Глава 14
Особенности божественной медицины и архитектуры

Дядюшка успел подхватить племяшку над самым полом, не дав приложиться носом. Дэн виновато поник. Увлекшись игрой, парень совсем не обратил внимания на состояние сестры.

– Что с внучкой? – тут же всполошился призрак, легко входя в новое амплуа заботливого дедушки.

В кабинет без зова шагнула Бельташ, отобрала бессознательное тельце у Ригета и невозмутимо объяснила:

– Виной спертый воздух в кабинете и усталость с дороги. Такое порой бывает у девушек. Отнесу ее в комнату, где есть кровать или диван. Попробую помочь.

Очнулась Светка от прохладных прикосновений к вискам, чем-то похожих на китайский точечный массаж. Она лежала на широком и низком кожаном диване. Рядом сидела, подогнув ноги, Бельташ. Первым делом, сурово сдвинув брови, дева-рыцарь спросила:

– У тебя лунные дни?

– Еще нет, завтра-послезавтра. У меня за день-два до начала спазмы иногда случаются, ничего не болит особо, но как накатит – холодный озноб, дрожь… Но до обморока никогда не доходило. Я лекарства заранее пью, а тут ничего под рукой не оказалось, и как быть, не знаю. Вокруг одни мужчины, попросить некого, – смущенно призналась Света, сама присаживаясь на диване и поджимая ноги.

– Ты – жрица Алхой, исцели себя, – посоветовала Бельташ.

Она прикрыла глаза, как делала каждый раз, окунаясь в воспоминания, и продолжила:

– Раньше жрицам было достаточно молитвы богине, чтобы разорвать лунную связь до той поры, пока они не пожелают продлить род.

– Молитва? Я не знаю молитв, – пожаловалась Светка, здесь и сейчас готовая выучить любую, хоть десять, только бы помогло справиться с настоящими и неуклонно надвигающимися неприятностями. Как и какие она будет искать прокладки в пустом холодном замке, где подмываться – мысли о грядущих неудобствах накатывали волной истерики.

– Руки на живот, пальцы раскрыты листом каштана. Повторяй! – скомандовала Бельташ.

Светка, хлопнув растопыренные пятерни на тощее пузико, заговорила в унисон с рыцарем смерти:

– Алхой, мать всего живого, покровительница, защитница, целительница, обрати на меня свой благосклонный взор! Знаю, так тобой заповедано, но прошу о милости и участии, ибо дела мои лишь во славу твою вершатся. Позволь выйти ненадолго из вечного круга, сужденного каждой женщине. Вновь в него возвращусь я по первому слову твоему иль сама ступлю, когда настанет черед продолжить род. Помоги же, великая и милостивая!..

Слово в слово повторяла Светлана за Бельташ молитву, которая ей казалась вовсе и не молитвой, а скорее устной просьбой о временной приостановке женского цикла. И с каждым словом все сильнее девушка погружалась в странное ощущение теплого, пушистого и при этом невесомого покрывала, окутывающего ее с головы до ног, появилось чувство покоя и защищенности. Такое, наверное, испытывают дети в утробе матери, потому столь громко кричат, когда их выпихивают на свет. Слова лились, значение каждого утратилось, остался лишь общий смысл и цель – просьба о помощи. Время застыло или тоже потеряло значение, только мягкий покой и уют заполняли все вокруг.

Три раза произнесла девушка за рыцаршей нужные слова, ощущая, как с каждым повтором все меньше тянет и скручивает мышцы, как перестают кружиться перед глазами черные мушки и стучать молоточки в висках, как высыхает холодный пот.

Бельташ замолчала и вопросительно вздернула бровь.

– Кажется, помогло, спасибо громадное, – возвращаясь в реальный мир, облегченно вздохнула Светка и тут же забеспокоилась: – Сильно я брата и дядю напугала?

– Нет, я объяснила причину, – отмахнулась рыцарь смерти, одним движением вздымаясь на ноги и протягивая руку жрице, чтобы помочь встать и ей.

