Глава 5
Без четверти шесть утра 30 июля ударный танковый взвод под командованием капитана Иволгина вышел с территории воинской части и направился мимо поселка по грунтовой дороге на юго-запад. Механики-водители вели машины со скоростью пятьдесят километров в час. Дистанция между ними составляла пятьдесят метров из-за сильной пыли, поднимаемой танками. На этот раз передовым шел «Т-90» с российским экипажем.
В пяти километрах от поселка Мустан в небе появилась пара вертолетов огневой поддержки «Ми-24». Радиостанция Иволгина тут же сработала сигналом вызова.
Он переключил станцию с режима переговорного устройства и ответил:
– Волна на связи!
– Здесь Двадцать третий воздушной базы.
– Очень приятно.
– Мы будем сопровождать вас до заданного района.
– Еще приятней! Что видно сверху, Двадцать третий?
Капитан Зубарев, командир ведущего вертолета, произнес:
– Все спокойно. Противника не наблюдаем. Не видим вообще никого. Плато пустое.
– Интересно было бы знать, кто вас послал.
– Это так важно? По-моему, ваша задача сейчас состоит в том, чтобы без проблем дойти до заданного района.
– Ты прав, Двадцать третий. Ну что ж, приказано сопровождать, так выполняй.
– До связи!
– До связи!
Иволгин переключился на переговорное устройство и объявил подчиненным:
– Нас сопровождает пара «Ми-24».
Ивасюк хмыкнул и спросил:
– А чего не «Су-35»?
– Да нам и «вертушки» – то сейчас особо не нужны.
– Кто подсуетился с прикрытием колонны?
– Не знаю, но уж никак не майор Маси. Наверное, Веденко через Петренского.
– Скорей всего. Командир, анекдот хочешь?
– Нет! Мы на боевом выходе или где?
– Одно другому не мешает.
– Помолчи!
– Молчу.
Иволгин довел информацию по «Ми-24» и до командиров сирийских экипажей. Вертолеты имели значительно большую скорость, чем танки, кружились над ними. Впереди – ведущий, сзади, в стороне и чуть выше – ведомый.
Час пролетел незаметно. В 6:45 колонна вышла к блокпосту одного из полков механизированной дивизии. Капитан Зубарев сообщил Иволгину о том, что выполнил свою миссию. Вертолеты отвернули и ушли на базу.
Дорогу перекрывали бетонные плиты, расположенные в шахматном порядке. На обочинах стояли какие-то таблички с арабской вязью.
– Закат, я Волна! – вызвал Иволгин командира экипажа танка под номером пятнадцать.
– На связи, – ответил старший лейтенант Акдар.
– Что за таблички по обочинам дороги?
– Обозначения, что слева и справа все заминировано.
– Прелестно. Благодарю.
– Да не за что.
Буренко, маневрируя между блоками, чертыхнулся и заявил:
– Черт бы побрал этих сирийцев! На хрена они выставили столько блоков? Пары штук вполне хватило бы.
– Это защита от шахид-мобилей, – ответил Ивасюк и полюбопытствовал: – Слышал о таких?
– Что-то слышал.
– Вот и не ругайся. Это грех.
– Кто бы еще говорил!
Головной танк прошел довольно большой участок дороги с блоками и уперся в шлагбаум.
Командир сдвинул люк, поднялся над башней. Слева и справа капониры БМП-2, в глубине позиция «Т-62», на флангах зенитные – установки ЗУ-23-2. Личного состава примерно взвод. Солдаты вывалили из одноэтажного здания, построенного из тех же бетонных блоков, над которым гордо реял сирийский флаг.
Иволгин увидел офицера. Тот посмотрел на колонну и отдал короткий приказ. Шлагбаум поднялся.
Остановки здесь не предполагалось, но Станислав хотел узнать, как быстрее добраться до штаба дивизии. Маршрут был обозначен на карте, однако объяснение знающего человека нисколько не помешает.
Иволгин спрыгнул с танка, пошел к зданию. Сирийские солдаты не видели на его форме никаких знаков различия, но все же отдавали ему честь.
Совсем близко раздавались громкие выстрелы самоходных артиллерийских установок. Их не было видно из-за холмистой местности, но слышно хорошо.
Начальник блокпоста выбежал обратно на площадку. Это был невысокий, но очень активный, шустрый прапорщик.
Он козырнул и проговорил что-то по-арабски.
– Русского языка не знаешь? – спросил Иволгин.
Прапорщик понял его и отрицательно покачал головой. Станиславу пришлось вызывать к себе старшего лейтенанта Акдара.
Тот подошел.
– Да, господин капитан?
– Прапорщик не понимает по-русски. Узнай у него, как лучше проехать до штаба дивизии и не налететь на минные поля.
– Есть!
Сирийцы поговорили с минуту. При этом прапорщик без остановки размахивал руками.
Акдар кивнул, похлопал его по плечу, повернулся к Иволгину и сказал:
– Штаб недалеко. Справа селение, видите?
– Окруженное рощей?
– Да. Там и находится штаб соединения.
– Ясно. По машинам!
Колонна продолжила движение и вскоре остановилась во внутреннем дворе большого двухэтажного здания.
К танкистам подбежал сирийский солдат и через Акдара сообщил, что командир дивизии ждет капитана Иволгина. Он же и проводил российского офицера в кабинет, расположенный на первом этаже. Там находились генерал, два сирийских офицера и один русский.
