Глава 8
Получив известие о пропаже экипажа Иволгина, генерал-майор Биджани вызвал к себе военного советника подполковника Соколовского и командира отдельного танкового батальона майора Маси. Новость ошарашила офицеров.
– Но как это могло произойти? Ведь никто, кроме командира взвода, выделенного для эвакуации, и высшего руководства дивизии не знал о месте нахождения «Т-90», – проговорил комбат.
Генерал развел руками и заявил:
– Не знал, но так думаем мы. Начальник контрразведки дивизии должен связаться со штабом корпуса. Возможно, там есть какие-то данные по пропавшему экипажу.
– Лучше бы начальник контрразведки майор Ибани выявлял вражеских агентов здесь, в соединении. Ведь ясно, что информация по экипажу Иволгина могла уйти только отсюда.
Генерал посмотрел на Маси и спросил:
– А ты уверен в том, что у тебя в батальоне нет «крота»?
– Нет, не уверен. Сами знаете, как комплектовались части. В них набирали всех желающих, особо не проверяли. Не до того было. Игиловцы давили со всех направлений.
– «Крот» устроился не среди солдат и младших офицеров. Он сидит выше, а командование подбиралось довольно тщательно. Да и немного у нас старших офицеров.
Комбат, находившийся в крайне раздраженном состоянии, возразил:
– Мало ли командиров вышло из рядовых? Вон, начальник штаба корпуса вообще не военный. Он учителем в мирной жизни был, но ничего, пошел в армию взводным, дорос до полковника и вполне справляется со своими обязанностями.
Комдив вынужден был согласиться. В первые годы войны погибли многие кадровые офицеры. Сирийскому командованию иногда приходилось менять их на сугубо штатских людей либо повышать в звании рядовых бойцов, неплохо проявивших себя.
– Да, но вопрос остается открытым. Как русские попали в плен и вообще живы ли они?
– Мне очевидно одно. Бандиты застали экипаж врасплох, когда он ожидал подхода подразделения, назначенного для прикрытия эвакуации. Иначе духи не взяли бы его. Наши парни мигом покрошили бы их на винегрет, – сказал Соколовский.
Тут в кабинет постучали.
Дверь приоткрылась, в проеме показался начальник контрразведки дивизии и спросил:
– Разрешите?
– Входи, майор. Ну что? С чем пожаловал?
Майор Набих Ибани прошел к столу, присел, положил жилистые руки перед собой.
– Новости плохие, господа. Из штаба Икрама аль-Наби на нашу сторону перешел кодировщик отделения связи, бывший капитан правительственной армии. У игиловцев он оказался раненым. Служить им не хотел, но бандиты пригрозили уничтожить его семью, которая находилась в Алеппо. В общем, заставили. А теперь, когда Алеппо мы освободили, решил бежать. Да не пустой. Этот человек принес достаточно много информации. Но она вас не обрадует.
– Что ты резину тянешь, Набих? Говори конкретней, – заявил командир дивизии.
– Могу и конкретней, господин генерал. У нас в штабе на аль-Зара работал старший офицер оперативного отделения майор Амер Шараф. Он был в курсе всех наших планов, сам участвовал в их разработке.
Генерал Биджани сжал голову руками и воскликнул:
– Как же так? Шараф не первый год в штабе.
– Да, он не первый год передает ценные данные врагу, – проговорил контрразведчик.
– Шайтан! Продажная сволочь. Его надо немедленно арестовать.
– Уже арестовали. И не только его.
Биджани взглянул на Ибани и спросил:
– Кого еще?
Контрразведчик посмотрел на майора Маси и ответил:
– А еще твоих подчиненных, Ахмад. Точнее, одного из них.
– Не понял!.. – Командир отдельного танкового батальона вмиг побледнел.
– На аль-Зара у тебя работали сразу двое. Заместитель по вооружению…
– Раиф Тари?
– Да.
– Не может быть!
– Он сейчас на допросе. Из штаба корпуса прибыл следователь. Можешь зайти в мой кабинет и поговорить с этой тварью.
– Кто еще? – удивленным голосом спросил Маси.
– А еще тот человек, на которого никто никогда не подумал бы. – Ибани взглянул на Соколовского. – Это ваш подопечный, Георгий Викторович, майор Петренский.
– Да ты что? – Соколовский растерянно посмотрел на офицеров. – Петренский?..
Биджани взглянул на Маси и сказал:
– Вот так, Ахмад! А ты говорил, что лучше бы контрразведка искала «крота» в штабе дивизии. У тебя под носом работали два агента.
– Ладно, Тари, но российский советник?..
– Раскрыли агентов, это хорошо. Плохо, что только вчера, – проговорил Ибани. – Если бы перебежчик оказался у нас хотя бы на пару суток раньше, то мы избежали бы гибели наших людей за рекой и пленения российского экипажа.
– Так, значит, танкисты живы? – спросил Маси.
– По данным перебежчика, Икрам аль-Наби приказал аль-Зару уничтожить из засады наше подразделение, отправленное на южный берег, и захватить танк с российским экипажем. Тогда русским танкистам удалось отбиться от боевиков, но аль-Зар получил информацию о том, куда был направлен «Т-90» для ожидания взвода прикрытия. Он знал все об этом подразделении. Еще перебежчик сообщил, что на помощь остаткам банды аль-Зара аль-Наби выслал свой, так сказать, спецназ. Это двадцать отборных боевиков во главе с неким Рагибом Кабаром, он же Дервиш. Этот тип должен был взять на себя руководство захвата танка с экипажем. Судя по всему, ему удалось это сделать.
