Глава пятнадцатая. Довести до Оргазма
Мир наш велик, красота так прекрасна,
Да здравствует наша богиня оргазма.
Песенка фанатиков
Я проснулась раньше, понимая, что меня чего – то лишили кое-чего важного. Если бы это совесть или девственность, я бы еще поняла! Меня лишили одеяла! Потеря была невосполнима, утрата была настолько осязаемой, что Лига Справедливости в моем лице тут же решила восстановить мировой порядок. Но пока бог велил делиться, кто-то прослушал, зевнул и пополз использовать мою грудь в качестве подушки. Причем ее взбивали и долго не могли устроиться.
Я смотрела на эту идиллическую картину, глядя на пепельные волосы, разметавшиеся по мне. Еще бы! Тут один мужик не всегда одну бабу содержать может, разве что на подножном корме в спартанских условиях, а этот умудрялся целый гарем. Еще бы так рано поседеть. Одна прядь решила узнать, что у меня во рту, но я ее выпроводила, сдувая со своего лица.
– Бессо-о-овестный! – пробурчала я, покраснев и вспомнив, почему мое платье валяется в дальнем углу. Мысль о том, как меня нежно вытряхивали из него, ничуть не растопила мое чертвое и замерзшее сердце.
– Зарабо-о-отай денег, цвето-о-очек, – пробурчали мне, протягивая мне кончик одеяла, которым не могла укрыться даже отощавшая мышь, – и купи-и-и мне со-о-овесть… Выберешь сама-а-а.
Я снова посмотрела в угол, пытаясь привстать.
– Пла-а-атье из угла-а-а не приноси-и-ить. Оно нака-а-азано, – снова промурлыкал Эврард, зевая и укладываясь поудобней. – Оно снима-а-аться не хоте-е-ело… Плохое пла-а-атье.
– А трусы, я так понимаю, всегда мечтали о чем-то возвышенном, раз очутились на потолке, – согласилась я, глядя как на барельефе развевается флагом мое нижнее белье.
– Да-а-а, они то-о-оже нака-а-азаны, – снова заразительно зевнул Эврард, – За высокоме-е-ерие…
– Я тут амнистию собираюсь объявить! Работать надо! – тяжело вздохнула я, чувствуя, как меня душит жа-а-аба, а еще бессовестно вертится и зевает. – Вставай! Пора вставать!
– Вче-е-ера вста-а-ал – уже побе-е-еда, – засмеялся Эврард. – Что ты хо-о-очешь от ста-а-арого, больно-о-ого челове-е-ека…
– У которого был целый гарем, – язвительно заметила я, осторожно пытаясь вылезти.
- Да что ж тако-о-ое! – возмутился Эврард, подползая ко мне лицом. Нет, я, конечно, понимаю, когда мужик застегивает мне про бывшую, а у тебя есть ощущение, что она вот – вот придет к тебе выяснять отношения, мол, мой, мужик!
– Цвето-о-очек ревну-у-ует, – сладко улыбнулся гаремовладелец.
– Вовсе нет! Я интересуюсь из соображений безопасности. Одно дело, когда к тебе приходит бывшая, уставшая рвать волосы на себе и решившая переключится на тебя, а другое дело – целый гарем! – буркнула я, выбираясь и отбирая одеяло. – У меня здоровья не хватит выяснять отношения с целым гаремом!
– Ма-а-аксимум, что они сде-е-елают, так это пожале-е-еют тебя. Скажу-у-ут: «бе-е-едненькая, как тебя угора-а-аздило! Крепи-и-ись, ми-и-илая!», – ядовито заметил Эврард, хватая одеяло за кончик и перетягивая его на себя. Пока мы сражались за одеяло, в дверь отчетливо и громко постучали. Платье и белье тут же получили амнистию, поэтому, когда в дверь просунулась перепуганная голова принца Филиппа, я сидела так, словно всю ночь занималась документами. Я сидела за столом с умным видом и перекладывала какие-то черновики с расчетами, зато Эврард валялся на диване, наслаждаясь добычей в виде одеяла.
– Бери-и-ите приме-е-ер с цвето-о-очка, – по моей спине провели пальцами. – Всю но-о-очь рабо-о-отала… Это я бессо-о-овестный спа-а-ал, а она рабо-о-отала. Не поклада-а-ая ру-у-ук… Я ей говорю, что рабо-о-оть нужно не всю но-о-очь, а голово-о-ой, но она ни в какую!
Я прокашлялась, снова с деловым видом шурша бумагами, всматриваясь так, словно понимаю чужие каракули.
– Трудого-о-олик наш цвето-о-очек, – послышался голос, пока по моему наскоро застегнутому платью скользила рука. – Всю но-о-очь наш но-о-овый марке-е-етинг высчи-и-итывала… А пото-о-ом, после моих до-о-олгих у-у-устных объяснений…
В этот момент я готова была задушить его подушкой на месте. Лишить старого больного человека последней радости и жизни. Прекратить страдания при помощи перьевой эвтаназии.
– Приняла-а-а его за-а-адним число-о-ом, – коварно закончил Эврард, пока я прикидывала, что подушка – это слишком мягкая и нежная смерть!
– А! Понятно! – как потупился принц Филипп. – Я в этом плохо сображаю.
В этот момент я потупилась в какие-то финансовые схемы, закрывая глаза и закусывая губу. Понимаю, что у нас мужской коллектив, поэтому свадьбы бывают редко, но не настолько.
– Я просто хотел сказать, что слух пошел о том, что наши конкуренты пошли брать третий город! – выпалил принц Филипп, признавая мое умственное превосходство в вопросах маркетинга. Дверь закрылась, а я заневрничала.
– Благослове-е-енны идиоты! Если бы не они, я был бы бе-е-еден, – сладко потянулся Эврард, пока я лихорадочно прикидывала, как же так? Времени еще – ого-го! Можно не торопиться, но нет же! Побежали! Надо что-то делать! Срочно! Узнать все про город! Собрать всю информацию!
– Тише-е-е, тише-е-е, цвето-о-очек, – меня поймали на руки и посадили на колени. – Фисе, попа-а-алась. Успоко-о-ойся. За что – о-о мне такое наказа-а-ание на ста-а-арости ле-е-ет.
– Там без нас город берут! – заерзала я, пытаясь встать.
– На тот свет не унесу-у-ут, – мне уткнулись в волосы, крепко сжимая в объятиях.
– Ты что – то знаешь про город? – спросила я, шаря глазами по комнате и прикидывая, где можно раскопать про него информацию.
– Возмо-о-ожно, – мурлыкнул Эврард, коварно улыбаясь и прикусывая меня губами за ухо. – Но не скажу-у-у.
– Это почему же? – недружелюбно спросила я, понимая, что обнимают меня не просто так а с определенной целью, осторожно расстегивая наскоро застегнутые в прошлый раз пуговицы. Стоило мне опустить взгляд, как рука тут же ложилась поверх второй, как ни в чем ни бывало, но стоило отвлечься, как пальцы начинали ковырять петельки.
- Потому-у-у что не име-е-ею пра-а-ава тебе это говори-и-ить, – мурлыкнули мне на ухо, успев расстегнуть очередную пуговицу и скрыть следы преступления.