Иволгин доложил о прибытии взвода. Генерал назвался и представил капитану начальника штаба соединения полковника Саида Гафари и начальника разведки майора Карима Тареди.
Российский военный советник представился сам:
– Подполковник Соколовский Георгий Викторович.
Потом генерал-майор Абдул Биджани предложил всем присесть на стулья, стоявшие вокруг круглого стола, на котором лежала карта района.
Офицеры сделали это.
Командир дивизии кивнул начальнику штаба и сказал:
– Доведи, Саид, до командира ударного взвода общую обстановку.
Доклад полковника Гафари мало чем отличался от того, что Иволгин уже слышал от командира батальона. Дивизия силами трех механизированных полков, отдельных батальонов и батарей блокировала Байар с трех направлений. Правительственные части несколько раз штурмовали позиции бандформирований Ибрагима аль-Зара, но безуспешно. Боевики организовали сильную оборону. Они постоянно получали живую силу, продовольствие и боеприпасы с южного берега реки, находящегося под контролем ИГИЛ.
Уничтожить переправу не удавалось из-за того, что террористы прикрывались многочисленными заложниками, жителями поселка, поэтому не могли работать и российские ВКС.
Передовые позиции обороны игиловцев проходили по окраинам поселка. Исключение составляли выносные передовые посты. В некоторых местах были оборудованы позиции операторов ПТРК «Драгон», расчетов ПТУР, гранатометчиков, вооруженных РПГ-7, пулеметов «Браунинг».
Особенно упорно боевики обороняли участок между Байаром и рекой. Это и понятно. Ведь именно там и пролегала так называемая дорога жизни. Если она будет перекрыта, то боевики окажутся в полной осаде. Тогда их сдача в плен или гибель станет вопросом времени.
Начальник штаба докладывал о вооружении и технике, которыми располагали бандформирования. Все это, конечно, было важно, но Иволгина интересовало совсем другое. А именно та задача, ради решения которой тут и стоял танковый полк, хотя и в сильно усеченном составе. После тяжелых боев он имел всего шестьдесят боевых машин. Это менее шести линейных рот или двух батальонов.
Иволгину непонятно было, почему генерал Биджани не использует отдельный танковый батальон, недавно укомплектованный полностью, по штату. Видимо, у командования соединения на то были свои весомые причины.
Начальник штаба закончил доклад, и слово взял разведчик. Он оперировал совершенно конкретными данными, часто обращался к карте.
После завершения доклада начальника разведки командир дивизии приказал своим офицерам покинуть кабинет.
Оставшись наедине с Иволгиным и военным советником, генерал поднялся, прошелся по кабинету и проговорил:
– Как вы понимаете, капитан, нам очень важно отсечь поселок от реки. Но все попытки, предпринятые ранее, приносили нам только потери, причем довольно значительные. В результате мы вынуждены были отказаться от прямых атак. Боевики продолжают получать существенную помощь с южного берега реки.
– Я вижу, насколько важно вам окружить бандформирование Ибрагима аль-Зара, но не понимаю, чем в этом может помочь всего лишь один танковый взвод, пусть и ударный, – сказал Иволгин. – Я не могу уразуметь, для чего вы вызвали нас на передовую. Еще мне хотелось бы знать, почему вы не используете отдельный танковый батальон, который по определению является ударным, предназначенным как раз для прорыва отдельных участков обороны.
Генерал ответил ему сразу же:
– Отдельный танковый батальон будет введен в бой, но лишь после того как ваш взвод выполнит свою задачу.
– Наконец-то мы подошли к главному. Что должен сделать ударный взвод?
Командир дивизии взглянул на советника и сказал:
– Объясните, Георгий Викторович.
Подполковник указал на карту.
– Как видите, капитан, дивизия с трех сторон блокирует поселок Байар. Но это, в общем-то, ничего нам не дает. Напротив, соединение несет куда большие потери, чем игиловцы. В частях остается все меньше боеприпасов и техники. В полной мере нас обеспечить просто неоткуда. Министерство обороны дает нам лишь то, что может. На складах почти нет продовольствия. Через некоторое время, месяц, а то и меньше, дивизия окажется не в состоянии осуществлять блокаду и вынуждена будет отойти. Это реалии жизни, капитан. Чтобы изменить обстановку в нашу пользу, надо кровь из носа лишить снабжения боевиков, удерживающих поселок. Вы сами понимаете, что это возможно лишь при ликвидации переправы. Российская авиация не в состоянии уничтожить колонны с грузом, идущие к реке, потому что боевики держат там заложников. Все попытки частей дивизии отрезать поселок от переправы закончились неудачно. Узкий заминированный проход боевики держат крепко. Они сосредоточили там танки, БМП, противотанковые средства и артиллерию. На данном участке построены долговременные огневые точки. Там находится большое количество пехоты.
Иволгин кивнул и сказал:
– Я все понимаю, но что мы можем сделать? Вы не ответили на мой вопрос.
