Глава 6
Густав в самом деле позаимствовал из дома Маргарет один из магических шаров. К моменту окончания разговора наступила настоящая ночь. Небо было затянуто плотными тучами, хотя буквально пару часов назад ничего не предвещало ненастья. Дул сильный свежий ветер, и я зябко куталась в свой жакет, в очередной раз радуясь своей предусмотрительности.
Боюсь, если бы я вышла на прогулку налегке, как Клео, то мне пришлось бы просить камзол у Густава. Или же, что куда вероятнее, замерзнуть до полусмерти.
Густав шел рядом, но тоже предпочитал помалкивать. В отблесках магического огня я видела, как он сосредоточенно хмурит лоб, а губы то и дело кривились, как будто он вел сам с собою напряженный спор.
– Ты веришь Маргарет? – внезапно спросил он.
От неожиданности я чуть не оступилась, не заметив ямки на дороге, но Густав ловко подхватил меня под локоть. Да так и не убрал руки, а я почему-то не осмелилась протестовать.
Все-таки дорога через ночной лес сильно отличалась от такой вечером. Над головой плотно сплетались густые еловые ветви, где-то неподалеку зловеще ухала сова. Магический шар выхватывал из темноты лишь крохотный пятачок пространства, все остальное утопало в непроглядной тьме. Так и казалось, будто там скрываются всевозможные чудища, поджидающие удобного момента, чтобы напасть на нас.
Любопытно, а что сейчас делают Клео и Фредерик? Наш визит в дом тетушки Маргарет занял намного больше времени, чем планировалось. К нам они не пришли. Неужели так и стоят на дороге, озябшие и усталые, и ждут, когда мы к ним присоединимся? Что-то не верится, если честно. Полагаю, они вернулись в дом Северина. И как тогда объяснили наше отсутствие?
– Так что насчет слов Маргарет? – терпеливо повторил вопрос Густав, когда пауза слишком затянулась. – Ты ей веришь?
– О чем именно ты говоришь? – неохотно уточнила я. – О Фредерике или об афере наших отцов?
– Ну, со своим возлюбленным разбирайся сама, – Густав едва слышно хмыкнул. – Я про то, что вся эта помолвка и последующая свадьба могут быть устроены лишь для одной цели: без ссор и скандалов расстроить невыгодные для наших родителей партии.
Я сделала несколько шагов, угрюмо глядя себе под ноги. Затем остановилась и повернулась к Густаву, который с некоторым удивлением тоже встал.
– А тебе не все ли равно? – злым свистящим шепотом осведомилась я. – Даже если это так, у нашего договора есть срок. Два месяца. И мы обретем долгожданную свободу друг от друга. Не переживай, я без проблем дам тебе развод. И ты женишься на Клео, как и мечтаешь.
Густав был значительно выше меня, поэтому мне пришлось задрать голову, чтобы высказать ему все это в лицо. Но, странное дело, почему-то при последней фразе он как-то стыдливо отвел глаза, как будто ему чем-то не понравилась моя фраза. Правда, почти сразу вновь посмотрел на меня.
– И ты предлагаешь оставить все так, как есть? – с сарказмом осведомился Густав. – Позволишь отцам играть нашими судьбами, как кукловоды играют послушными марионетками? Нет, Мелисса, они что-то задумали, это очевидно!
– О чем ты? – спросила я, слегка подрастеряв боевой пыл от его спокойной реакции на мои слова.
– Сама подумай, – Густав пожал плечами, словно удивленный, что надлежит объяснять настолько очевидные вещи. – Что тебе, что мне свадьба была представлена как единственный способ спасти семьи от позора. Но если получается, что никакой угрозы нет, то…
И сделал паузу, предлагая мне тем самым завершить его мысль.
Я раздраженно фыркнула. Да не понимаю я, что это значит! Я сейчас слишком расстроена из-за кольца, подаренного Фредериком, которое оказалось фальшивкой! И могу размышлять лишь об одном: мошенник он или сам стал жертвой обмана.
– То наш брак вполне может стать из временного постоянным, – мягко закончил Густав, осознав, что ответа от меня не дождется. – А я думаю, это не нужно ни тебе, ни мне.
– И каким же образом, интересно, этого возможно добиться? – спросила я. – Разводы у нас не под запретом. Ни ты, ни я не имеем особого желания продолжать фарс дольше необходимого.
– Вот это и необходимо понять, – Густав задумчиво потер подбородок. – Иначе окажемся в ловушке, из которой нет выхода.
– И что ты предлагаешь? – полюбопытствовала я, слегка отвлекшись от собственных невеселых раздумий.
– Рассказы наших отцов удивительно похожи, – Густав неодобрительно покачал головой. – Это уже настораживает. Если честно, я не верю, что два торговых партнера так долго обманывали друг друга на столь значительные суммы денег. Ладно бы нечистым на руку был лишь один компаньон. Но два сразу? Очень сомнительно. Их фирма не настолько крупная, чтобы долгое время скрывать такие недостачи, не привлекая внимания государства. Ведь, по сути, последние годы они не должны были получать никакой прибыли. Слишком подозрительно при их образе жизни.
– Ты же работаешь с отцом, – не удержалась я от резонного замечания.
– Да, но к финансовым документам меня не допускали, – с непонятной злостью сказал Густав. – По сути, я выполнял при отце роль переводчика на переговорах. Заодно давал ему необходимые инструкции, дабы тот ненароком не обидел предполагаемого партнера. К примеру, мало кто знает, что гирийцам нельзя подавать руки при встрече. Они сочтут это величайшим оскорблением, которое возможно смыть лишь кровью. Ну и куча тому подобных мелочей.
Я несколько по-новому взглянула на Густава. А так-то он ничего, если честно. Толковый молодой человек, хоть и вел себя при нашей первой встрече по-хамски.
Хотя его можно понять. Жил себе и не тужил, готовился к свадьбе к любимой, а ему какую-то кикимору навязать пытаются. Ведь с возможностями отца он мог и в ус не дуть. Вести такой же праздный образ жизни, как подавляющее большинство его сверстников – детей обеспеченных родителей. Многие себя даже получением образования не утруждали. Деньги позволяли им без особых проблем сдавать экзамены и зачеты, а зачастую, не мудрствуя лукаво, покупался сразу диплом, который потом торжественно вешался на стену отцовского кабинета и изредка с гордостью демонстрировался гостям. А потом – гулянки, кутежи, браки по договоренности, без любви, а зачастую даже без взаимной симпатии. Жена жила своими интересами, муж – своими.
Но Густав пошел другим путем. Он всерьез заинтересовался делом отца, пытался стать ему полезен, не побоялся даже завести отношения с девушкой не своего круга. Клео, безусловно, очень эффектная особа. Но по обстановке дома Маргарет я поняла, что особыми деньгами в той семье и не пахнет. Легко влюбиться в молодую улыбчивую соседку, легко даже завести с ней необременительную интрижку. Но совсем другое дело: объявить семье, что собираешься жениться на обычной продавщице из свадебного салона. И в этот момент вся красота и приятность избранницы сына отходят на второй план, а на первый выходят сословные различия.
– Ты так на меня смотришь, как будто у меня из шишки рог вырос, – пошутил внезапно Густав и словно невзначай потрогал свой лоб, как будто желая проверить, не случилось ли этого.
Я смутилась, осознав, что уже несколько минут молча смотрю на Густава, а он терпеливо ждет от меня какой-либо реакции на свои слова.
– То есть нам надо пробраться в кабинет твоего отца и найти документы, связанные с фирмой, – резюмировала я. – Тогда и будет понятно, существуют ли рассказанные проблемы на самом деле, или нам ловко морочат голову.
Я думала, что Густав с негодованием откажется от столь рискованного плана. Но он, к моему удивлению, вдруг кивнул.
– Да, так будет лучше всего, – подтвердил он. – Причем сделать это лучше сегодня. До приезда моего деда. Тогда к завтрашнему дню у нас на руках будет вся необходимая информация.
– И как это лучше осуществить? – спросила я.
– Да просто. – Густав хмыкнул. – Дождемся, когда все заснут, и залезем. Насколько я знаю наших отцов, они здорово сегодня наберутся в честь встречи. Дед не одобряет злоупотребление алкоголем. Нет, бокальчик вина за обедом и стопка коньяка за ужином – это святое, как говорится. Но не больше. Следовательно, они постараются хорошенько оторваться сегодня. Клео нам вообще не помеха. Она была в таком состоянии, что сейчас наверняка видит десятый сон и не проснется до самого утра. Слуги не имеют обыкновения блуждать по коридорам ночью. Остается только Фредерик.
– С ним я разберусь, – твердо сказала я.
– Только учти, вряд ли его стоит посвящать во все подробности нашей затеи, – предупредил Густав. Замялся на миг, однако потом все-таки твердо и с нажимом проговорил, глядя мне в глаза: – Не обижайся, но не доверяю я ему. И кольцо с фальшивым бриллиантом – лишь одна из многих деталей, которые меня смущают.
– Даже не думала, – обиженно фыркнула я. – Не в моих обыкновениях втягивать третьих лиц в то, что касается лишь двоих.
– Замечательное качество. – По тонким губам Густава скользнула слабая усмешка.
И внезапно я осознала, что улыбаюсь ему в ответ. На какой-то миг он показался мне даже симпатичным. Даже немного жаль, что его сердце давно и прочно принадлежит другой…
Правда, я тут же с негодованием отогнала эту мысль. Мелисса, да что с тобой? Ты любишь Фредерика! И обязательно будешь с ним счастлива, когда все это недоразумение разрешится.
