знаниями, опытом, имуществом, отношениями. Страхом. И не то чтобы ему было что терять. Наоборот. Жизнь давно вошла в русло медленного падения, можно сказать, парашютирования к очевидному и неизбежному финалу. Но поскольку парашютирование оказалось сравнительно комфортным, отнюдь не пугающим, ничего менять не хотелось. Арендной платы за квартиру хватало, чтобы согреться спиртным и набить утробу жратвой, пусть это и лапша быстрого приготовления, а жить он научился где угодно, и вовсе не так часто выпадало ночевать на теплотрассах, много возникало всяких каморок, вахтовок, подсобок, куда набивались их брат и сестра. А нередко появлялась возможность заночевать и в настоящей квартире, с тёплым туалетом и ванной. К отсутствию личного пространства быстро привыкаешь, особенно если и вокруг тебя такие же падшие ангелы. Собственный запах обычно не слышишь за общим фоном. Зато никакой работы, никаких графиков, никакого начальства и никакой ответственности.

А теперь что получается? Он выдернут из прежнего сонного царства и подгоняемый пинками прекрасной дамы движется – куда? Уж не к светлому будущему, это точно. Того, что он успел узнать, хватило, чтобы не питать иллюзий на счёт волшебства и волшебников. Это племя схарчит его за милую душу, как только подобный исход будет выгоднее, чем оставлять его нагуливать вес. Но дело даже не в этом. Оказалось, что он не готов влюбиться по уши в незнакомку. Не готов отправиться с ней на край света. А хуже всего, что она и не предлагала ему ничего такого. Было бы ещё во имя чего рисковать, суетиться. А тут – контракт! Неведомый, но нерушимый амрун. Чьи-то, мать их, желания. А ведь нет ничего унылее чужих проблем.

Айви вытащила его из бара только затем, чтобы через пару переходов затащить в маленький подвальчик.

– Всё равно оказались поблизости, – пояснила она.

На первый взгляд это был обычный магазин эзотерических товаров с благовониями, циновками, чеканкой, бижутерией – разнообразными амулетами и фенечками, однако, раз уж в него заглянула Айви, обычным подвальчик быть не мог. И правда, кроме них, никаких иных посетителей в магазине не оказалось, и даже хозяин или продавец не появился за прилавком. Вдвоём они бродили среди развалов всевозможной экзотики, причём Айви держала в руке плетёную корзинку, с какой ходят обычно по грибы или ягоды и которая заменяла в подвальчике пластиковые корзины или тележки супермаркетов.

– Выбрали себе что-нибудь? – спросил Николай через десять минут бесцельной прогулки сквозь эту молчаливую версию восточного базара.

Он вежливо намекал таким образом, что им пора двигать дальше. Хотя настоящая причина скрывалась в другом. Николай всё ещё не отошёл от пребывания в допросной комнате. Страх отпускал по чуть-чуть, его место заменяла злость, а употреблённый алкоголь лишь усиливал раздражение.

– Не себе, – поправила Айви. – Хочу сделать подарок Кристине на Рождество.

– Правда? – удивился Николай. – Вам понравилась девчушка?

– Как такая может не понравиться?

– Но я думал, вы забываете о клиентах, как только их желания исполняются.

Он произнёс это с сарказмом, даже вызовом, но Айви проигнорировала и то и другое.

– Я обещала девочке показать кое-что.

– Обещали? – он хмыкнул. – Ну хорошо.

– Вас что-то беспокоит? – спросила она с лёгкой озабоченностью.

– Разумеется, беспокоит. – Николай вздохнул. – Мы так и не знаем ни адреса, ни имени бывшего владельца коллекционного никеля.

– Не знаем, – согласилась она, разглядывая глиняные стаканчики. – Но давайте поговорим об этом чуть позже.

– Позже может быть слишком поздно.

– Послушайте, сударь! – Она повернулась к нему. – Я и так бросила все дела и четвёртую неделю кряду мотаюсь за компанию с вами. Но ведь жизнь не заканчивается исполнением контрактов, верно?

Она резко отстранилась от стеллажа с глиняными поделками и шагнула к соседнему ряду.

– Моя жизнь закончилась, – напомнил Николай. – Меня выдернули из неё, точно сонную рыбу.

– Это была не жизнь.

– Какой бы она ни была, это была моя жизнь.

– Хорошо. Чего вы хотите? – Айви смотрела теперь прямо ему в глаза.