– Отвечаю. Мы долго думали, как уничтожить переправу, и пришли к выводу, что это можно сделать только с южного берега. – Он достал из-под карты лист бумаги и пояснил:
– Это схема переправы. Паромы находятся в бетонных укрытиях, оборудованных на берегах. Там же в бункерах хранятся самодельные сходни, лебедки, катера. Кроме того, под водой уложен трос, позволяющий протаскивать паромы без использования катеров. Предвосхищаю ваш вопрос о том, почему наша авиация до сих пор не разбомбила все эти объекты. Ответ тот же. По северному берегу самолеты и вертушки бить не могут. Слишком велик риск зацепить бараки, которые находятся в десяти-двадцати метрах от бункеров. На южном берегу боевики держат заложников. Но однажды наша разведка получила данные о том, что бандиты убрали жителей поселка с южного берега. Они отправили их на ремонт дороги. Там подорвался шахид-мобиль и образовалась крупная воронка. Мы сообщили об этом на базу Хмеймим. Командование среагировало тут же. Два «Су-24» сбросили бомбы на конструкции, расположенные на южном берегу. Однако ущерб им был нанесен небольшой. Боевики быстро восстановили все свои объекты, подвели еще паромы взамен выведенных из строя. После этого заложников они уже не убирали, меняли их через каждые семь дней. Тогда мы начали разрабатывать план удара по переправе с южного берега. Смысл его таков. В двадцати километрах выше по течению есть место, подходящее для переправы на южный берег небольшой мобильной штурмовой группы. Она будет состоять из двух танков, пары БМП и группы спецназа. Переправу танков осуществит гусеничный паром ГСП, который есть в инженерно-саперном батальоне дивизии. Мы уже отправили его к нужному месту. БМП преодолеют реку своим ходом. На южном берегу находится группа спецназа под командованием капитана Расула Набри, всего двадцать четыре человека без техники. Они провели разведку подходов к основной переправе. На южном берегу она охраняется отрядом боевиков численностью тридцать человек, имеющих три бронетранспортера и два пикапа с пулеметами «Браунинг». Все эти машины стоят в капонирах, но не глубоких. Их башни, кузова и кабины хорошо видны. После разведки капитан Набри сосредоточил группу у места, выбранного нами для переправы. Он ждет дальнейших указаний. Командиром дивизии принято решение в ночь с первого на второе августа провести имитацию штурма поселка с восточного фланга. Там будет проведена артподготовка, применены ликвидаторы мин. Один танк «Т-90» с экипажем на ваш, капитан, выбор возглавит имитацию наступления вдоль реки. С западного фланга это сделает взвод танкового полка. С обеих сторон пойдут в атаку роты одного из батальонов механизированного полка. В это время два ваших «Т-90» и пара БМП должны будут переправиться на южный берег реки. Там вас встретит командир группы спецназа. В дальнейшем вы должны будете сблизиться с позициями боевиков и встать в районе холмов, в трех километрах от цели. Далее спецназ подойдет к переправе, уничтожит отряд охраны, освободит заложников. Тогда ваши, капитан, танки подойдут к позиции, с которой смогут расстрелять объекты переправы, расположенные на северном берегу. С воды цели открыты. При точечном обстреле не пострадают бараки, в которых заперты мирные жители. Спецназ в то же время подорвет бункеры, понтоны, катера, все, что имеет отношение к переправе на южном берегу. Освобожденных заложников надо будет отпустить. Пусть они сами уходят от реки. Это основная задача. Дальнейшая будет определена после доклада о ее решении. Возможно, вам придется удерживать захваченный плацдарм. Не исключено, что вы отойдете и вернетесь. Это еще предстоит обдумать. Главное – уничтожение переправы. Почему в ночь с первого на второе? Да потому, что третьего числа к переправе должна будет подойти большая колонна боевиков. Если бандформирование Ибрагима аль-Зара не получит подкрепления, то его положение усложнится. Общая обстановка будет кардинально изменена. У меня все. Что скажете, капитан?
– Почему вы планируете переправить на южный берег только два танка, а не весь взвод?
– Знаете, капитан, здесь тайное слишком уж часто становится явным, – ответил подполковник Соколовский. – Террористы не могли не зафиксировать марш вашей колонны. Естественно, у Ибрагима аль-Зара возникнет вопрос о том, для чего к нам перебрасываются новые «Т-90». Он получит ответ на него, когда один из этих танков пойдет в авангарде восточной группировки, имитирующей атаку.
– Но ни он, ни его люди не увидят два других танка.
– Думаю, им будет не до того. Достаточно, что увидят один новый танк. Значит, остальные в резерве либо где-то в другом месте. После имитации штурма мы спрячем «Т-90», оставшийся здесь, в танковом полку, создадим впечатление, что и две другие новые машины находятся там же. Если возникнет необходимость, организуем перебежчика, который сбросит боевикам дезинформацию, или проведем ее в эфире.
Иволгин покачал головой и заявил:
– Понятно.
– Как считаете, капитан, наш план реализуем на практике? – спросил командир дивизии.
Иволгин пожал плечами и ответил:
– Трудно сказать. Если нам удастся скрытно выйти на рубеж открытия огня, то, в принципе, задача будет решена. Но вот отходить после работы нам не следует. По-моему, куда целесообразней будет захватить и удержать плацдарм на южном берегу. Потом удастся и расширить его. Для этого придется переправить к нам отдельный танковый батальон и несколько рот пехоты. Вот тогда Байар будет закольцован полностью.
– Хорошо, я подумаю об этом, – сказал генерал, улыбнулся и добавил: – Даст Всевышний, мы окружим этих поганых шакалов и заставим их сдаться.
– При этом вытащим из поселка как можно больше мирного населения, – добавил Соколовский.
– Как вы планируете сделать это? – спросил Иволгин.
– Восток – дело тонкое. Здесь торгуют везде и всем. Когда боевики начнут испытывать дефицит продовольствия, мы предложим им его в обмен на мирных жителей.