Но следующий поступок Густава поразил меня до глубины души. Он вдруг поднял руку и легонько провел тыльной стороной ладони по моей щеке, убирая растрепавшиеся волосы назад.
Я застыла, широко распахнув от изумления глаза. Что это он такое творит?
– Я тут подумал, что должен извиниться перед тобой за тот прием, что оказал, когда впервые увидел, – почему-то шепотом проговорил Густав. – Не держи на меня зла. Я понимаю, что вел себя невежливо и даже грубо. Но, честное слово, я ожидал увидеть перед собой другую особу. Капризную, избалованную деньгами отца, считающую, что любое желание обязано выполняться лишь по щелчку ее пальцев.
– В данном случае мы в расчете. – Я улыбнулась шире. – Я тоже была о тебе далеко не лучшего мнения еще до встречи. И наш первый разговор только подтвердил это.
– Надеюсь, сейчас я хоть немного реабилитировался в твоих глазах?
Густав стоял так близко от меня, что я чувствовала его дыхание на своих губах. И это… нервировало. Но одновременно с этим мне совершенно не хотелось сделать шаг назад, чтобы увеличить расстояние между нами.
После еще нескольких неловких секунд тишины это сделал Густав. Как-то непонятно вздохнул и отвернулся от меня, обронив:
– Идем, Мелисса. И без того будет слишком много вопросов, где мы пропадали столько времени.
– Наши отцы будут только счастливы, что мы так много общаемся, – буркнула я.
Остаток пути мы проделали в тишине. Каждый шел, погруженный в собственные раздумья. Как и следовало ожидать, на том повороте дороге, где мы оставили Фредерика и Клео, уже никого не было. Видимо, эта парочка окончательно замерзла и поторопилась вернуться в дом, осознав, что мы по какой-то причине задерживаемся.
Около самого крыльца Густав замедлил шаг. Мельком посмотрел на меня и сказал:
– В общем, договорились. В полночь я зайду в твою комнату. И дальше мы отправимся в кабинет отца.
Я кивнула – и мы вошли в дом.
Как и следовало ожидать, еще никто не спал. Все собрались в гостиной. Мой отец и Северин Одрон о чем-то негромко беседовали, то и дело подливая себе из пузатой бутылки, в которой плескалось что-то явно покрепче вина. Фредерик сидел одиноко в самом дальнем углу и что-то чертил в блокноте. И только Клео не было видно.
При виде меня Фредерик с непонятной злостью захлопнул блокнот. Уставился на меня с нескрываемой укоризной, но вслух что-либо сказать поостерегся.
– О, вот и вы! – обрадовался Северин. Отправил себе в рот очередную стопку алкоголя и зажмурился. Затем осторожно выдохнул через рот и сипло спросил: – И где же вы так долго гуляли? Я уж, дурным делом, хотел Альберта, слугу, за вами отправить. Неужто заплутали по темноте? Эти-то, – и с нескрываемым презрением кивнул на мрачного Фредерика, – давно уже вернулись.
– Да как-то холодно на ветру было стоять, – попытался оправдаться последний. – Я хотел за вами отправиться. Но Клео…
Не завершил фразу, лишь обреченно кивнул.
– С ней все в порядке? – с искренней обеспокоенностью спросил Густав, и я склонила голову, пряча быструю тень неудовольствия.
Да что со мной? Это в порядке вещей: интересоваться самочувствием любимого человека. Но после недавнего разговора мне почему-то почудилось… Точнее, я подумала… А впрочем, хватит! Договор есть договор. Я не лезу к Густаву со всякими телячьими нежностями, он не лезет ко мне.
– В относительном, – коротко хохотнул Северин, жмурясь после новой порции алкоголя. – Я аж опешил, когда ваш нанятый художник ввалился сюда, волоча эту красотку на себе. С бедняги пот аж ручьем лился. А казалось бы, такой накачанный.
– Мы успели достаточно далеко отойти от дома, – попытался оправдаться Фредерик. – Но потом Клео стало плохо. И мне пришлось остаться с ней, в то время как Мелисса и Густав отправились дальше. Я надеялся, что на свежем воздухе Клео быстро полегчает, но ошибался. Через некоторое время она просто заснула прямо на траве. Что мне оставалось делать? Не мог же я бросить ее на произвол судьбы. Пришлось нести обратно.
Все это Фредерик проговорил с настолько кислым выражением лица, что было понятно: лично он от своего героизма в восторг не пришел. И вообще, будь его воля – кинул бы Клео дрыхнуть и рванул бы за нами во все лопатки. Но прекрасно понимал, что такой поступок никто не поймет и не оценит. И это еще мягко говоря.
– Бедняжка! – с сочувствием произнес Густав. – Пойду, проведаю ее. Заодно и сумку отнесу.
– Угомонись, – с нажимом проговорил Северин. – Все в порядке с Клео. Я оставил за ней присматривать Ванессу. Она и примочку на лбу поменяет, и уберет, если ей опять плохо станет. Да и не до сумки ей сейчас. Точно до утра спать будет, а потом еще полдня похмельем маяться. Лучше посиди с нами, стариками. Пообщайся.
Стариками!
Мой отец тоже любил называть себя стариком. В шутку, конечно. Мол, куда ему, старику, за молодыми угнаться. Да только как-то забывал при этом, что ему было немногим больше сорока. Северин постарше, но и он едва разменял шестой десятой. И меня всегда грызло жадное любопытство: что будет, если однажды согласиться со столь спорным утверждением? Да, папочка, сдавать ты начал в последнее время сильно, поседел, поплохел. Береги себя. А лучше – отправляйся в какую-нибудь лечебницу для пожилых людей. Пусть тебя там осмотрят с ног до головы да выпишут мешок микстур и притирок. Или еще вариант: наймем тебе сиделку…
На этом моменте я осеклась. Нет, лучше обойтись без сиделки. Матушка мне живьем голову откусит, если я приведу в дом какую-нибудь женщину, призванную присматривать за отцом. Впрочем, если она будет кривой, косой и рябой, то тогда, возможно, еще и разрешит.
Густав недовольно вздохнул, но спорить не стал. Послушно опустился в кресло и замер, напряженно выпрямив спину и сложив на коленях руки. Ну точь-в-точь прилежный ученик в ожидании вопросов сурового учителя.
И вопросы не замедлили последовать.
– А что у вас со лбом? – подал голос Фредерик, которого, как я заметила, алкоголем опять обделили. Точнее, у его кресла стояла одинокая стопка, давным-давно опустошенная, но никто не торопился подливать в нее вновь.
Спросил – и весь передернулся от отвращения, видимо, разглядев засохшие пятна крови на лбу Густава.
– Да, действительно, – удивился Северин и прищурился, вглядываясь в сына.
Должно быть, от выпитого у него уже расплывалось в глазах. Пьяно хихикнул, добавив: – Мелисса, что ли, треснула, когда ты к ней целоваться полез?
Густав, и без того не отличающийся особым румянцем, даже не побледнел – посерел от немого возмущения. А вот Фредерик, напротив, побагровел. Грозно заиграл желваками, забарабанив пальцами по закрытому блокноту.
– Она может, – поддакнул ему заплетающимся голосом мой отец. – Не смотри, мальчик мой, что она тихая да скромная. Если ее вывести из себя, то ого-го! Полетят клочки по закоулочкам. Помнится, однажды…
– Папа, – почти не разжимая губ, обронила я.
И было в моем голосе что-то такое, от чего отец даже немного протрезвел. Виновато икнул и замолчал, не договорив.
Если честно, не имею ни малейшего желания выслушивать пьяные откровения о своих так называемых подвигах.
– Но я хочу услышать! – шутливо возмутился Северин. – Должен ведь я знать, что за девушка вот-вот станет членом нашей семьи.
– Мелисса, это на самом деле смешно, – принялся уговаривать меня отец. – Я хотел рассказать, как однажды один мальчишка решил тебя напугать и засунул ужа в сумку, куда ты собирала всякие интересности. Мы тогда проводили лето в загородном доме, и ты день-деньской носилась по окрестностям, вбив себе в голову, что отыщешь какой-нибудь самый настоящий драгоценный камень. А мальчишка… Да, обычный мальчишка из ближайшей деревни. Вздумал так подшутить, да не знал, на кого нарвался.
Я так крепко сжала кулаки, что наверняка отпечатались полукружия ногтей на ладонях. О небо, сколько раз за свои двадцать три года я слышала эту историю? Сто, тысячу, миллион?
– И что случилось? – с искренним любопытством спросил Густав.
Я хмуро на него покосилась. И этот туда же.
– Я поймала этого мальчишку, вырвала ему сердце и сожрала, пока оно еще билось, – мрачно проговорила я.
Северин, который как раз делал очередной глоток коньяка, подавился от неожиданности. Побагровел и сипло закашлялся.
– Мелисса! – укоризненно воскликнул отец и принялся стучать по спине верного товарища. – Ну что ты, право слово! Зачем людей пугаешь?
Густав опустил голову, пряча улыбку. Но уже через мгновение посмотрел на меня по-прежнему серьезно.
– А все-таки? – переспросил он. – Как же ты наказала нахального мальчишку?
