Глава 3
Я резко распахнула глаза. Неверяще уставилась в потолок.
В голове гулко толкались мысли и воспоминания. И я никак не могла понять, что из всего этого было явью, а что лишь привиделось мне.
Так, визит в имение Северина был? Был. Разоблачение Фредерика? Было. Мнимое убийство Чейса? И это было.
Я помнила, как Роберт напал на меня. Но окончание этой схватки терялось в почти не связанных картинках. Кольцо, подаренное Ребеккой. Я что-то с ним сделала.
Я попробовала поднять руку, но тут же поняла, что слишком переоценила свои силы. Демоны, да я и пальцем пока пошевелить не могу! Все тело налилось свинцовой тяжестью.
– Вы чрезвычайно храбрая и находчивая девушка, – внезапно раздалось откуда-то сбоку.
Повернуть голову я при всем своем желании не могла. Поэтому лишь скосила глаза.
В изголовье кровати стоял стул, на котором расположился Энтони Райвел. Следователь меланхолично полировал свое пенсне, стекла которого и без того поражали кристальной чистотой.
– Вы в курсе, что едва не погибли? – спросил он и водрузил пенсне себе на нос.
– Догадываюсь, – хрипло проговорила я.
Все-таки с трудом приподняла руку и прикоснулась к шее.
Ее обматывала толстая повязка. Неужели Роберт все-таки успел полоснуть ножом?
– Не скрою, ваша задумка с активацией собственного амулета была очень оригинальной, – продолжил Энтони. – Беда лишь в том, что непрофессионалу подобную вещь просто невозможно провернуть незаметно. Роберт насторожился. Тем самым вы едва не сорвали мою задумку. И в конечном итоге оказались на грани гибели.
– Я просто хотела нейтрализовать амулет Роберта, – попыталась я оправдаться. – Сделать так, чтобы вы сумели беспрепятственно ударить по нему какими-нибудь парализующими чарами.
– Да я понял. – Энтони Райвел покачал головой. – Когда передавал вам деньги и почувствовал следы чар на вашей руке. Но вы ведь не могли не осознавать, что и Роберт это ощутит.
– Я надеялась, что… – Я запнулась.
А на что, собственно, я надеялась? Почему-то все тогдашние размышления на сей счет теперь казались какими-то нелепыми и смешными.
– Наверное, вы надеялись, что Роберт все-таки не убийца и не примется сразу же размахивать ножом, – пришел мне на помощь Энтони.
– Да, – согласилась я. – А еще что воздействие кольца будет не таким заметным. Я не думала, что в нем накопилось столько энергии.
– Как бы то ни было, но ваш поступок заставил меня действовать куда грубее, чем я планировал изначально. – Следователь тяжело вздохнул. – Уважаемая госпожа Мелисса. Не обижайтесь только. Но если бы не ваша неуместная активность, то из этого невеселого приключения вы бы выбрались без единой царапины.
– Откуда же мне было знать это? – ворчливо произнесла я. – Я считала, что вы намерены выполнить все требования Роберта и выпустить его из дома с деньгами. И, уж извините, не собиралась быть его прикрытием до самого Арраса. К тому же кто знает, что бы он сделал, добравшись до города. Возможно, прикончил бы меня, чтобы не путалась под ногами. – Помолчала немного и с любопытством спросила: – А каким был ваш план? Если честно, мне показалось, что вы растерялись и вообще не представляли, что делать.
– Вы что-нибудь слышали об энергетических червях? – поинтересовался Энтони.
В ответ я лишь помотала головой. Точнее, попыталась это сделать, но тут же скривилась от боли в моей многострадальной шее.
– Это такие крохотные незаметные чары, которые очень легко проникают в чужую ауру, – продолжил следователь. – Они настолько маленькие, что большинство защитных амулетов их просто не чувствует. Даже хороших, что уж говорить о той дешевке, которая была на Роберте. И эти чары исподволь принимаются иссушать как талисманы, лишая их магических свойств, так и ауру самого человека. До поры до времени это происходит абсолютно незаметно. А потом раз – и человек падает без чувств. Если в этот момент не удалить червя, то все закончится более чем печально. – Кашлянул и почти шепотом завершил: – Только между нами: но мне очень не хотелось убирать червя из ауры Роберта.
– Ничего себе, – потрясенно выдохнула я. – Даже жуть берет. Это же идеальный способ убийства.
– Ага, – согласился со мной Энтони. – Хорошо, что такие вещи доступны очень ограниченному количеству магов. К тому моменту, как я вернулся с деньгами, Роберт был почти готов. Еще минута, быть может, две – и он благополучно осел бы у ваших ног в беспамятстве, естественно, не успев воспользоваться оружием. Но ваша выходка заставила меня действовать быстро. Я боялся, что Роберт почувствует активацию кольца и начнет творить глупости. Простите, но при этом и вы попали под мой удар. И сейчас испытываете все негативные последствия перенесенного парализующего заклятья.
– Да ничего страшного, – вежливо уведомила я. – Я не в обиде. – Сделала паузу и все-таки задала вопрос, который мучил меня все это время: – А с шеей у меня что?