– Хорошо, а если я попробую угадать, ты скажешь? Тепло или холодно? – предложила я. – Там второй дракон?
– Хо-о-олодно! – заметил Эврард, снова продолжая свою подрывную для моего авторитета деятельность.
– Там еще какая-то тварь живет в окрестностях? – поинтересовалась я, шлепая руководство по моей эксплуатации по рукам.
– Хо-о-олодно, – мурлыкнул Эврард, ловя мою руку в свою, а второй продолжая начатое.
– Там работорговцы? Разбойники? – снова спросила я, пытаясь второй рукой помешать процессу моего раздевания.
– Хо-о-олодно, – снова ответили мне, ловя вторую руку и присоединяя ее к первой.
– Хорошо! Там … там… Ну подскажи!!! – занервничала я, понимая, что пуговиц осталось мало.
– Щито тебе подсказа-а-ать? Хорошо-о-о, – заметил Эврард, добравшись до последней пуговицы и стягивая мое платье на пол. – Та-а-ам живу-у-ут те-е-е, кого сло-о-ожно переубеди-и-ить, но на ком мо-о-ожно зарабо-о-отать, если пра-а-авильно себя преподнести-и-и…
– Дураки? Идиоты? – скептически поинтересовалась я, представляя целый город, в котором одна проблема топчет другую. Так сказать, Проблемная Столица!
– Ху-у-уже… – Эврард усмехнулся, нежно целуя меня в оголенное плечо и замирая, словно это был не он, а кто-то другой.
– Хуже-хуже-хуже, – я закусила губу, сощурилась на черные вензеля противоположной стены кабинета. – Стой! Я поняла! Фанатики??? Эврард! Отвечай! Там живут фанатики?
Я попыталась вскочить, прикидывая, как агитирую толпу зомби. Хм, если правильно подать себя, то…
– Бессовестны-ы-ый цввето-о-очек соблазнил руково-о-одство, – вздохнул Эврард, украдкой целуя мою шею и удерживая меня на месте. Я чуть не подскользнулась ногой на упавшем одеяле. – Вы-ы-ыведал у него всю информа-а-ацию…
Задыхаясь и вплетая свои пальцы в чужие волосы, покачиваясь и целуя чужие губы, я поняла, что фанатики могут слегка подождать.
* * *
– Эврард! – возмутилась я, натягивая на себя платье и закатывая глаза. – Я уйду когда-нибудь отсюда? А? У нас последний город! Решающая битва!
– Фисе, иди-и-и, – коварно заметил Эврард, отворачиваясь. – Я на тебя оби-и-иделся.
Теперь я понимаю, почему гарем будет поочередно жать мне руки, и хлопать по плечу и сочувственно глядя на меня. Это – не гарем ему нервы трепал, это он гарему нервы трепал. Бессовестный.
На провокацию я не поддалась, шагая в сторону коридора. У меня в голове созрел вполне приличный план. Я не знаю, на что там молятся и кому поклоняются, но сувенирная лавка при любом культовом сооружении приносит доход больше, чем весь Голливуд в прокате. Ничего-ничего! Сейчас – сейчас! Святая вода, благовония и свечки из мыла… Все нормально! Сейчас мы все решим!
– Ребята! Собираемся! – скомандовала я, глядя на вялое содержимое комнаты отдыха. – Быстро-быстро!
Я даже похлопала в ладоши, глядя как принцы лениво поднимаются. Еще бы! Они тут победу отмечали со страшной силой!
– Приведите себя в порядок! – рявкнула я. – Чтобы выглядели, как мальчики из церковного хора! Беленькие, пушистенькие…
И тут я вспомнила, почему такие высокие голоса у мальчиков из церковного хора, но решила не расстраивать структуру.
– Мы идем туда, где люди во что-то очень сильно верят, – смягчилась я, глядя, как стонут несчастные принцы. – Вы должны выглядеть одухотворенно, возвышенно… Так! Куа бутылку берешь! Эрик! Поставь на место! Никто ее выпьет!
– Еще бы, – пробурчал Эрик. – Я вылить хотел. Вчера вставать было лень…
Через двадцать минут адепты с сумками стояли и смотрели на меня, как на лжепророка.
- Эврард, можешь открыть портал? Ну пожа-а-алуйста? – заметила я, глядя на зевающего гениального директора, который критично осмотрел нас и расцвел фирменной гаденькой улыбочкой.
- А кому они хоть поклоняются? – пробасил на ухо принц Алан, запивая выхлоп нашими духами.
- Я цвето-о-очку ча-а-ас на это наме-е-екал… Я ей намека-а-аю, намека-а-аю, а она намеков не понима-а-ает… Ни у-у-устно, ни за-а-адним число-о-ом! – ядовито заметил Эврард, открывая портал, в который нас подло засосало.
Мы очутились возле огромной, отсвечивающей золотом статуи обнаженной женщины с фигурой, от которой принцы аж присвистнули. Символическая набедренная повязка всеми очертаниями повторяла коварные изгибы. Вокруг золотой богини лежали цветы.
- Великая богиня Оргазма! – прочитал по слогам принц Эрик, раздвигая цветы.
Пока я хихикала, один из принцев снял даже парик, в знак уважения к чужой вере. Все тоже прониклись торжественностью момента. Кто-то даже упал на одно колено, пока я ухахатывалась, хватаясь за живот. Это ж надо! Нет, ну я все понимаю!
– Матушка учила, что чужую веру нужно уважать! – заметил принц Филипп, для которого бесстыдница тут же превратилась в богиню.
– Богов гневить нельзя! Я вот однажды плохо сказал об одной богине, а потом сломал меч и зуб, – вздохнул принц Эрик, преклоняясь перед статуей. – Боги все видят и все знают. Знают кто кого…
Я уже не могла. Меня просто разрывало, как хомячка. Я постанывала, всхлипывала и корчилась, пытаясь представить, как толпы мужиков дружно молятся на это самое… «А я намека-а-ал!» – пронеслось в моей голове, пока по щекам полз румянец.
– Боги не любят, когда смеются над ними! Они могут наказать, – твердили набожные принцы, отвешивая поклоны богине, которую видели в первый раз. – Боги знаю, кого наградить, а кого наказать…
Я уже выла, опираясь на статую, и не могла сдерживать истерический смех. Мне кажется, что я даже прихрюкивала, представляя толпы паломников. «За чем ходила в город?», – спрашивает супруг свою жену – паломницу. «На Оргазм посмотреть! - отвачает смиренная жена. – Никогда не видела, а тут хоть одним глазком посмотрела!». Какая сволочь так поглумилась?
– Богохульница! – послышались возмущенные крики. Ко мне устремлялась одетая в белые простыни толпа, настроенная крайне решительно. – Отрицает нашу веру! Глумиться над ней!
А ничего, что вы тут дружно глумитесь над здравым смыслом? Нет? Ничего страшного?
Какой-то небритый фей, размахивая палкой с деревянной звездой на конце, орал, что меня, богохульницу, нужно срочно довести до … Ну вы поняли.
Я уже не могла смеяться, понимая, что дело дрянь.
