Глава 10
СОКРОВИЩЕ
В самом сердце Волшебной страны Душистый Горошек, торжествуя, оглядел своих придворных.
Ланкин, изящный и статный, в тунике из мха и зелёных листьев, небрежно наброшенной на смуглые плечи, развалился подле его трона, поигрывая кинжалом.
— Отныне я — ваш Король! — провозгласил Душистый Горошек.
В огромном зале повисла тишина — эльфы обдумывали произошедшее и оценивали варианты. Какой-то придворный отважился спросить:
— А как же наш Король? Тот, что пребывает в подземном логове? Что он на это скажет?
— Что-то вроде этого, — заявил Душистый Горошек, посылая в строптивца стрелу.
Эльф упал навзничь — раненый, но живой. «Хорошо, — подумал Душистый Горошек. — Позже я с ним позабавлюсь». Он махнул рукой стражам, и эльфа уволокли прочь.
— Пропади Король пропадом! — крикнул Душистый Горошек, и на сей раз возражений не последовало.
Все эльфы знали: Душистый Горошек хочет раз и навсегда покорить мир людей, гномов, гоблинов и прочих созданий, чтобы эльфы резвились в нём в своё удовольствие, грабя и убивая, как встарь.
— Мы, эльфы, были всегда, с начала времён, — громовым голосом возвестил Душистый Горошек. — Слишком долго люди правили свой бал! Эти выскочки гоблины ещё узнают, как страшен наш гнев! Мы сметём с лица земли их крикливые механические развалюхи! И вновь подчиним себе мир, посмевший отвергнуть нас! — Он улыбнулся и вкрадчиво добавил: — А те, кто нас не поддержит, познают боль.
В мире, где есть поезда и железная пыль, эльфам грозила верная гибель. Но никто не рискнул возразить Душистому Горошку. Они слишком хорошо знали: «боль» — короткое слово, но Душистый Горошек может заставить её длиться долго, очень надолго.
И кроме того, теперь, когда новый король стоял перед ними во всём блеске своих могучих чар, они почувствовали, как их мир снова обрёл смысл.
— Сколь же глупы эти смертные!* — рокотал Душистый Горошек. — Они думают, что смогут помешать нам! Мы нужны им. Они взывают к нам. И мы придём. Мы заставим их желать невозможного. Мы заберём у них всё! А в оплату они получат лишь наш смех!
Эльфы радостно взревели, поддерживая своего короля.
Бекки Пардон и Нэнси Честни, в своих лучших платьях, трепеща от волнения, смотрели на мисс Тик.
— …Это вам не сплошные заклинания и полёты на метле. Это работа, порой тяжёлая и неприятная, — вещала ведьма. — Да, Бекки?
— Когда мой дедушка умер, я видела, как делали всё, что нужно сделать потом, — сообщила девочка. — Отец был против, но мама сказала: «Пусть посмотрит. Рано или поздно она всё равно узнает, как устроен мир».
— Но для начала мне нужно убедиться, девочки, что у вас есть способности к магии. Вам придётся овладеть основными магическими умениями — например, гасить свечу силой мысли. Зачем, по-вашему, нам нужна магия?
Бекки сказала:
— Магией можно бородавки лечить — моя бабка это умела. Магия может сделать человека красивым…
В её голосе прозвучала смутная тоска, и мисс Тик пригляделась к девочке внимательнее. Ну конечно, неприятное родимое пятно на щеке.
— Можно наколдовать, чтобы кто-нибудь захотел с тобой дружить, — высказалась Нэнси. — Или, — она слегка покраснела, — чтобы парню понравиться.
Мисс Тик засмеялась:
— Вот что я вам скажу, девочки: магия не сделает красивым того, кто лишён красоты. И уж точно не прибавит вам популярности. Магия — не игрушка.
Покраснев ещё больше, Нэнси робко пролепетала:
— Но парни…
На лице мисс Тик не дрогнул ни единый мускул. Выдержав паузу, она спросила:
— Что парни?
Нэнси залилась такой краской, что смотреть стало больно. «Ещё немного, — подумала мисс Тик, — и будет точь-в-точь оттенок варёного рака».
— Чтобы понравиться юношам, Нэнси, магия не нужна, — сказала она вслух. — Если хочешь узнать больше, думаю, госпожа Тиффани посоветует тебе обратиться к нянюшке Ягг или, возможно, к твоей собственной бабушке.