– А перебежчик не сообщил, куда этот шакал Кабар должен был доставить танк и экипаж? – спросил генерал.
– Нет. Этого он не знает. Но боевики скрылись очень уж быстро. А ведь им надо было не только самим уйти, но и перемещать танк, маскировать его, прятать пикапы. Это означает, что банда находится где-то в пятидесяти километрах от деревни Харта, никак не больше. Она укрывается в населенном пункте. Таковых в районе совсем немного.
– Но хоть живы, – проговорил Маси. – Представляю, что будет, когда второй экипаж узнает о предательстве военного советника. Арестованных надежно закрыли?
– Да, здесь, прямо в штабе, в подвале, под охраной взвода комендантской роты.
– Я должен доложить обо всем полковнику Веденко, – сказал Соколовский.
– Погоди, Георгий Викторович. Я говорил, что на месте стоянки танка в Харте обнаружены трупы женщины и двух детей?
– Нет, – ответил Соколовский. – А что это за семья?
– Видимо, заложники, Кабар мог использовать их для исполнения своего замысла.
Соколовский кивнул и сказал:
– Да, наши не стали бы прорываться, если бандиты выставили бы заложников перед танком. Они подорвали бы себя и машину, но не сделали этого. Это значит, что на момент захвата члены экипажа находились вне танка и не успели занять места внутри. Господи, почему этот перебежчик не появился раньше? Как мог Петренский?.. Я лично пристрелю эту сволочь!
Ибани покачал головой и заявил:
– Никого стрелять вы не будете, Георгий Викторович. Естественно, с военным советником наш следователь не работает. Майор будет передан вашим уполномоченным. А наших предателей ждет суд военного трибунала и расстрел.
Генерал посмотрел на контрразведчика и подтвердил:
– Да, расстрел. – Он чуть помолчал и добавил: – А может, нам не стоит торопиться со следствием и передачей дела в трибунал?
– Что вы имеете в виду, господин генерал? – спросил Ибани.
– Кто знает об аресте предателей?
– Мы, присутствующие здесь, естественно, следователь, еще офицеры и солдаты комендантской роты. Они брали предателей, а сейчас охраняют их.
– Я вот о чем подумал, Набих. Не использовать ли нам предателей для выяснения места укрытия танка и экипажа, вообще для дезинформации противника?
– Понял. Но это уже не моя работа.
– Но ты не против?
– Нет, конечно, если вы считаете, что это пойдет нам на пользу.
– Гарантии нет, но попробовать можно. Следователь не упрется?
– Я его не знаю. Вы сами можете выйти на командира корпуса. Он решит все вопросы.
Биджани поднял трубку проводного телефона и приказал:
– Дежурный, срочно ко мне начальника разведки!
– Он на передовой, – ответил тот.
– Отозвать немедленно! Где начальник штаба?
– Тоже на передовой. Отозвать и его?
– Нет. Мне пока нужен начальник разведки. Выполнять! – Генерал положил трубку.
Соколовский поднялся и проговорил:
– Я с вашего позволения пройду к себе, доложу о происшествии на базу. А затем спущусь в подвал, посмотрю в глаза Петренскому.
– Что ты хочешь в них увидеть? Животный страх перед возмездием? Или доллары, которые свели его с ума?
– Я хочу просто посмотреть ему в глаза.
– Хорошо, но оружие сдать конвою. Обязательно! Без глупостей, Георгий Викторович.
– Конечно, господин генерал.
Несмотря на все принятые меры, засекретить арест предателей не удалось. Из узла связи просочилась информация о захвате российского экипажа.
Капитан Быков узнал об этом и тут же побежал к комбату, но тот был вызван в штаб соединения. Тогда Быков направился к военному советнику майору Петренскому и стал невольным свидетелем его ареста. Он пытался узнать, что произошло, но сирийский следователь отказался что-либо объяснять и приказал увести Петренского.
Тогда Быков не связал арест советника с исчезновением товарищей. Правда выплыла чуть позднее, когда к штабу прибыл специальный взвод старшего лейтенанта Янира. Он в суете не был предупрежден о засекречивании данных по событиям на южном берегу и в деревне Харта, рассказал все Быкову.
Капитан понял, что экипаж Иволгина был слит отсюда, из штаба, и пошел к Соколовскому. В это время тот говорил с заместителем главного военного советника подполковником Веденко. Быков подошел к двери и услышал доклад о предательстве Петренского.
Быков не смог сдержать себя, без стука ворвался в кабинет Соколовского и едва ли не выкрикнул:
– Что вы передали на базу, товарищ подполковник? Нас предал Петренский?
– А ты что здесь делаешь, капитан? – резко спросил Соколовский.
– Я задал вопрос, товарищ подполковник. Петренский предатель?
Военный советник взял себя в руки.
– Так, капитан, спокойно, сбавь тон, садись. Поговорим.
– Я задал вопрос.
– Да присядь ты, в конце концов, и не забывай, что перед тобой старший по званию и должности.
Быков сел на стул.
– Я отвечу. Теперь нет смысла скрывать это. Да, капитан, Петренский оказался предателем.
– Ну и мразь! И когда его вывели на чистую воду?