– Поймала и засунула ужа ему в штаны, – честно сказала я. – Кто же знал, что эти ползучие твари кусаться умеют, если сильно напуганы. Вот он и цапнул бедолагу за… – Замялась, осознав, что будет совершенно неправильно в мужском обществе озвучить пострадавшую часть тела хулигана, и неопределенно махнула рукой, завершив: – Короче, за очень важное место он его укусил.
– За самое важное место для любого мужчины! – торжественно провозгласил отец, важно вздев указательный палец. – Вечером к нам целая делегация из деревни пожаловала. Сам малец, опухший от слез, его матушка, даже полуслепую бабку притащили. Батя-то постеснялся в детских разборках участвовать. И потребовали от нас денежного возмещения столь серьезной травмы. А то вдруг несчастный в будущем мужскую силу потеряет.
– Как будто уж ему откусил что, – фыркнула я. – И не больно они совсем кусаются. Зубов-то у них нет, считай.
– Неужели ты проверяла? – весело ужаснулся Густав.
– Ну да. – Я пожала плечами. – Интересно было, из-за чего такой шум да гам. Этих ужей на озере полно было. Поймала одного да палец сунула. Так, царапнул слегка. Только от испуга описал меня всю.
– Отчаянная ты девушка! – Густав восхищенно покачал головой. – Представить себе не могу, чтобы Клео по доброй воле взяла в руки что-нибудь подобное.
– Простите за прямоту, но еще это было очень глупо, – подал голос Фредерик. – А если бы это была гадюка? Они ведь так похожи.
– Уж похож на гадюку? – с сарказмом переспросила я. – В каком это месте, интересно?
– Они змеи, – Фредерик выразительно поежился. – Шипят и ползают.
– Да, но только у ужа желтые, так сказать, «ушки» на голове, то бишь пятнышки, – пояснила я. – А гадюка сплошь серая.
Фредерик открыл было рот, желая продолжить спор, но его остановил мой отец.
– Не стоит, молодой человек, – веско сказал он. – В чем в чем, а в этом Мелисса разбирается. Уж очень любила в детстве читать. Считай, всю нашу библиотеку изучила, а она, уж поверьте, у нас одна из самых больших в городе. Вот только предпочитала не любовные романы, а книги по естествознанию, растениеводству и минералам. На изучении последних и остановилась.
Фредерик как-то странно поджал губы, как будто ему чем-то было неприятно высказывание моего отца. А вот Густав посмотрел на меня с явным уважением.
– Так чем дело с мальчиком закончилось? – спросил Северин, который как раз перестал кашлять. – Надеюсь, ты, Дуглас, гнал всю эту семейку поганой метлой?
– Да нет. – Отец досадливо поморщился. – Пришлось пару серебряных дать. Этот же дурень с перепуга решил, что Мелисса ему настоящую гадюку в штаны сунула. А в деревнях верят, что яд змей земля вытягивает. Ну пацан и натер себе кое-что. Да как следует. У него там опухло все – аж жуть. Мать его при мне мальцу штаны стащила, чтобы показать, что моя дочка натворила. Там без знахарки уже обойтись нельзя было.
Густав прикрыл лицо ладонями. Его плечи мелко затряслись в беззвучном хохоте.
Ишь, веселится как. Если честно, не вижу ничего смешного в той истории. Меня ею потом на всех семейных праздниках попрекали.
– Да, сынок, боевая тебе жена достанется, – с уважением протянул Северин. – Такую лучше не злить.
– Так что у вас со лбом? – вернулся Фредерик к тому вопросу, с чего началась эта история. Криво ухмыльнулся, добавив: – Неужели очередной подвиг Мелиссы?
– Да нет, пустяки, – Густав рассеянно махнул рукой. – В темноте не заметил низкой ветки дерева да ударился. – Помолчал немного и добавил с нескрываемой иронией: – Полагаю, если бы я каким-либо образом обидел Мелиссу, то ее месть была бы куда более изощренной.
– Это точно, – подтвердил отец. – Так что, Густав, будь с ней осторожней. Как говорится, в тихом омуте водяные водятся.
– Если на этом мы завершили обсуждение моей скромной персоны, то я предпочла бы пойти к себе, – резко сказала я и встала.
В конце концов, сколько можно? Уже второй раз про меня говорят в моем же присутствии. Может быть, напомнить, что, вообще-то, это неприлично? Хотя знаю я отца. Лишь посмеется над моим утверждением да вспомнит еще какой-нибудь подвиг из моего детства. Этих историй у него с избытком припасено.
Одновременно со мной встал и Фредерик.
– Я тоже желаю испросить позволения удалиться, – прохладно проговорил он. – Хочу в одиночестве закончить несколько эскизов, которые набросал сегодня.
Северин и мой отец, не сговариваясь, скривились и переглянулись. Даже по лицу Густава скользнула какая-то непонятная быстрая тень.
– Конечно, не смеем вас задерживать, – произнес отец. Хмыкнул и с нажимом добавил: – Мелисса, минут через пять я зайду и пожелаю тебе спокойной ночи.
Ага, беспокоится, что мы сейчас с Фредериком уединимся и примемся предаваться пороку, поэтому хочет проверить, что я точно ложусь спать в одиночестве.
– Конечно, папуля, – проворковала я.
И отправилась прочь.
Фредерик поспешил за мной. Мы молча миновали холл, поднялись на второй этаж, погруженный в приятный полумрак. Лишь под потолком дремал переведенный на минимум магический шар.
И тут Фредерик развернулся ко мне. Это произошло настолько внезапно, что я испуганно отшатнулась, не понимая, что он задумал. Но в следующее мгновение он одним стремительным движением преодолел разделяющее нас расстояние, привлек к себе и впился требовательным поцелуем в губы.
Я попыталась отстраниться. В любой момент в коридор мог выглянуть кто-нибудь, и тогда точно разразился бы скандал.
Но губы Фредерика были такими горячими, такими страстными, что все слова возражения мигом вылетели из моей головы. И я сама привлекла Фредерика к себе.
Как-то сразу забылись все подозрения в его адрес. И фальшивый бриллиант показался настоящей мелочью. Этому точно есть разумное объяснение. И Фредерик даст мне его.
– Приходи ко мне, – шепнул он, продолжая сжимать в объятиях. – Сделай вид, будто ложишься спать, дождись, когда отец пожелает тебе доброй ночи. И приходи. Я буду ждать.
– Но… – запротестовала я.
– Приходи, – настойчиво повторил Фредерик. – Эта парочка точно засидится до самого утра. Им бы с лестницы не свалиться, когда они по комнатам отправятся. А я соскучился. Завтра приедет дед этого напыщенного индюка Густава, и нам вряд ли удастся уединиться. Пожалуйста.
Я сомневалась. По-моему, Фредерик затеял нечто очень опасное.
– Я же не прошу провести со мной ночь, – попытался зайти он с другой стороны. – Я просто соскучился. И мне нужна награда. Я ведь вел себя сегодня настоящим паинькой. По крайней мере, по сравнению с этой Клео. Не напивался, не приставал к тебе, не цеплял Густава. Неужели я не заслужил хоть небольшого вознаграждения?
Я мысленно прикинула время. Сейчас около десяти вечера. Встреча с Густавом у меня назначена на полночь. Эх, да была не была! Я вполне могу провести часок с любимым человеком! Вряд ли именно за этот час меня начнут усиленно искать.
– Мы будем очень тихими. – Фредерик мягко провел рукой по моей щеке. – Очень осторожными. Как мышки. Ты вернешься к себе – и никто ничего не заметит.
– Проказник, – тихо проговорила я, улыбаясь.
– Ты еще увидишь какой, – Фредерик быстро чмокнул меня в нос и отстранился, насторожившись.
Где-то в глубине дома послышался какой-то шум. Он с нескрываемым разочарованием вздохнул и почти беззвучно повторил:
– Я буду ждать.
После чего нырнул в ближайшую комнату.
Я стремглав кинулась в свою. На ходу сбросила туфли, расплела волосы, успела провести по ним пару раз расческой. Затем скинула жакет и прямо в платье нырнула под одеяло. Вряд ли отец будет проверять, действительно ли я разделась перед сном.
Правда, ждать пришлось гораздо дольше, чем мне представлялось. В какой-то момент я услышала, как по лестнице кто-то поднимается, повыше подтянула одеяло, но хлопнула какая-то дверь – и все затихло. Видимо, это Густав отправился немного отдохнуть перед нашей ночной вылазкой.
Еще через несколько минут я окончательно вспотела и недовольно заерзала в постели. Нет, надо было все-таки потратить немного времени и раздеться. Эдак все платье сомну. Да и жарко лежать в одежде.
Делать было совершенно нечего. Я зевнула раз, другой, лениво перебирая в памяти события прошедшего дня. И почти задремала, как в дверь осторожно поскреблись.
– Да? – как можно более сонно спросила я.
В комнату заглянул встрепанный отец. Судя по его бессмысленной пьяной улыбке, они с Северином продолжили свои посиделки после нашего ухода. Зуб даю, что не меньше бутылки точно уговорили. Эх, матери тут нет! Она бы быстро разогнала их сладкую компанию.
– Спишь? – задал совершенно глупый вопрос отец.
Никогда не понимала, как на него надлежит отвечать. По-моему, очевидно, что если ты скажешь «да», то на самом деле уже не спишь.
– Почти, – лаконично проговорила я. – Заждалась тебя.
– Прости, мы с Северином немного заговорились, – повинился отец. Подошел и присел на краешек кровати.
Я натянула одеяло повыше. Еще не хватало, чтобы отец заметил, что его дочь и не думает пока ложиться.