— А у вас есть жених, госпожа? — спросила Нэнси.
— Нет, — отрезала мисс Тик. — От них одна морока. А теперь, дамы, давайте посмотрим, получится ли у вас сделать путанку. Если ничего не выйдет, скорее всего, ведьмами вам не стать. Путанка помогает сконцентрироваться.
Она резко вытянула руку вперёд, и воздух у неё под пальцами задрожал, затанцевал… ожил. Что-то происходило.
— Смотрите, — сказала мисс Тик. — Смотрите, как движется воздух в ожидании. Там может появиться моя путанка. И дать мне совет.
Она вдруг извлекла откуда-то яйцо, обрывок бечёвки, несколько прутиков и орешек.
— Из этих предметов, которые нашлись у меня при себе, я могу сделать путанку, — сказала она. Потом вгляделась в сосредоточенные лица девочек и добавила: — Но сейчас вам придётся попробовать самим. Имейте в виду: в путанке обязательно должно быть что-то живое. Просто закройте глаза и попытайтесь сплести путанку из того, что у вас под рукой.
Она наблюдала, как девочки с понуроторжественным видом принялись доставать на свет содержимое своих карманов. Мисс Тик давно наблюдала за ними и знала — у обеих девочек врождённый дар к магии. Но чтобы учиться на ведьму, крупицы таланта недостаточно. В ученичестве их ждёт и немало тяжёлой работы. И даже если девочки к этому готовы, остаётся ещё немало других сложностей. Для начала нужно, чтобы родители одобрили их выбор. Часто девочку не хотят отпускать учиться, потому что от неё много пользы по хозяйству, она присматривает за младшими детьми или помогает в семейном деле. И это если не касаться вопроса о внуках, а этот вопрос рано или поздно встанет.
Мисс Тик также было известно, что можно многое узнать о человеке, посмотрев, что есть у него в карманах, а порой удаётся узнать ещё больше, оценив, чего там нет. Например, у неё самой всегда лежал в кармане маленький кусочек сыра — на пустой желудок много не наколдуешь.
Вслух она сказала:
— Червяк — тоже живое существо, так что полезно носить с собой червячка в спичечном коробке.
Только не забывайте время от времени класть ему немного свежих листьев.
Нэнси сняла башмак.
— У меня там гусеница! — пояснила она.
— Очень хорошо, — похвалила мисс Тик. — Тебе повезло. Но удачливость — всего лишь одно из многих качеств, необходимых ведьме.
Бекки выглядела расстроенной.
— У меня есть шпилька — можно, я её использую? — спросила она.
— То есть вплетёшь в путанку? Конечно, — ответила мисс Тик. — Однако что-то живое всё равно необходимо. Подойдут бабочки, муравьи и любые другие букашки, только помни: нельзя их убивать. Сделай так, чтобы они могли свободно летать или ползать.
— А, ладно… — Бекки зарылась в куст и вскоре появилась оттуда с большой мохнатой гусеницей.
— Повторюшка! — заявила Нэнси.
Мисс Тик рассмеялась:
— Смекалка — ещё одно важное качество ведьмы. Ведьма смотрит по сторонам и мотает на ус. Молодец, Бекки, — похвалила она, потому что Бекки уже успела аккуратно устроить гусеницу в гамаке из обрывка старой бечёвки и подвесить на палец.
Свободными пальцами девочка пыталась засунуть в путанку шпильку.
Нэнси надулась и подняла повыше свою гусеницу, которая пыталась прогрызть норку в клочке овечьей шерсти.
Тут сверкнула молния и зарокотал гром, и обе девочки крикнули:
— Это моя путанка подействовала!
Мисс Тик снова улыбнулась. Почему многие люди смотрят на рассвет, радугу, молнию или тёмную тучу и думают: «Тут без меня не обошлось!»? Если бы одна из этих девочек в самом деле почувствовала, что может управлять бурей, она бы кинулась домой, рыдая от ужаса. А маме, возможно, пришлось бы отстирывать её трусики. И всё же немного самоуверенности начинающей ведьме не повредит.
— Смотрите, смотрите! — закричала вдруг Бекки, указывая на свою путанку.
Шпилька парила в воздухе рядом с гусеницей.
— Очень хорошо, — сказала мисс Тик. — Просто отлично, Бекки!
— А что вы на это скажете? — вмешалась Нэнси.