– К сожалению, только сегодня. Вернее, вчера, но информация к нам пришла недавно. Майор уже арестован.
– Да. Я сам видел, как это произошло.
– Кто еще видел?
– Не в курсе. Но об исчезновении экипажа Иволгина знают многие, в батальоне уж точно.
– Откуда?
– От старшего лейтенанта Янира.
– Понятно. Арест предателей тоже наверняка уже не утаить.
– Что, Петренский не единственный агент игиловцев?
– Нет. А кто еще, это уже не твое, извини, дело. Если и узнаешь, то не от меня.
– Сирийцы меня не интересуют. Что с парнями? Это известно?
– Их захватили в плен.
– Как это произошло?
Соколовский озвучил версию, высказанную на совещании. Сказал он и о трупах женщины и детей.
– Ясно, – проговорил Быков. – Что мы теперь делать будем? Известно, куда бандиты потащили наших ребят?
– Нет. Пока неизвестно.
– Комбат в курсе?
– Ты о майоре Маси?
– Мы прикомандированы к его батальону.
– В курсе.
– Ладно, поговорю с ним.
– Не надо гнать волну, капитан. Я говорил с Веденко. Он сообщил, что в Хмеймиме предпримут все возможные меры для освобождения экипажа и просил не поднимать шума по этому поводу. Думаю, наши задействуют спецназ. На базе находится группа «Альфа». Эти ребята уже очень неплохо проявили себя здесь. Они собирались отправляться домой, но теперь, скорее всего, останутся тут до решения задачи по экипажу. Так что успокойся. Знаешь, я сам едва не сорвался, хотел пристрелить Петренского, но сирийцы не дали. Оно и к лучшему. Надо, капитан, в подобных ситуациях держать себя в руках. Вот только не всегда это получается.
– Разрешите идти, товарищ подполковник?
– Ты меня услышал?
– Так точно!
– Иди! Теперь ты командир группы российских танкистов. Твой экипаж становится основным.
– Это и без ваших слов понятно.
Быков направился к месту дисклокации отдельного танкового батальона.
На пути он встретил Ольгу Русанову, непривычно взлохмаченную, растрепанную.
– Капитан, это правда? – спросила она.
– Что вы имеете в виду, Ольга Владимировна?
– Вы же все понимаете. Правда, что Станислав с товарищами попал в плен к боевикам?
– К сожалению, это так.
– Как все произошло?
– Это мы спросим у него, когда он вернется.
– А вы уверены, что он вернется?
– Конечно. У меня нет никаких сомнений в этом.
– Спасибо, – проговорила докторша.
– За что?
– За то… – Она повернулась и побежала к санчасти.
Доклад подполковника Соколовского о пленении российского экипажа и предательстве майора Петренского ошеломил полковника Веденко. Он пришел в себя, стал задавать вопросы, но Соколовский мог дать ответы далеко не на все.
– Я сейчас же отправлю к вам «вертушку». Сажай в нее Петренского и отправляй его сюда! – распорядился Веденко.
– Да, товарищ полковник. Но он в каком-то ступоре.
– Ничего, я выведу его из ступора.
Закончив переговоры, полковник Веденко направился к заместителю командующего группировкой Вооруженных сил РФ в Сирии, генерал-майору Шуряку.
Тот выслушал его, не стал тратить время на оханья и аханья, тут же вызвал в кабинет командира боевой группы спецназа «Альфа» подполковника Авилова.
Даниил явился тут же, доложил о прибытии.
– Проходи. – Генерал указал на стулья, стоявшие возле стола совещаний.
Авилов поздоровался с полковником Веденко, присел, посмотрел на Шуряка.
– Беда у нас, Даниил, – сказал генерал.
– Что за беда?
– Полковник Веденко доложит.
Заместитель главного военного советника описал ситуацию, упомянул и о том, что распорядился отправить в Хмеймим предателя Петренского.
– Нам куда больше пригодился бы агент духов, засевший в штабе сирийской дивизии, – заметил Авилов. – Петренский работал в отдельном танковом батальоне. Он, скорее всего, не знает, где боевики держат наших танкистов. Допросить его, конечно, надо. Но я думаю, что мы ничего об этом от него не узнаем.
– Значит, нужен офицер оперативного отделения сирийской дивизии?
– Да.
Шуряк взглянул на Веденко и спросил:
– Ты уже договорился об отправке вертолета в дивизию?
– Нет, собирался сделать это с вашей помощью. Так выйдет быстрее.
Генерал поднял трубку телефона внутренней связи и проговорил:
– Шуряк. Мне срочно нужны «Ми-8» и пара «Ми-24» сопровождения. Маршрут: Хмеймим – штаб сирийской дивизии, расположенной у Байара. Задачу командиру экипажа «Ми-8» поставит заместитель главного военного советника полковник Веденко. Да, сюда, ко мне. Отправляй! Жду! – Он положил трубку, по селектору вызвал дежурного по узлу связи и приказал: – Капитан, спутниковую станцию ко мне в кабинет!
Генерал действовал быстро, без суеты, отдавал необходимые распоряжения, задавал конкретные вопросы.
– Твоя группа готова к решению задачи? – спросил он подполковника Авилова.
– Так точно! Знать бы еще эту самую задачу. Хотя, в принципе, общие черты уже обозначены.