Честное слово, чувствую себя деревенским подростком, которого строгие родители не пускают на вечерние танцы, и он собирается улизнуть втихаря, когда все улягутся.
– Как тебе Густав? – спросил отец, и я невольно поморщилась от его крепкого алкогольного дыхания.
Да, эта парочка сегодня точно будет спать без задних ног. И вообще, сдается, веселье у них в самом разгаре. Не удивлюсь, если Северин ждет отца в гостиной с новой бутылкой коньяка.
– Да так, – уклончиво сказала я.
– Я же говорил, что он не урод, – по-своему понял мои слова отец. – Вежливый, образованный. – Наклонился ко мне поближе и доверительно прошептал: – И вообще, по-моему, ты ему нравишься.
Я скептически кашлянула. Не хочется расстраивать отца, но сердце Густава давно и прочно занято. И с его избранницей мне, увы, не сравниться.
Стоп!
И я нахмурилась, поймав себя на последней мысли. Что это со мной? Мне как будто неприятно то, что у Густава есть девушка. Бред какой-то. У меня тоже есть молодой человек. И по многим параметрам Фредерик куда лучше Густава. Например, даже смешно сравнивать их внешние данные. И еще…
Правда, на этом моя фантазия благополучно иссякла. И это еще сильнее ухудшило мое настроение, которое и без того не блистало.
– Мы с Северином так и знали, что вы придетесь друг другу по душе, – продолжал заливаться соловьем отец. – Уверен, ваш брак будет долгим и счастливым…
– Папа, по-моему, мы договорились, – перебила я. – Наш брак – обычная формальность. Фикция, чтобы выманить у Чейса Одрона деньги. И месяца через два мы разведемся, чтобы соединить судьбы с теми, кого действительно любим.
Отец не удержался и скорчил красноречивую кислую физиономию, явно недовольный моей отповедью.
– Два месяца – большой срок, – тихо, словно рассуждая сам с собою, протянул он. – Все может случиться. Вдруг вы на самом деле полюбите друг друга? И ты забудешь про этого хлыща Фредерика.
– Фредерик – не хлыщ! – ожидаемо вскинулась я.
Правда, тут же благоразумно осела обратно на подушки, потому что одеяло сползло до опасного предела. Эдак в порыве чувств я свой маскарад выдам.
– Фредерик – более чем достойный человек, – уже спокойнее сказала я, стараясь не думать при этом о фальшивом бриллианте. Сощурилась и вкрадчиво поинтересовалась: – Кстати, а ты не думал поделиться со мной долей за роль в этом спектакле?
– То есть? – ошарашенно переспросил отец, который не поспевал за полетом моей мысли.
– Ну, ты сам сказал, что Чейс обещал тебе и Северину по пятнадцать тысяч золотых каждому, – въедливо напомнила я. – Тогда как твой долг перед государством всего десять. Тебе не кажется, что будет справедливо остаток отдать мне? Так сказать, за беспокойство и необходимость два месяца жить под крышей с почти незнакомым человеком.
– Пять тысяч золотых? – Отец воззрился на меня с таким изумлением, как будто у меня вдруг выросла вторая голова. – О чем ты?
– О деньгах, – мягко проговорила я. – Куда ты собираешься девать остаток денег, если Чейс исполнит свое обещание?
– Вообще-то я планировал пустить их в дело. – Отец пожал плечами. – Ну и на жизнь оставить…
– Другими словами, забрать себе, – резюмировала я. – Продолжать жить на широкую ногу, как вы с матушкой привыкли. Балы, приемы, развлечения. А ты не считаешь, что это несколько несправедливо? Я, значит, должна проститься со свободой и с любимым человеком. Пусть и временно, но все же. И в итоге останусь ни с чем.
– Мелисса, я тебя не узнаю! – воскликнул отец и встал.
По всей видимости, разговор, который я завела, оказался настолько неожиданным для него, что он даже протрезвел. По крайней мере, язык у него больше не заплетался, а взгляд приобрел ясность.
– Но почему ты так возмущен, папа? – язвительно поинтересовалась я. – По-моему, так будет честно.
– Это Фредерик надоумил тебя? – резко спросил отец.
– С чего ты решил? – холодно удивилась я, хотя внутри все ёкнуло от испуга.
Ох, надеюсь, отец не помчится сейчас к нему с разборками!
– Потому что раньше ты никогда не была такой меркантильной, – обиженно заявил отец. – Зачем тебе такая огромная сумма денег? Тебе всего двадцать три! Ты потратишь все на пустяки!
– А зачем людям вообще деньги? – вопросом на вопрос ответила я. – И вообще, раньше ты почему-то не ставил под сомнение мои способности самостоятельно распоряжаться финансами. Я два года живу одна! И, по-моему, неплохо справляюсь. По крайней мере, с голода не умерла и жертвой аферистов не стала.
– Пока, – скорее прочитала я по губам отца, чем услышала. Вспыхнула от гнева, осознав, что он намекает на Фредерика.
– Прости, Мелисса, – тут же добавил отец, верно оценив мои грозно сдвинутые брови и заалевший на щеках румянец ярости. – Предлагаю пока замять эту тему. Сейчас я немного не готов беседовать с тобой на этот счет. Подобные разговоры должны вестись на трезвую голову, а мы с Северином слегка переборщили с выпивкой.
– Но мы обязательно к этому вернемся, – с нажимом проговорила я.
– Угу, – буркнул отец, по всей видимости, думая о чем-то другом. Затем вскинул голову, внимательно посмотрел на меня и вкрадчиво поинтересовался: – Скажи, а с чего вдруг тебе вообще пришла в голову эта мысль? Ее тебе точно никто не подсказал?
Опять намекает на Фредерика. Правильно намекает, если честно. Но, естественно, признаваться в этом я не собираюсь.
– Нет, – солгала я, глядя на отца до омерзения честным и откровенным взглядом. – И вообще, папочка, если хочешь знать, я тоже собираюсь открыть собственное дело. И эти деньги мне ой как пригодятся.
– Открыть собственное дело? – беспомощно повторил отец и с каким-то отчаянием покосился на дверь, видимо, мечтая сбежать от тяжелого разговора.
– А почему нет? – Я холодно пожала плечами. – Ты был прав. Глупо с моим происхождением и образованием работать продавщицей в артефактной лавке.
– Почему продавщицей? – перебил меня отец и слащаво заулыбался. – Ты ведь консультант.
Я покачала головой. Вот же лис! Как запел, когда я приперла его к стенке!
– Однако ты всего пару дней назад утверждал, что я именно продавец, – парировала я. – И я подумала, что мы с Ребеккой вполне можем обсудить вопрос взаимовыгодного сотрудничества. Она давно думала о расширении сети своих лавок. Если она сделает меня компаньоном…
– Мелисса, ты даже не представляешь, какую чушь молотишь! – Отец закатил глаза в притворном возмущении. – Я незнаком с твоей Ребеккой. Возможно, она хорошая и честная женщина. Но деньги даже из друзей делают злейших врагов. Где гарантии, что она не оберет тебя до нитки и не вышвырнет прочь? Уж прости, в свойствах камней ты разбираешься отлично. Но не в людях.
– А я и не собираюсь отдавать ей абсолютно все деньги, – парировала я. – Положу их в банк под хороший процент. С пяти тысяч золотых дохода будет достаточно, чтобы медленно, но верно выполнять задуманное, тогда как основная сумма будет в безопасности.
Отец открыл было рот, желая что-то возразить. Затем медленно закрыл его обратно, не найдя слов.
– Завтра, – сухо проговорил он. – Мы обсудим это завтра, Мелисса. Сейчас у меня что-то голова начала болеть.
Развернулся и вышел, забыв пожелать мне спокойной ночи.
Я торжествующе ухмыльнулась. Да, стоило показать зубки ради такой сцены. Пожалуй, в чем-то Фредерик был прав. Мне, конечно, не понравилось то, с какой вурдалачьей хваткой он вцепился в возможность получить эти деньги и как настаивал на этом. А еще сильнее мне не понравилось, как рьяно он принялся распоряжаться ими, составив список банков и вкладов. Но с этим я разберусь. По крайней мере, отец теперь в курсе, что я отказываюсь играть роль безропотной участницы его аферы.
Тем временем в гостиной опять раздались голоса. Теперь разговор шел на повышенных тонах, поэтому гул беседы долетал даже до моей комнаты. Видимо, отец, оскорбленный в лучших чувствах, жаловался деловому партнеру на расчетливую дочь. Ну что же, тем лучше. Сейчас они свернут на столь излюбленную всеми родителями тему, как неблагодарность детей, и уговорят еще бутылочку. А я пока навещу Фредерика. Правда, придется поторопиться. До оговоренной встречи с Густавом осталось чуть больше часа.
И я решительно откинула одеяло в сторону. Подошла к зеркалу, прищелкнула пальцами, вернув свечение магического шара к обычному уровню, и расстроенно цокнула языком, увидев, насколько сильно измялось платье за время моего ожидания.
Пожалуй, все-таки стоило скинуть его.
Ладно, переодеваться все равно нет времени.
Я привычными быстрыми движениями убрала волосы в тугую косу. От туфель и жакета решила отказаться. Иначе стуком каблуков точно весь дом переполошу. Да и полы теплые, не простужусь босиком. Немного подумав, потушила шар. Насколько я знала, комната отца в другом конце коридора. Но мало ли кто еще вздумает прогуляться мимо. Слуги там, или Клео на пьяную голову захочет пообщаться с невестой своего жениха…
Хм-м… Невеста жениха. Как глупо все-таки звучит. Но, как ни странно, удивительно точно передает сложившуюся ситуацию.