– Роберт все-таки успел махнуть ножом. – Энтони с сожалением цокнул языком. – Не беспокойтесь, рана неглубокая. Просто царапина. Правда, выглядело это, так сказать, более чем эффектно. Вашему отцу пришлось вызвать целителя – так сильно он переволновался за вас. – Тут же торопливо добавил, заметив, как я встрепенулась: – Не беспокойтесь, он уже в полном порядке. Немного успокоительных чар и крепкий глубокий сон пошли ему во благо.
– Что теперь будет с Робертом? – спросила я.
– Он отправится в тюрьму и будет ждать суда. – Энтони Райвел пожал плечами, словно удивленный, что надлежит объяснять настолько очевидные вещи. – Обвинения против него выдвинуты более чем серьезные. Конечно, на виселицу он не отправится, поскольку никого не убил. Но кража денег и документов и нападение на вас обеспечат ему несколько лет на рудниках.
– Понятно, – протянула я.
Нет, мне не было жалко Роберта. Точнее, даже не так. Я понимала, что Роберт получил по заслугам. Но где-то очень глубоко в душе мне было неловко при мысли, что судьба Роберта отныне решена.
Я успела убедиться в том, что Чейс Одрон более чем непростой человек в общении. И это еще мягко говоря. А этот бедняга Роберт был вынужден проводить с ним сутки напролет. Неудивительно, что при известии о смерти надоедливого старика он вздумал присвоить денежки. Наверное, счел их своего рода материальной компенсацией за годы службы.
– Вам его жалко? – удивленно спросил Энтони, видимо, угадав мои мысли по нахмуренному выражению лица.
– Да не так, чтобы очень, – уклончиво произнесла я. – Но в чем-то я его понимаю.
– Ну, будем надеяться, что лет пять тяжелого физического труда пойдут Роберту во благо, – жестко произнес Энтони, явно не разделяя моих чувств по отношению к бывшему помощнику Чейса Одрона. – И после этого он начнет новую жизнь, в которой больше не будет места обману и воровству.
После чего встал, видимо, сочтя, что наш разговор закончен. Чуть наклонил голову, прощаясь, и отправился прочь из комнаты.
– Постойте! – окликнула я, когда он уже взялся за дверную ручку.
Энтони обернулся. Выжидающе вскинул бровь.
– А все-таки откуда взялась та метла на втором этаже, которой я огрела Густава? – полюбопытствовала я. Смущенно улыбнулась, признавшись: – Она никак не идет у меня из головы. Ванесса сказала, что не убиралась там. Но не могла же эта метла просто материализоваться из ниоткуда! Никак не пойму, какое отношение она имеет к делу.
– Да никакого. – Энтони негромко хмыкнул. – И Ванесса слукавила. Она действительно не убиралась на втором этаже. Но метлу принесла она. Видите ли, Чейсу Одрону надо было откуда-то раздобыть нож и вишневый сироп. Кого он мог попросить об этом? Только Ванессу, которая ведет все хозяйство да еще и готовит еду. Когда Чейс пригласил ее к себе в комнату, Ванесса перепугалась. Подумала, что недостаточно чисто убралась перед визитом важного гостя. Вот и прихватила с собой метлу. Когда она узнала, что Чейсу на самом деле нужно от нее, то просто забыла ее в коридоре. А потом побоялась признаться в этом. Потому что это неминуемо повлекло бы за собой неудобные расспросы, что она делала в комнате Чейса. Ванесса не умеет так ловко выкручиваться, как тот же Густав. Поэтому предпочла помалкивать.
– Значит, Ванесса была в курсе происходящего? – спросила я с некоторой обидой.
Вспомнила стройную темноволосую женщину средних лет. Но как она была убедительна, когда говорила, что понятия не имеет, откуда взялась эта метла!
– Думаю, вы уже убедились, что Чейс бывает чрезвычайно щедр, когда желает добиться чего-либо, – мягко проговорил Северин. – К тому же Ванесса, по сути, и не лгала никому. Она действительно утром не поднималась на второй этаж, занявшись приготовлением завтрака. Метлу она оставила в коридоре ночью, когда кинулась выполнять распоряжение Чейса.
– Какой же он все-таки… – процедила я. Правда, в последний момент одумалась и испуганно посмотрела на Энтони Райвела.
Но тот лишь понимающе улыбнулся.
– Да, Чейса Одрона тяжело назвать приятным в общении человеком, – подтвердил он. – Многие годы надо мной довлел долг перед ним. Однажды он меня крупно выручил. Но, полагаю, теперь мы квиты. И я просто безмерно счастлив, что больше мне не надо выполнять прихоти Чейса и участвовать в его более чем сомнительных задумках.
– К тому же вы получили от него неплохое вознаграждение за этот спектакль, – не удержалась я от замечания.