Её путанка выскользнула из пальцев и упала, а гусеница отправилась в полёт на клочке шерсти, будто ведьма на метле. Нэнси вскинула руку — на кончике пальца у неё вспыхнул огонёк.
— Превосходно, — сказала мисс Тик. — Вы обе прекрасно освоили начала. Теперь осталось только учиться, учиться и учиться день за днём, — строго добавила она.
А сама подумала: «Тиффани будет интересно посмотреть на вас двоих, это уж точно».
В Волшебной стране звучала музыка. Прекрасная мелодия кружилась в воздухе, летела ввысь, а эльф, небрежно развалившийся на тонкой ветке цветущего дерева, забавы ради превращал каждый звук в цвет, и музыка переливалась над головами придворных всеми цветами радуги, приводя их в восхищение. Привести эльфов в восхищение вообще нетрудно. Больше всего они любят причинять боль, но музыка уверенно держит второе место среди их излюбленных удовольствий.
Музыкант был человеком. Его заманили в лес чарами эльфийской арфы, похитили и заставили услаждать слух его величества Душистого Горошка, снова и снова. Эльфы очень хорошо умеют поддерживать в своих игрушках жизнь, иногда даже неделями. Флейтист был восхитительной игрушкой, и Душистый Горошек лениво гадал, сколько он протянет.
Новый повелитель эльфов был доволен. Его воины предпринимали вылазки в человеческий мир и приносили оттуда трофеи вроде этого музыканта. И с каждой успешной вылазкой в них крепла уверенность в своих силах. Скоро, скоро настанет время, чтобы сделать решающий ход…
Душистый Горошек нахмурился. Надо будет поговорить с Горчичным Зёрнышком и убедиться, что Королеву, или то, что от неё осталось, вышвырнули прочь из Волшебной страны. Не хватало ещё… осложнений.
Джеффри нравилось наблюдать не только за дикими животными, но и за людьми. Он смотрел на них примерно так же, как на лис в лесу: восхищённо, пристально, многое подмечая и узнавая.
Среди прочего он обнаружил, что старики всем мешают в собственном доме. Как это было не похоже на его семью, где отец правил железной рукой! Здесь в домах правили женщины — они захватили власть за долгие годы, пока их мужчины работали и потому редко бывали дома, а когда те на старости лет осели на одном месте, хозяйки не стали власть отдавать.
Эта мысль крутилась в голове Джеффри, когда он пришёл помочь старому Капитану Усмирилу избавиться от растительности в ноздрях (даже нянюшка Ягг не любила это делать). Жена старика, Салли Усмирил, была слишком близорука, чтобы подпускать её с ножницами к мужниному носу, и уже успела доказать это на практике. Салли не была злой или жестокой, но Джеффри заметил, что она обращается с супругом почти как со старым креслом. Как печально, подумал юноша, что этот пожилой, многое повидавший мореплаватель вынужден день-деньской сидеть в пивной, потому что его жена постоянно прибирает, чистит, моет, а если уж совсем нечем заняться — вытирает пыль. Если бы старик сидел у себя достаточно долго и не двигался, она бы, пожалуй, и его тоже стала прибирать, чистить и мыть.
Постепенно Джеффри осознал: пивная для стариков служит и развлечением, и убежищем. Однажды он взял и присоединился к ним и выставил всем по кружке, чтобы привлечь внимание. Потом показал, как Мефистофель умеет считать. Выпив ещё по кружке, старики более или менее приняли его в компанию, и тогда он подступился к вопросу, который не давал ему покоя последние несколько дней.
— Позвольте спросить, а чем вы занимаетесь, господа?
Старики рассмеялись, и Топлер Хныч — дедок, с лица которого, вопреки имени, никогда не сходила усмешка, — ответил:
— Мы, можно сказать, на заслуженном отдыхе, господин.
— Прямо как короли живём, — подхватил Хохотун Вбоквелл.
— Только что без дворцов, — добавил Топлер. — Хотя, может, у меня где-то и был, да я запамятовал, куда его засунул!
— И нравится вам ваш заслуженный отдых? — спросил Джеффри.
— Да не очень-то, — признался Шамк Трясучка. — Мне он поперёк горла, с тех самых пор, как моя Джуди умерла. А детей у нас с ней не было. — В глазах у него набухли слёзы, голос задрожал, и старик поспешно приложился к кружке, чтобы скрыть это.