Так или иначе, но если из комнаты будет выбиваться свет, то кто-нибудь вполне может заглянуть и поинтересоваться, почему это мне не спится.
Наступившая темнота оказалась настолько полной, что я растерянно захлопала ресницами. Плотно задвинутые с вечера занавески не пропускали внутрь отблески магического фонаря, установленного около крыльца. Я беззвучно выругалась. Демоны, сначала к двери бы подошла, дурында! Ладно, надеюсь, не споткнусь и не упаду. А то вот будет завтра потеха. Густав с шишкой и я с разбитым носом. У Чейса Одрона наверняка возникнет резонный вопрос, не подрались ли молодые возлюбленные, а если подрались, то по какому поводу.
Впрочем, мои опасения оказались напрасными. Комнату я покинула без особых проблем. В коридоре было не намного светлее. Видимо, уходя, отец окончательно погасил магический шар. Лишь около лестницы, ведущей в холл, мрак переходил в лиловый сумрак.
Ладно, как говорится, темнота – друг молодежи.
И я отправилась по направлению к комнате Фредерика, мысленно считая двери, мимо которых проходила.
Около третьей справа я нерешительно остановилась. По-моему, Фредерик зашел именно сюда. Но если я пропустила какую-нибудь комнату в темноте? Вот будет веселье, если я ненароком вломлюсь к мирно спящей Клео. Эдак она еще решит, что ненормальная невеста вознамерилась убить более удачливую соперницу, которой принадлежит сердце ее будущего мужа.
А, да ладно! Во-первых, Клео точно будет дрыхнуть без задних ног до утра. Во-вторых, Северин сказал, что оставил присматривать за ней служанку. Извинюсь и выйду. Скажу, что немного заплутала. В самом деле, не стучаться ведь мне и не орать на весь дом: Фредерик, ты здесь?
И я нажала на дверную ручку.
Она поддалась удивительно беззвучно. Так же тихо дверь отворилась передо мной, и я вошла в комнату.
Как ни странно, но тут царила такая же тьма, как и в моей спальне. Неужели Фредерик не дождался меня и заснул? Отец-то не торопился пожелать мне спокойной ночи, поэтому миновало гораздо больше уговоренных десяти минут.
Я лукаво усмехнулась. Ну что же, тем лучше. Значит, устрою возлюбленному приятное пробуждение.
Недолго думая, я скинула с себя платье, оставшись в одной сорочке. Ориентируясь на звук глубокого мужского дыхания, подбежала к кровати и нырнула под одеяло.
Да, Фредерик действительно спал. Но стоило мне только прильнуть к нему всем телом, как его руки словно сами собой скользнули по моему телу, поднимая сорочку вверх.
Тьма дарило мне удивительное ощущение невесомости. Я не видела Фредерика, лишь чувствовала жар его тела. Он легонько мазнул меня губами по виску. Мгновение – и перевернул на спину, а его поцелуи уже осыпали мне шею, спускаясь все ниже и ниже к груди.
Я до боли в челюстях сжала зубы, не позволяя себе сорваться на стон. Еще никогда прежде движения Фредерика не были настолько ласковыми и одновременно уверенными. Как будто рядом со мной совершенно другой человек.
Что?!
Я вздрогнула, когда осознала последнюю мысль. Уперлась было ладонями в плечи мужчины, силясь отстраниться. Но в следующее мгновение его губы накрыли мои.
О да, это был не Фредерик. Фредерик целовался совсем иначе. Более грубо, более напористо.
– Клео, – выдохнул тот, кто лежал рядом со мной, – какая же ты все-таки бесстрашная! А если нас застанут?
Я промычала нечто невразумительное, не в силах поверить, что так ошиблась.
Какого демона Северин поселил Фредерика рядом с комнатой Густава?! Получилось как в дурном анекдоте: шла к любовнику, а угодила к мужу.
– А ты быстро пришла в себя, – тихо рассмеялся Густав. – Или ловко разыграла всех, чтобы избавиться от навязчивого присмотра Ванессы?
– Ы-ы, – тоскливо протянула я, не понимая, как выбраться из этой ситуации.
А еще меня очень отвлекало то обстоятельство, что Густав был голый. Ну и я не совсем одета. Точнее, совсем не одета, если не считать злосчастной сорочки, которая сейчас более напоминала шарфик, намотанный на мою шею.
– Всех провела, моя проказница, – продолжил Густав. – Даже меня. Я-то приготовился тебе утром принести лекарство от головной боли, а заодно высказать все, что думаю о твоем поведении.
И вдруг властно положил руки на мои бедра. Попробовал посадить меня сверху, и я с ужасом почувствовала…
В общем, кое-что неприличное я почувствовала. Еще чуть-чуть – и наша первая брачная ночь действительно произойдет, несмотря на все заверения обеих сторон, что этого не будет. Причем прямо здесь и сейчас.
Этого я выдержать уже не могла.
– Руки убери! – злым свистящим шепотом потребовала я. – И прочие части тела!
Густав так резко отпрянул от меня, что не удержался и с глухим стуком свалился на пол. Тотчас же в воздухе заплясал проснувшийся магический шар.
Из-за края кровати показалась встрепанная голова моего жениха с круглыми от изумления глазами.
Я мрачно куталась в одеяло и грустно думала о том, что сейчас неминуемо сгорю от стыда. Или умру. Вот возьму – и умру прямо сейчас. Пусть тогда думает, куда девать хладное тело будущей жены.
– Мелисса? – зачем-то уточнил Густав то, что и так было понятно.
– Да, – подтвердила я и закручинилась еще сильнее.
В памяти всплыл наш первый разговор, когда я только приехала в имение Одронов и Густав вызвался показать мою комнату.
Мы ведь тогда договорились, что не лезем друг к другу с поцелуями и прочими шалостями. При этом я была уверена, что опасности стоит ожидать именно со стороны Густава. А в итоге все вышло ровно наоборот. Попробуй объяснить ему теперь, что я просто ошиблась дверью.
– Что ты тут делаешь? – задал еще более глупый вопрос Густав.
– Не поверишь – лежу, – огрызнулась я.
– Но… – Густав окончательно растерялся.
Попытался было сдернуть с кровати покрывало, видимо, желая прикрыться, но я вцепилась в него мертвой хваткой. Пусть выкручивается как знает. На мне такая сорочка, что, скорее, подчеркивает фигуру, чем скрывает ее.
После короткой, но ожесточенной борьбы Густав сдался. Вновь скрылся за краем кровати.
Судя по звукам, он куда-то пополз, старательно пытаясь оставаться при этом вне зоны моей видимости.
– Можешь одеться, – милостиво разрешила я. – Я не буду смотреть.
И в доказательство собственных слов крепко зажмурилась.
Раздался шорох быстро натягиваемой одежды. И через неполную минуту Густав сказал:
– Все.
Я неохотно открыла глаза. Увидела, что Густав успел натянуть штаны и накинуть рубашку, правда, застегивать ее не стал. И с тоской посмотрела на свое платье, которое валялось ровно по центру комнаты. Как бы мне теперь до него добраться.
А Густав тем временем присел на краешек кровати, продолжая глядеть на меня во все глаза.
– И что все это значит? – сухо спросил он.
– Уж не подумай, что соблазнить тебя хотела, – фыркнула я.
– Если честно, именно так все и выглядит. – Густав позволил себе краткую усмешку, но тут же вновь посерьезнел. Отчеканил чуть ли не по слогам: – Мелисса, мне казалось, мы достигли определенного соглашения. Я думал, ты человек, который держит слово. А тут такое…
– Да не лезла я к тебе! – взвыла я.
– Ага, я заметил, – с сарказмом отозвался он, не дав мне договорить. – Всего лишь прошмыгнула ко мне в комнату, разделась и нырнула в постель. Как это иначе назвать можно?
– Я вообще не к тебе шла, – неохотно призналась я. – Мы с Фредериком договорились провести часик, пока мой отец с твоим пьянствуют внизу. Но отец пообещал зайти и пожелать мне спокойной ночи. Задержался, потом мы еще немного поговорили. И я подумала, что Фредерик заснул, не дождавшись меня. Вот и решила сделать сюрприз.
– Да уж, сюрприз выдался на славу. – Густав покачал головой.
Я немного расслабилась. В его голосе звучала ирония, но не гнев и не раздражение.
Впрочем, ему-то чего переживать? По-моему, любой мужчина будет только счастлив, если ему в кровать проберется молодая девушка. Тем более уродиной назвать меня все-таки тяжело.
– А ты почему спать лег? – перешла я в наступление, подумав, что лучшая защита – это атака. – Мы же договорились в полночь в кабинет твоего отца наведаться и изучить документы!
– Так это… – Густав явно растерялся от моего напора и почему-то виновато признался: – Я себе будильник поставил.
Будильник?
Я посмотрела на стол около кровати и с досадой фыркнула, увидев на нем небольшой амулет в виде песочных часов. В верхней части оставалось всего несколько крупинок, значит, скоро полночь.
И в этот момент в дверь неожиданно постучали.
– Густав, не спишь? – раздался голос Северина. – Хотел с тобой поговорить.