– А если духи запросят боеприпасы? Что ж это будет за блокада?
– Боеприпасов боевики не получат! – резко проговорил командир дивизии.
– Тогда эти мерзавцы начнут выводить женщин и детей на передовую и отрезать им головы. Этот вариант невозможен?
– Возможен. Но я надеюсь, что до этого не дойдет. Ибрагим аль-Зар будет предупрежден о том, что если допустит уничтожение мирного населения, то я вызову сирийскую авиацию, и она превратит поселок в руины. Да, погибнет много ни в чем не повинных людей, но и боевикам не удастся уцелеть. Однако дело даже не в этом. Если террористы начнут убивать женщин, детей и стариков, оставшихся в поселке, то прикончат всех. Удар авиации оставит шансы хоть кому-то из мирных жителей. Нам придется выбирать из двух зол. Шансы выжить у людей увеличатся еще и потому, что сразу после авианалета мы начнем массированный генеральный штурм с мощной артподготовкой. Население в большинстве своем находится в собственных домах, значит, имеет возможность укрыться в подвалах. Как и что делать с боевиками в полностью блокированном Байаре, будем решать, когда замкнем кольцо окружения. Еще вопросы, господин капитан?
– Чем мы будем заниматься сегодня и завтра?
– Готовиться.
– Мы готовы.
– Это понятно. Штаб предоставит нам карту, на ней определимся с маршрутом. Установите связь с капитаном Набри. Его позывной «Горец». Операция требует утверждения в вышестоящем штабе. Генерал за эти дни получит его. Необходимо все правильно оформить и решить, когда подвести к Байару отдельный танковый батальон.
– Где будут находиться мои танки и экипажи?
– «Т-90» – в капонирах танкового полка. Они будут замаскированы и взяты под охрану. Экипажи останутся здесь же, в штабе. На втором этаже есть несколько комнат, подготовленных для вас. Питание в штабной столовой. Распорядок дня точно такой же, как и в отдельном батальоне.
– Я понял. Вопросов больше нет.
Командир дивизии встал, поднялись и российские офицеры.
– Сейчас, капитан, советник проводит вас до стоянки танков, – сказал генерал Абдул Биджани. – Вы сдадите их под охрану майора Габи, командира танкового полка, после чего Георгий Викторович проведет вас в комнаты. Прошу без необходимости не покидать их. Сеанс связи с командиром группы спецназа проведете со стоянки. Обо всех изменениях и дополнениях в плане вы будете оповещены. Для постановки окончательной задачи на операцию встречаемся первого числа, в двадцать два пятнадцать, здесь же, в моем кабинете. Занимайтесь. Я на передовую.
– Я должен быть с вами, – сказал подполковник Соколовский.
– Обойдусь, тем более что сегодня у нас ничего особенного не запланировано. Исключая артиллерийскую дуэль. Но вы знаете, что она у нас, как и снайперская, проходит ежедневно.
– Хорошо, господин генерал, – сказал Соколовский. – Я занимаюсь российским экипажем ударного взвода. Разрешите идти?
– Конечно.
Пока сирийские экипажи ставили в танковые капониры свои машины, капитан Иволгин сообщил товарищам о замысле командира дивизии. Потом он включил радиостанцию и вызвал на связь командира группы сирийского спецназа.
Видимо, тот ждал сеанса, поэтому ответил незамедлительно:
– Горец слушает!
– Это Волна. Проверка связи.
– Слышу вас хорошо. Вы уже на месте?
– Да. Как считаете, наша прогулка реальна?
– Вполне.
– Это все. До связи!
– До связи!
Иволгин отключил станцию и передал по переговорному устройству механику-водителю:
– Давай, Миша, в укрытие.
Танкисты оставили свою боевую машину в капонире, посмотрели, как сирийские солдаты натягивали над ним маскировочные сети. После этого члены всех трех экипажей в сопровождении военного советника дивизии отправились в штаб.
Подполковник Соколовский показал им комнаты, отведенные для них. Они мало чем отличались от тех, которые были предоставлены российскому экипажу в отдельном танковом батальоне.
Иволгин довел ближайшую задачу только до своих боевых товарищей. Сирийцы пока не знали ее. Поэтому он собрал командиров экипажей. Они устроились на небольшом балконе. Иволгин довел до них обстановку и суть задачи.
– С нами пойдет экипаж старшего лейтенанта Акдара, – сказал Станислав. – В войска отправится экипаж лейтенанта Сумани.
Тот сразу же спросил:
– Почему было решено разделить нас? Мы могли бы все вместе показать себя противнику у Байара и быстро уйти к переправе.
– Таково решение командира дивизии, – ответил Иволгин и спросил: – Ты, Умар, собираешься опротестовать его? Если да, то доложи об этом генералу, когда он вернется с передовой. Я разрешаю тебе обратиться непосредственно к нему.
Лейтенант вздохнул и заявил:
– Командир дивизии, конечно же, не будет меня слушать. Кто я, а кто он?
– Тогда выполняй приказ. Если нам удастся захватить плацдарм на южном берегу и уничтожить переправу боевиков, то и для тебя здесь найдется работа. Имитацией прорыва вдоль реки дело не ограничится. Боевиков необходимо заблокировать со всех сторон. Значит, части дивизии будут осуществлять реальный прорыв, постараются занять прибрежные кварталы поселка. Так что без реального дела твой экипаж не останется. Не исключено, что вас переправят к нам. Или наоборот, нас перебросят к поселку, когда плацдарм будет расширен.