— Зато у Джуди была черепашка, верно? — напомнил Мятый Джо. Он был такой огромный и плечистый, что казалось, может подхватить корову одной рукой.
— Да уж, была, — подтвердил Шамк. — Джуди нравилось, что черепашка ходит ещё медленней, чем она. Черепаха до сих пор жива, а толку? С ней особо не поговоришь. Джуди-то трещала целыми днями без умолку. Зато черепаха слушает хорошо, вот чего Джуди не умела.
Все засмеялись.
— У стариков в домах бабье царство как есть, — сказал Джим Джонс по прозвищу Вонючка.
Джеффри обрадовался — разговор повернул в нужном направлении.
— Что вы хотите сказать? — уточнил он.
Старики уныло заворчали себе под нос.
— А вот что, мальчик на побегушках, — вздохнул Мятый Джо. — Моя Бетси говорит мне, что я должен есть, где и когда. И когда она рядом, то квохчет надо мной, как наседка старая. Будто я ребёнок.
— Угу, знаю я, как это бывает, — подхватил Капитан Усмирил. — Моя Салли — чудесная женщина, и я признаю, что пропал бы без неё, да вот какое дело… Когда-то я был за главного на корабле и отвечал за моих матросов. Если буря поднималась — шёл на палубу и следил, чтоб мы не потопли. Такая была моя капитанская работа. — Он оглядел своих приятелей, которые согласно закивали. — Но главное, парень, тогда я был мужчина. А теперь что? Теперь моя работа — поднимать ноги, чтоб не мешать жене мести пол. Хорошо, конечно, что у нас есть дом, и жену свою я люблю, но как-то всё время так получается, что я ей только мешаю.
— Я понимаю, о чём ты, — сказал Джим Вонючка. — Вы все знаете, я по-прежнему хороший плотник, в гильдии меня уважают. Но моя Милли всякий раз волнуется, стоит мне только за инструмент взяться. И вот чесслово: когда она на меня смотрит, я работать не могу — руки дрожат.
— Хотите, они перестанут дрожать? — предложил Джеффри, хотя отлично видел, как Джим поднёс ко рту свою кружку с пивом и рука у него была тверда, как скала. — Вы, господа, навели меня на одну мысль. — Он помолчал, гадая, станут ли они его слушать. — Мой дядя с материнской стороны был из Убервальда, и звали его Геймлих Зарайхаузен, потому что он был первым, кто додумался обзавестись сараем.
— У меня тоже есть сарай, и что? — не понял Джим Вонючка.
— Не обижайтесь, но вам только кажется, будто он у вас есть, — покачал головой Джеффри. — Сарай обычно используют как курятник или коровник, или коз там держат. Ещё бывают каретные сараи, я слышал, в Щеботане их называют «гаражи». А я говорю о мужских сараях. Мне кажется, такие сараи — как раз то, что вам нужно. Сараи для мужчин — гаражи.
Вот тут старики оживились. Особенно когда Джеффри крикнул:
— Ещё по кружке всем! Выпьем за гаражи!
Женщины в деревнях тоже полюбили Джеффри всей душой. Вот ведь диво дивное! Возможно, их очаровали его вежливость, добродушная улыбка и готовность всегда остановиться и поговорить.
— Господин Джеффри — такой спокойный юноша. Что бы ни случилось, по стенам бегать не станет, не из таковских он. И говорит так хорошо! Сразу видно — учёный человек! — поделилась однажды с Тиффани старая Бетси Попрыжкер.
— А этот его козлик! — подхватила госпожа Свистни, скрестив полные руки на ещё более полной груди. — На вид норовистая скотинка, а за Джеффри ходит кротко, как ягнёнок!
— Вот бы он моего Джо так приручил! — хихикнула Бетси, и они с госпожой Свистни пошли дальше по улице, тихонько пересмеиваясь.
А Тиффани, глядя им вслед, задумалась, как это её мальчик на побегушках умудрился стать здесь своим. А потом вспомнила, что встречала таких людей и раньше: они всегда всех знают, никогда не вступают в распри и могут остановить драку. Надо будет, решила она, взять его с собой, когда настанет время обходить дома, и присмотреться.