Теперь уже я кулем свалилась с кровати. Ящерицей юркнула под нее и затаилась, от страха забыв о необходимости дышать.
Нет, я прекрасно понимала, что отец Густава вряд ли поднимет скандал, увидев меня в постели своего сына. Скорее, обрадуется и возликует. Но на следующий день об этом будут знать все обитатели дома. И, не сомневаюсь, первыми в известность поставят Фредерика и Клео. А это не надо ни мне, ни Густаву.
Последний тем временем зашвырнул под кровать мое платье и спустил покрывало так, что бы оно достало до самого пола. Кашлянул и как можно более сонным голосом произнес:
– Папа, это не подождет до утра? Я с трудом глаза открытыми держу.
– Я не займу у тебя много времени, – заверил его Северин.
После чего дверь открылась, и я услышала шаги. Они остановились прямо у кровати, и я от волнения принялась грызть себе ногти.
– И о чем ты хотел со мной поговорить? – с легкой ноткой неудовольствия поинтересовался Густав. – Видишь, я почти лег.
– Как тебе Мелисса? – прямо спросил Северин. – Мне показалось, вы нашли с ней общий язык.
– Она… – Густав замялся на неуловимый миг. Затем осторожно проговорил, тщательно следя за каждым словом: – Она милая. Я думал, что будет хуже.
Хуже?
Я едва не хрюкнула от гнева в полный голос. Что он хотел этим сказать? Что ожидал увидеть страхолюдину какую-то?
– Сынок. – Кровать над моей головой заскрипела, видимо, Северин присел на нее. – Я понимаю, что тебе нравится Клео. Стоит признать, она очень красивая и эффектная девушка. Но пойми – она тебе не пара.
– Почему? – нарочито спокойно спросил Густав, но я уловила в его тоне нотки зарождающейся ярости. – Потому что она из небогатой семьи? Или потому что продавщица? Так и Мелисса, смею тебе напомнить, зарабатывает себе на жизнь тем же самым.
– Но тем не менее за Мелиссой стоит богатая семья, – возразил Северин. – Да, дочка Дугласа упрямица та еще. Помню, как он плакался мне из-за решения Мелиссы жить самостоятельно. Однако я не сомневаюсь, что рано или поздно ей надоедят эти игры и она вернется в лоно семьи. Но даже не это главное. Клео не устраивает меня в качестве твоей невесты совсем по другой причине.
– Какой же? – полюбопытствовал Густав.
– Она… – Северин замялся, словно не в силах облечь в слова мысли. Тяжело вздохнул и медленно продолжил: – Сынок, только не обижайся. Но ты ведь видишь, что она совершенно не умеет себя вести. Что она устроила сегодня за ужином! Еще повезло, что Мелисса не стала реагировать на ее глупые и обидные высказывания. А ведь спокойно могла потребовать вывести ее прочь. А потом? Неужели тебе приятно, что некий мужчина, которого, между прочим, и она, и ты увидели впервые только сегодня, был вынужден на руках тащить ее с прогулки? А если бы этот Фредерик решил воспользоваться ее беспомощным состоянием? Да она бы даже не вспомнила об этом на следующее утро!
Я возмущенно заерзала под кроватью.
Да как он смеет так говорить о Фредерике! Он не такой, совершенно не такой.
Видимо, моя возня оказалась слишком громкой, потому что Северин запнулся.
– Ты ничего не слышал? – спросил он у сына с сомнением. – Шорох какой-то.
– Наверное, мыши, – предположил Густав и пару раз с силой шаркнул босой ногой прямо перед моим носом.
– Надо будет попросить слуг снова раскидать отраву, – пробурчал Северин. – Неужели опять завелись?
Я вздрогнула от его слов. Это что же получается, в имении Одронов водится всякая мелкая противная живность, которую необходимо периодически травить? Ой, мамочка! А вдруг ко мне под кровать заберется жирная и упитанная крыса? Мышей-то я не боялась. Они казались мне милыми славными пушистыми зверьками. Но крысы… Один их омерзительно длинный голый хвост навевал безотчетный ужас. А еще эти твари на редкость умны и кровожадны. Сейчас как вцепится мне кто-нибудь в голую пятку!
Больше всего на свете в этот момент мне захотелось выскочить из-под кровати с диким воплем ужаса. Но потом я представила, как это будет выглядеть со стороны. В момент разговора отца с сыном из-под кровати последнего вдруг вылетает с криком полуголая невеста. Эдак у Северина и сердце с перепуга прихватит. И будут у нас вместо свадьбы похороны. А если не прихватит, то точно решит, что у меня не все в порядке с головой.
– Я ни на что не намекаю, сынок, – вернулся между тем к прежней теме разговора Северин. – Но подумай сам. Клео работает в Аррасе. Частенько ночует там, как говорит, у подруг. А так ли это на самом деле? Сам знаешь, что она любит погулять и повеселиться. Я не обвиняю ее в этом. Это нормальные, в общем-то, качества для молодой девушки. Если бы при этом она еще знала меру в алкоголе. Или ходила бы на вечеринки исключительно в сопровождении своего молодого человека.
– Ты хочешь сказать, Клео изменяет мне?
Ого!
Нет, Густав не закричал, даже не повысил голос. Но мороз продрал меня по коже. Пожалуй, увидь я сейчас самую отвратительную и жирную крысу из всех возможных – и то сидела бы под кроватью тихо-тихо, лишь бы не попадаться ему на глаза.
Проняло и Северина. Он осознал, что несколько перегнул палку, и мигом поменял тон.
– Сынок, ты не так меня понял, – залебезил он. – А скорее всего, просто я неверно выразился. Прости, мы сегодня с Дугласом выпили немало. Вот язык и несет всякое. Я просто хотел сказать, что мне не нравятся некоторые черты характера в твоей девушке. Она слишком взрывная, слишком эмоциональная, слишком импульсивная. Тебе нужен кто-нибудь поспокойнее.
Хм-м… Кажется, совсем недавно я это уже слышала. Мой отец говорил почти то же самое, когда рассуждал о моей свадьбе с Густавом и намекал на то, как сильно мне не подходит Фредерик.
– Папа, у нас был уговор, – сухо сказал Густав. – Я терплю ваш спектакль, чтобы помочь избежать тебе банкротства и рудников. Два месяца. Я буду женат на Мелиссе ровно два месяца. Обещаю, что никак не обижу ее. Но по истечении этого срока, уж уволь, я собираюсь развестись и взять в жены ту, кого на самом деле люблю.
Хотя эта отповедь была направлена не мне, но мои щеки почему-то потеплели. Было как-то не очень приятно слышать о том, насколько серьезно мой будущий муж настроен на развод.
Ладно, мне же лучше. У него Клео, у меня Фредерик. Как говорится, жили они недолго, но счастливо, потому что порознь.
– Хорошо-хорошо, – не стал спорить с ним Северин.
Кровать над моей головой заскрипела, видимо, он встал. Через некоторое время в поле моего зрения попали его сапоги уже около двери.
– Спокойной ночи, сынок, – пожелал Северин. – Не держи на меня зла, если я что не так ляпнул. Все-таки с коньяком мы с Дугласом сегодня немного переборщили.
– Спокойной ночи, – холодно отозвался Густав.
Хлопнула дверь, и мы остались одни.
Я опять завозилась под кроватью, силясь опустить сорочку и натянуть платье. В самом деле, не перед глазами же Густава одеваться.
– Ты что там делаешь? – с искренним интересом спросил он. – Застряла, что ли, и вылезти не можешь?
– Нет! – Я сдавленно хрюкнула от такого предположения.
Неужели я выгляжу настолько толстой? Пожалуй, стоит мне отказаться от пирожных. По крайней мере, до свадьбы. Пусть торжество и будет фальшивым, но я хочу выглядеть на нем достойно.
– Но что тогда? – не унимался Густав.
– Платье пытаюсь натянуть, – призналась я.
– А почему под кроватью? – с иронией полюбопытствовал он. – Мелисса, не беспокойся, я отвернусь. Подглядывать не буду, честное слово!
И опять это прозвучало как-то обидно для меня. Нет, я верила, что Густав не опустится до такой пошлости, но… Наверное, будь на моем месте такая красавица, как Клео, с великолепной точеной фигурой, то он все-таки не удержался бы от искушения бросить украдкой хоть мимолетный взгляд.
Я в очередной раз тяжело вздохнула. Не нравятся мне мои последние мысли, ой как не нравятся. Еще немного – и я поверю, что начинаю влюбляться в Густава. Это было бы крайне печальное обстоятельство, учитывая, что он любит другую.
Крепко-накрепко запретив себе думать на эту тему, я выползла из-под кровати, сжимая в руках совершенно смятое платье, на которое теперь без слез нельзя было взглянуть. Опустила с шеи сорочку и принялась одеваться, не забывая при этом поглядывать на Густава.
Он стоял лицом к стене, как и обещал, и не делал ни малейшей попытки обернуться.
И вот в тот момент, когда я уже приглаживала волосы, стоявшие дыбом после всех моих подкроватных приключений, в дверь кто-то осторожно поскребся.
– Густав, милый, это я, – слегка заплетающимся голосом раздалось из коридора.
Несчастный аж подпрыгнул на месте. Обернулся и диким взглядом показал мне на кровать.
Я отчаянно замотала головой. Больше не полезу, ни за что! И даже не в гипотетических крысах дело. А вдруг эта парочка развлекаться прямо над моей головой начнет? Как-то мне совсем не хочется лежать и слушать томные стоны и ритмичное поскрипывание кровати.