– Пристыдить ее! – приказал фей, в простыне, размахивая палочкой. – А паломников – накормить, приютить… Истинно верующие люди всегда заслуживают уважения!
– Ребята! – крикнула я, глядя, как они внимательно слушают, что ласково говорит им какая-то мадам, показывая на статую. До меня долетали отдельные слова: «… награждает верующих», «… дарует прощение тем, кто покается», «… прощает все злодеяния и пригрешения». Я смотрю, что принц Алан что-то рассказывает женщине, а она похлопывает его плечу, словно утешая.
– … много зла делал… Очень много… – он поднял глаза на статую и пристыженно опустил. – Помню глаза тот девушки… Забыть не могу… Всю жизнь мучаюсь … Приказ выполнял…
– Главное, что ты раскаялся, – шептала адептка, улыбаясь нежной и материнской улыбкой. – Она простила тебя. И богиня тебя простила… Никто не держит на тебя зла… Ты дома, брат. Здесь тебя все любят… И никто никогда не скажет, что ты был плохим… Тебя простили…
– Ребята, что с вами? – занервничала я, понимая, что каяться еще рано. – Эй! Вы что? С ума сошли!
– И тебе она тоже дарует прощение, ибо она милосердна! – утешали моих принцев адепты. – Воздай благодарность ей…
Меня смущало не то, что их уводят, а то, что они сами послушно идут, рассказывая о былых подвигах! Толпа шумела и галдела, беря меня в кольцо. Судя по лицам и палкам, доводить меня до … мой взгляд упал на богиню… будут крайне жестко. Властные герои начищали кованые сапоги, вымачивали розги в воде, проверяли узелки на кнутах и вспоминали «Молот Ведьм».
– Нет тебе прощения! – вынесли мне вердикт, скручивая мне руки за спиной. – Но если ты признаешь, что была неправа… Если раскаешься перед богиней в своей насмешке… Хотя нет, не простит.
– Стоять! Вы только что говорили, что она всех прощает!!! – возмутилась я, глядя на статую. Нет, я честно была готова поклясться тем самым, чему тут молятся, что я не со зла.
– Но не тебя! – вынес вердикт главные адепт сего таинства. – Тебя она не простит.
Вот так всегда. Все хорошее на мне заканчивается. Однажды на мне закончилась горячая вода, потом на мне закончились нормальные мужики, а следом и прощение богини. Почему на мне заканчиваются только хорошее? Почему на мне не могут закончиться плохие дороги, нищита, идиоты?
– В дом неверующих ее! – скомандовал главный по Оргазме.
– Ребята, я верю! Я очень верю! И не просто верю, но и практикую! – возмущалась я, но меня волокли навстречу неприятностям по земле. – Пустите быстро!
Открылась дверь в какое-то странное сооружение, смахивающее на мавзолей. Меня долго волокли по сырым коридорам, а потом остановились.
– Бросайте ее ко второму! – приказал голос, а вынужденная остановка закончилась, и следующей станцией была камера, в которую меня втолкнули, громко закрывая дверь.
Я сплюнула волосы, проверила сумку, которую честные верующие не отобрали в попыхах, ругнулась так, что содрогнулись стены.
– Какая встреча! – раздался мрачный голос из камеры. – Только тебя здесь не хватало для полной богини! Тьфу!
Я присмотрелась к темноте и увидела очертания второго узника. Он встал, луч света, падающий из тщательно зарешеченного окна осветил золотые волосы и сумрачный взгляд.
– Вот до чего доводит Оргазм, – простонала я, разглядывая двухместный номер без санузла. – А где брат? Или его привели к …
– Молчи, думай лучше, как выбираться будем! Магия здесь не действует! Я пробовал! – отрезал красавец, глядя на меня как-то даже обиженно. – Вот если бы ты согласилась работать с нами…
– То бы сидели здесь втроем! А если бы про нас писали книгу, то поставили бы предупреждение МЖМ! – вздохнула я, присматриваясь к высокой решетке. – Подсади меня! Сейчас посмотрим, вдруг ее удастся выломать.
– Тогда лучше ты меня подсади! – язвительно заметил красавец, расхаживая по камере. А потом ведь сплетни пойдут… – Я предлагаю выкопать туннель!
Мы спорили полчаса. Я готова была разукрасить его и задушить, благо было чем. Если бы я увидела его с табличкой «Выведу!», то подошла и уточнила, что «из себя!».
– Смерти моей хочешь? – скривился златокудрый, стараясь не смотреть на наш новый одеколон, который мы еще даже обозвать, как следует не успели.
– Я просто прикидываю, вдруг тут есть что-нибудь полезное, – заметила я, капая на пол содержимым очередного флакона. – Ну мало ли!
Дверь открылась, наш герой решительно встал, заставив меня проникнуться к нему уважением. Стоило первому очень в серующему шагнуть в камеру, как он после меткого удара в челюсть, отправился постигать свою богиню в мечтательных грезах.
– Нам нужна девка! – кричал кто-то, пока ко мне ломанулись несколько человек. Я забилась в угол, но тут же очередной желающий, приобщить меня к прекрасному, упал в нокаут.
– Сколько вам заплатили? – возмутился златокудрый, вырубая очередного, пока сотоварищи оттаскивали раненых с поля боя. – Не подходить к ней. Не позволю.
– Хорошо! Сковать их вместе! – послышался голос, пока у меня медленно возвращалась вера в мужиков. Где ты был раньше?
Я бросила первый попавшийся из линейки флаконов, который разбился, распростаняя такой запах, что у самой заслезились глаза.
– Фууу! – закашлялся мой сокамерник, пока адепты сами охреневали. – Это что за дрянь!
– Это мои духи! – заметила я, доставая второй «пробничек». – Для меня их разработали. «Мой цветочек» называются!
Через пять минут возни вместе с силой, превышающей нас многократно, мы мрачно сидели, подпирая стенку.
– А ты не подумала, что они уйдут, а нам здесь сидеть? – ядовито прокашлялся мой сокамерник. – Причем, долго. Возможно, даже всю жизнь! И вообще, если мне на дороге попался такой цветочек, то я бы отметил на карте крестиком это место и ходил бы в обход! Кхе! Бе!
– А ты здесь, как оказался? – спросила я, устало откинувшись на сырую стену.
– Не сиди на холодном, – буркнули мне, снимая куртку. Один рукав снять не удалось, поэтому его просто оторвали. Я сгребла куртку под себя, понимая, что не все трейдеры одинково полезны. Некоторые из них вполне нормальные ребята. От удушающего запаха у меня чесался нос. Не хватало, чтобы на именные духи у меня образовалась стойкая аллергия.
– Эй! Ты что делаешь! – возмутилась я, почесывая нос, готовый чихнуть в любой момент. Чья-то рука как бы поглаживала в такт моим движениям мои прелести.
- А другой почесаться не могла? – усмехнулся златокудрый, возвращая свою руку на место вместе с моей. – Или давай у меня что-нибудь почешем?
– Бессовестный! – всхлипнула я, давясь от смеха и пытаясь избежать почесания. – Ты так не ответил на мой вопрос. Тоже проявил неуважение к богине?