– О, поверьте, госпожа Мелисса, не в деньгах дело. – Следователь мягко покачал головой. – Я бы заплатил куда больше, лишь бы не разыгрывать тут бурную деятельность, зная, что живой Чейс сидит в своей комнате и терпеливо ожидает, когда я загоню его внука в ловушку. Не такой уж я беспринципный гад. Да и нравится мне Густав, что скрывать очевидное. В нем нет надменности деда и его любви всё и всех контролировать. В нем нет и слабохарактерности отца, который порой боится собственной тени. – Помолчал немного и негромко завершил: – Тяжело ему придется. Чейс Одрон явно положил глаз на внука, посчитав его достойным наследником своего состояния. А еще Чейсу приглянулись вы. Увы, но он вряд ли оставит вас в покое.
– Ну, это мы еще посмотрим! – воинственно заявила я.
Энтони грустно усмехнулся, однако спор продолжать не стал.
– Отдыхайте, – обронил он напоследок. – Действие парализующих чар окончательно пройдет через пару часов. До того времени я рекомендую вам не вставать с постели. Иначе рискуете упасть в обморок в самый неожиданный момент.
Хлопнув, закрылась дверь. И я осталась в одиночестве.
Пожалуй, Энтони Райвел дал мне неплохой совет. Поспать в самом деле не мешает.
И я закрыла глаза.
Правда, в голове по-прежнему толкались самые разнообразные мысли. Итак, судьбу Роберта я узнала, раскрыла даже тайну метлы, которая не давала мне покоя все это время.
Подумать только, это же очевидно, что лишь Ванесса могла ее притащить с первого этажа! Надо было вызвать женщину на откровенный разговор и надавить на нее как следует. Уверена, что сумела бы расколоть ее. А я вместо этого принялась строить самые невероятные гипотезы. Додумалась даже до того, что метлу притащил с собой убийца для того, чтобы в самом буквальном смысле замести за собой следы. Мало ли, вдруг это неизвестный мне прежде способ обмануть поисковые чары. Повезло еще, что не высказала это предположение при всех, когда Энтони опрашивал нас в гостиной. А то представляю, какой взрыв хохота бы за этим последовал.
Но далеко не это не давало мне уснуть. Я думала о Густаве.
Итак, он в очередной раз избежал ловушки деда, твердо решившего обязательно женить строптивого внука на мне. Интересно, как продолжится их противостояние? И что еще придумает Чейс Одрон, лишь бы погулять на нашей свадьбе?
Как бы то ни было, но игра зашла слишком далеко. И я больше не хотела в ней участвовать. Я и без того потеряла возлюбленного, узнав о нем всю горькую правду. А еще едва не потеряла жизнь, став заложницей у бывшего помощника Чейса.
Пора выбираться из этого приключения. Иначе очередная затея Чейса вполне рискует завершиться трагедией.
Будь моя воля – я бы немедленно покинула дом Северина Одрона. Но Энтони Райвел был прав. Последствия от парализующих чар не проходят за один миг. Еще несколько часов тело будет с трудом повиноваться мне.
Кстати, любопытно, а сам Густав еще здесь? На его месте я бы драпала от слишком настойчивого деда со всех ног. Уехала бы в город, затаилась бы у друзей. Словом, сделала бы все от меня зависящее, лишь бы скрыться от столь упрямого деда.
Мои размышления прервал негромкий стук в дверь.
– Войдите, – разрешила я, гадая, кто это мог быть.
Наверное, отец поспешил проведать меня и осведомиться о самочувствии.
Но я ошибалась. Когда я увидела, что на пороге стоит сам Густав, то не удержалась и с изумлением вскинула брови.
– Привет, – поздоровался он.
– Привет, – настороженно отозвалась я.
– Я могу войти? – спросил Густав, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
– Да, конечно, – разрешила я, гадая, с чего вдруг он стал настолько вежливым.
Густав зачем-то кинул взгляд в коридор, словно проверяя, не следит ли за ним кто-нибудь. И только после этого закрыл за собой дверь. Неторопливо подошел к моей кровати и сел на тот самый стул, который совсем недавно покинул Энтони.
– Прежде всего я хочу извиниться перед тобой за деда, – сразу же начал он. – Я хорошо его знаю. Он слишком горд, поэтому сделает вид, будто ничего не произошло. А ведь в сущности ты едва не погибла именно из-за него. Не разыграй он свою смерть – Роберт не рискнул бы украсть деньги. А значит, и всего остального не случилось бы.
Я невольно улыбнулась.
– Я сказал что-то смешное? – сухо осведомился Густав.
– Нет, просто забавно, – честно ответила я. – Перед тобой здесь был Энтони Райвел. Вот он как раз и должен был бы извиниться за свое участие в столь глупой затее. Но в итоге следователь лишь попросил прощения, что его удар по касательной задел и меня.
– Да, не думал я, что у моего деда настолько хорошие связи, – протянул Густав, как-то мигом помрачнев. – И что его фантазия настолько безгранична.
В комнате после этого воцарилось молчание.
Я украдкой разглядывала понурившегося Густава. Странно, при нашей первой встрече он показался мне достаточно противным. Эти светлые волосы, водянистые серо-голубые глаза. Полная противоположность Фредерику. Ах, простите, Урху, все никак не привыкну к настоящему имени этого мошенника. Но прошло чуть больше суток – и…
«И я влюбилась в Густава, – робко призналась я мысленно. – Но скорее умру, чем дам ему это понять. Не хочу выглядеть перед ним жалкой».