Так что на следующий день Джеффри отправился с ней, пристроившись на метле позади. Пока Тиффани с трудом управляла перегруженным помелом среди высоких гор, лицо юноши светилось от счастья. И когда он, такой сияющий и жизнерадостный, входил в дом, в доме тоже всё начинало сиять и искриться. Джеффри веселил людей, пел песни, и каким-то образом благодаря ему всё становилось… чуть лучше. Младенцы переставали плакать и принимались гулить, взрослые бросали препираться, матери успокаивались и выслушивали его советы.
Он и к животным умел найти подход. Тёлки стояли смирно, вместо того чтобы в ужасе кидаться прочь от чужака, а кошки, едва войдя в комнату, решали, что будут жить у него на коленях. Однажды Тиффани видела, как Джеффри стоял, прислонившись к стене домика в лесу, а семейство кроликов мирно сидело у его ног — это при том, что тут же, рядом с ним, устроилась собака.
Нянюшка Ягг, посмотрев, как Тиффани ходит по домам с Джеффри, потом сказала ей:
— Хороший он парень, сердцем чую. Уж я-то мужчин знаю. — Она рассмеялась. — Я их в своё время повидала всяких и по-всякому, уж поверь мне. Не то чтобы он какие особые надежды подавал, да и кому-то из ведьм может прийтись не по нутру мысль, что парень в наше ремесло лезет. Но ты, Тифф, главное, не слушай, если кто скажет, будто матушке Ветровоск такое не понравилось бы. Помни: она тебе удел оставила, а не кому-то из них. А уж как с ним управляться, ты сама должна решать. По-своему, не по-её. Так что если хочешь учить парня — учи на здоровье.
Тиффани со своей стороны с каждым днём всё больше поражалась питомцу Джеффри. Мефистофель приходил и уходил, когда ему вздумается, но, если только Тиффани не брала юношу с собой в полёт, козлик всегда был где-то рядом. Тиффани казалось, что он опекает мальчика. Джеффри и Мефистофель отлично понимали друг друга: похоже, козлик умел донести до хозяина свою мысль, отстукивая копытцами сложный ритм. Если бы Мефистофель был собакой, он был бы пойнтером, подумала Тиффани. Хозяин был ему другом, и горе тому, кто вздумает злоупотребить добротой Джеффри — копытца и рожки Мефистофеля были на диво острые.
Когда Джеффри уходил по делам, козлик часто отправлялся гулять сам по себе. Козы матушки Ветровоск довольно скоро признали его главным, а нянюшка Ягг клялась, что однажды видела, как «этот мелкий паршивец» сидел в кругу диких горных коз. Она звала его Шашлыкозлищем и добавляла:
— Не то чтобы он мне не по нраву, хоть от него и пованивает. Я, можно сказать, всегда рога уважала. Козы соображают, а вот овцы — нет. Ты только не обижайся.
Звёздный час Мефистофеля, подтвердивший нянюшкину правоту в обоих отношениях, настал, когда Джеффри запряг его в тележку и отправился навестить мать с больным малышом по другую сторону леса.
Молодая мать была дома с ребёнком одна и смотрела на Джеффри во все глаза. Она так суетилась и волновалась из-за захворавшего сына, что забыла запереть овец в загоне. А овцы — на то и овцы, чтобы, обнаружив открытые ворота, удариться в панику и разбежаться. Когда хозяйка наконец посмотрела в окно и увидела, что происходит, было уже поздно.
— Мой муж так разозлится! — охнула она. — Нам теперь их ни в жизнь обратно не собрать. Только посмотри, удирают кто куда!
Джеффри высунулся в окно и несколько раз прищёлкнул языком. Мефистофель, которого он перед тем выпряг из тележки и пустил пастись, перестал щипать траву. А о том, что произошло дальше, ещё долго потом судачили по всему Ланкру. Если верить молве, Мефистофель стал гуртовать овец не хуже выученной овчарки. Овец, конечно, было много, а он один, но он методично, одну за другой, вернул их всех в загон.
Когда хозяйка рассказала мужу, что козлик не только всех овец пригнал обратно, но и закрыл за ними ворота, муж, понятное дело, решил, что она слегка преувеличивает, но с удовольствием поделился историей вечером в пивной, и легенда о Мефистофеле распространилась по окрестностям, как пожар.