– Не я, а брат, – мрачно заметил златокудрый, сдувая прядь волос с лица. – Дальше началась возня, я успел открыть ему портал…
– То есть у нас на воле кто-то есть? Те, кто будут носить нам передачки? – всхлипнула я, усаживаясь на куртку поудобней. – Слушай, ничего себе у тебя тут синяк. Давай что-нибудь приложим!
– Хватит. Один раз уже приложили. Одного раза вполне достаточно! – ответил мой сокамерник. – Ты понимаешь, что фанатиков купили? Я краем уха слышал, что им столько денег отвалили, что хватит целый монастырь отстроить!
– Так нечестно! – возмутилась я, вспоминая недавнюю историю с драконьими сердцами. – Они нарушают правила!
– Мы тоже не святые, – усмехнулся златокудрый, уворачиваясь от куска куртки, пропитанного вполне приличным кремом-кондиционером, который холодил так, что все холодильники ему завидовали белой завистью.
В итоге компресс был приложен, но легче нам не стало.
– Давай попробуем выкопать туннель? – предложила я, понимая, что трехразовое питание включено. Трехразовое в год. По праздникам. А так никто нас кормить не собирался.
– Тебе заняться нечем, принцесса? – поинтересовался сокамерник. – Ничего, лет через двадцать выберемся…
– А…, - я почему – то подумала, что Эврард как-то не останется в стороне. Наверняка не останется. И в долгу тоже.
– Смотри, тут камень крошится, – заметила я, беря осколок камня и расковыривая им дырку в кладке.
– Какая тварь придумала эту гребанную религию! Ладно, берегли бы тут природу, мать ее, со страшной силой! – бухтела я, откладывая камень и отгребая мусор. – Но ведь пришла же в голову какому-то идиоту мысля! Свет озарил все окрестности!
Рядом со мной слышалось тихо подхихикивание, которое почему-то придавало мне силы.
– Какой-то озабоченный, честное слово! Мало того, что идиот, так еще и озабоченный! – фыркала я, чувствуя, что камень поддается, но с трудом. Но это же лучше, чем просто сидеть? Не так ли? – Незнаю, что у него там чесалось в этот момент, но он чертов гений! Богиня Оргазма! Ну надо же! Извращенец какой-то!
– Хочешь, копать в два раза быстрее? – ехидно поинтересовался златокудрый, подавляя смешок, пока я остервенело долбила камень, чувствуя, как отлетают мелкие осколки. – Его имя начинается на э… Однажды он поспорил, что сумеет создать религию. Спорил на большие деньги… Шутка зашла слишком далеко, поэтому он сюда ни ногой!
Мой коэффициент полезного действия возрос в разы, когда я прикидывала, до чего я доведу одного старого и больного человека! Пожалуй, я сделаю его еще слегка больным. Такой пропишу постельный режим, что мало не покажется.
– А что мне будет, если я ему ничего не скажу? Про извращенца? – смеялся над ухом мой сокамерник.
Я повернулась, сдувая волосы с потного лица, прищурилась и как бы взглядом намекнула на то, что свидетелей обычно убирают.
– Не злись, принцесса! – меня дружелюбно потрепали по голове. – Я что-нибудь придумаю. Бросай это гиблое дело. Лучше отдохни. Не тратить силы попусту.
Мы сидели, а я чувствовала, как меня начинает медленно пробирать холод. Очевидно, на улице стемнело. Я молчала, растирая плечи руками и дуя на пальцы. Ничего страшного, вспомни, как ты мерзла на остановке. Нужно подумать о чем-то теплом. Пока что мне представлялся седьмой круг ада, куда я тащу одного очень шустрого товарища с невероятным чувством юмора.
– Давай сюда, – послышался голос рядом, как раз в тот момент, когда в моем воображении раздался знакомый голос «Ва-а-ау! Цвето-о-очек подготовила мне джаку-у-узи!». Мои руки взяли в свои и стали отогревать. Нормально! Он в одной рубашке – ему тепло, а я тут мерзну, пытаясь натянуть юбку на ноги.
– Может, не надо? – я попыталась оттащить руки обратно.
– Принцесса! – усмехнулся мой сокамерник, сгребая меня, усаживая на колени, отряхивая свою куртку с дорогими пуговицами и заворачивая меня в нее. Под конец меня просто обняли. – Попробуй отдохнуть.
Я долго нервничала, ерзала и никак не могла уснуть, но постепенно согрелась, слегка расслабилась и устроилась на чужом плече, вдыхая, едва заметный запах, похожий на запах мандаринки. Почему-то сразу вспомнился новый в детстве, мандарины под елочка, шкурки на подоконнике, мишура и красивый яркий шарик, который специально вешали пониже, чтобы я могла его рассматривать.
Меня еще сильней обняли, дыша мне на щеку и положив голову поверх моей. В теплоте чужих рук я чувствовала себя такой маленькой, такой беззащитной, что невольно потерлась носом об чужую рубашку. Никогда не думала, что враги и конкуренты – трейдер и сетевик однажды будут сидеть в обнимку. Ничто так не объединяет людей, как общая камера.
Я проснулась окончательно, когда почувствовала, что мое одеяло ворочается.
– Тебе-то хоть не холодно? – сонно спросила я, разлепляя глаза.
– Терпимо, – усмехнулись мне, тяжело вздыхая.
– Как тебя зовут? А то все как-то неловко спросить, – замялась я, чувствуя, как затекла рука.
– Зови меня Дез, – зевнул трейдер. – Принцесса, у тебя что с собой есть из образцов?
– А у тебя? – ехидно спросила я, вспоминая местные криптовалюты.
– У меня есть совесть, – парировал златокудрый. – Мы, в отличие от наших … кхе… кхе… друзей, просто так деньги не собираем для вышестоящих. Мы просто продаем возможность заработать благодаря своей наблюдательности и уму. Кстати, а твои мордовороты нас вытаскивать не планируют?
И тут я вспомнила, что вчера за двадцать минут потеряла всех лидеров. На душе стало так гадко, так мерзко от внезапного предательства, что чуть не расплакалась. Я значит с ними нянчилась, помогла им заработать, научила их всему, а эти привидения с моторочиками увели у меня их на считанные минуты! «Прощение, милосердие…!» Тьфу!
– Не придут они, – вздохнула я, стараясь не выдавать истинных чувств. – Они дошли сначала до ручки, а теперь до Оргазмы. Им там прощение обещали, милосердие и все такое…
– А за что им пообещали? – спросил меня Дез, кутая в свою порванную куртку. – Что ж они такого в жизни натворили?
– Ой, там как послушаешь, один другого краше! Палач, мародер, тюремщим, разбойник… – фыркнула я, вспоминая тот день, когда мы с ними только-только познакомились. – Короче, я к ним в душу не лезла, мне как-то плевать на это. Главное, чтобы работа шла.
– Ты понимаешь, что люди просто так ни к вам, ни к нам не приходят. От хорошей жизни никто не хочет рисковать. Кажды вправе выбрать, либо всю жизнь рубить лес, стирать и готовить на хозяина, или попробовать разбогатеть и самому стать хозяином, – заметил златокудрый, дыша мне в волосы и пытаясь отогреть мои озябшие руки. – Мы теряли людей до тех пор, пока не стали знакомиться с ними, узнавать, чем они живут, выслушивать их, советовать и помогать. Принцесса, как звали твоих ребят?