– Будет тебе и конкретная задача. Сейчас иди в подразделение, поднимай бойцов. Экипируйтесь, вооружайтесь и отправляйтесь к центру управления полетов.
– Понял. Но немедленный вылет ничего особого не даст. Мне хотелось бы самому поговорить с сирийским предателем.
– Это не обязательно. От него нам надо лишь одно. Узнать, где духи прячут танк и экипаж. Сделать это надо прямо сейчас, до того как их главарь выйдет на связь и начнет выставлять нам условия.
– Я все понял. Разрешите идти?
– Да. Это дело я беру под личный контроль. Постоянную связь поддерживать со мной, в мое отсутствие – с полковником Веденко.
– Есть! – Авилов вышел.
Связист принес спутниковую станцию.
Генерал приказал:
– Вызови командира сирийской механизированной дивизии генерала Биджани!
– Есть! – Вскоре сержант доложил: – Генерал Биджани на связи!
Шуряк взял трубку.
– Здравствуйте, господин генерал!
– Добрый день. С кем имею честь?..
– Генерал Шуряк.
– Виктор, не узнал.
– Богатым буду. Мне доложили о пленении нашего экипажа и аресте предателей. Так вот, я высылаю к Байару наш спецназ. Это секретная группа. Не удивляйся, если офицеры не будут называть своих фамилий. Желательно, чтобы и твои штабисты поменьше видели их. Командир группы обладает чрезвычайными полномочиями. Абдул, я прошу тебя оказывать ему содействие во всех вопросах, связанных с освобождением нашего экипажа.
– Это понятно. Что еще?
– Еще мне здесь, на базе, нужен твой предатель майор Шараф и, естественно, наш подонок Петренский.
– Если контрразведка не увезла Шарафа в штаб корпуса, – проговорил генерал Биджани.
– Если увезла, то верни. Передай командиру корпуса, что это приказ генерал-полковника Суровина.
– Хорошо, сделаю. Хочу сразу спросить: твоей группе какая техника потребуется?
– Это решите на месте.
– Учти, у меня дефицит боевых машин.
– Я знаю, но выделял же ты взвод на БМП.
– Хорошо, мы решим этот вопрос. Когда вылетит «вертушка»?
– Об этом тебе сообщат позже. «Ми-8» пойдет в сопровождении двух «Ми-24». Так что предупреди своих зенитчиков, а то ударят по вертолетам.
– Если пилоты включат системы опознавания, то не ударят.
– Хорошо, а как военные дела? Когда думаешь взять Байар?
– А шайтан его знает.
– Очень конкретный ответ. До связи, Абдул.
– До связи.
Сбор группы прошел в течение двадцати минут. За это время бойцы экипировались, получили оружие, сухие пайки на сутки. В дальнейшем они надеялись получать довольствие со складов сирийской дивизии.
Вопрос с авиацией был решен за полчаса.
В 11:20 группа вышла к центру управления полетами. Недалеко от него стоял «Ми-8». В небе кружились два камуфлированных «Ми-24».
В 12:18 «Ми-8» совершил посадку. Боевую группу встретил начальник штаба дивизии полковник Саид Гафари. Он провел офицеров и прапорщиков в большую армейскую палатку, специально поставленную рядом с расположением комендантской роты.
Конвой загрузил в вертолет предателей, и «Ми-8» ушел обратно в Хмеймим.
Гафари провел Авилова в штаб, в кабинет командира соединения.
Биджани представился, протянул руку.
Авилов ответил на рукопожатие, но назвал лишь свое имя.
– Извините, господин генерал, но я не имею права… – начал он объяснять ситуацию.
Однако генерал прервал подполковника.
– Я в курсе, – заявил он. – Но не имею ни малейшего представления о том, как вы будете работать.
– Сначала получим информацию, имеющуюся у вас, посмотрим распечатки переговоров с экипажем, побеседуем с командиром, который выводил свое подразделение к тому месту, где наш экипаж ожидал эвакуацию. Ближе к вечеру не мешало бы наведаться туда. Можно устроить переправу на южный берег реки?
– Сколько у вас бойцов?
– Со мной тринадцать.
– Вы не суеверны?
– Это насчет чертовой дюжины? Нет, не суеверен.
– А это не ваша группа прославилась у Алеппо и на блокпосту российской военной полиции?
– Да, мы работали там, – спокойно ответил Авилов.
– Мой респект. Вы сделали невозможное, особенно в первом случае.
– Такова наша служба, господин генерал. Мы обязаны делать то, что для других невозможно.
– Я распоряжусь, чтобы вам предоставили катер и машину. Ведь пешком вы дойдете до Харты только к ночи. Так называется разрушенная деревня, где стоял ваш танк. Я предлагаю вам отправиться туда завтра с утра. Мы успеем подготовиться. Если надо будет, то и паром развернем, чтобы вы были мобильны.
– Хорошо. Пусть будет утром, после завтрака, – согласился Авилов и осведомился: – Надеюсь, вы прикажете поставить на довольствие мою группу?
– Естественно. Однако у нас питание далеко не такое хорошее, как в Хмеймиме.
– Мы не привередливы к пище, и гурманов среди нас нет.
– Хорошо. Значит, вы хотите ознакомиться с переговорами, которые велись с экипажем, и пообщаться с командиром взвода, выходившего в Харту. Это старший лейтенант Амин Янир. Где вы желаете говорить с офицером и смотреть распечатку? Можете прямо здесь.