Сумани кивнул и заявил:
– Я все понял. Но мне не нравится решение комдива.
Иволгин улыбнулся и проговорил:
– Вот когда ты дорастешь до генерала, сам будешь принимать ответственные решения, тогда вряд ли потерпишь, чтобы кто-то выражал вот так свое недовольство твоими приказами.
– Мне генералом не быть.
– Почему же? Абдул Биджани когда-то был лейтенантом.
– Это было давно, в мирной Сирии.
– Тогда и продвигаться по службе было сложнее. А на войне сегодня ты взводный, завтра – ротный, послезавтра – комбат. В боях убивают, лейтенант. В первую очередь обе стороны стараются уничтожить офицеров противника.
– Все равно не нравится. Мы готовились вместе и действовать должны так же.
Иволгин решил, что пора ставить точку в этой совершенно бесполезной дискуссии.
– У нас приказ, и мы выполним его, нравится тебе это, Умар, или нет, – заявил он.
Экипажи бездействовали целые сутки. Впрочем, и на передовой в это время ничего особенного не происходило. Сирийская артиллерия, явно экономя боеприпасы, постреливала по выносным позициям боевиков, те так же жидко отвечали. В наступление части дивизии не шли. Кое-где ввелись позиционные бои.
Несколько раз в небе появлялись российские и сирийские самолеты. Однажды подлетели американцы. Их обстреляли из зенитных установок. Они не получили никаких повреждений и тут же ушли.
Экипажи выполняли распоряжение командира дивизии и все время проводили в своих комнатах. Танкисты выспались на несколько дней вперед.
В десять утра первого августа Иволгина вызвал к себе командир дивизии.
Капитан приоткрыл дверь и спросил:
– Разрешите?
– Входите.
Иволгин шагнул в кабинет, где, кроме генерала, никого не было.
Комдив указал ему на стул у среднего стола и предложил:
– Присаживайтесь.
Капитан сел, взглянул на командира сирийской дивизии, который выглядел уставшим, и сказал:
– Слушаю вас, господин генерал.
– План операции утвержден. Задача остается прежней. Переброска через реку двух танков «Т-90» и пары БМП будет проведена в известном вам месте.
Иволгин кивнул и проговорил:
– Понял вас. Но постановка задачи, насколько я помню, должна была начаться в двадцать два пятнадцать.
– Так и будет. Сейчас же я хотел просто поговорить с вами.
– Вас что-то беспокоит?
– Признаюсь, капитан, да.
– Что именно?
– Ибрагим аль-Зар – очень хитрый, коварный тип. Он не мог не попытаться подсадить к нам своего человека либо купить кого-то. Где бы ни воевал этот негодяй, отличающийся звериной жестокостью, у него повсюду были осведомители в стане противника. Их раскрывали, но лишь тогда, когда подразделениям наших войск уже был нанесен серьезный урон.
Иволгин внимательно посмотрел на командира дивизии и спросил:
– Господин генерал, вы подозреваете, что и в вашем окружении есть «крот»?
– Офицеры контрразведки не выявили вражеских агентов, но у меня есть еще и интуиция. Она подсказывает мне, что предатель есть. Но кто он и какую должность занимает? Одно дело в частях, на передовой, и совершенно другое, если шпион находится здесь, в штабе.
– На чем основываются ваши подозрения? Исключительно на интуиции?
– А этого мало?
– Считаю, что мало.
– Тогда я приведу вам лишь один пример. До вашего прибытия мы планировали прорыв на западной окраине поселка. Там в то время образовалась дыра в обороне аль-Зара. Он отвел с запада одну из своих банд для прикрытия переправы. Мы решили воспользоваться этим, пошли в наступление, и нас встретил плотный огонь артиллерии. По нашим сведениям, у боевиков до начала нашего наступления в том районе был всего взвод самоходных гаубиц. Огонь же вела как минимум батарея. Дополнительные огневые средства аль-Зар мог подвести только непосредственно перед нашей атакой. Ему удалось сделать это скрытно. Следовательно, он получил точную информацию о нашем замысле.
– А если совпадение? Главарь бандформирования не мог на продолжительный период оголять фланг, поэтому он и направил туда артиллерию.
– Я не верю в такие совпадения, да и рассказал вам лишь об одном случае. Подобных, как вы выразились, «совпадений» здесь было не менее десятка.
– А контрразведка у вас хорошо работает? – поинтересовался Иволгин.
– У меня к ней претензий нет. Роет землю где только может.
– Однако «крота» ей вычислить не удалось?
– Увы.
– Значит, его здесь нет. Либо он настолько свой, что не попадает в поле зрения контрразведчиков.
– Это-то меня больше всего и беспокоит. Я сам несколько раз просматривал личные дела всех офицеров штаба дивизии и ни в одном не нашел ни малейшей зацепки.
– Личные дела – это всего лишь бумага. Вы знаете, что вербовка или засылка агента в его личном деле не отражается, – с улыбкой проговорил капитан.
– Согласен. Но это не меняет ситуации.
– Но можно допустить, что у вас нет никакого «крота». Аль-Зар настолько опытен, что предугадывает ваши действия. Ведь, в принципе, тактика ведения позиционных боев известна всем офицерам еще с учебной скамьи. Ну и, естественно, сказывается природная хитрость, ум этого мерзавца.