– Нашел, что спросить! Рыло, Топор, – начала перечислять я по памяти. – Эм… Мясник, кажется…
– Это – клички, принцесса. У этих людей есть имена и прошлое, есть то, что их радует и то, что терзает. Ты этого не знаешь. Может, они и хотели тебе об этом рассказать, но ты не слушала. А здесь их выслушали, дали правильный совет, подарили утешение и надежду. Они – далеко не праведники и им есть за каяться.
Каждое слово звучало, как удар молота, вызывая у меня странное чувство стыда и неприязни.
– Принцесса, не обижайся на правду. Просто учти на будущее, – меня погладили по голове, пока я напряженно сопела. И тут меня мне в голову закрасля гениальный вопрос. Я даже набралась язвительности, слегка припорошила ее нежностью и любопытством.
– А где, прости за прямоту, твои обласканные лидерским вниманием люди? А? – я даже закусила губу, понимая, что только что больно укусила его в ответ на поучительную лекцию о прописных истинах. – Что ж они нас еще не спасли? Где тут погром? Где крики? Почему твои маги еще не вынесли весь город, чтобы спасти своего духовного наставника?
– Кусаешься, принцесса? – усмехнулся Дез. – Отвечу просто. Они не придут. Потому, что я дал приказ не рисковать. Моя жизнь стоит столько же, сколько их жизнь. Она – бесценна только для меня. Не хочу, чтобы ценой моего освобождения был десяток жизней. Дорогая цена, принцесса. Слишком дорогая.
– Интересно, почему Эврард на тебе еще не зарабатывает? – ехидно заметила я, зевая.
– Потому что, где сядет, там и слезет! – парировал златокудрый. – Все, давай думать.
– Цветочек… – послышался тихий голос. – Цветочек…
Я прислушалась. Откуда-то сверху слышался шепот.
– Кто это? – напряглась я, видя, как в предутреннем сумраке рядом с высоким зарешеченным окном маячила фигура.
– Протяни руку, – послышался шепот. Меня подсадили, я протянула руку и почувствовала, что мне в нее вкладывают что-то увесистое. – Держи, цветочек… Спасибо, что заслонила от дракона… Все, мы в расчете… Не поминай лихом…
Да, из принца Эрика получился бы хороший бухгалтер.
– Я вором раньше был… Если что… В полночь у нас молебен! Нам него ходит даже охрана! – добавил шепотом спаситель. Я слышала его удаляющиеся шаги.
На счет бухгалтера я погорячилась.
– Представляешь? – задыхалась я от счастья, трогая ключ и обнимая сокамерника. – Представляешь? Ключ! Мы будем на свободе! А ты говорил… Черт! К наручнику не подходит… Значит, от двери. Черт!
– Ты понимаешь, что я не смогу сражаться, будучи прикованным к тебе наручником? – с сожалением заметил златокудрый. – Так что доставай свое оружие массового поражения! Будем что-то думать.
Я взяла сумку, открыла ее, звеня флаконами и …
- Предлагаю вашему вниманию уникальную органическую продукцию! – начала я, доставая первый флакон. – У нас есть линейка для мужчин, линейка для женщин и линейка унисекс.
– Мне сейчас доставать или позже? – простонал от смеха Дез, пока я встряхивала первый флакон. – Если что у меня…
– Так! Прекрати! Что это за мода у вас? Генеральный директор ООО «Яд», девятнадцать сантиметров! Я что? Девятнадцать сантиметров должна при встрече пожимать? – возмутилась я, откупоривая крышку.
– Это что? – простонал златокудрый, глядя на меня, как на чудовище.
– Это – лидер продаж! Парфюм «Вьюга Нос»! – заметила я. – Могу нанести, чтобы понюхали! Запах очень стойкий. Даже не свежем воздухе!
– А можно я заплачу, чтобы вы на меня это не брызгали. Плачу столько же, чтобы закрыли пробку, – отвернулся Дез, морщась.
Через полчаса у нас было шесть пузырьков с такой вонью, что операцию впору было назвать «Скунс». Я еще поспала немного, мучаясь от жажды, а потом, когда на улице стемнело, мы стали вслушиваться. Где-то послышалась нестройная песня.
– Мир наш велик, красота так прекрасна. Да здравствует наша богиня оргазма, – пели на улице. Я так понимала, что новобранцам уже раздали слова, и они тоже в общей массе сидят и повывают.
Мы прислушались к коридору, открыли дверь. Я чуть не сгрызла ногти, кутаясь в накинутую на плечу куртку. Пронзительный скрип, чуть не заставил меня поседеть. Но Эрик оказался прав. Никого не было. Мы вышли в коридор, мои пальцы держали за горлышко флакон, а златокудрый тащил меня в сторону, откуда веяло свежим воздухом. В ночной темноте на том конце улицы, возле статуи горели огни, и слышался хор.
– Сюда, – прошептал златокудрый, пока я телепалась консервной банкой на хвосте.
– Вы куда! – заорал какой-то опоздун на торжественные сборища. Получив удар в нос. Сначал флаконом, потом кулаком. Теперь буду говорить, что аромат – сногсшибательный.
– Быстрее! – прошипел Дез, осматриваясь по сторонам. – Здесь с магией беда. Я смог открыть портал через медальон брата. Вручную никто не смог. Левее! Давай через поле!
Мы мчались через высокие посевы, а за нами слышались крики: «Держите их! Спустите собак!».
– У них есть собачки! – умилилась я, представляя поисково-лизательных шпицев.
– А вот это плохо! Хотя… Давай сюда свою … Ой-е-е-ей! Как же воня… Фу-у-у! Придется потерпеть! – у меня выхватили флакон и вылили мне на голову, а следом вытащили из сумки второй и облились сами. – Давай-давай-давай, принцесса… Ты этих собак не видела!
Мы летели, не разбирая дороги, а мне все время казалось, что мне сейчас откусят полпятки. Раздался вой и лай. Я чувствую, что гадание на мухе, как на ромашке будет не просто увлекательным, но и полезным. Смущало лишь то, что крыла у нее всего два, что свидетельствует о том, что меня слегка недолюбливают!
– Лезем на дерево! Принцесса! – меня вывели из состояния мстительно задумчивости, пока я пыталась вплюнуть свои легкие и унять боль в боку. Меня уже затаскивали наверх. Колени царапались об кору, руки о сучки, но я мужественно терпела, придерживая сумку и туфли. Не хочется делать царский подарок преследователям в виде тонкого намека, где спряталась Золушка.
Сидя на суку и прижимаясь друг к другу, как две совы, мы старались перевести дух. Сердце стучало так, что мне казалось, его было слышно за километры. Послышались отдаленные крики, а потом с треском и воем, заставившим меня испуганно поджать ноги и прижаться к златокудрому, пронеслась свора огромных злобных псов породы неизвестной, но судя по всему полезной. Я облизала пересохшие губы, боясь, что кто-то услышит мое все еще сбившееся дыхание. Собаки бегали по кустам. Один пес завыл, заметив нас на дереве.
