Глава 19
МИР

Когда утро перетекло в день, Фигли занялись приготовлениями к празднику, чтобы пить, есть, снова пить и рассказывать истории, которые подчас бывали длиннее рассказчиков.

Явор Заядло поглядел на Тиффани и сказал:

— Ну чё, хозяйка, мы нашенское отвоевали. Залазь в кургане — Джинни бу в щастьях позырить твою лицемордочку.

И Тиффани спустилась в нору. Ей показалось, что внутри стало просторнее, чем когда она была тут в прошлый раз. В огромной пещере вовсю реяли килты — Фигли плясали рил. Они любят плясать, по поводу и без.

Башмаки танцоров грохотали, будто бросая вызов вселенной. Кроме того, разумеется, каждый Фигль жаждал поведать остальным Фиглям, как геройски он проявил себя в бою с эльфами.

А все поголовно юные Фигли спешили поведать Тиффани, карге их холмов, о своих подвигах. Когда они окружили её, Тиффани спросила:

— Как вас зовут, ребята?

Мал Каллум, слегка запинаясь от волнения, сказал:

— Я — Каллум, хозяйка.

— Очень приятно.

— Ах-ха, а это вот мой брат Каллум, хозяйка.

— У вас одно имя на двоих? — удивилась Тиффани. — А разве путаницы из-за этого не бывает?

— Нае, хозяйка. Я бум-бум, хто я, а он бум-бум, хто он, и наш брат Каллум тож.

— Ну и как вам понравилась битва?

— Ах-ха, мы здоровски отдубасили этих чучундр. Большой Человек нам в учёбах спуску не даёт, агась. Он нас и с дубьём обращаться учит, и с копьём, и с топорьём. Ну и с ногсами, ясно дело. Как какой чучундра на землю шмякс — тут мы его башмаксами, башмаксами!

Старики шли строем по улице. Они пели новую песню, которая начиналась на «Ать-два», и с каждой строфой, с каждым шагом спины их распрямлялись, а тела наливались силой.

Женатые расцеловали своих жён (которые уже и позабыть успели, когда в последний раз их старики вели себя так игриво), а потом все направились в пивную, чтобы рассказать друзьям, как это было.

Капитан Усмирил с кружкой пива в руке уселся на камень-указатель возле пивной и провозгласил:

— Соотечественники ланкрцы! Мы, горсточка счастливцев престарелых, сегодня дали хороший отпор поганым эльфам. Говорят, старики всё забывают, но мы не забудем. Нипочём не забудем. Мы считали себя стариками, но сегодня поняли, что мы молоды!

И все выпили по одной. А потом ещё по одной, и ещё, потому что горожане продолжали ставить старикам выпивку, пока те ещё держались на ногах. А когда на ногах не держался уже никто, кто-то крикнул:

— Ну что, ещё по маленькой напоследок?

На следующую ночь, когда луна выкатилась на небо, возвещая, что тьма вступила в свои права, на Меловых холмах появился Джеффри и неподвижно завис в воздухе на своей метле.

— Я так и не поняла, как тебе это удаётся! — крикнула ему Тиффани снизу.

— Сам не знаю, Тиффани! Я думал, все так могут! — ответил он. — А что, разве нет? Давай у всех и спросим, раз уж они все сюда летят!

И в самом деле, к ним в гости спешили ведьмы, а впереди всех летели нянюшка Ягг и Маграт. Пора было снова взглянуть в будущее, благо над этим будущим больше не клубились злые эльфийские чары. Зато в настоящем клубились сплетни и слухи, и ведьмы болтали без умолку, пересказывая друг дружке подробности обеих битв.

Явор Заядло разжёг костёр, чтобы обозначить место посадки, и Тиффани смотрела, как идут на снижение последние гостьи. Им пришлось долго кружить в небе, ожидая, пока освободится посадочная площадка, но никто не зависал на месте неподвижно, как Джеффри, — судя по всему, только он один умел проделывать этот фокус.

— Как бы эти поганцы снова не попытались к нам пролезть, — сказала нянюшка Ягг. — Старине Косматому доверять нельзя. А ведь он, похоже, заигрывал с тобой, Тифф, судя по тому, что ты рассказала.