– Я могу войти? – продолжила кокетливо Клео. – Дорогой, мне надо поговорить с тобой.
Что же сегодня за вечер откровений-то?! Ишь как всех пробрало. То Северин, теперь Клео. Надеюсь, Фредерику ума хватит не блуждать по дому в поисках меня. Понял, поди, что наше ночное свидание отменяется. Эх, завтра я наверняка услышу немало «приятного» по этому поводу!
Густав тем временем бесшумно подскочил ко мне. Схватил за локоть.
На какой-то дикий миг мне почудилось, что он сейчас насильно утрамбует меня под кровать. Но Густав толкнул меня в сторону шторы.
Ну что же, лучше постоять за занавеской, чем лежать на пыльном полу. И я послушно спряталась, благо гардина спускалась широкими складками, оканчиваясь бахромчатым краем. Надеюсь, мои ноги не будет видно.
– Заходи, Клео, – обреченно разрешил Густав.
Судя по шагам, девушка еще не протрезвела. Уж больно нетвердо они звучали.
И опять скрипнула кровать. Я аж заскрежетала зубами от этого звука, который за сегодняшний вечер стал мне просто невыносим. Неужели Густав прям сразу решил заняться ублажением своей благоверной, наплевав на мое присутствие?
– Зачем ты встала, Клео? – сурово спросил Густав, и я с облегчением отметила, что его голос звучит совсем рядом. По всей видимости, он так и остался стоять около гардины. – Ты столько выпила…
– Я пришла извиниться, – виновато проговорила Клео. – Прости, не знаю, как так вышло. Я немного переборщила за ужином.
– Ты сильно переборщила, – возразил Густав. – Но даже не это главное. Ты постоянно цепляла Мелиссу. А мы вроде как договорились…
– Не говори мне про эту выскочку! – зло перебила Клео. – От этого имени у меня оскомина уже. Мелисса то, Мелисса се. Мелисса такая умница, Мелисса такая разумница. Тьфу!
Почему-то такая горячая реакция на мое имя вызвала у меня довольную усмешку. Приятно осознавать, что Клео испытывает ко мне такие же чувства, как и я к ней.
– Зачем ты пришла? – опять спросил Густав. – Клео, если тебя застанут в моей комнате, то будут проблемы.
– Все спят, – промурлыкала Клео. – Я отправила Ванессу отдыхать вместе с ее тазиками. Уверила, что мне уже намного лучше. Твой отец и Дуглас разошлись по комнатам. Твоя ненаглядная невеста уже десятый сон видит. Этот галантный художник наверняка тоже. Так что нам никто не помешает.
Я мученически возвела глаза к потолку.
Вот и оправдываются мои наихудшие ожидания. Сейчас я буду вынуждена лицезреть в подробностях постельную сцену между Густавом и Клео.
Точнее сказать, лицезреть я буду бархатную гардину, но от этого не легче. Уши, что ли, заткнуть?
– Это не самая лучшая идея, Клео, – после небольшой паузы сказал Густав. – Я слишком устал сегодня. Думаю, тебе тоже надо отдохнуть.
– Но я хочу! – противно заныла Клео. – Завтра приезжает твой дед, и нам точно никто не позволит остаться наедине. Давай развлечемся напоследок!
– Нет, Клео, – твердо проговорил Густав. – Не стоит.
– Но почему? – искренне изумилась девушка. – Ты меня больше не хочешь?
Раздался шелест стягиваемого платья.
Я беззвучно застонала. На редкость упрямая особа. Сказали же ей – не хочет Густав никаких утех. Зачем настаивать?
– Клео… – хрипло протянул Густав. Замолчал, видимо, призывая всю решимость.
И я вполне его понимала. Мало какой мужчина сохранит хладнокровие, когда его умоляет о близости любимая девушка.
Понятия не имею, чем бы это завершилось. Боюсь, Густав бы в итоге не устоял перед искушением. Но внезапно дверь без предупреждения распахнулась.
– Ага! – вскричал кто-то торжествующе.
Я донельзя удивилась, узнав голос Фредерика. А он-то что тут забыл?
Клео тоненько взвизгнула. Я принялась аж приплясывать от любопытства. Да что там творится?
Не удержавшись, я осторожно отодвинула край занавески, понадеявшись на то, что на это никто не обратит внимания. Слишком интересные события происходили в комнате.
Клео сидела на кровати, прижимая к обнаженной груди скинутое платье. На пороге застыл Фредерик, который выглядел ошарашенным и во все глаза пялился на девушку.
Слегка затянувшуюся паузу прервал Густав. Он внушительно кашлянул и встал так, чтобы закрыть Фредерику вид на Клео.
– Какого демона вы себе позволяете? – прошипел он. – Кто вам разрешил врываться в чужую комнату без стука?
– П-простите, – заикаясь, пробормотал Фредерик, мигом растеряв свой боевой пыл. – Понимаете, я шел по коридору. И вдруг услышал женский голос.
– И что? – холодно осведомился Густав. – Это повод нарушать чужой покой?
– Нет, конечно нет! – Фредерик отчаянно замотал головой. – Но я подумал, что это Мелис…
И запнулся, вовремя сообразив, что чуть не ляпнул лишнего.
Теперь я поняла, почему Фредерик пошел на столь немыслимый шаг и чуть ли не штурмом взял комнату Густава.
Бедняга, видимо, окончательно устал ждать меня. Отправился ко мне, застал спальню пустой. А потом услышал голос Клео из комнаты Густава. И вообразил, что это я развлекаюсь с будущим мужем, наплевав на все договоренности.
Получается, Фредерик ревнует меня. И я широко улыбнулась. Приятно-то как!
– Я подумал, подумал… – замямлил Фредерик, явно не в силах подыскать приемлемую причину столь невежливого вторжения. Затем встрепенулся, нехорошо прищурился и вкрадчиво осведомился: – Собственно, а что в вашей комнате делает Клео? Вы почти помолвлены с Мелиссой, да что там – почти женаты! Это неприемлемо!
Теперь растерялся уже Густав. Зачесал себе переносицу, пытаясь найти выход из безвыходной, в сущности, ситуации.
– Вот почему я зашел! – торжествующе заключил Фредерик. – Я знал, что это ваша комната. И женский голос из нее заставил меня подумать о наихудшем. Я очень хорошо отношусь к Мелиссе Одрон. Мы с ней близкие друзья. И я не позволю вам изменять ей!
– Мы еще не женаты, – напомнил Густав.
– Все равно. – Фредерик с вызовом вскинул голову. – Я немедленно отправлюсь к Дугласу Говлору и сообщу ему все, чему стал свидетелем!
Ну Фредерик, ну хитрый лис! Он ведь прекрасно знает, какие отношения связывают Густава и Клео. Появление последней в этом доме было поистине шито белыми нитками. Да и на прогулке все было сказано практически прямыми словами. Но как ловко он вывернулся из неудобной ситуации и повернул ее в свою пользу!
– Послушайте, Фредерик, – начал Густав. – Прекратите ломать комедию.
– Это я-то ломаю комедию? – Фредерик с презрением фыркнул. – Это вы обманываете Мелиссу! Эту чудесную, восхитительную и очень добрую девушку. И я это без последствий не оставлю!
А вот теперь я заволновалась. Этому же ревнивцу хватит ума отправиться сейчас к Северину и сообщить, свидетелем какой двусмысленной сцены он стал. Ни мне, ни Густаву не нужны скандалы перед приездом его деда. Пора вмешаться.
И я с самым решительным видом отодвинула занавеску в сторону.
– Никуда ты не пойдешь! – непреклонно заявила я.
Сказать, что мое внезапное появление произвело эффект материализовавшегося призрака – значит, не сказать ничего. Фредерик застыл на месте с поднятой ногой, не успев сделать шага. Клео так вытаращила на меня глаза, как будто ей явился, по меньшей мере, дух ее недавно усопшего дедушки. И только Густав сохранял видимость спокойствия. Он обреченно махнул рукой и сел на кровать рядом со своей девушкой.
– Ч-что это? – слегка запинаясь, спросила она, невежливо ткнув в меня указательным пальцем.
Правда, при этом совсем забыла о платье, которое прижимала к себе. От такого движения оно сползло до опасного минимума, почти перестав скрывать ее наготу.
– Не что, а кто, – с достоинством исправила я.
Клео быстро заморгала, опустив платье еще ниже.
Увы, я заметила, как блеснули глаза Фредерика при этом. Правда, он тут же отвел взгляд и с немым возмущением уставился на меня.
– И как это понимать, Мелисса? – дрожащим от возмущения голосом осведомился он. – Что ты забыла здесь?
– Она подглядывала! – тонко воскликнула Клео. – Извращенка какая-то!
Похоже, придется брать дело в свои руки. Иначе без шумной ссоры точно не обойтись. А Густав сейчас слишком растерян, чтобы самостоятельно разрешить ситуацию.
– Во-первых, закрой дверь, – сухо приказала я Фредерику. – Иначе весь дом переполошим.
– Но!.. – вскинулся было он.
Я лишь слегка изогнула бровь, глядя на него в упор. Я умела это делать. Смотреть на человека так, что у него и мысли не возникало о неповиновении. Сама не понимаю, как это работает. Но матушка говорила, что в такие мгновения у меня становится настолько тяжелый взгляд, что у моего собеседника даже голова болеть начинает.