– Густав, по поводу того, что ты сказал Энтони, – первой оборвала я затянувшуюся паузу. – Ну, что ты приходил к деду, чтобы сообщить о нашем согласии на свадьбу. Я понимаю, ты был вынужден так сделать, чтобы избежать обвинений в убийстве. В этом и была задумка Чейса. Но не переживай, я освобождаю тебя от данного обещания.
Густав почему-то нахмурился еще сильнее, будто обиженный моими словами.
– Скажи, Мелисса, я очень тебе противен? – внезапно спросил он.
– Что? – переспросила я, подумав, что, наверное, ослышалась.
– Я тебя совсем не привлекаю как мужчина? – терпеливо повторил Густав и осмелился бросить на меня быстрый осторожный взгляд.
Если бы мое тело повиновалось мне, то я подняла бы руку и покрутила бы указательным пальцем у виска. Что за непонятные вопросы?
– Это ты к чему спрашиваешь? – настороженно поинтересовалась я.
– Вообще-то, это неприлично: отвечать вопросом на вопрос, – внезапно окрысился Густав и встал. Обронил, глядя на меня сверху вниз: – Не хочешь – не отвечай. Это было глупо с моей стороны.
После чего развернулся с явным намерением выйти прочь из комнаты.
– Подожди! – воскликнула я, испугавшись, что он в самом деле сейчас уйдет.
Густав словно нехотя остановился. Повернул ко мне голову, продолжая смотреть хмуро и исподлобья.
– Вообще-то, если ты был бы мне совсем противен, то я бы орала как ненормальная, когда по ошибке оказалась в твоей постели, – произнесла я, пытаясь говорить как можно более спокойно и даже весело. – И ни за что не стала бы выгораживать тебя перед Энтони.
Густав расцвел робкой улыбкой. Опять вернулся на свое место и сел на самый краешек стула.
– Слушай, я сейчас скажу одну вещь, ты только обещай, что выслушаешь меня до конца, – попросил Густав. – Хорошо?
– Ты меня интригуешь все сильнее и сильнее, – призналась я, невольно напрягшись.
Что еще он собирается мне поведать? Какую страшную семейную тайну открыть? Неужели за то время, пока я была в обмороке, Чейс умудрился еще что-нибудь вытворить?
– Мой дед – та еще сволочь, – с чувством выдохнул Густав. – Он упрямый как осел. Нет, как тысяча ослов! И если он вбил себе что-нибудь в голову – то легче отрубить ему эту самую голову, нежели пытаться переубедить.
– Я заметила, – с иронией проговорила я.
– Я боюсь, он не оставит нас в покое, – грустно сказал Густав. – Будет предпринимать все новые и новые попытки устроить нашу свадьбу. Уж не знаю, почему эта идея настолько запала ему в душу.
– Наверное, потому, что он впервые в жизни получил настолько серьезный отпор? – предположила я. – Все всегда соглашались с любыми его требованиями. Где он не мог действовать силой и уговорами, в ход шли деньги и связи. Вспомни Энтони. Даже следователю по особо важным делам пришлось принять участие в разыгранном твоим дедом спектакле, хотя он не мог не понимать, что это будет стоить ему карьеры, если все откроется. А тут родной внук вдруг дал ему настолько решительный отпор. Наверняка твоему деду обидно до жути.
– Возможно, ты и права, – согласился со мной Густав. – Дед любит с гордостью говорить, что он никогда не проигрывал. И в этом заключается огромная проблема для меня. Мне даже страшно предположить, куда его заведет неуемная фантазия. Поэтому…
И запнулся, как будто не смея завершить фразу.
Я уже догадывалась, куда он клонит. И не знала, радоваться этому или огорчаться.
– Почему бы нам не дать ему то, чего он так отчаянно желает? – почему-то шепотом предложил Густав. – Давай сыграем эту проклятую свадьбу!
– Это, наверное, самое оригинальное предложение руки и сердца, которое когда-либо получала какая-нибудь девушка, – не удержалась я от сарказма.
– Я серьезно, Мелисса. – Густав дернул щекой, как будто прогонял невидимого комара. – Понятное дело, наш брак будет фиктивным. Как я говорил тебе раньше и готов повторить опять, я не собираюсь принуждать тебя к выполнению супружеского долга. Отдельные спальни, полное невмешательство в жизнь друг друга. Главное условие: любовников домой не таскать и соблюдать хоть подобие приличий. Пусть дед успокоится. А там, глядишь, и развод оформим. К тому же дед у меня более чем преклонного возраста.
Я молча кусала губы, слушая рассуждения Густава.
Да, пожалуй, он предлагает наилучший выход из сложившейся ситуации. Если мы поженимся, то нам больше не надо будет ждать очередной подлянки от Чейса Одрона, взбешенного нашим неповиновением. К тому же мы получим фирму.