– Не буду вас стеснять. Вы командир дивизии. Работы у вас очень много. С документами ознакомлюсь в палатке, а с офицером переговорю на улице.
– Хорошо. – Генерал вызвал оперативного дежурного и велел ему передать Яниру приказ явиться в штаб. – Старший лейтенант подойдет к приемной, – сказал командир дивизии. – Что еще я могу сделать для вас?
– Пока достаточно, господин генерал.
– Не смею вас задерживать. Да, а с военным советником вы переговорить не желаете?
– Позже.
– Добро.
Дежурный по штабу доложил о прибытии старшего лейтенанта Янира.
– Господин генерал, этот офицер может понадобиться мне и завтра, – сказал Авилов.
Биджани кивнул и заявил:
– Он в полном вашем распоряжении вместе со своим взводом.
Командир дивизии передал дежурному, чтобы старший лейтенант ожидал российского подполковника на входе в штаб.
Авилов вышел из кабинета и вскоре встретился с Яниром.
Тот отдал честь, представился.
– А я просто подполковник, – сказал Авилов и пожал ему руку. – Так ко мне и обращайся. Господин или товарищ, все равно.
– Понял вас.
– Где можно присесть?
– Есть тенистое место у стоянки служебных машин руководства соединения.
– Веди.
Они вышли к беседке, окруженной кустарником. Здесь действительно была тень.
Янир рассказал российскому офицеру о том, что видел в Харте.
Авилов выслушал его и спросил:
– Значит, три трупа?
– Так точно! Еще мы как минимум в трех местах обнаружили капли крови. Ваши танкисты наверняка подстрелили кого-то. Боевики увезли своих раненых или убитых с собой, а женщину с детьми оставили. Мы похоронили их.
– Собаки!
– Так точно!
– Ты посмотрел, куда вели следы гусениц?
– Конечно. В самой деревне, в развалинах, мы их потеряли, нашли только за окраиной. Танк пошел на юг, потом повернул и двинулся на запад с небольшим отклонением на север.
– Карта с собой?
– Так точно!
– Брось ты это «так точно», «никак нет», говори по-человечески.
– С собой.
– Давай посмотрим, куда они могли двинуться. Ведь до того времени как поднялась авиация, бандиты далеко уйти не могли.
– Я считаю, что они укрылись в каком-нибудь населенном пункте, который расположен не дальше пятидесяти километров от Харты. Иначе боевики не успели бы замаскироваться.
– Верно мыслишь, старший лейтенант. Ну и что у нас на карте?
Старший лейтенант развернул ее и сказал:
– Три населенных пункта. Самый дальний в сорока километрах от Харты. Это селение Майна.
– Три населенных пункта. Что ж, завтра пойдем в Харту. Мы возьмем с собой коптер, посмотрим с высоты на эти населенные пункты.
– Коптер?..
– Да. Слышал о таком аппарате?
– В том-то и дело, что только слышал.
– Завтра посмотришь. Занятная штучка.
– Вопрос можно, господин подполковник?
– Валяй.
– С вашей группой пойдет весь мой взвод или я с несколькими бойцами?
– Если комдив организует переправу, то пойдем взводом.
– Понял вас. К семи утра подразделение будет готово к работе.
– Ну и договорились. Давай, занимайся своими делами.
– Если буду нужен, то мой позывной «Зубр». Вызывайте, я сразу подойду.
– Хорошо, – сказал Авилов, вернулся в палатку и объявил своим людям о совещании.
Утром третьего августа люди Кабара укрыли «Т-90» в огромном подвале большого дома, принадлежавшего Имаду Шахни, близкому родственнику аль-Наби. Здесь запросто могли разместиться несколько бронированных автомобилей. Потом они провели пленных российских танкистов в большую комнату. С ними поднялись Дервиш и Дарани, поприветствовали хозяина дома.
Шахни указал на танкистов и спросил:
– Так это и есть тот самый русский экипаж, из-за которого поднялась такая суета?
– Да, Имад, – ответил Кабар, чувствовавший себя здесь как дома, в отличие от Дарани.
– А почему они связаны?
– Да потому, что русские. Они очень опасны.
– По-моему, ты преувеличиваешь.
– Нет. Эти люди попали в хорошо организованную засаду, но сумели убить троих наших воинов.
– Вот как! – заявил Шахни. – Дерзкие, значит?
– Отчаянные.
Тут над селением прошли вертолеты.
Шахни усмехнулся и сказал:
– Очень вовремя!
Вертолеты «Ми-24» покружили над селением и пошли назад.
Шахни же приказал помощнику принести спутниковую станцию.
Тот сделал это, настроил станцию и передал трубку хозяину дома, который был и главарем банды, обосновавшейся в Майне.
– Икрам, это Имад, – сказал тот.
Икрам аль-Наби тут же ответил:
– Слушаю, Имад. Что у тебя?
– У меня русский танк и все члены экипажа!
– Просто отлично! Твои люди хорошо замаскировали танк?
– Лучше не придумаешь, Икрам. Он стоит в подвале моего дома.
– Экипаж?..
– Передо мной.
– Эти русские очень опасны. Посади их в подвал и приставь надежную охрану.
– Да, Икрам. Не беспокойся. Но русские уже ищут своих людей.
Аль-Наби спросил:
– Откуда такая информация?
