Ты не возгордишься душой, если испытаешь самого себя в соответствии с избитой пословицей, т.е. если все, что есть в тебе великого, красивого и прекрасного, станешь считать даром Божьим, а не собственным своим добром и, напротив, если все низкое, грязное, плохое отнесешь только к себе одному. Если ты вспомнишь, в какой грязи ты был зачат, каким ты родился, каким голым, беспомощным, неразумным, сколь достойным жалости появился ты на этот свет; скольким болезням, случайностям, бедствиям было предоставлено несчастное твое тело. Какая малость способна внезапно уничтожить этого огромного великана, раздувающегося от чрезмерной заносчивости! Проверь, что это такое, почему ты так доволен собой? Если нечто среднее, то это глупость, если позорное, то безумие, если честное, то неблагодарность. Хорошо бы тебе помнить, что не существует более верного доказательства безрассудства и дурости, чем чрезмерное самодовольство. Никакой другой вид глупости не заслуживает большего сожаления. Если ты становишься напыщенным, потому что тебе подчиняется жалкий человек, то подумай, насколько больше, насколько сильнее угрожает твоей жизни бог, который пригибает каждую вознесшуюся голову, выравнивает все холмы, который не щадит даже ангела возгордившегося. Подойдет и другое более легкое: если ты всегда будешь сравнивать себя с теми, кто тебя превосходит. Тебе нравится твой внешний вид: сравни себя с теми, кто в этом лучше тебя. Ты вскидываешь хохолок из-за учености: обрати свой взор на тех, по сравнению с которыми ты выглядишь неучем. Затем хорошо, если ты подумаешь не о том, сколь многими благами ты обладаешь, а о том, скольких у тебя нет, и если ты вместе с Павлом забудешь о том, что позади, и устремишься к тому, что перед тобой. Кроме того, пусть не останется для тебя неизвестным и то, что, как только повеет на нас ветер гордыни, надо тотчас обратить свои беды в лекарство от них, как бы ядом прогоняя яд. Это произойдет тогда, когда судьба или собственная глупость пошлет нам какой-нибудь большой телесный изъян или какую-нибудь серьезную неприятность, которая изрядно мучает душу, а мы выставим это напоказ наподобие павлинов и сами станем больше всего смотреть на ту часть тела, которая у нас наиболее безобразна, – хохолок тотчас и опустится. К тому же этот порок Богу ненавистнее других, и люди всегда и везде ненавидят и высмеивают высокомерие; тогда как скромность, напротив, стяжает любовь Божью и прибавляет к ней человеческое благорасположение.

Следовательно, говоря кратко, от гордыни более всего удержат две вещи: если ты, гниль от рождения, пузырь в течение всей жизни, а по смерти корм для червей, поймешь, что ты собой представляешь и то, чем был для тебя Христос.