Тиффани узнала обо всём от Джеффри и нянюшки. Учитывая, что Джеффри ещё и больному малышу помог, она решила, что день выдался удачный. И всё же нет-нет да и поглядывала на Мефистофеля, а тот смотрел на неё в ответ хитрющими глазами-щёлочками. Тиффани знала, что с козами надо держать ухо востро. А этот козлик был вдобавок себе на уме. Мефистофель тоже наблюдал за ней, заметила она, и за Эй, которая, как это водится у кошек, наблюдала за козликом, делая вид, что вовсе на него не смотрит. Похоже, все наблюдают друг за другом, поняла Тиффани и улыбнулась.
Вот тогда-то она и приняла решение.
На следующее утро она подозвала Джеффри и объявила, что ей надо сказать ему нечто важное.
— Есть кое-что, чего ты пока не знаешь, — осторожно начала она. — Я хочу познакомить тебя с моими… маленькими друзьями.
Ничего не произошло. Помолчав, Тиффани окликнула:
— Явор! Я знаю, ты тута, а ну кыкс показнись!
Ничего не произошло.
— Я дам те мал-мал промочнуть горло! — Тиффани поставила на стол чашку и плеснула на дно несколько капель крепкой выпивки.
В воздухе промелькнул рыжий сполох — и вот Явор Заядло тут как тут, со сверкающим мечом в руке.
— Явор, познакомься, это… Джеффри, — медленно проговорила Тиффани и обернулась посмотреть, как тот держится при виде первого в своей жизни Фигля.
Но Явор Заядло её удивил.
— Ах, дыкс мы ужо поручкались, — заявил он.
Джеффри покраснел.
— Ну, я ведь ночевал в старом сарае, — пояснил он. — А там уже спали эти господа, и они были так добры, что позволили мне разделить с ними кров.
Тиффани потеряла дар речи. Джеффри успел свести знакомство с Фиглями! А она и не подозревала! Она же ведьма, она должна была знать!
— Но… — в растерянности начала она, глядя, как вокруг появляются другие Фигли.
Одни спустились по верёвкам с потолка, другие выскользнули из-за ведра для воды, и все вместе столпились полукругом вокруг чашки с выпивкой.
— А, не волнувайся, — махнул рукой Явор Заядло. — Мы за всякое с ним толкуем, когда ты ужо в ночнухе и бай-бай.
— Но мы всё одно за тобой призырива… Мфф, мфф!!! — Это Явор Заядло крепко зажал ладонью рот Тупу Вулли.
— Когда я в ночнушке? — возмутилась было Тиффани, но тут же сдалась.
Что толку! Они будут присматривать за ней, что бы она ни говорила. И если бы ей предложили выбирать, будут в её жизни Фигли или нет, она бы не раздумывала.
— Ты не обижукаешься, хозяйка? — Явор Заядло принялся шаркать ногами, как всегда, когда приходилось объясняться. — Джинни грит, тебе свезло, что этот вьюнош сюды набрёл, потому что он — сокровишше. А ты ж бум-бум, мы ж нипочём сокровишше не упустим.
Фигли, все как один, счастливо вздохнули.
Тиффани подтолкнула к ним чашку.
— Ну, это сокровище вы не стырите, — сказала она. — Но я бум-бум… я думаю, пора познакомить Джеффри с кельдой.
Снаружи шёл ливень, в пути они промокли до нитки и потом долго обсыхали у очага в фиглевской тайной пещере. Джеффри был в восторге от полёта и ничуть не смутился, когда ему сказали лезть в нору, запрятанную среди колючих кустов.
Он немного поёживался от неловкости, потому что взгляды всех Фиглей были прикованы к нему. Особенно взгляд Мэгги, старшей дочери Джинни, которая только что отважно протиснулась поближе, чтобы посмотреть на мал-мал громазду каргу и её приятеля. Она пригладила огненно-рыжие волосы и скорчила свою самую лучшую гримаску.
Джинни вздохнула. Скоро дочери придётся покинуть её дом. В клане может быть только одна кельда.
Только она это подумала, как Явор Заядло распахнул объятия, и Мэгги, протолкавшись к нему, уселась рядом.
— Моя дочура, Мэгги, — с гордостью представил её Явор Джеффри. — Вскорости ей ужо надо топ-топс свой собственный клан искать, она ж у меня уже большая красава.
Мэгги тут же вскинулась:
— Ну почём я не могу статься тута, а? — заканючила она специальным капризным голоском папенькиной дочки. — Мне тута хорошо, а мужа, — добавила она почти с отвращением, — и детов я не хочу заводить. Я в воины хочу.
Явор рассмеялся:
— Но ты ж не вьюнош, Мэгги, ты красава.