– С неба. Над селением сейчас кружили «Ми-24». Это была воздушная разведка. Я уверен в том, что поиски идут и на земле. Это делают вовсе не асадовцы. Русские обязательно направят сюда свой спецназ из Хмеймима. Конечно, я сумею достойно встретить их, однако предпочел бы избежать этой схватки. В Майне стоит реактивный взвод Абу Тадора. Не пора ли аль-Зару ввести его в бой, ударить из селения?
Аль-Наби чуть подумал и сказал:
– Русскому спецназу потребуется много времени на то, чтобы выйти на Майну. Ведь он будет действовать вслепую. О его прибытии к Биджани и выходе на поиск мы узнаем от наших агентов. Тогда аль-Зар и пустит в дело реактивный взвод. Если все сложится удачно, то первой его целью станет как раз группа российского спецназа. Тогда же я скажу, куда переправить танк и доставить экипаж. Пока, до особого распоряжения, все остается по-прежнему, как и было.
– Я понял тебя, Икрам. Что-нибудь еще?
– Да. Отряду Дарани надо уйти к переправе и усилить ее оборону. Впрочем, я озадачу аль-Зара. Дервиш остается у тебя, тоже до особого распоряжения. Обеспечь его людям достойный прием и хороший отдых. Надеюсь, ты найдешь женщин славным воинам?
– Это не проблема, Икрам.
– Рад был слышать тебя. О дяде скажешь что-нибудь?
– Нет. Он как ушел из Ракки с семьей, так и пропал. Да и мобильная связь здесь работает с перебоями. Я думал, ты мне скажешь что-нибудь новое о нем.
Аль-Наби вздохнул и проговорил:
– К сожалению, и у меня потеряна связь с дядей. Но ничего, отыщется. Мы еще поедим жаркое из молодого барашка, которое так хорошо умеет делать тетя.
– Без сомнения. Позволь вопрос в завершение разговора?
– Да, Имад.
– После отдыха я могу привлечь людей Кабара к охране русских танкистов?
– У тебя не хватает своих людей?
– Люди есть. Профессионалов недостаточно.
– Реши этот вопрос с Кабаром сам. Передай ему, что я не против.
– Хорошо. До связи, Икрам!
– До связи!
После переговоров с Икрамом аль-Наби Шахни передал Дарани приказ следовать на позиции обороны переправы, к поселку Байар, в распоряжение Малика Сокара. Дарани потребовал связи с Ибрагимом аль-Заром, так как только он мог отдавать ему распоряжения. Аль-Зар подтвердил приказ, и потрепанный отряд Дарани ушел к реке.
После обеда Шахни представил Кабару наложниц. За время войны боевики взяли в рабство много женщин и девушек. Наложницы у Шахни были на любой вкус.
Кабар выбрал себе жгучую, страстную брюнетку, но провести с ней ночь ему не удалось.
В 18:20 на связь вышел Икрам аль-Наби. Он вызвал Кабара, чему тот был немало удивлен.
– Слушаю вас, господин аль-Наби!
– У меня плохие новости, Рагиб. Контрразведка асадовцев раскрыла всю нашу агентурную сеть в соединении Биджани.
– Когда это произошло?
– Вчера. Я вижу в этом промысел Всевышнего. Раскрой асадовцы агентуру раньше, не видать бы нам русского танка и экипажа.
– Это так. А почему Всевышний вообще не отвел угрозу от своих верных слуг?
– Не богохульствуй, Рагиб!
– Позвольте один вопрос, господин аль-Наби?
– Спрашивай.
– Как вы узнали, что агентура раскрыта?
– Шараф передал сигнал провала.
– И что теперь?
– А то, что тебе сегодня же в ночь, ближе к утру, надо перегнать танк и доставить экипаж в деревню Муллаха. Это тридцать километров от вас, рядом с американской базой Кардана. Русские туда вряд ли сунутся, даже если узнают, что их экипаж находится там.
– Я не уверен в этом.
– Оставь свое мнение при себе. Задачу понял?
– Понял. Прошу уточнить время убытия из Майны и прибытия в Муллаху, а также сообщить, кто будет принимать ценный груз.
– В Муллахе мой дом. Он ничем не уступает тому, в котором ты находишься сейчас. В нем группа охраны. Старший – Махир Джани. Но передавать никто ничего не будет. Ты отвечаешь за танк и экипаж. Джани поступает в твое распоряжение. Теперь по времени. В четыре пятьдесят выход, в пять двадцать прибытие. Подойдет?
– Вполне. Приказ понял, выполняю.
– Из Муллахи доклад мне, как только укроете танк и экипаж. Дальнейшую судьбу пленников решим в ближайшее время.
– Принял. До связи!
– Передай трубку Шахни, если он рядом.
– Рядом, передаю.
Икрам аль-Наби продублировал приказ своему родственнику, попросил его обеспечить переход.
Вскоре в большую комнату явился командир реактивного взвода Абу Тадор.
Хозяин дома познакомил его с Рагибом Кабаром, потом спросил:
– Какие причины привели тебя ко мне, Абу?
– Я получил приказ Ибрагима аль-Зара послезавтра с рассветом выдвигаться на северную окраину селения и быть в готовности к открытию огня.
– Но ты и так стоишь на северной окраине, – проговорил Шахни.
– Да, но в укрытиях, под специальной маскировочной сетью, имитирующей подсобные строения. А выйти следует на удаление в пятьдесят метров, на открытое пространство, где занять огневые позиции.