– Может, и так, но меня не оставляет ощущение того, что враг где-то рядом. Шайтан бы с ним. Со временем мы обязательно как-нибудь вышли бы на него. Но в условиях проведения операции по ликвидации паромной переправы я не могу игнорировать даже теоретическую вероятность нахождения вражеской агентуры в штабе дивизии. Если «крот» закопался именно здесь, то получается, что я посылаю вас на верную гибель.
– Насколько профессионально подготовлена группа спецназа капитана Набри? – спросил Иволгин.
– Ее обучали ваши специалисты, – ответил командир дивизии.
– Тогда уровень подготовки не обсуждается. Бойцы группы, которые уже несколько дней работают на территории, подконтрольной боевикам, сразу определили бы, что за ними ведется наблюдение. Я недолго общался с капитаном Набри, когда проверял связь. Он был абсолютно спокоен. Заметил бы контроль, увел бы своих людей из опасной зоны. Но не сделал этого. Следовательно, капитан Набри уверен в том, что его подразделение не обнаружено. Если бы аль-Зар имел информацию по готовящейся операции, то он первым делом должен был бы установить контроль над группой спецназа. Этот бандит мог сделать это теми своими силами, которые он держит на южном берегу. Аль-Зар наверняка усилил бы охранение переправы либо подтянул бы к месту засады силы, достаточные для уничтожения сперва танков и БМП, а затем и группы спецназа. Насколько я понимаю, ничего подобного на южном берегу не происходит.
– Да, не происходит, – подтвердил генерал и добавил: – Пока.
– А что сообщает наша авиация, которая постоянно облетает этот район?
– Пилоты не видят каких-либо формирований боевиков. Не замечают их и беспилотники.
– Тогда я считаю, что ваши опасения беспочвенны, господин генерал.
– Эх, капитан, если бы я воевал первый год!.. Интуиция практически никогда не подводила меня.
Иволгин вновь улыбнулся и заявил:
– Ничего, как у нас говорят, прорвемся.
– Надеюсь.
Тут телефон системы засекреченной связи, стоявший на столе генерала, издал сигнал вызова.
Биджани извинился и попросил капитана уйти, тем более что разговор был закончен. Иволгин ушел на второй этаж в свою комнату.
После ужина экипажи ударного взвода прошли в парк боевых машин. Они еще раз проверили свои танки. Потом к колонне, состоявшей из двух «Т-90», пристроилась пара боевых машин пехоты.
В 22:15 капитан Иволгин снова был в кабинете генерала. На сей раз здесь собрались его заместители, командиры полков, отдельных батальонов, батарей, рот.
Генерал-майор Биджани поставил задачу всем частям и подразделениям, потом отпустил своих офицеров, а Иволгина и Соколовского попросил остаться.
– Ваша задача остается прежней, – сказал он командиру ударного взвода. – Как только я получу доклад о выходе техники к месту переправы, части и подразделения дивизии начнут имитацию штурма. Артиллерия откроет огонь по выносным и ближним позициям боевиков. Саперы проделают проходы в минных полях на восточном направлении. В это время «Т-90» и БМП должны будут осуществить переправу на южный берег. Вы немедленно доложите об этом мне. Далее выход на рубеж атаки отряда боевиков, охраняющего вражескую переправу. Я связывался с капитаном Набри. Он подвел группу спецназа непосредственно к месту вашей, капитан, переправы, а также выставил дозоры в пятистах метрах от реки. Спецназовцы, по докладу Набри, полностью контролируют обстановку. Противник поблизости не замечен. Гусеничный паром сейчас находится в укрытии. Он выйдет к реке при подходе колонны. Вам, господин Иволгин, тоже надо будет сперва связаться с капитаном Набри, получить от него гарантию безопасности переправы и только потом начать ее. Расчет парома и саперное отделение поступают в ваше, капитан, распоряжение. Это, естественно, не касается непосредственных действий личного состава гусеничного парома.
Иволгин улыбнулся и сказал:
– Понятное дело. Я не спец по переправам. Разрешите вопрос?
– Да.
– Если командир группы спецназа не даст гарантий, заметит в районе что-нибудь подозрительное?..
– Пусть он тут же свяжется со мной. Решение по переправе в обстановке реального времени и потенциальных угроз приму лично я. Вы будете оповещены о нем.
– Ясно.
– Ну что ж, капитан, задание сложное, сопряженное с повышенным риском. Именно поэтому мы и решили использовать вас, русских, настоящих профессионалов.
– Прорвемся, господин генерал.
– Еще скажу вот что. Я отдал приказ майору Маси к рассвету подвести сюда отдельный танковый батальон. У меня все. – Командир дивизии повернулся к советнику и осведомился: – У вас, Георгий Викторович, что-нибудь будет?
– Только пожелание удачи.
Генерал подошел к Иволгину и сказал:
– Да хранит вас Всевышний.
– Благодарю, господин генерал. Спасибо, товарищ подполковник.
– Начинайте марш! – приказал командир дивизии.
– Есть!
Иволгин покинул штаб. В 23.00 колонна, состоявшая из двух «Т-90» и пары БМП-2, пошла на юго-восток, в обход тылов дивизии.
В 10:20 этого же дня, 1 августа, в штабе полевого командира Ибрагима аль-Зара ожил спутниковый телефон. Главарь бандформирования, удерживавшего поселок Байар, ожидал этого звонка.
– Салам, Ибрагим, – услышал он голос своего куратора из руководства террористической организации.