– Лей все, – прошептал вместе порывом ветра мне на ухо Дез. – Все, что есть в сумке.
Я вылила на него флакон. Никогда еще я не видела и не слышала таких собачьих криков. С визгами и воплями, бедный пес ломанулся через кусты. Повизгивание и скулеж слышался еще долго.
– Я придумал название, – прошептали мне на ухо. – Собаччи… Дальше додумаешь сама.
– А ничего, что нам тут еще сидеть? – прошептала я, стараясь разглядеть сквозь листву. – Да открой наручники! Ты же маг!
– А ничего что они блокируют магию? Тебе – то все равно, а я понимаю, что портал не открою, – ответили мне шепотом, а потом резко зажали рот, прошипев на ухо. Мимо дерева вглубь леса устремилась толпа с факелами.
– Ловите их! Поймаете – убейте сразу! Нам разрешили! – послышался голос, пока кто-то пытался осветить наше убежище факелом. Сидели мы достаточно высоко, спрятавшись за густую листву.
– Здесь кто-то есть! – подозрительно заметил обладатель самой рваной простыни, присматриваясь.
– У! У! У! – глухо выдал над ухом златокудрый. Пока один имитировал сову, любитель богини – оргазм, я округлила глаза. Надо же мне было что-то сделать ради приличия?
Преследователь постоял в растерянности, а потом бросился догонять.
– Сейчас слезаем и бежим направо, – прошептал мне гордый птыц, стаскивая меня с дерева. – Еще немножечко, принцесса… Потерпи…
С моего лица убрали волосы и заглянули в глаза.
– Потом отдохнем…
И мы снова рванули по лесу, ломая кусты и ветки. Забрались мы в какую-то такую глушь, что мне самой было как-то неуютно.
– Здесь остановимся! Попробуем завтра выйти к поселению. Денег у меня нет с собой, – мы затаились, прислушиваясь и перешептываясь.
– А что такое? – ехидненько заметила я, вспоминая, что мы слегка конкуренты. – Мы можем собрать по дороге два мешка золхимов. Если что – я листики нарву. Сдачу выдавать буду.
– Вот зря ты смеешься. Это – куски особой руды, которая добывается в одном месте. Свойства ее мало изучены, но мы всегда можем проверить подлинность. В руде есть сердцевина, которую можно увидеть при помощи магии, – вспомнил про нашу вражду Дез.
– Киндерсюприз! – икнула я, понимая, что меня разводят.
– Ладно, тут много силы и ума не надо! Надеюсь, что простенькое заклинание я смогу показать, – златокудрый подул на прядь волос и снял с шеи камушек. – Вот неверующая, а! Смотри сюда!
Он положил руку, но ничего не вышло. Камень так и остался обычным камнем.
– Факир был пьян и фокус не удался! – съехидничала я, ожидая чего-то подобного.
– Ладно, сейчас еще раз попробую, – упрямо заметил любитель спецэффектов. С пятой попытки камень вспыхнул, а внутри показалось сверкающее, как бриллиант на витрине зернышко.
– Ничего себе! – сглотнула я, мысленно пытаясь убедить себя в том, что это – иллюзия. – Иллюзия? Ой, а подари мне один! Пожа-а-алуйста! Реально классный!
– А я тебе предлагал, – тяжело выдохнул и потряс рукой маг. – Брат тебе даже все расписал…
– Погоди, а драконьи сердечки тоже так умеют? – заинтересовалась я тем, что раньше меня вообще не волновало.
– Это – просто стекляшки. Я же тебе говорил, что у нас разные способы работы. Отдыхаем, принцесса, – Дез повесил камень обратно. – Подарить не могу. Это первый камень, который мы нашли с братом. Он много значит для нас.
– Ла-а-адно, – я поерзала и улеглась поверх конкурента, укрываяс его курткой. Меня смущала только одна вещь! Гиде муха? Еще немного, и цветочек будет знать все котировки!
Внезапно послышались шаги. Я вздрогнула, чувствуя, как меня обнимают. Кто-то застыл на месте, засопел и стал шуршать ветками.
– Были здесь. Ветки сломаны… Цветочек, – просипел голос принца Алана. – Плохо вы спрятались. Но ладно, сидите тут. С рассветом идите вдоль леса. Утром мы приносим дары нашей богине. Да простит она меня!
– Как ты нас нашел? – удивилась я, глядя, как мне на колени падает фляга с водой и хлеб, завернутый в белую тряпку.
– Я – охотник за головами, – вздохнул Алан, маяча возле кустов и бурелома в белой простыне. – Раньше был. И умел выследить кого угодно, даже в лесу. И никакие собаки мне были не нужны. Сломанные ветки, следы на мхе… Да ладно, чего я рассказываю! Это в прошлом!
Послышались шаги, и кто-то хрипло спросил, задыхаясь: «Нашел?»
– Нет, а ты? – разчаровано спросил Алан, заслоняя нас собой.
– Да тоже нет! Искали аж до оврага! Весь обшарили! А что это там сопит? – подозрительно поинтересовался адепт столь прекрасной религии.
Что шуршит? Как сопит? Кто у нас может сопеть в буреломе? Ё-ё-ёзики!
Я зашуршала и засопела губами так интенсивно, словно в коммуналке пытаюсь имитировать любовь к местной богине.
– Пойдем, я – охотник. Здесь никого нет! Искать надо на севере! Сам на нее зол! Найду – задушу стерву! – рыкнул Алан, уводя погоню подальше от двух ежиков.
Мы поели, напились вдоволь воды, а потом попыталась уснуть, отгоняя мрачные мысли. Через час усталость взяла свое и меня сморил тревожный и чуткий сон.
Проснулась я от крика.
– Брат! Я тебя нашел! Я тебя искал-искал! Все прочесали, как узнали, что сбежал. Один из мордоворотов принцессы дал знать, что вы в лесу. Пока искал, меня курица клюнула!
– Отлично! – открыл глаза Дез, сжимая в руке свой талисман. – Спасены!
– Я тут значит ищу, а вы тут, – возмутился темноволосый, оглядываясь и негодуя. Что мы тут?
Я приподняла голову, а потом поняла, что сплю как-то не совсем прилично, сползя туда, куда сползать приличным девушкам не рекомендуется.
– Я бы та-а-ак не говори-и-ил. Цвето-о-очек, – послышался ревнивый голос. – Что ж ты как су-у-у… ла-а-адно, в рот всякую гадость тя-я-янешь!
Перед глазами мелькнул толстый, пушистый зеленый шмель, прикидывая, что тут можно увеличить на пару дней без операции.
– Вставайте, – обиженно заметил брат, отцепляя дорогую куртку от ветки – Сейчас мы откроем портал.
– А гиде эти балбе-е-есы? – поинтересовался Эврард. – Или постига-а-ают все пре-е-елести умиротворе-е-ения? Выбрали, значит, умиротворе-е-ение, а не умеротподсве-е-ечника. Все с ва-а-ами поня-я-ятно!
Перед нами открылся портал, в который мы шагнули. Знакомый кабинет, знакомые лица. Темненький обнимал брата, тот обнимал его. И то же как-то невольно присоседилась к семейной идилии.