– А тебе, Абу, не уточнили, по каким целям ты будешь ввести огонь? – спросил Кабар.
– Нет. Цели будут определены при занятии позиций.
– У тебя полный боекомплект?
– Да. Сто шестьдесят снарядов на четыре установки.
– Это сила. Но на окраине, на открытом месте, тебя легко накроет русская авиация.
– Поэтому я и пришел к господину Шахни.
Хозяин дома усмехнулся и спросил:
– Тебе нужно прикрытие в виде женщин, стариков, детей?
– Да.
– Стариков в деревне почти не осталось, детей мало, а женщин полно. Возьмешь столько, сколько тебе надо.
– Благодарю.
– Не за что. Что еще?
– Пока все. Возможно, с вами свяжется Ибрагим аль-Зар.
– Это вряд ли, у нас общих дел нет. Он твой командир. Если больше просьб и вопросов нет, то ступай!
Командир реактивного взвода кивнул и вышел из комнаты.
– Вот шайтан! Я только что выбрал себе женщину, воинов обнадежил, сказал им, что ночью они развлекутся, и на тебе! – с раздражением проговорил Кабар.
– Ну ты-то успеешь развлечься. До утра еще полно времени.
– А отдых? Кто знает, удастся ли мне выспаться в Муллахе? Если на поиск танка и экипажа будет привлечен русский спецназ, то это очень серьезно. Он нам покоя не даст.
– Русский спецназ не всемогущ. Его бойцам еще надо узнать, где находятся «Т-90» и экипаж, а сделать это не так просто.
– Агенты не знали о твоем участии в операции?
– Нет.
– Развлечься с наложницей как следует я не смогу, надо готовиться к переходу, но буду благодарен, если ты подаришь мне эту женщину. Я заберу ее в Муллаху.
Шахни махнул рукой и заявил:
– Забирай!
– Благодарю. В принципе, я могу заплатить за нее.
– Мне она досталась бесплатно, так почему я должен брать с тебя деньги?
– Еще раз благодарю. Пойду готовиться.
– Я буду здесь.
– Да.
Кабар вместе с наложницей прошел в комнату, отведенную для него. Там он присел на матрас, лежащий у окна. Женщина с головы до ног была закутана во все черное.
– Как тебя зовут?
– Айша.
– Ты теперь моя наложница.
– Я рада, господин.
– Называй меня господин Кабар.
– Да, господин Кабар, я очень рада.
– Разве здесь тебе было плохо?
– Вы лучше всех тех мужчин, которые есть здесь. Сильнее, красивее.
– Ты мне льстишь.
– Я говорю правду.
– Ну и хорошо. Раздевайся!
Женщина выполнила приказ. Перед Кабаром предстала очаровательная брюнетка с точеной фигурой.
– Отлично. – Кабар быстро разделся. – Иди ко мне, Айша.
Женщина опустилась на матрас и спросила:
– Что я должна сделать?
– Нечто такое, чем я был бы доволен. От этого зависит твоя судьба.
– Да, господин Кабар.
– Но быстро. У нас не так много времени. Все, на что ты способна, покажешь позже. – Он откинулся на спину, закрыл глаза.
Наложница не разочаровала его. Не сказать, что она доставила ему большее удовольствие, нежели другие, но он торопился и не был расслаблен коноплей.
Потом Кабар приказал женщине:
– Сейчас иди к себе, собери вещи, поешь! В три тридцать ты должна быть во дворе дома.
– Да, господин Кабар. Я не разочаровала вас?
– Если бы разочаровала, то была бы уже на небесах. Ступай, мне делами заниматься надо.
Женщина оделась и ушла.
Кабар принял душ, раскрыл карту, определился с маршрутом. Он занимался этим довольно долго, потом уснул. Он не слышал шума во дворе, где отряд Дарани готовился к отъезду.
Кабар встал в три часа утра, поднял свою группу. Механика-водителя Вадиха он отправил к танку, приказал ему проверить все и быть в готовности по команде вывести «Т-90» во двор.
Поставив задачу группе, Кабар спустился в подвал и встал у решетки. За ней в небольшой камере на топчане лежали связанные танкисты.
– Ну и чего ты на меня уставился, урод? – спросил Иволгин.
– А ты хамишь мне, паскуда! Но ничего, мы быстро научим вас хорошим манерам.
Капитан рассмеялся и спросил:
– Кто? Вы? Хорошим манерам?.. Покажете нам, как надо изящно резать людей или расстреливать их?
– Ты ведешь себя достойно. Это хорошо. Как-то мне довелось захватить в плен группу французских солдат и офицера. Так они поначалу тоже пытались сохранить лицо. Но надолго их не хватило. Стоило посадить этих героев в зиндан, и через день они запросили о пощаде. Не солдаты, а дерьмо ослиное. Но все это лирика. Поднимайтесь, помогайте друг другу. Мы покидаем этот уютный дом и переезжаем в другое место. Там вам предоставят относительную свободу и нормальное питание. Но это, конечно же, будет зависеть от вашего поведения.
Иволгин усмехнулся и заявил:
– Встать, говоришь? А ты сам никогда не был связан так, как мы сейчас?
– Нет, меня не брали в плен. Такое никому не по силам.
– Это большой вопрос. Значит, ты не знаешь, что такое пробыть связанным длительное время. Без посторонней помощи мы не сможем подняться и идти. У тебя, дух, один выход. Тебе придется приказать своим шакалам нести нас на руках до машины.