– Здравствуйте, господин аль-Наби.
– Что у тебя?
– Пока только информация о выходе взвода «Т-90» из Мустана к Байару.
– Твой человек в штабе дивизии на связь не выходил?
«Странный вопрос, – подумал аль-Зар. – Ведь я же доложил, что на данный момент владею только информацией, полученной от агентов, внедренных в отдельный танковый батальон».
Но он не хотел лишний раз раздражать аль-Наби, и так слишком нервного из-за постоянного употребления конопли, поэтому спокойно ответил:
– Нет. Я ожидаю сеанса связи с ним.
– Отряд Дарани готов?
– Да, ждет команды. В полной боевой готовности находится и отряд, охраняющий переправу, которым командует Малик Сокар.
– Твой агент заставляет нас ждать. Это плохо. Чем раньше мы получим окончательный план действий асадовцев и русских, тем больше времени у нас будет на подготовку достойного ответа им.
– Это так, господин аль-Наби, но и агента понять можно. Он находится в штабе асадовской дивизии, где полно офицеров. Возможно, этот человек еще не в курсе замысла генерала Биджани. Кстати, смею заметить, это ваш агент, господин аль-Наби.
– Какая разница, твой или мой?! Он наш. Если этот герой протянет до вечера, а Биджани начнет действовать ночью, ты успеешь подготовить нашу акцию?
– Это будет сложно, но думаю, что успею.
– Твое «думаю» меня не устраивает. Я хочу услышать, что ты уверен в этом.
– Но, господин аль-Наби, полной уверенности у меня просто не может быть.
Тут сигналом вызова сработала спутниковая станция.
Связист Захир Мидани доложил главарю бандформирования:
– Майор на связи.
Аль-Зар кивнул и бросил в трубку:
– Извините, господин аль-Наби, на связи агент.
– Отлично. Поговори с ним, после сразу же звонок мне.
– Естественно. Да, майор. Что можешь сообщить?
– У меня мало времени. Примите то, что мне удалось узнать на данный момент.
– Я внимательно слушаю тебя.
Старший офицер оперативного отдела штаба дивизии майор Амер Шараф сообщил аль-Зару о замысле командира правительственной дивизии по уничтожению отряда боевиков, охранявшего переправу, о том, что на южном берегу уже действует группа спецназа. Туда будут переправлены два танка «Т-90», один из которых укомплектован российским экипажем, и пара БМП.
Он закончил свой доклад такими словами:
– Таким образом, господин аль-Зар, сегодня в ночь будет предпринята попытка уничтожения переправы, в дальнейшем – полного окружения и осады Байара. Уточнение задачи русскому офицеру, а также всем командирам частей и подразделений произойдет в двадцать два пятнадцать. Но не думаю, что на вечернем совещании генерал сообщит что-то новое. Извините, у меня все. До связи! – Майор Шараф отключился.
Аль-Зар тут же набрал номер своего непосредственного начальника, находившегося на американской военной базе Кардана, и слово в слово передал ему сообщение агента.
Один из руководителей террористической организации внимательно выслушал полевого командира, после чего произнес:
– Что ж, этого следовало ожидать. Я посоветуюсь с нашими компаньонами, находящимися здесь, на базе, и сообщу тебе решение.
– Оно может быть только одно, господин аль-Наби. Отряд Али Дарани должен уничтожить технику и спецназ противника в момент переправы.
– Не спеши, Ибрагим. В принципе, я согласен с тобой, но есть у меня одна задумка насчет танка с российским экипажем. Ты сообщи о планах асадовцев Дарани и Сокару. Пусть пока ждут.
– Принял.
Аль-Наби вновь вышел на связь в 14:20.
– Слушай меня, Ибрагим. Ставлю задачу отряду Дарани…
Говорил он довольно долго, около десяти минут.
Аль-Зар выслушал его и заявил:
– Ох, господин аль-Наби, опасную игру вы затеяли. Я бы на вашем месте не пошел на поводу у американцев. Если что-то пойдет не так, то они, как и всегда, останутся ни при чем, а мы заполучим массу проблем, которые вряд ли сможем решить.
Икрам аль-Наби повысил голос:
– Пока, Ибрагим, ты не на моем месте! А раз так, то выполняй приказ и не рассуждай о наших отношениях с американцами. Ты, наверное, забыл о том, что только благодаря им и их союзникам мы еще продолжаем войну. Если мы останемся наедине с правительственной армией, напичканной российскими военными советниками и поддерживаемой ВКС, то… но не буду продолжать. Ты получил приказ и должен его выполнить. Буду ждать сеанса связи после двадцати трех пятнадцати.
– Если он состоится.
– Он должен состояться. Агент обязан подтвердить информацию, переданную нам ранее.
Аль-Зар решил не спорить с аль-Наби, который сейчас заправился коноплей гораздо сильнее, чем утром.
– Да, господин. – Главарь бандформирования отключил телефон и сказал связисту: – Обеспечь мне, Захир, разговор с Дарани по обычной станции.
– Слушаюсь, господин! Одну минуту.
Связист включил американскую радиостанцию, дальность действия которой превышала семьдесят километров. Она была хорошо защищена от прослушивания.
– Дарани на связи! – доложил он.