Но…
Почему у меня так гадко на душе от слов Густава? Особенно от его фраз про невмешательство в личную жизнь друг друга и любовников?
Да, Мелисса, ты все-таки категорически не умеешь выбирать себе мужчин. Сначала я связалась с мошенником, встречавшимся со мной лишь из-за денег семьи. А теперь умудрилась влюбиться в Густава, который, по всей видимости, не испытывает ко мне никаких чувств. Ну, возможно, только симпатию, но не больше.
– Я, безусловно, не настаиваю, – торопливо добавил Густав, видимо, настороженный моим слишком долгим молчанием. – Мелисса, ты вправе выбирать сама. Но я думаю, что это будет неплохим выходом для нас обоих. Мы друг друга не раздражаем, более того, нас связывают общие проблемы. – Хмыкнул и добавил с натянутой улыбкой: – Честное слово, я не буду тебе досаждать и приставать!
– Мне нужно подумать, – сухо проговорила я. – Твое предложение застало меня несколько врасплох. Я полагала, что ты до последнего будешь стоять на своем желании сохранить независимость от Чейса.
– А это и будет основным условием, при соблюдении которого свадьба вообще окажется возможна, – проговорил Густав. – Если он не оставит нас в покое, то и развод не заставит себя долго ждать.
Как легко он, однако, говорит о разводе! Стоит признать очевидный, хоть и весьма неприятный для меня факт. Густав точно не любит меня.
– Мне надо подумать, – повторила я. Кашлянула и добавила, с нарочитой гримасой страдания прикоснувшись ладонью ко лбу: – Прости, но я бы хотела отдохнуть. Голова что-то разболелась.
– Да-да, конечно. – Густав тут же встал. Проговорил, внимательно и серьезно глядя на меня: – Мелисса, из нас получится отличная пара.
Я ничего не сказала в ответ. Проводила его взглядом, дождалась, когда за ним захлопнется дверь, и лишь после этого издала глухой стон.
Почему я такая невезучая? И что мне теперь делать, спрашивается? Принять предложение руки и сердца от мужчины, который действительно мне нравится, но знать при этом, что мои чувства невзаимны? А смогу ли я вытерпеть эту пытку любви без взаимности, когда буду видеть Густава каждый день? Лечат время и расстояние. Самым верным с моей стороны будет послать его ко всем демонам, вернуться в Аррас и погрузиться в работу, пытаясь по осколкам собрать дважды разбитое сердце.
Я просто поразительно «везучий» человек. Столько всего наворотила за пару дней!
Кряхтя, я приподнялась и села. Опустила ноги на пол.
Наверное, это не самая лучшая идея. Последствия парализующих чар еще не прошли полностью. Но простыни буквально жгли мне спину. Если я продолжу лежать, то буду вновь и вновь прокручивать одни и те же мысли по кругу. Хватит! Надо отвлечься.
И я решительно встала. Правда, почти сразу села обратно. Перед глазами все опасно потемнело. Но я была бы не я, если бы не повторила попытку. Через несколько минут, когда перед глазами перестали плавать черные мушки, я поднялась вновь, но теперь медленнее и осторожнее.
Вторая попытка прошла не в пример удачнее первой. Я накинула на себя халат, который висел на спинке стула, и, шлепая босыми ногами, подошла к письменному столу.
Тут лежали мои драгоценные альбомы, к которым я так и не прикоснулась за эти безумные выходные. Новенькие, с еще неразрезанными страницами.
Нож для бумаги лежал рядом. Я взяла его в руки и задумчиво покрутила. Зачем-то тронула подушечкой большого пальца острие, словно проверяя его остроту.
– Что ты делаешь, дочка?! – вдруг рявкнули от двери.
Я вздрогнула от неожиданности. Палец соскользнул, и лезвие прочертило на нем длинную глубокую царапину, которая тут же вспухла крупными каплями крови.
– Ты что творишь? – продолжил кричать отец. В один прыжок преодолел разделяющее нас расстояние и буквально выбил из моих рук нож, который с тихим звяком улетел на пол.
– Папа, ты чего? – изумленно спросила я.
Морщась от боли, засунула пораненный палец в рот. Н-да, неудачи меня так и преследуют.
– Нашла из-за кого переживать! – Отец немного сбавил тон, но говорил по-прежнему громко, не в силах сдержать эмоций. – Ты из-за этого Фредерика-Урха, что ли, страдаешь?
– Да при чем тут он? – невнятно промычала я, продолжая держать палец во рту. – Ты о чем вообще?
– А что ты собиралась сделать этим ножом? – въедливо спросил отец. – Счеты с жизнью свести?
Я не удержалась и покрутила указательным пальцем другой руки около виска.
– Я хотела просто полистать альбомы, – сказала я, морщась от неприятного привкуса крови, который солью оседал на нёбе. – Они совсем новые. Страницы разрезать надо.
Отец недоверчиво поднял одну из книг. Повертел ее из стороны в сторону, попытался открыть, но тут же оставил это занятие, осознав, что рискует порвать соединенные страницы.