Он встревоженно посмотрел на Джинни: неужели она не научила дочь таинствиям? Не научила всему тому, что девушка должна знать, чтобы стать кельдой?
— А я умею подраться, — заявила Мэгги, надув губки. — Вон, Мал Дагги Носач пусть сказанёт, я ему раз крепко накидала люлей. А неча было со мной препиракаться!
Мал Дагги Носач, костлявый юный отпрыск Явора, потупился в своём углу, так что косы, украшенные по фиглевской моде бусинами, упали ему на лицо и на виду остался только нос. Дагги смущённо переминался с ноги на ногу.
— И я с Жабом толковала, — гнула своё Мэгги. — Жаб грит, можно не блюсти традыции, ежли не хошь. Это таковское Право Человеку.
— Ну дыкс ты-то не человек, — резко вмешалась Джинни. — И чтоб мы этой разбредовины больше не слыхали! А ну кыкс тащи гостю добрый кус буранятины с нашеей особливой подливой!
Тиффани знала, что у Фиглей за подлива и из чего её делают.
— Улитки, — шепнула она Джеффри, когда Мэгги обиженно бросилась прочь.
К её изумлению, юная пикста проделала это точь-в-точь как госпожа Увёртка, если не считать, конечно, того, что Мэгги была всего пять дюймов от пят до макушки, а госпожа Увёртка ростом не уступала отцу Тиффани.
Джинни обладала удивительно острым слухом для такой маленькой женщины.
— Ах, мои ребяты чегой токо себе не делают с улиток, — сказала она. — Даж улитковое виски мастрячат.
Джеффри вежливо улыбнулся:
— Большое спасибо вам, кельда, но я не ем ничего, что когда-то бегало, плавало или ползало. В том числе и улиток. Пусть лучше живут.
— На самом деле Фигли разводят улиток, — пояснила Тиффани. — Всем надо чем-то жить, Джеффри, без этого никуда.
— Верно, — сказал юноша. — Но не за счёт чужих жизней.
Джинни наклонилась вперёд и положила маленькую орехово-смуглую ручку на его ладонь. Воздух в пещере застыл, и взгляды Джинни и Джеффри встретились.
— Когда-то таких, как ты, было много, — сказала Джинни после долгого молчания. — Я не обшиблась. Я видала тебя в котле. Ты — тот, кто бой остановит, мир принесёт, всех угомонит. Ты — угомон. — Она повернулась к Тиффани: — Береги его, Тир-вар-фойн.
Пока они шли на Родную ферму пить чай, Тиффани размышляла о словах кельды. Остановить бой. Принести мир. А ведь может статься, именно эти умения им пригодятся в ближайшее время… И стоило только об этом подумать, как по спине Тиффани пробежала дрожь. Это была такая настойчивая дрожь, означающая приближение несчастья. С другой стороны, возможно, это просто организм пытался сказать Тиффани, что был бы очень ей благодарен, если бы она в следующий раз отказалась от улиточной подливы. Она попыталась прогнать неприятное ощущение и снова задумалась о Джеффри. «Береги его», — сказала Джинни. И не зря, решила Тиффани. Возможно, впереди их ждёт нечто такое, с чем этот юноша справится как никто другой.
Вот тогда-то Тиффани и приняла решение: она отправится в Анк-Морпорк и возьмёт Джеффри с собой. Всё равно пора было навестить большой город — она же как бы главная ведьма. А вдруг городские ведьмы уже прознали об этом и судачат о ней между собой, будто она какая-то выскочка? Надо проверить. «И заодно, — пискнул тоненький голосок в голове, — может быть, получится повидать Престона». Тиффани постаралась отогнать эту мысль. Она же не по личным делам собралась в город. Она отправится туда, потому что она ведьма и у неё есть обязанности. Да, именно так она и скажет нянюшке Ягг — надо же будет предупредить об отлучке. Но надежда повидать Престона тихо прокралась в сердце и угнездилась там, отчего внутри сделалось немножко щекотно.
Джеффри ушёл далеко вперёд, но когда Тиффани окликнула его, тут же вернулся и вопросительно посмотрел на неё.
— Джеффри, — сказала Тиффани, — завтра мы отправимся за твоей первой метлой.
Назад: Глава 9 ЗАКЛИНАТЕЛЬ КОЗ
Дальше: Глава 11 ГОРОД