– Мне нужны ответы. – Он сумел выдержать её взгляд.

– Спрашивайте.

– Почему даже сам хвалёный Погонщик Мёртвых со своими вездесущими духами не может отыскать владельца монеты?

– Причин может быть много. Возможно, этот человек погиб, умер, исчез из нашего мира, – предположила Айви. – Но загаданное им желание ещё подлежит исполнению, раз уж источник не скомпрометирован, запись со свитка не исчезла, а монетка сохранила ауру ожидания.

– Глупости! – возразил Николай. – Если бы тот человек умер, за нами не гонялись бы зелёные гоблины.

– Да, скорее всего причина в том, что он смог укрыться от Погонщика и его слуг. Есть и другие возможности, одна другой хуже.

– А мы можем попытаться его отыскать каким-то иным способом? – спросил Николай. – Не прибегая к магии напрямую?

– Не думаю. Я уже пыталась проследить сделки по всем подобным монетам, но везде, где они фигурировали, чисто. То есть все известные сейчас пятицентовые монеты с головой Свободы тринадцатого года выпуска находятся в коллекциях. Я перепроверила. Все они на месте, никаких краж или подмен. Наш никель мог уйти из поля зрения коллекционеров ещё во время или сразу после Второй мировой войны, так что концов теперь не найдёшь.

Айви вернулась к товарам и стала перебирать висящие на вращающейся вешалке то ли платки, то ли накидки, то ли покрывала. Ярких цветов, чёрные, белые, покрытые знаками зодиака или незнакомыми письменами. Одна из накидок ей чем-то приглянулась. Она развела руки в стороны, пытаясь рассмотреть рисунок во всех подробностях, потом отложила и взялась за другую.

– А вот у меня, пока я торчал в баре, ожидая вас, представьте себе, появилась идея, – заявил Николай.

– Что, опять? – устало спросила она.

– Но разве идея с Варвариным оказалась плоха? – возмутился он.

– Нет, но и толку пока от неё немного. – Айви вернулась к первому выбранному платку и, свернув, положила его в корзинку. – Теперь он никому не нужен, раз не взял в руки монетку.

– Посмотрим, – задумчиво произнёс Николай. – Я бы не сбрасывал Варварина со счетов. Мы просто не докрутили тему как следует. Эта спешка и стрессы не дают сосредоточиться. Что-то такое в голове вертится всё время, но никак не довертится.

– Допустим, – согласилась Айви и направилась к столам, на которых в прозрачных коробках и коробочках лежала бижутерия. – Так что там у вас за идея?

– Я вот что подумал, – не отставал от девушки Николай. – Американцы, как я припоминаю сейчас, не такими уж огромными толпами посещают Музей традиционных ремёсел.

– Если честно, я вообще не понимаю, чего их туда тянет.

– Ну, в музее имеются разнообразные старые железяки. Сейчас в моде всякие там цилиндры, медные трубки, манометры, они идут у людей на ура. Однажды янки даже паровоз на нашей станции торговали, да так и не сошлись в цене. Но послушайте, я же хотел сказать не об этом. Их, американцев, всё равно отирается в музее меньше, чем наших или, скажем, европейцев. Даже японцев или китайцев к нам больше попадает.

Айви выуживала вещицы одну за другой, рассматривала, а Николай мимоходом отметил, что среди них не попадалось двух одинаковых.

– Допустим, – вновь сказала овда и положила в корзинку браслетик, набранный из чередующихся грубых, почти не обработанных голубых камней и вовсе необработанных серебряных самородков.

– Ну вот. Американцев мало, а монет американских в моём улове оказалось чуть ли не четверть, – продолжил мысль Николай. – А японской или китайской, например, ни одной.

– Что вообще-то неплохо, – заметила Айви. – Как я уже говорила, мне трудно было бы работать на Дальнем Востоке. Во враждебном окружении чуждой магии и такого же общества. Не знаю, как бы мы справились.

– Согласен. Тем более что в Японии до сих пор испытывают недоверие к европейцам, даже знающим их язык и традиции. Это не комедия какая-нибудь вроде «Васаби». В реальности оперировать в чужой культуре не так уж легко.

– Васаби?

– Не важно, – отмахнулся Николай.

– Не важно, – согласилась она. – Повезло, и хорошо, а не повезло бы, пришлось бы что-то придумать.