– Ой, спасибо еще раз. – Светка сильно покраснела, испытывая вполне закономерную неловкость перед малознакомыми людьми и призраком в придачу.

Да что малознакомые, она и Дениски стеснялась, никогда не хотела, чтобы брат обратил внимание на такие проблемы. Он, впрочем, обычно и не обращал, занятый своими делами. Один раз пачку прокладок в коридоре увидел нераспечатанную, в руках повертел, ляпнул что-то глубокомысленное про синюю водичку и прочь отложил.

– Ты – жрица моего бога, ты – надежда Вархета, помочь тебе, пусть и в малости, – мое предназначение, – спокойно, не равнодушно, но без надрыва и патетики растолковала Бельташ так, будто читала на память инструкцию или устав.

В ответ на этот спич у девушки совсем не возвышенно забурчало в животе. Самым забавным стало то, что живот вроде как мертвой рыцарши откликнулся согласным рыком, и та с вполне доброжелательной усмешкой предложила:

– Пойдем поищем мужчин. День перевалил за полдень, уверена, они успели озаботиться обедом!

– Ага, только для начала найдем место, где можно вымыть руки и умыться. – Светка несмело улыбнулась благодетельнице.

Если бы не ее добрый совет и наставления, пришлось бы мучиться не меньше трех дней. Полной веры в то, что удастся избежать очевидных последствий, у Светы не было, но, едва ушло недомогание, девушка стала мыслить позитивно. В конце концов, неужто в замке не найдется кучки старых тряпок и таза с водой? Все решаемо, если не вешать нос! Вон стоит взять пример с дедушки, понятное дело не по части убийства родственников, а в умении не сдаваться и искать выход, если кажется, что выхода нет и быть не может. После жестоких откровений Света зауважала силу духа дира Итната. Злиться ей на него, в отличие от Ригета, было вовсе не за что. Покойного дядю-алкоголика, свернувшего шею, она и вовсе не знала, зато знала на примерах телепередач, как пустеют квартиры наркоманов и опустившихся пьяниц, какую боль причиняют они родным. Старик совершил преступление, но он защищал себя и свои земли, которые желал сохранить для достойных наследников. К тому же только благодаря подстроенному побегу мамы Света и Денис вообще смогли родиться. Потому пусть дедушку Итната судят здешние боги, если вернутся, а Света ему только спасибо скажет.

Можно было, конечно, всерьез обидеться за собственное попадание в чужой мир. Так ведь старик не знал, где скрывается беглянка Лимей и к каким последствиям может привести его закономерное желание проститься с дочерью.

Светлана пожалела одинокого деда и собралась общаться с ним так, как если бы перед ней был живой дедушка. В конце концов, призрак – это не страшно и самое главное – от него не пахнет мертвечиной, как от поднимаемых Дениской зомби, и вообще никакой грязи и пыли нет.

С такими светлыми мыслями (когда минует боль, мир вообще кажется чистым и радостным, словно отмытым дождем и подкрашенным радугой) Светка вымыла руки в маленькой раковине. Ура, в замке оказался водопровод, пусть лишь с холодной водой. Кажется, частично магический, но девушке было все равно какой. Лишь бы работал. Дениска как-то про шуточную заповедь программистов ей говорил: «Работает – не трогай!» Вот Света и не собиралась, только задумалась: если дядюшка маг, не сможет ли он еще и обеспечивать, хотя бы изредка, теплую ванну. Если файерболами кидается, то что ему стоит? На подогрев воды мощности точно поменьше надо.

Так, в мечтах о ванной, Света вместе с Бельташ, взявшей на себя роль проводника, вошла в небольшой зал на первом этаже. То ли рыцарь смерти чуяла живых, то ли банально обладала более острым, чем ее спутница, слухом. Все обитатели замка, кроме Валта и резвящихся во дворе псов, тихо беседовали за большим столом. Призрак Итнат восседал в общем кругу.