– А-а, – немного смущенно протянул он. – Понятно. А я уж испугался…
– Папа, ты действительно думаешь, что я настолько страдаю по Фредерику? – скептически вопросила я. – Поверь, себя я люблю больше.
Наконец-то вытащила палец изо рта и внимательно осмотрела его со всех сторон.
Н-да, порез глубокий, до сих пор сочится кровью. Хорошо еще, что я целиком себе палец не отхватила, испугавшись воплей отца. Перевязать бы.
– На, возьми. – Отец вытащил из кармана носовой платок и помог мне с тугой повязкой.
После этого он поднял с пола нож и положил его на стол. Устало опустился на стул, уставился на меня снизу вверх взглядом побитой собаки и почему-то виновато заморгал.
– Что? – несколько нервно осведомилась я. – Почему ты так смотришь на меня?
– К тебе заходил Густав, – несмело начал отец. – Вы с ним разговаривали?
– Нет, мы молчали, – съязвила я. – Он пришел, повздыхал. Я повздыхала в ответ. И он ушел.
– Правда? – искренне изумился отец.
– Конечно нет, – фыркнула я. – Он извинился за выходку своего деда. А я сказала, что ему не о чем переживать. Кто-кто, а Густав точно не в ответе за действия этого престарелого кукловода.
– Тише, дочка! – шикнул на меня отец и взволнованно покосился на дверь, которую забыл закрыть.
Ага, стало быть, боится, что Чейс Одрон подслушает наш разговор и узнает, какого я о нем мнения. А вот мне все равно. Если что – я готова высказать ему прямо в лицо все, что думаю о нем и его поведении. Правда, боюсь, вряд ли при этом удержусь от ругательств.
– И это все? – продолжил отец. – Больше вы с Густавом ни о чем не говорили?
Говорили, еще как говорили. Думаю, мой отец будет на седьмом небе от счастья, если узнает, что Густав предложил мне всерьез подумать о свадьбе. Но я скорее откушу себе язык, чем расскажу об этом. По крайней мере, до тех пор, пока сама все хорошенько не обдумаю.
– Нет, – коротко сказала я, глядя на отца до омерзения честным взором.
– Понятно. – Тот не удержался и с нескрываемым разочарованием вздохнул.
– Папа, я бы хотела вернуться в Аррас, – проговорила я. – И чем скорее, тем лучше. В идеале – уехать прямо сейчас.
Отец опять быстро-быстро заморгал. Моя просьба привела его в явное замешательство.
– Но, Мелисса, – растерянно запротестовал он. – К чему такая спешка? Ты только что перенесла страшное потрясение. Да не одно, а сразу несколько. Узнала всю правду о своем так называемом женихе, едва не погибла от рук Роберта, попала под действие парализующих чар…
– Вот именно, – оборвала я перечень бед, которые на меня обрушились всего за сутки. Криво ухмыльнулась, добавив: – Знаешь, дома и стены лечат. Я просто-таки мечтаю оказаться в своей квартире.
– Энтони Райвел сказал, что тебе нужен покой и отдых, – заартачился отец. – Северин заверил меня, что ты можешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь. Нет ничего лучше для восстановления душевного здоровья, чем свежий воздух.
– Ну уж нет. – Я покачала головой. – Я не хочу и лишней минуты провести под одной крышей с Чейсом Одроном. Кто знает, какая муха укусит этого психа в следующий раз. Вдруг он приставит мне нож к горлу, заставляя выйти замуж за своего внука. Одного раза мне хватило с лихвой.
– Тише! – опять взмолился отец. – Дочка, следи за словами!
– А может быть, он и на меня какие-нибудь пикантные магиснимки нарыл? – распалялась я все сильнее. – Сам понимаешь, мы с Фредериком не в ладушки играли, когда ты к нам ввалился со своим столь «замечательным» предложением о свадьбе с сыном лучшего друга.
– О, так ты не девственница? – разочарованно прозвучало от двери.
Я обернулась, уже зная, кого увижу.
На пороге стоял сам Чейс Одрон с весьма кислым выражением лица. Старик был одет в неизменный строгий черный камзол и темные узкие штаны. Ни дать ни взять – придворный, собравшийся на званый обед.
– Господин Чейс. – Мой отец тут же вскочил со стула и склонился перед ним в поклоне. – Какая приятная неожиданность!
– Я зашел осведомиться о здоровье Мелиссы, – проговорил Чейс, легким кивком ответив на его приветствие. – А в итоге стал случайным свидетелем весьма интересного разговора.
Я цыкнула сквозь зубы, уловив в его тоне осуждение.
Неужели он всерьез будет выговаривать мне за то, что я не сохранила невинность до свадьбы? Ну уж извините, сейчас не Темные века, простыни после первой брачной ночи не демонстрируют всем родственникам и соседям.
– Если честно, я несколько расстроен словами вашей дочери, – продолжил Чейс, подходя ближе. – Я был уверен, что она невинна. Мне казалось, у нее достаточно здравомыслия, чтобы не торопиться с этим делом. Но, видимо, я недооценил этого прохвоста Урха. Жаль, очень жаль.