– Давайте вернёмся к американцам. Как я уже говорил, они редкие гости в музее. Во всяком случае, их куда меньше, чем требуется, чтобы покрыть всё дно фонтана своими монетами.

Айви отложила в сторону очередную вещицу и задумалась.

– Ну, рискну предположить, что они просто бросали монетки всей группой с одного и того же места, – произнесла она. – Возможно, даже соревновались, кто попадёт точнее в какой-нибудь узор на дне бассейна. Американцы – люди легкомысленные в плане уважения чужих традиций.

– Вот! – Николай торжественно поднял палец.

– Но что это нам даёт? – Айви сняла пальцем с крючка массивные бусы из нефрита и осмотрела их на просвет.

– Уверен, тот, кто кинул коллекционный никель, был в этой группе, – Николай заметил, как девушка скосила на него взгляд и скептически сморщила брови. – Ну, послушайте, сколько шансов, что он бросал сам по себе и попал в то же место? Тут чисто игра с вероятностью.

– Ладно, допустим, вы правы, – кивнула Айви, опустив бусы в корзинку.

– Разумеется, прав. – Он прикинул, сколько уголков в магазине осталось не осмотренными, и удовлетворённо кивнул. – Остаётся что? Вычислить группу, и тогда мы возьмём след этого ублюдка.

– Как? – Девушка пожала плечами и перешла к следующему развалу. – Тут никакие чары или духи помочь не могут, во всяком случае, я подобной волшбы не знаю, и даже не представляю, кто бы мог таковую знать. Будь иначе, я давно отмотала бы назад историю нашей монеты, хоть до самой чеканки.

– Зато с этой задачей справится обыкновенная человеческая технология! – торжествующе объявил Николай. – Помните, я предлагал просмотреть записи камер видеонаблюдения? Вот и посмотрим. Группу американцев уж всяко отличим от кого угодно.

– Что ж, – улыбнулась Айви. – Поздравляю.

И направилась к выходу, возле которого стояло что-то вроде кассы.

Николай тоже решил что-нибудь прикупить, просто чтобы испытать свою кредитку в действии. Но бижутерия и всякие такие штучки его занимали мало. Зато приглянулся нож, висящий на крюке возле самого выхода. С тёмным воронёным лезвием и резной рукояткой из кости или сделанного под кость материала. К ножу прилагался кожаный чехол с петелькой.

Продавца или хозяина они так и не увидели. Айви поставила корзинку с выбранными товарами на нечто напоминающее весы, только вместо килограммов или фунтов на шкале аппарата значились те самые песо. Стрелка указала на отметку «25,8». Айви пододвинула к себе папку оплаты с маркером, достала карточку и произвела уже знакомые манипуляции.

Затем Николай положил на весы нож, и тот потянул на СОРОК песо.

– Однако, – проронил Николай, расплачиваясь.

– Вы хоть имеете представление, что покупаете? – спросила Айви.

– Нож.

– Ну да, нож. Нож, способный преодолевать магическую защиту.

– Вот здорово!

– Здорово. Но только удар или бросок следует подкрепить соответствующей амрой, иначе он останется обычным ножом.

– Нельзя объять необъятное, – вздохнул Николай.

Имея допуск к любому помещению музея, Айви просто зашла в операторскую, когда персонал отдыхал, и сняла копию с архивов системы безопасности. Затем, уже в кабине фургона, пока напарник рулил, она просматривала записи на своём ноутбуке. Все дни, что предшествовали появлению возле источника Коленьки Грачевского. К сожалению, коллективного броска монет американцами видеокамера не зафиксировала. В тот момент она работала в ручном режиме, а оператор увлёкся красивой девушкой и повернул камеру в сторону от фонтана, провожая длинноногий объект до музейного крыльца. Но Айви не сдавалась и, пересмотрев записи в обе стороны по шкале времени, всё же нашла фрагмент, где вся группа собралась вокруг групповода, и тот что-то втолковывал подопечным.

– Вы оказались правы, – признала Айви. – Это действительно была туристическая группа. Причём с некоторыми из них мы уже познакомились. Вот дама, возжелавшая смерти без мучений, а это тот парень, что обрёк вас на допрос, как бишь его…

– Агент Купер.

– Да. Но и незнакомых лиц набирается довольно много.

– Зато среди них почти наверняка есть тот, кто нам нужен.