– Прекратите! Иначе будешь со мной Эврарда обнимать! – фыркнула я, понимая, что тоже слегка обнимаю чужого брата.
– Ничего себе! – заметил темноволосый, осматривая наручник. – Ты гляди, антимагический! Никогда таких не видел! И ведь не откроешь просто так! Ладно, попробую!
– Та-а-ак, свиде-е-етель, отойдите в сто-о-орону, – ядовито заметил Эврард, подарив мне взгляд прищуренных зеленых глаз и беря в руки первую попавшуюся книгу. Он открыл ее на манер папки. Мы стояли как идиоты рука к руке и что-то не сильно понимали, что происходит. Темноволосый пытался расковырять замок пером, присев на корточки.
– Уважа-а-аемые брачу-у-ующиеся…
Я подавилась, понимая, что слегка его недолюбливаю. Эврард поднял брови и перевел взгляд на Деза, который судя по сдвинутым бровям мысленно пополнял список ректальных кар, – И брако-о-ованный… В этот де-е-ень злодейка-судьба-а-а свела вас вме-е-есте…
Перо сломалось, послышалось возмущение, и со стола слетела какая-та металлическая штука для срезания пера.
– Эврард, прекрати! – возмутилась я, металл скребет металл. – Зачем?
– Но перед те-е-ем, как перейти к церемо-о-онии, давайте соста-а-авим брачный контра-а-акт на случай разво-о-ода, – ядовито заметил Эврард. – Как бу-у-удете разводи-и-ится и делить совме-е-естное иму-у-ущество в виде нару-у-учника? Хорошо, скажу про-о-още. Кому доста-а-анется после разво-о-ода чья рука-а-а?
Что-то звонко сломалось об замок, из которого вытряхивали осколки.
– Предлагаю руку цветочка оставить брату! – сдул прядь волос темненький, пытаясь нас разлучить. – Не получается! Хитрый замок! Ничего… Эврард! У тебя есть еще что-нибудь острое?
– У-у-ум, шу-у-утки и пе-е-ерчик, – ехидно заметил Эврард, глядя на меня многообещающим взглядом. – Что из этого тебе пригоди-и-ится? Кста-а-ати, у цвето-о-очка нет права по-о-одписи! А у Де-е-еза е-е-есть! Тем бо-о-олее, что цвето-о-очку мужска-а-ая рука пригоди-и-ится в хозяйстве и в рабо-о-оте. Будет держа-а-ать в мужском кулаке всю структу-у-уру…
Темненький махнул рукой, закатил глаза и полез шарить по чужим столам. Нет, я определенно уважаю наших конкурентов!
– Ла-а-адно, думайте пока. А я со всей торже-е-ественностью объявля-я-яю вас, – Эврард сделал коварную паузу, а потом полез в карман. – Свобо-о-одными. Кто молодец? Я молодец!
Замок щелкнул, я протерла кисть! Ура! Свобода! На руке остался след, но я была счастлива.
Наручники упали на пол.
– Итак, что мы имеем? – вздохнул Дез, падая на диван. – У вас сколько городов? Один? У нас ни одного! И последний город у драконьих сердец! По поводу первого города я ничего сказать не могу. Мы его не захватывали.
– В следующий раз, когда будете что-то захва-а-атывать, захвати-и-ите мозги! – мурлыкнул Эврард, подгребая меня к себе. – Не смотри на меня так цвето-о-очек. Кто знал, что идио-о-оты так буква-а-ально воспри-и-имут мою иде-е-ею? Сам в шо-о-оке!
– Мы ничего не знаем по поводу первого города, – заметил Дез, делая взмах рукой. Перед нами появилась в воздухе карта. Над алчным городом зависла моя физиономия, а над любителями оргазма – толстая морда конкурента. Третий город был покрыт серой дымкой.
– И как это понимать? Там пепелище. Никто не выжил! Но город все еще распознается, как возможный для работы, – поинтересовался темненький, сощурившись. – Ладно. По договору, если два победителя, то проигравший имеет право выбирать, кому отдать дело.
– Ты что! Заберешь у них бизнес? – возмутилась я. – Это после того, что он сделал? Вы же – союзники!
– Друзья-я-я подколо-о-ой! Закады-ы-ычные, – сладко улыбнулся Эврард. – Так и быть. За спасе-е-ение цвето-о-очка, оставля-я-яю вам фи-и-ирму. Всего хоро-о-ошего! Не пережива-а-айте, у вас ее никто не отбере-е-ет.
Братья попрощались и исчезли.
– Дорога-а-ая ты моя же-е-енщина! Бесце-е-енная, – съязвил Эврард, беря меня за подбородок. – И что мы бу-у-удем де-е-елать?
– Обидно, что я проиграла, – вздохнула я. – Извини, что подвела.
– Под же-е-енский монасты-ы-ырь, – Эврард поднял брови, а потом театрально и тяжело вздохнул. – Ничего без меня сде-е-елать не мо-о-ожете! Почему сразу я-я-я? Да за что ста-а-арому, больно-о-ому челове-е-еку все э-э-это?
Эврард обиженно отвернулся, заложил руки за спину.
– Не-е-ет у вас со-о-овести! И не-е-е было! Кошмар какой! Пойде-е-ем, цвето-о-очек! У-у-угол – это слишком мя-я-ягко. В тюрьму-у-у тебя посажу-у-у! Как ты могла-а-а! Расстро-о-оила меня!
Меня тащили за собой из кабинета. Он что? Серьезно? В тюрьму? Я пыталась сопротивляться, возмущалась, даже пыталась укусить руку, меня иногда кормящую и слегка недосаливающую.
Эврард положил руку на дверь камеры, и она открылась.
– Кто здесь? – перепуганно спросил узник. – Опять пытать?
– Да-а-а! Сейчас тебя души-и-ить будут и разукра-а-ашивать! – ехидно заметил Эврард, закрывая дверь. К стене был прикован уже местами разукрашенный … Не может быть! Тот самый рабовладелец, который меня тогда выставил на аукцион!
– Для тебя бере-е-ег, – умилился Эврард. – Тебе нра-а-авится пода-а-рок?
– Эм, – замялась я, глядя в каком состоянии находится «подарок».
– Я на тебя оби-и-иделся. Ты совсе-е-ем не уме-е-ешь принимать пода-а-арки! Я больше тебе ничего дарить не бу-у-уду! – обиделся Эврард. – Дава-а-ай, цвето-о-очек, расскажи ему про новый марке-е-етинг, покажи проду-у-укцию. Рекрути-и-ируй, а я над душо-о-ой отлетающей постою.
– Я на все согласен, – задыхался узник, пытаясь вырваться и сплевывая грязные волосы с распухшего после побоев лица.
– Так не че-е-естно, – мне на плечо легли руки. – Цвето-о-очек так гото-о-овилась! Так стара-а-алась, что легкой смерти я тебе не обеща-а-аю. И попробуй только оби-и-идеть цвето-о-очек!
Я сглотнула.
– Здравствуйте, как я могу к вам обращаться? – вежливо заметила я.
– Ты мо-о-ожешь с ним обраща-а-аться, как хо-о-очешь, – Эврард обнял меня. – Ла-а-адно, молчу-молчу…
– Мы предлагаем вам не только работу, но и стиль жизни! Вас устраивает ваше нынешнее состояние? – поинтересовалась я, вспоминая основные шаблоны.