Сердце в груди аж замерло от невольной радости. А затем зачастило вдвое быстрее обычного. Неужели теперь Чейс откажется от сумасбродной идеи свадьбы между мной и Густавом? О, если бы я знала, что все окажется настолько просто, то, пожалуй, при первой встрече сама бы подарила старику магиснимки со мной в главной роли и с вполне определенным содержанием.
– Времена сейчас другие, – попытался оправдать меня отец. – Девушки и юноши торопятся вступить во взрослую жизнь и познать наслаждения, которые прежде становились доступны лишь в браке.
Ай да папа, ай да хитрый лис! Послушать его – прям святая добродетель. И всю жизнь он был верен моей матери и даже не думал посмотреть на сторону. Беда в том, что это далеко не так. Это, кстати, была одна из причин, по которой я поторопилась съехать из родительского дома. Надоело выслушивать бесконечные сцены ревности между матерью и отцом.
– Да, это печальное обстоятельство. – Чейс недовольно поджал губы. – Ну ничего. Говорят, имеются целители, которые способны за плату исправить это недоразумение.
Я широко распахнула глаза.
Это он о чем сейчас?
– Недолгий визит – и ваша дочь снова станет невинной, как до встречи с Урхом, – продолжил Чейс Одрон. – Я желаю, чтобы все прошло согласно традициям.
То есть он всерьез собирается отправить меня к целителям, чтобы мне восстановили девственность?
Нет, он точно больной. Или сумасшедший. А скорее, и то, и другое вместе.
– Знаете что? – не выдержала я. – Идите вы сами…
На этом месте мой отец испуганно всхлипнул. Дернул меня за подол халата, призывая опомниться.
– Идите вы сами к целителю, – все-таки завершила я фразу, правда, не так, как намеревалась вначале. Ехидно добавила: – Пусть вам там мозги на место поставят. Сколько раз вам повторять: не собираюсь я замуж за Густава! Не собираюсь! Мне и одной неплохо живется.
– Да, но… – запротестовал было Чейс.
– Папа, я немедленно хочу вернуться в Аррас. – Я не дала ему договорить и грозно посмотрела на отца. – И если мне не дадут карету, то я отправлюсь в город прямо так: пешком и в халате. Ты знаешь, я могу.
– Знаю, – тоскливо протянул отец. – Но, Мелисса…
– Папа! – рявкнула я. – Карету мне! Срочно!
И отца словно дракон языком слизнул. Он так порывисто вскочил со стула, что чуть не опрокинул его. Мгновение – и отец выскочил в коридор, отправившись выполнять мое приказание. При этом он чуть не снес с ног Чейса, который лишь в последний момент успел увернуться.
В комнате стало тихо.
Вопреки моим предположениям, Чейс не торопился уходить. А я вновь взяла в руки нож для бумаги и принялась нервно вертеть его в руках.
– Деточка, ты порежешься, – наконец заговорил Чейс. Кивнул на мой замотанный палец и предположил: – Или уже поранилась?
– Не ваше дело, – огрызнулась я. – Из-за ваших дурацких затей мне пару часов назад чуть горло не перерезали!
– Ну откуда я мог знать, что Роберт окажется воришкой? – риторически вопросил Чейс. При этом в его тоне не слышалось ни капли раскаяния.
Я шумно втянула в себя воздух.
Нет, чем быстрее я покину этот дом, тем будет лучше. Что там сказал отец? Якобы для восстановления душевного здоровья полезен свежий воздух? Нет, для восстановления душевного здоровья мне необходимо быть как можно дальше от этого противного старика. Иначе разыгранная недавно сцена убийства вполне может повториться. Правда, на сей раз все будет по-настоящему.
– Хорошо, признаю, с целителем я погорячился, – внезапно сказал Чейс. – Не девственница – так не девственница. Я готов это принять.
Я еще раз вздохнула и задержала в груди воздух, принявшись мысленно считать до десяти. Пожалуй, никогда и никакой другой человек не раздражал меня так сильно, как Чейс Одрон. Просто удивительно, что с таким гнусным характером он дожил до столь преклонного возраста.
– Густав будет тебе хорошим мужем, – попробовал зайти с другой стороны Чейс, пользуясь тем, что я молчала. – Я ручаюсь. Мальчик мой хорошо воспитан и…
– А я отвратительно воспитана, – перебила его я, все-таки не сумев сдержать раздражение, которое так и прорывалось наружу. – Я не девственница, как вы верно заметили. И кто знает, сколько на самом деле у меня было мужчин. Может быть, на моем фоне и Клео покажется скромницей.
– Не выдумывай. – Чейс помотал головой. – Мои осведомители вызнали все о твоем прошлом. Не было там никаких толп мужчин. Эх, обидно, что с Урхом я так промедлил. Надо было приказать подстеречь его в подворотне и сделать ему, так сказать, строгое внушение, чтобы не лез к тебе.
– Я терпеть не могу домашние хлопоты, – продолжила я откровенничать.