Небольшие, кажется, серебряные кубки с разбавленным водой вином явственно указывали, что проверка замка по части открытых дверей прошла успешно. На кухне и в подвале новые хозяева побывали и приволокли с собой посуду, пару кувшинов и хороший окорок, от которого исходил умопомрачительный аромат копчености. Не комплексный обед из пяти блюд, зато хорошая закуска под разговор.

Бельташ и Светлане, убедившись в ее добром самочувствии, откромсали по изрядной порции мяса и налили вина. Кисленькое, да еще сильно разбавленное водой, оно освежало не хуже компота. Мясо вообще оказалось таким, какого и за праздничным столом девушка не едала.

– Повар у меня хороший был. Уж на что я в последние годы вкуса еды почти не чуял, и то умудрялся аппетит пробудить, – ностальгически вздохнул старый владелец замка, чуть ли не с умилением наблюдая за тем, как кушает внучка. Нерпат, не раз составлявший старику компанию за едой, согласно загудел.

– Знаю, – согласился Ригет. – У меня с Валепом уговорено: как только я вступлю в права наследования, он прибудет в замок, чтобы занять прежнюю должность. Он пока у управляющего в доме живет, как и остальные слуги из тех, кто места нового не стал искать. Все у него пока проживают.

Старик хмыкнул, но взглянул на сына с явной гордостью, довольный подобной предусмотрительностью.

– Погодите, вы хотите сказать, что окорок из замка? Какой у него срок годности? – забеспокоилась девушка, застыв с занесенным над блюдом ножом.

– Магия! – расплылся в блаженной улыбке Дениска. – Там, в подвале, не просто прохладно и темно, еще какие-то чары хранения на двух булыжниках с иероглифами или чем-то вроде них. Дядя сказал, это дийские письмена, которые маги учат, как наши медики латынь. В общем, пара древних булыжников заменяет один холодильник размером с комнату. Ешь смело, ничего не протухло!

Светка, убедившаяся на практике в существовании магии, все равно еще раз обнюхала кусок мяса (а вдруг оно протухло до того, как попасть в магический холодильник?), но никакой характерной кислинки не уловила. В нос шибал лишь восхитительный аромат мясных деликатесов, вызвавший новую руладу в животе. Решившись, девушка откусила кусок нежной, просто тающей во рту вкуснятины и принялась жевать.

– Ты как, Свет, больше в обморок падать не собираешься, оклемалась? – запросто справился Дэн.

– Не собираюсь. Бельташ мне здорово помогла массажем и советом, – задумчиво качнула головой Светлана и все-таки не утерпела, спросила у дядюшки сразу: – Дядя Ригет, магия холодильная есть, а воду где-нибудь в замке греют?

– Узнаю неженку Лимей, – усмехнулся дядюшка. – Умывальня с большим горячим камнем на втором этаже, в комнатах твоей матушки. Остальные малыми обходились или вовсе холодной водой.

«Если вообще мылись», – продолжила мысль девушка, с упреком разглядывая родственные кромки под ногтями у брата и дядюшки. Но устраивать разборки прямо за столом не стала. Лишь поблагодарила за обещание показать комнаты мамы и вернулась к еде, которой едва не подавилась от очередных слов любимого брата.

– Нам с тобой, сестренка, в подземелье еще топать ночью, если завал разобрать сможем. Валт с приказом барона Кергота в деревню за людьми поехал. Туда тоже часть людей из замка после заклятия запорного ушла. Пяток крепких мужиков привезет, чтоб завал помогли разобрать. Скоро небось вернутся.

– В нижней кладовой шкуры харгов лежат. Магией ночью в храме не обогреться будет. Возьмите, чтоб на каменный пол бросить, а не то до утра точно окоченеете, – кстати припомнил и посоветовал дедушка, озаботившись здоровьем и репродуктивными возможностями внучат.