Полевой командир взял гарнитуру и довел до главаря отряда общую обстановку. Подразделение Дарани дислоцировалось в пятнадцати километрах от реки, у селения Майна. Там же аль-Зар скрытно держал реактивный взвод БМ-21 «Град». Главной защитой от ударов русской и сирийской авиации и здесь являлась не только маскировка, но и заложники, взятые из числа местных жителей, не успевших бежать на территорию, подконтрольную правительственным войскам.
Следом аль-Зар озвучил своему подчиненному предварительную задачу:
– Тебе следует надежно укрыться и выслать к реке разведку. Там находится спецназ правительственных войск, двадцать четыре человека. Необходимо установить наблюдение за ними. Боевую задачу я определю тебе после полуночи, возможно, и раньше. Как понял?
Али Дарани имел в своем подчинении сорок боевиков и шесть пикапов. В кузовах трех из них были установлены пулеметы «Браунинг».
– Понял. Укрыться, выслать разведку к реке, организовать наблюдение за спецназом, находящимся там.
Полевой командир прекратил разговор и сказал связисту:
– Теперь мне нужен Малик Сокар.
– Минуту, господин.
Связист вызвал командира отряда, охранявшего южный берег реки у переправы.
Тот тоже ответил незамедлительно:
– Что у тебя?.. – поинтересовался аль-Зар.
– Обстановка спокойная, ничего подозрительного не наблюдаю.
– Понтоны, катера, лодки, лебедки в укрытии?
– Так точно! С воздуха их не видно.
– Заложники?..
– В подвалах.
– Значит, все спокойно?
– Так точно!
– А теперь слушай меня очень внимательно!
Выслушав полевого командира, Сокар изрядно встревожился и спросил:
– А вы уверены, что спецназовцы и десант не разгромят отряд Дарани?
– Ты и сам знаешь, что исход схватки с русскими всегда непредсказуем. Совершенно не важно, что их там будет всего три человека, экипаж одного танка. Командовать асадовцами будет русский офицер, а это уже само по себе опасно. Поэтому я и предупреждаю тебя о том, чтобы ты был готов ко всему, в том числе и к выставлению заложников.
– Я все понял.
– Хорошо! – сказал аль-Зар, бросил гарнитуру на стол связиста, прошел к дивану, присел на него, вытянул ноги в американских ботинках.
Немного отдохнув, полевой командир приказал:
– Начальника штаба ко мне!
– Слушаюсь!
Связист вызвал Аббаса Халима.
Тот явился и вскоре уже сидел за картой вместе с главарем банды.
Переправу техники асадовцы планировали начать одновременно со штурмом. Главный удар они решили нанести по восточному участку позиций аль-Зара, расположенному между рекой и поселком. К этому следовало подготовиться.
Главарь бандформирования принял решение усилить здесь оборону минометной батареей и расчетами американских противотанковых комплексов «Драгон». Те же ПТРК он готов был выставить и на западном фланге.
Аль-Зар согласился с предложением начальника штаба о том, что надо вывести на фланги еще и по танку «Т-62». Главари боевиков сочли, что этого будет достаточно. Да и усиливать фланги больше было нечем. Ослаблять оборону остальных направлений аль-Зар не мог.
Он решил с наступлением темноты отвести в поселок выносные дозоры и подразделения прикрытия. Именно они являлись основными целями асадовской артиллерии.
Предатель майор Шараф сумел получить информацию о замысле командира дивизии, но не узнал, что этот штурм будет всего лишь имитацией. Посему боевики готовились к реальным боям.
Шараф вышел на связь тогда, когда колонна, состоявшая из двух «Т-90» и пары БМП, ушла на юго-восток. Он доложил об этом аль-Зару.
– Сколько времени потребуется на переправу? – спросил тот.
– Никак не менее двух часов. Танки пойдут на пароме по одному. До этого надо проверить его, убедиться в герметичности БМП.
– Что еще?
– После артподготовки войска начнут штурм. Асадовцы попытаются захватить и участок между поселком и рекой.
– Это мне и без тебя понятно. На фланги комдив бросил большие силы?
– Полк Фахида Хадани при поддержке танков. Там можно развернуть не более двух механизированных рот и танкового взвода. Задача этой группировки – захватить плацдарм и расширить его, занять ближайшие кварталы поселка. Важно еще вот что. Командир дивизии вызвал из Мустана отдельный танковый батальон. Он полностью укомплектован, в его составе сорок танков, из них четырнадцать «Т-70», двадцать шесть – «Т-62». Экипажи неплохо подготовлены, подразделения обеспечения работают…
Аль-Зар прервал агента:
– Мне известно, что представляет собой отдельный танковый батальон майора Маси. Значит, Биджани получил приказ использовать все возможности для полного окружения Байара?
– Я думаю, для разгрома вашей группировки. Только в случае неудачи дело ограничится блокадой.
– Этому псу Биджани не удастся взять Байар!
– Да, господин аль-Зар. Могу ли я задать вопрос о вознаграждении?
– Не сейчас. Все, сообщай любые новости. До связи!
– До связи, господин аль-Зар!
Главарь банды передал трубку спутниковой станции связисту и проговорил:
– Всем только деньги нужны. Где истинная вера, патриотизм?
– На одном только патриотизме долго не проживешь, – заявил вдруг связист.
Главарь банды резко повернулся к нему и спросил:
– Что ты сказал, Захир?
– Ваш агент думает только о деньгах, прямо как торговец на рынке.
– Да?
Захир Мидани сделал честные глаза и подтвердил:
– Так точно, господин аль-Зар!
– Смотри у меня! Начальника штаба сюда!
– Слушаюсь!