— Я знаю, — отозвалась Тиффани. — Но мне не понравились его игры. Ведь единственный эльф, который пытался стать хорошим, теперь мёртвый эльф. Знаешь, нянюшка, мы отметили место, где похоронили её. И если эльфы вернутся, мы будем начеку. Мы можем окружить камни здесь, на холмах, железом, как вы сделали с Плясунами в Ланкре. — И она решительно добавила: — Отныне железо живёт и в моей душе. И если они посмеют вернуться, я железно их встречу.

— Ну, — сказала королева Маграт, — мы уже столько раз их прогоняли, что, думаю, Король и правда решил уйти. Вряд ли они вернутся.

— Ладно, тогда я выпью за то, чтоб они не возвращались, — заявила нянюшка.

— Сёстры, раз уж мы все собрались, — начала Тиффани, обращаясь к собравшимся, — давайте поговорим о Джеффри. Мы во многом обязаны ему нашей победой — уверена, все вы знаете, что это именно он сколотил армию из ланкрских стариков. Он умный, сообразительный и неравнодушный. Он умеет слушать. И у него есть своя магия.

— Это верно, — поддержала её нянюшка. — Джеффри всем по душе приходится, кого ни встретит. Он будто каждого понимает. И поверьте мне на слово, даже кое-кто из наших старушенций с лёгким сердцем доверит ему врачевать свои болячки, и недуги, и чего похуже. Когда он рядом, люди успокаиваются. Да вы и сами знаете. Он прямо само спокойствие. Он уходит, а покой-то остаётся. И ещё этот паренёк не просто приободряет людей, он больше делает. После того как Джеффри навестит болящего, тому намного легче становится, будто ему снова есть зачем жить. Такие люди, как Джеффри, они — ну, делают мир лучше, что ли.

— Полностью с тобой согласна! — сказала госпожа Увёртка.

Нянюшка чуть не лишилась дара речи:

— Ты согласна со мной?

— Да, дорогая нянюшка. Согласна.

«Ну наконец-то и тут наступит мир», — подумала Тиффани. И тихонько шепнула вслух:

— Спасибо тебе, Джеффри.

— А теперь я хочу сказать, — начала она громче, чтобы слышали все, — что я не могу управляться с уделом матушки Ветровоск. Я больше не стану спать в её доме. Потому что я — не она.

Нянюшка Ягг ухмыльнулась:

— А я всё думала, дойдёт до этого или нет. Ты ж должна всё делать по-своему, а то как же.

— Мои корни уходят в мел этих холмов, в нём я черпаю силу, — продолжала Тиффани. — А когда я умру, мои кости станут частью холмов, как стали их частью кости матушки Болен.

Среди ведьм пошли шепотки — о матушке Болен к этому времени были наслышаны все.

— И у меня есть отличные собственные башмаки. Я не только не могу спать в матушкиной кровати, я не могу носить её башмаки, потому что тогда мне придётся идти по её стопам.

Нянюшка хихикнула:

— Раз так, я заберу их, когда вернусь в горы, Тифф. Я как раз знаю одну молодую ведьмочку, которой они придутся по ноге.

— Кстати, о юных ведьмах, — сказала Тиффани. — Мисс Тик нашла мне двух многообещающих девочек. Можно, я пошлю их в горы на обучение? В будущем они понадобятся мне на Меловых холмах.

Ведьмы согласно закивали. Ведь так оно и заведено: Нэнси Честни и Бекки Пардон должны провести какое-то время, помогая старшим ведьмам и изучая азы ремесла.

Тиффани набрала полную грудь воздуха:

— И вот что я предлагаю. Пусть теперь Джеффри заботится о домике и уделе матушки Ветровоск вместо меня. — Она произнесла это, глядя в лицо нянюшке, и та подмигнула ей в ответ.

Тогда Тиффани посмотрела на госпожу Увёртку. К её удивлению, госпожа Увёртка важно кивнула:

— Он весьма порядочный юноша, и мы все видели его в деле. Кроме того, раз уж мы живём в эпоху железных дорог, возможно, пора менять традиции. Да, я уверена, что матушкин домик и удел… то есть домик и удел Тиффани будут в надёжных руках. Господин Джеффри, конечно, не ведьма, но он уж точно не какой-нибудь мальчик на побегушках.