– Пасиб, дед, – промычал с полным ртом Дениска.

– Драть бы тебя на конюшне за твои манеры и дерзости, неслух, – беззлобно огрызнулся призрачный старик.

– Детей нельзя бить, это непедагогично, – наставительно воздел нож с наколотым на него кусом окорока парень.

– Это кто такую глупость сказал? – до глубины души удивился призрак.

– Этому всех сейчас учителей и воспитателей у нас учат, – охотно объяснил Дениска. – Хоть Светку спросите, это по ее части!

– Учат, – подтвердила девушка.

– И что у вас вырастает после этого? – заинтересовался жрец, только сейчас в застольной беседе с призраком и старым другом толком уразумевший, откуда взялись детки беглянки Лимей.

– По-разному, как, наверное, и везде, – признала девушка и попробовала объяснить тому, кто прожил жизнь в совсем иной среде: – Считается, что, применяя силу, учитель расписывается в собственном бессилии и недостатке терпения, в неспособности воспитать и обучить своим талантом и примером. Да, порой дети могут сердить своими проделками, но ни один ребенок не просил, чтобы его рожали. Они будут такими, какими будут, а не такими, какими мы хотим их видеть, и не такими, как были мы. Если это принять, общение станет радостью.

– Девочка, тебе сколько лет? – неожиданно нахмурился призрак.

– Двадцать четыре, а что? – честно ответила Света, еще не вошедшая в ту пору, когда женщина склонна скрывать свой возраст. Зато она чуть-чуть комплексовала из-за худосочного телосложения, которое папа называл теловычитанием, и невысокого роста категории «метр в прыжке». Сколько ни ела морковки, капусты и ни висела на турниках сосиской – ничего не помогало.

– Многих детей ты воспитала?

– Я не успела выпустить свою первую группу, ребятки у меня только второй год, – улыбнулась, вспоминая малышей, девушка и тоскливо вздохнула: – Ждут небось меня, скучают.

– Какие дети? – что-то разом осип дядюшка, снедаемый недобрыми предчувствиями.

– Там, откуда мы пришли, у Светы работа такая – чужих карапузов воспитывать. У нас так заведено: все взрослые работают, женщины тоже. Сестренка – воспитатель в детском саду, – пояснил всем опешившим мужчинам Дениска и посоветовал: – Только не расспрашивайте ее о карапузах. Сработает профессиональная девиация. О своих двадцати трех бандитах…

– О двадцати пяти, и они не бандиты! – строго поправила девушка, возмущенная тем, как систематически путал цифры брат.

– Во-во, короче, она готова вещать о них часами, – закончил парень и предусмотрительно откромсал и подбросил сестре на тарелку еще шматок окорока. Проявление родственной заботы и возможность заткнуть рот в одном флаконе Светка оценила и, возмущенно фыркнув, вернулась к еде.

Дениска же остался объяснять дедуле, что жили его внучата вовсе не бедно, просто там, куда сбежала Лимей, так принято. Попытка объяснить смысл собственной работы у Дэна вообще едва не обернулась двойным скандалом. Старичок почему-то заподозрил в айтишнике мальчика по вызову, а родная сестренка едва не поперхнулась мясом, позабавленная недоразумением.

В конце концов Дэну удалось объяснить старику разницу между вызовом для починки и настройки тонкой техники, сравнив ее со сложными амулетами, а себя с магом-артефактором. Пусть такое занятие тоже не стояло вверху списка профессий, подобающих наследникам славного рода, но хоть с первой древнейшей не ассоциировалось, и то хлеб.

Когда все утолили голод продуктами длительного срока хранения, в замок вернулся Валт с кучей народа в повозке: тремя бабами-кухарками да служанками, чтобы похлопотали по хозяйству, и пятью мужиками. Вооружены они были кто молотом, кто киркой, кто лопатой. Тачку для перевозки битого камня нашли в замке. Может, инструмент тоже где-то был, да только старый призрак не знал, где искать, а живые времени на обыск не имели.