– Нам потребуется нечто более мощное, чем ноутбук, чтобы вытащить из этой съёмки всё, что возможно. И профессиональная редакторская программа.

– Я бы мог провентилировать вопрос в одном месте, – подумал вслух Николай. – Но, боюсь, это займёт какое-то время.

– Обойдёмся. Есть у меня знакомая режиссёрка с отличной студией…

…К режиссёрке пришлось ехать в Европу. Айви вновь и вновь останавливалась возле таксофонов, созванивалась, договаривалась. Затем они кружили, подгадывая время, и, наконец, нагрянули в небольшой двухэтажный дом, весь разрисованный граффити и не слишком ухоженный, а часть окон были забиты досками или заложены кирпичами. В одной из комнат на первом этаже располагалась любительская студия, составленная из оборудования самых разных типов и годов выпуска – компьютера с двумя мониторами, сканера, принтера и каких-то ещё устройств. Самой хозяйки в доме не оказалось, но гостей встретил и провёл в студию парень с красным ирокезом и серьгой в ухе.

– Мне сказали, будто вы знаете, что тут да как, – сказал панк на ломаном английском и, не дожидаясь ответа, отправился куда-то по своим делам.

…Айви работала так, как работают профессионалы, почуявшие приближение дедлайна; когда клавиатура трещит пулемётом, мышка носится по коврику, как Джерри от Тома, окна на мониторе меняют друг друга с быстротой стробоскопа, а выход конечного продукта ограничен лишь производительностью процессоров. Парой движений она вычленяла портреты из видеозаписи, обрабатывала их в редакторе, где-то подчищала, где-то на скорую руку играла с оттенками или фильтрами, а в итоге спустя полчаса вывела на печать первую дюжину портретов сносного качества.

– Побежали, – сказала она, когда принтер только начал выдавливать из себя листы.

Они выскочили из расписного дома, сели в «Транспортёр» и рванули в отрыв.

– Вам стоило бы в следующий раз предупредить меня хотя бы за минуту, – заметил Николай. – Я бы успел завести двигатель и развернуться.

– В следующий раз – обязательно, – пообещала овда.

Через час они вернулись. Срочный отъезд гостей и внезапное возвращение никого в доме не удивили, даже если предположить, что кто-то из обитателей отслеживал ситуацию. На этот раз в студии оказалась хозяйка – бритая наголо девушка в каком-то этническом платье с вышивкой. Она рассматривала распечатанные фотографии, но к клавиатуре не приближалась.

Айви обнялась с ней и вновь уселась за компьютер. Николая хозяйка удостоила лишь короткого кивка и тут же направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.

Вновь мелькание картинок, фрагментов, инструментов редактора, окошек с параметрами. Наконец, итоговый удар по исполняющей клавише, гудение принтера. Айви откинулась было в кресле, но тут же напряглась и привычно принюхалась к мирозданию.

– Время ещё есть, – сказала она, возвращаясь к просмотру видеозаписи.

– Время есть на что? – удивился Николай.

– Та девушка с длинными ногами неспроста появилась в нужном месте и в нужное время? – предположила Айви и начала обрабатывать фотографию незнакомки, которая отвлекла внимание оператора.

– Ну это у вас, барышня, паранойя, – усмехнулся Николай. – Парень сидит перед мониторами целый день. Скукотища же. Вот и развлекается, как может. Из залов всё равно никто ничего не украдёт. Кому нужна вся эта бутафория?

– Возможно, вы правы, – запустив тем не менее принтер, произнесла Айви.

– Ну, если хотите, давайте отловим её и допросим, – предложил Николай и свёл пальцы, будто сжимая горло. – С пристрастием!

Айви посмотрела на него, как смотрят на ребёнка. Глупого докучливого ребёнка.

– Остаётся узнать, кто из них кинул монету, – произнесла она и, собрав распечатанные листы, ловко сбила их в стопку.

– Пробьём их имена и адреса через базу данных Министерства иностранных дел или через туристическое агентство, которое оформляло группу?

– Можно попробовать, хотя слишком уж много возни. Претендентов куча, а наш противник наверняка запутал следы. – Айви поднялась и кивком указала Николаю на выход. – Есть, впрочем, и другие варианты. Но для начала попробуем прояснить вопрос с желанием. Возможно, это сузит круг претендентов и даст свежую зацепку.

– И раньше мы этого не сделали, потому что…

– Читающий Сполохи был в отъезде.