Тиффани уже научилась видеть госпожу Увёртку насквозь и не сомневалась, что когда в следующий раз прилетит её навестить, то обнаружит в её доме юного ученика.

— Как ты его называешь, Тифф? — спросила нянюшка Ягг. — Угомон? Ну так что, на том пока и порешим, да?

Но у Маграт тоже было что сказать:

— Веренс услышал о том, как Джеффри помог старикам, — сказала она. — Король решил наградить его. И кажется, я знаю, какая награда порадует Джеффри…

И вот несколько недель спустя лорд Вертлюг с неприятным изумлением наблюдал, как его младший сын гордо едет по длиннющей подъездной дороге в сопровождении герольда, а над головами у них реет знамя с королевским гербом Ланкра. Точно такой же герб красовался и на бархатной попоне Мефистофеля.

— Его консулопревосходительство королевский посол Джеффри Вертлюг! — возвестил герольд, протрубив в трубу.

На глаза матери Джеффри навернулись слёзы счастья, а его отец, которого не могло угомонить никакое волшебство, внутренне вскипел, но, стиснув зубы, поклонился своему младшему сыну, которого всю жизнь презирал и унижал. С властью короны не поспоришь.

Однако королевский посол нанёс им визит не просто так. После обычных в таких случаях поклонов, расшаркиваний и преклонений колен Джеффри широко улыбнулся собравшимся и провозгласил:

— Отец, я привёз потрясающие новости! Порой нам, жителям сельских угодий, может показаться, что в больших городах о нас позабыли. Могу заверить вас: это не так! В последнее время наука далеко шагнула в области… птичников! Некоторые молодые люди из Анк-Морпорка — те, чьи родители имеют достаточно власти, чтобы потакать желаниям своих сыновей, — тут Джеффри многозначительно постучал себя по носу, давая понять, что его отец должен знать этих влиятельных господ, — подумали, что, возможно, больше не нужно охотиться на хитрюгу Ренара, чтобы защитить наших кур. — Он ослепительно улыбнулся. — Они изобрели новую модель птичника, полностью лисонепроницаемую! И вы, отец, тот самый землевладелец, счастливец из счастливцев, кого избрали испытать это великолепное изобретение!

Пока лорд Вертлюг лопотал в ответ что-то невнятное, а Хью, брат Джеффри, кричал «Ура!» (потому что ему показалось, что кто-то должен крикнуть «ура»), Джеффри огляделся вокруг. Он увидел лицо матери. Она давно привыкла, что об неё вытирают ноги, и обычно весь вид её говорил о том, что она не будет возражать, если кто-то сделает это вновь. Но теперь она стояла расправив плечи и гордо вскинув голову.

— Гарольд… Наш сын проявил себя как выдающийся человек, и сам король отметил его заслуги. Король обращается с ним как с другом, — с достоинством сказала она. — Не смотри на меня так, Гарольд, только потому, что сегодня я не собираюсь молчать. И королева Ланкрская пригласила меня на чашку чая, — добавила она.

Лорд Вертлюг повернулся, чтобы уйти, и тут раздалось блеяние Мефистофеля. Козлик прыгнул к лорду, тоже развернулся и впечатал маленькие задние копытца аккурат пониже спины его светлости. Послышался громкий звук исходящих из лорда газов, даже глухой стук, с которым лорд упал ничком, не смог до конца заглушить его.

— Когда требуется кого-то уронить лицом в грязь, этому козлику нет равных, — шепнул Джеффри подоспевшему Мактавишу.

Старый младший конюх посмотрел по сторонам.

— И к тому же ваш отец его и пальцем тронуть не может, — подмигнул он. — В такой-то модной попонке! — Он принюхался. — Ну и воняет же от вашего Мефистофеля. Даже ещё хуже, чем на моей памяти.

— Да, — сказал Джеффри. — Зато он умеет лазать по деревьям. И пользоваться уборной. И даже считать. Он очень странное создание. Умеет превращать пасмурный день в ясный. Ты посмотри как-нибудь ему в глаза.

Мактавиш посмотрел — и поспешно отвёл взгляд.