Вход в нужную часть подземелий открывался с первого этажа, рядом с кухней. Проход разделялся на три коридора. Один вел на ледник с продуктами, второй к колодцу и винному погребу, а третий, за скрытой дверью, как раз уводил в самые потаенные глубины.

Узнав об этом, Ригет сильно удивился. Про старый храм и обвал он знал. В детстве пытался безрезультатно, не считая измаранной и драной одежды, пролезть, как теперь оказалось, совершенно не туда. Он готов был ручаться, что нехоженые коридоры начинаются за старой темницей, больше двух веков не используемой по иному назначению, кроме как для вытрезвления перебравших слуг. Но нет, оказалось, те ходы ведут вообще неизвестно куда, вернее, когда-то вели, а теперь настолько обвалились и засыпались, что превратились в одну большую ловушку, соваться в которую не решился бы и самоубийца.

Мужики радостно скалили зубы, оглаживали бороды и кланялись новому владельцу замка, о явлении которого еще до прибытия Валта в деревню возвестило взметнувшееся над башней серое полотнище флага: распахнувший крыла черный ворон с алым яблоком в клюве и черным мечом в когтях.

Дира Ригета в землях Керготов помнили и уважали. Земле-то без хозяина куда как плохо, некому, случись что, на защиту стать. Старый дир Итнат, покуда немощен был, все ж о людях пекся, с налогами не злобствовал, да и девок в силу возраста не портил. Дир Ригет, правда, тоже отродясь никого не насильничал, к нему молодухи сами в кровать лезли. Молоденький паренек рядом с дядюшкой вызвал толику опаски, но лишь толику. Злобным стервецом юнец не выглядел, рвался не девок щупать, а в подземелья вместе с мужиками лезть и копать.

Увы, к вящему сожалению Дэна и громадному облегчению рабочих (а ну как с мальцом чего приключится, как перед диром Ригетом ответ держать?) благородный порыв был задушен на корню жестоким дядюшкой. Покуда стучали инструменты и выкатывались тяжелые тачки с камнями, парня в коридор не допускали. Подувшись чуток для порядка, Дэн умчался исследовать замок под присмотром старого призрака. Не то чтобы деда о том просили, он и сам понял, какое сокровище его внучок, за которым глаз да глаз нужен, чтоб ни замок, ни сам молодой потомок не кончились по глупости.

Светка осмотрела мамины комнаты, простоявшие закрытыми с момента побега. Туалетная комната с ванной порадовали, а спальня, гардероб и маленькая гостиная немножко огорчили. Все было чистым, вполне милым, сиренево-зеленым и пропахшим нелюбимой лавандой. Открыв все окна и выкинув все мешочки с духовитой травой, девушка вместе с Бельташ отправилась бродить по замку. Помимо естественного любопытства, ею двигало желание понять, каково было расти в таком месте ее маме и каково будет ей самой, если домой вернуться не получится. Некрасивым и неприятным родовое гнездо девушка назвать не могла, но все-таки терялась при мысли о необходимости жить в такой громаде без привычных современных удобств. Впрочем, пока ничего решено окончательно не было, Света решила относиться к замку, как к музею, и по возможности получать удовольствие от осмотра.

Ужин поварихи успели приготовить нормальный, только отведать его Дениске и Светке оказалось не суждено. Общим решением жреца Нерпата, дядюшки Ригета, призрака дедушки Итната и «предательницы» Бельташ, молодым жрецам рекомендовали строгий пост. То есть краюха хлеба и кувшин воды на двоих. Поначалу вообще хотели отправить в отрытый подземный храм без ужина, лишь со шкурами харгов для постели, да Дэн возмутился и объявил о своей категорической неспособности уснуть на голодный желудок. Тогда садистское решение пересмотрели, заменив на тюремно-диетическое, особого восторга у попаданцев тоже не вызвавшее. Увы, больше возражений никто слушать не стал.