Кабар потер подбородок. Он видел, что русский не лукавил. Пленники действительно не могли передвигаться самостоятельно. Тащить их – это надо будет половину группы привлекать. Развязать? Дать время размяться? Потом и одного охранника хватит на то, чтобы довести танкистов до машины. Да и что они, безоружные, ослабленные, смогут сделать против всей его группы и охраны Шахни, вооруженных до зубов?
– Хорошо. Ждите!
Кабар принял решение и ушел.
Как только его шаги стихли, Иволгин спросил у товарищей:
– Как вы, парни?
– Могло быть и лучше, – ответил Ивасюк.
– А могло и хуже. Я вот что имею в виду. Рассчитывать на помощь извне нам уже не приходится. Если бы мы оставались здесь, то спецназ вышел бы к этому селению. Но боевики хотят увезти нас отсюда. Причем не в соседнюю деревушку. Они спокойно могут отправить нас на американскую базу. Тогда уже никакой спецназ ничего сделать не сможет.
– И к чему ты клонишь, командир?
– К тому, что надо попытаться захватить танк и устроить этим козлам веселую жизнь. Потому я и спрашиваю, как вы. Сможете завалить охранников?
– Лишь бы развязали и дали размяться хоть немного.
– Поэтому командир и развел главаря банды, – проговорил Ивасюк.
– Да это я и сам понял. Но выйдет ли так, как надо?
– Выйдет или нет, не знаю, – заявил Иволгин. – Скажу только, что нам надо напрячь все силы, положить охрану и захватить танк. Тем более что в нем должен быть механик боевиков. Значит, один люк будет открыт. Ну а потом мы покажем духам, как воюют российские танкисты.
– Покажем, – сказал Буренко. – Мы этих уродов на морально-волевых сделаем.
– Верно, Миша. Надо мышцы размять, начинаем. Нагружаем пальцы. Что возможно, то и делаем. Как придут духи, замираем и лежим бревнами, ребята. Момент истины близок.
Кабар и четыре охранника из банды Шахни пришли в подвал через двадцать минут.
– Открыть камеру, срезать путы, поднять на ноги и помогать разминаться! – приказал Дервиш. – Трое вперед, четвертый остается со мной!
Бандиты вошли в камеру, разрезали шнуры, стягивающие руки и ноги пленников. Иволгин застонал. Боевики подняли танкистов. Ивасюк сразу упал, Буренко удержался за топчан, Иволгин устоял на ногах.
Арестанты начали понемногу разминаться, переглядываясь. На это ушло еще минут двадцать.
Наконец Станислав сказал:
– Все, я могу идти.
К нему присоединились Ивасюк и Буренко.
– Вот и хорошо, – проговорил Кабар. – Выводите их.
Бандиты Шахни повели офицеров и сержанта на выход. Пленники изображали, что шли с трудом, на самом деле они уже могли действовать.
Боевики вывели их во двор. Иволгин увидел открытые ворота огромного подвала. В нем стоял танк, двигатель которого работал. Механик-водитель Вадих торчал из люка. В стороне у сарая несколько человек были заняты разговором.
Иволгин подумал, что другого такого случая не представится, и дал команду:
– Делай как я!
Капитан тут же развернулся и выбил автомат из рук четвертого охранника. Своего собственного, стоявшего справа, он сшиб с ног ударом кулака в висок. Иволгин рухнул на землю, схватил «АКМ», передернул затворную раму.
Ивасюк и Буренко повалили своих охранников. Лейтенант тоже успел вооружиться.
А вот Кабар не сделал ничего. Он только застыл в каком-то исступлении.
Прогремели очереди. Бросились за дом боевики, болтавшие у сарая, задергалась в предсмертных судорогах охрана. Кабар получил две пули в живот и сполз по стене, держась за раны.
Механик-водитель Вадих должен был бы спрятаться в танке. Но он по пояс вылез из люка и был расстрелян Ивасюком.
– В машину! – крикнул капитан и сбросил на землю труп боевика.
Члены экипажа нырнули в танк, быстро заняли свои места, надели шлемофоны, подключили их к разъемам. Они оглядели приборы, задействовали все системы, аппаратуру, закрыли люки.
Командир повернул зенитный пулемет вперед и приказал:
– Выезжаем! После выхода из подвала развернуть башню. Будем пробивать забор. Зарядить осколочно-фугасный! Всем к бою!
Иволгин включил стабилизатор пушки. Механик двинул рычаги вперед, нажал на педаль газа. Дизель взревел, выбросил облако дыма. Танк буквально выпрыгнул из подвала.
Боевики выбежали во двор.
Иволгин развернул зенитный пулемет, дал короткую очередь. Он бил так больше для устрашения, но положил троих.
Танк пробил забор, и наводчик крикнул:
– Стоп! Справа «Грады»!
Командир тоже припал к прибору наблюдения.
– Да, «Грады». Задача – отойти на семьсот метров, чтобы духи из РПГ не достали, потом развернуться и уничтожить реактивные установки осколочно-фугасными. Далее бьем кумулятивными по дому, где сидели в подвале.
Он взглянул в поддон, куда падали гильзы пулемета. Половина ленты еще была в коробке.
– Огонь из пулемета по живой силе! Детали уточню по ходу. Вперед!