– Подска-а-азываю! Не о-о-очень устра-а-аивает, – меня поцеловали в щеку. – Продолжа-а-ай!
– Вы заинтересованы в косметическом бизнесе? У нас есть конебонус, отдых за счет фирмы и жилищная программа! – продолжала я, глядя на страдальца. – В ней могут участвовать даже новички!
– Он уже вста-а-ал в очередь на до-о-омик два на два и два в глубину-у-у! – ехидно заметил Эврард, потершись носом об волосы. – Набра-а-ал баллы… Скоро он его полу-у-учит!
– Эм… – я сглотнула. – У нас качественная продукция органического происхождения с натуральными компонентами!
– Дерьмо что ли? – прокашлялся узник.
– А борьба с возраже-е-ениями! Видишь, цвето-о-очек, клиент возража-а-ает! – заметил бесспорно гениальный директор.
– Вы только попробуйте! – улыбнулась я, доставая из сумки флакон с той самой гремучей смесью. – Отличное качество! Доступная цена! Каталог обновляется каждый раз после взрыва в лаборатории!
- Я тебя выпу-у-ущу, если ты согласишься с нами сотру-у-дничать! – сладко заметил Эврард.
– Я же сказал, что согласен! На все согласен! Что нужно сделать? Купить флакон! Да я все покупаю! Только у меня с собой денег нет! – заныл узник.
– Держи-и-и за мора-а-альные страда-а-ания, – через секунду вместо кандалов у мага за спиной красовался знакомый наручник. Эврард засунул ему монетку в рот.
– На фше… – простонал маг, сплевывая ее мне на ладонь. Я посчитала сколько флаконов, прикинула, что в каталоге новой продукции еще нет, поэтому заявила:
– У нас тут акция! Берешь два, пять в подарок! – я повесила сумку на шею магу, который наверняка пожалел о том дне, когда поймал меня. – Все, можно отпускать в поля!
– Ой! У-у-учить тебя не переучи-и-ить! – закатил глаза Эврард. – А как же катало-о-оги?
Ой! Сто каталогов в жопу я еще не пихала.
– Ты пока катало-о-огами займись, снабди первого че-е-ека всем необходи-и-имым! – заметил Эврард, пока я тащила из соседней кладовки каталоги, пихая их в сумку. – Запо-о-омни, сете-е-евой – это свобо-о-ода!
Пока наш новый партнер буквой «зю» тащился к выходу, вернулся довольный Эврард.
– Мне кажется, что он не вернется, – вздохнула я, глядя как убегал наш новый рекрутер. – Я бы не вернулась после такого!
– Там запи-и-исочка лежи-и-ит, что как только прода-а-ашь все, я откро-о-ою нару-у-учники. Ключ у меня-я-я, – заметил Эврард. – Драконьи сердца-а-а только что отписа-а-али мне свою фи-и-ирму.
– Ты завоевал мир? – спросила я, понимая, что в замке остались мы одни. – Ты счастлив?
– Мы завоева-а-али. Если сча-а-астье измеря-я-яется деньга-а-ами, то мы о-о-очень сча-а-астливы! – меня обняли и повели по коридору.
Эврард открыл одну из комнат со странной дверью, и я увидела гору золота. Настоящую гору золота! Внезапная радость почему-то сменилась чем-то странным.
Я смотрела на все эти сокровища, не веря своим глазам.
– Подпиши зарпла-а-атную ве-е-едомость, – протянули мне бумагу. – Форма-а-альности, чтобы пото-о-ом прете-е-ензий не было.
– Какие претензии? Я? К? Тебе? Претензии? – удивилась я, глядя на бумагу и обычную шариковую ручку. Мою, между прочим! – Я что-то не понимаю! Ты за кого меня держишь?
Вся радость от победы выветрилась, пока я пробегала глазами документ.
– То есть ты мне не доверяешь? – я посмотрела в глаза человеку, которому доверилась, и который не доверяет мне.
– Де-е-еньги, де-е-етка, снима-а-ают с люде-е-ей намо-о-ордники, – заметил Эврард. – Даже кре-е-епкие се-е-емьи разруша-а-аются из-за де-е-енег! Ты поду-у-умай, что ты смо-о-ожешь на них купи-и-ить!
Я смотрела на золото, которое почему-то казалось мне уже не таким блестящим. Среди монет маячили квартиры, машины и даже яхта, но не любовь.
– Знаешь, то, что я хочу купить, хотела бы… Или купила бы, если бы могла… За деньги не продается, – покачала я головой, снова бросая взгляд на обещанные и, как выяснилось, реальные горы золота.
– Вот опя-я-ять. Все продае-е-ется, цвето-о-очек. Гла-а-авное, сойтись в цене, – закатил глаза Эврард. – Даже любо-о-овь. Допу-у-устим, ты и впра-а-авду меня лю-ю-юбишь… Допу-у-устим. Я знаю только одно-о-о, что если мы встре-е-етились с тобой де-е-есять лет назад, то ты бы про-о-осто прошла ми-и-имо, скривившись при виде тако-о-ой нищеты. Я даже е-е-ел три раза в неде-е-елю. У меня не было ничего-о-о. Так что не обма-а-анывайся и не обма-а-анывай.
Ага, расскажи мне грустную историю о том, как ты заработал себе денег и отрастил харизму!
– Я не подпишу. Мне хочется, чтобы ты мне доверял, – покачала головой я. – Я не хочу, чтобы пункт: «За прочие услуги» делал меня какой-то…
Я скривилась, отодвигая его руку.
– Какие мы принципиа-а-альные! Хорошо-о-о, я дам тебе ша-а-анс доказать, что любо-о-овь – это не иллюзия! – произнес Эврард, глядя мне в глаза. – Выбира-а-ай между деньга-а-ами и мно-о-ой!
– Я выбираю тебя, – усмехнулась я, беря из его рук акт, разрывая его на мелкие кусочки и бросая в воздух. Я победила. Я доказала. Это – самое железное из всех доказательств. Яхты, квартиры, машины таяли в воздухе. Сказочные острова и виллы растворялись, словно призраки. – Я выбираю тебя. Согласна на съемную квартиру, согласна на два пачки быстросупа и даже на один пакетик чая на двоих. И тебе я буду заварить первым. Как-то так.
– Разочарова-а-ал меня цвето-о-очек, – нахмурился Эврард, глядя на меня как-то не хорошо. – Ты же знаешь, что я не смогу быть твоим, как бы не хотел!
– Не можешь быть моим, Эврард. Просто будь, – ответила я. Он щелкнул пальцами, в воздухе открылся портал. Сначала в него полетела моя сумка, а следом я.
– Проща-а-ай, цвето-о-очек! Без выходного посо-о-обия! – послышалось вслед, пока я пыталась понять, что сделала не так. Где я допустила ошибку? Почему я должна была выбрать деньги?
Ай! Я лежала на клумбе возле моего дома. Рядом валялась сумка, из которой вылетел телефон. Время было позднее, вокруг никого не было. Не может быть! Он не мог так поступить! Я … Я не верю!