Вот и теперь Фредерик послушно развернулся и отправился выполнять мое распоряжение.
– Во-вторых, оденься, – обратилась я уже к Клео. – Нечего своими телесами потрясать.
– Какими еще телесами? – аж поперхнулась она от обиды. – Где ты у меня телеса нашла?
Но послушно натянула на себя платье.
При виде ее одеяния я недовольно поджала губы. Ну да, смешно было предположить, что Клео отправится на свидание к жениху в обычном наряде. Сейчас на ней красовалась длинная полупрозрачная кружевная сорочка, в которой, видимо, она легла спать. Хоть бы пеньюар, что ли, на себя накинула.
Густав словно прочитал мои мысли. А скорее всего, перехватил очередной взгляд Фредерика, направленный на Клео. Встал и достал из шкафа белоснежный махровый халат и сам набросил его на плечи девушки, не дожидаясь ее очередных возмущений и пререканий.
– А в‐третьих, нам надо обсудить сложившуюся ситуацию, – проговорила я. – Мы уже собирались это сделать. На прогулке. Но так и не сумели, потому что вмешались обстоятельства непреодолимой силы.
– Какие еще такие обстоятельства? – удивленно спросила Клео. – Я ничего такого не помню.
– Тебя тошнило в кустах, – мягко произнес Густав. – Да и вообще ты была в таком состоянии, что многое наверняка прошло мимо твоего сознания.
Клео тут же насупилась. Надула губки, как будто Густав сказал что-то обидное.
Я покачала головой. Нет, эта пара меня все больше и больше удивляет. Верно, должно быть, говорят: любовь зла – полюбишь и упыря.
– Значит, так, – начала я, убедившись, что внимание всех присутствующих в комнате обращено ко мне. – Я полагаю, все мы понимаем, что предстоящая свадьба не нужна никому из нас. На ней настаивают мой отец и Северин Одрон, которым срочно потребовались деньги.
– На твой счет я была бы не так уверена, – все-таки не удержалась и высказала свое мнение Клео. – Особо расстроенной ты не выглядишь.
– Специально для тебя и по слогам, – процедила я. – Клео, у меня есть молодой человек, которого я люблю. И он уже сделал мне предложение. Как раз накануне визита моего отца с его идиотским предложением выйти замуж за Густава.
– Да? И кто же он? – ядовито спросила Клео. – Как он отнесся к этой ситуации?
Я вопросительно хмыкнула и посмотрела на Густава. Неужели он ничего не рассказал своей девушке про Фредерика?
– Я ограничился лишь общими словами, – ответил он на мой немой вопрос. – Сказал, что ты не в восторге, но вынуждена подчиниться требованию родителей. Подумал, что…
И замялся, как-то опасливо покосившись на Клео.
Впрочем, я и без того поняла, что он хотел сказать. Его девушка – настоящий вихрь эмоций. И крайне негативно относится к предстоящей свадьбе. С нее станется открыть глаза тому же Чейсу Одрону на то, что предполагаемая невеста уже состоит в отношениях.
– Плохо я отнесся к этой ситуации, – в этот момент сказал Фредерик. – Очень плохо. Да и кому понравится, что его невеста вынуждена стать женой другого? Пусть и на короткий срок.
– О-о, – потрясенно выдохнула Клео, уставившись на него. Затем перевела взгляд на меня. Опять посмотрела на Фредерика.
И я слишком хорошо понимала, какие мысли ее сейчас одолевают. Как такая серая мышь, как я, захомутала себе такого красавчика, как Фредерик. Безобразие просто и высшая несправедливость бытия!
Эх, жаль, что я не умею колдовать! А то щеголяла бы сейчас Клео с зелеными волосами, а то и вовсе лысая. Просто так, чтобы не воображала много.
– Поэтому я предлагаю зарыть топор войны, – продолжила я речь, мысленно полюбовавшись на поверженную в моих мечтах Клео. – Мы все в одной лодке. И раскачивать ее не следует, иначе плохо будет всем.
– Но я не хочу, чтобы Густав на тебе женился, – капризно заявила Клео. – Раз уж у тебя есть парень, а у Густава есть я, то, быть может, расскажем завтра Чейсу все как есть? Не дракон ведь этот старик, не сожрет нас четверых. Просто отменит свадьбу.
– Клео, мы уже говорили по этому поводу, – терпеливо сказал Густав. – Нашим семьям нужны деньги. Много денег. Иначе у них возникнут огромные проблемы.
– А остаток от этих денег они вполне могут отдать своим детям, – вкрадчиво проговорил Фредерик. – Так сказать, плата за участие в спектакле. Пять тысяч золотых – более чем достаточная плата за два месяца притворства.
Густав нахмурился. По всей видимости, эта идея не приходила к нему в голову, как и мне.
– Пять тысяч золотых? – Клео аж задохнулась от озвученной суммы.
– Ну да. – Фредерик пожал плечами. – Простая арифметика. Отцу Мелиссы нужно десять тысяч для уплаты налога и штрафа. Чейс Одрон обещал выдать Северину и Дугласу по пятнадцать тысяч. Я считаю, что будет справедливым, если Мелисса и Густав получат свою долю.
– Пять тысяч, – задумчиво повторила Клео, и на дне ее зрачков промелькнуло то же выражение, что я видела в глазах Фредерика, когда он в первый раз завел этот разговор.
– Боюсь, отец будет в ярости, если я предложу ему подобное, – негромко произнес Густав.
– Мой был, – так же тихо пожаловалась я. – Ушам своим не поверил.
– Им придется смириться с вашими требованиями! – самоуверенно заявил Фредерик. – Без вас они не обойдутся!
Мы с Густавом обменялись быстрыми взглядами. Тот слабо поморщился, я так же незаметно ему кивнула.
Приятно, что хотя бы он понимает меня без слов.
– Насколько я понимаю, мое предложение о мире все принимают? – спросила я, решив не отвлекаться на посторонние споры.
Фредерик кивнул сразу. Клео немного посомневалась, но затем все-таки неохотно наклонила голову в знак согласия.
– А теперь предлагаю разойтись по комнатам, – сказала я. – Клео, возвращайся к себе. Фредерик, ты тоже. А у нас с Густавом еще есть одно дело.
Я осознала, что ляпнула глупость, когда фраза уже сорвалась с языка. Тотчас же Фредерик напряженно выпрямился, а Клео аж подпрыгнула на кровати.
– Какое такое общее дело у вас есть? – спросила она и хищно сузила глаза.
Густав подарил мне многозначительный взгляд. По всему было видно, что он лишь с величайшим трудом сдерживается, чтобы не покрутить указательным пальцем около виска.
– Мы хотим пробраться в кабинет моего отца, Клео, – сам ответил он на вопрос. – Проверить его финансовые документы.
– Зачем? – с недоумением спросила Клео.
– Дабы убедиться, что дела фирмы действительно обстоят очень печально, – почти не разжимая губ, обронил Густав. Тут же добавил: – Но, Клео, заклинаю тебя всеми богами – молчи об этом!
– Не понимаю. – Клео покачала головой. – Если им нужны деньги от Чейса, то какие могут быть сомнения?
– Мало ли, – уклончиво отозвался Густав. – Мы хотим иметь полную уверенность, что наша свадьба на самом деле необходима.
В этот момент я смотрела на Фредерика. И видела, как в глубине его глаз зажегся понимающий огонек. Стало быть, сообразил, что мой отец и отец Северина вполне могли преувеличить свои беды. Лишь бы заключить брак по расчету между своими детьми и уберечь их от ненужных союзов.
А вот Клео по-прежнему растерянно хмурилась.
– Я думаю, это прекрасная идея, – мягко произнес Фредерик, придя к нам на помощь. – В любом случае лишняя информация нам не повредит.
Я машинально отметила слово «нам». Ага, стало быть, Фредерик согласился играть в нашей команде. Это радует. Значит, от него проблем ожидать не стоит.
«Еще бы, – внезапно раздался в голове гадливенький такой шепоток. – Да даже если вдруг ты решишь взбрыкнуть и откажешься от свадьбы в последний момент, он лично пинками погонит тебя под венец. Потому как уже нацелился получить пять тысяч золотых от твоего отца».
Я досадливо поморщилась. Ну вот, опять начинается. Не хочу сомневаться в Фредерике! Не хочу и не буду!
– Ну если вы все считаете, что это так необходимо, – с сомнением протянула Клео, – не буду тогда спорить.
– Позвольте проводить вас до комнаты. – Фредерик с легким полупоклоном протянул ей руку.
Густав отчетливо скрипнул зубами при этой картине.
– С превеликим удовольствием, – кокетливо прощебетала Клео, полюбовавшись на хмурое выражение лица своего возлюбленного.
Мгновение – и эта парочка покинула наконец-таки комнату.
Я тяжело перевела дыхание и села на стул около письменного стола. Чуть дрожащей рукой провела по лбу.
Скандала удалось избежать. Это радует. Но плохо, что теперь Клео в курсе всего происходящего. Как-то не верила я в ее способность держать язык за зубами.
– Если наши предположения окажутся верны и никаким банкротством и не пахнет, то я понимаю, почему твоему отцу так не нравится Фредерик, – неожиданно проговорил Густав. – Прости, но на твоем месте я бы к нему пригляделся повнимательнее.
– Представляешь, и я прекрасно понимаю, почему твой отец не в восторге от Клео, – огрызнулась я.
Густав заиграл желваками, но проглотил мое замечание. И первым отправился к дверям.