– На здоровье, и не терпи дальше. – Чейс ухмыльнулся. – Или ты думаешь, что Густав заставит тебя мыть посуду и часами стоять у плиты? Глупости какие. Для чего тогда нужны слуги?
– Я не выношу детского плача и капризов, и мне становится страшно, когда говорят, что рано или поздно придется заводить своих, – не унималась я.
Такой аргумент точно произведет на него впечатление. Старшее поколение зачастую слишком зациклено на продолжении рода. А Чейс – мужчина старой закалки. Наверняка мечтает о правнуке. Да побыстрее, как говорится, чтобы понянчиться перед смертью успел.
– Не поверишь, я их тоже не люблю. – Чейс кисло поморщился. – Сопливые, визгливые. Первые годы жизни с ними – это настоящий кошмар. Уверен, что Густав последует моим советам и наймет кормилицу, на чьи плечи лягут все заботы о ребенке. Ты и видеть, и слышать детей не будешь, пока они не станут более похожи на людей. Хотя бы пусть научатся понимать человеческую речь.
– А роды? – с отчаянием спросила я. – Может быть, кормилица и родит за меня?
– А почему бы и нет? – равнодушно переспросил Чейс. – Милочка, не хочешь калечить свое тело беременностью – тебя никто не неволит. Насколько я понимаю, особыми чувствами к моему внуку ты не пылаешь. Значит, не станешь устраивать и сцен ревности. Он заведет себе какую-нибудь прелестную юную любовницу, которой навешает лапши на уши. И она с радостью осчастливит его детишками. А потом он хорошо заплатит ей – и заберет их себе. А если та вздумает упрямиться, так не бывает неподкупных судей. Густав с легкостью добьется права единоличной опеки.
Я с невольным омерзением содрогнулась.
Фу, какая мерзость! А самое противное, он, по всей видимости, не видит ничего дурного в своих словах. Подумаешь, отобрать детей у матери. Мелочи какие.
Н-да, от этого ненормального точно надо держаться подальше. Который раз за сегодня я это себе говорю?
Я нахмурилась, подыскивая себе как можно более ужасный недостаток. Такой, чтобы Чейс, услышав о нем, раз и навсегда оставил меня в покое.
– Я храплю ночью, – наконец сказала я.
– И что? – Чейс пожал плечами. – Вы с Густавом будете спать в разных спальнях.
– Я ковыряюсь в носу и ем свои козявки! – чуть не плача, выкрикнула я, окончательно исчерпав свою фантазию.
Чейс открыл было рот, желая опровергнуть и этот мой довод. Да так и застыл.
К такому признанию он явно не был готов, и я немного взбодрилась.
– Что-то я не замечал за тобой подобного, – наконец с сомнением протянул он.
Я с самым решительным видом засунула палец в нос. Надеюсь, этого окажется достаточно и козявки мне все-таки не придется есть.
– Верю-верю! – Чейс слегка позеленел и передернул плечами. – Дальше не продолжай, пожалуйста.
– А еще я сморкаюсь в занавески, – выпалила я, разойдясь не на шутку. – С величайшим удовольствием грызу ногти. И не только на руках. Да, я очень гибкая, не удивляйтесь. И могу украдкой плюнуть в суп или чай человека, с которым поссорилась.
– Достаточно! – взмолился Чейс, гадливо сморщившись.
Я торжествующе усмехнулась. Итак, победа в этом раунде за мной.
Надеюсь, после всех моих признаний он отстанет от меня раз и навсегда.
Но, как оказалось, я слишком рано праздновала победу.
– Да, непросто Густаву придется с тобой, – внезапно с грустью констатировал Чейс. Недовольно хмыкнул и добавил: – Впрочем, он справится. Как говорится, трудности сближают.
Я приглушенно зарычала.
Нет, он совершенно точно издевается надо мной! Тонко, изощренно и с удовольствием.
– Я не выйду замуж за вашего внука, – тихо, но внятно проговорила я. – Никогда. Ни за что. И на этом вопрос закрыт.
– Спорим? – вдруг предложил Чейс.
Я вскинула одну бровь, как-то растерявшись от такого резкого поворота.
– Я люблю пари. – Чейс с непонятным предвкушением растянул губы в улыбке, больше напоминающей оскал. – Поэтому предлагаю тебе заключить его.
Первым моим порывом было вообще выбежать прочь из комнаты, лишь бы не слушать больше этого невероятно привязчивого старика. Иначе, боюсь, дело бы точно закончилось убийством. Или самоубийством. Нож-то по-прежнему лежал на столе и так и манил меня блеском своего острия. Но любопытство победило. Интересно, какими еще благами примется прельщать меня Чейс Одрон?
Право слово, не понимаю, почему он так ко мне привязался? Как будто я единственная девушка, оставшаяся на всем белом свете. Или он действительно никогда прежде не встречал человека, который осмелился пойти вопреки его замыслам?
– О каком пари речь? – поинтересовалась я.
– Я утверждаю, что ты выйдешь замуж за Густава, – с нажимом проговорил Чейс Одрон. – Причем случится это в ближайшее время. Если я прав, то ты пригласишь меня на свадьбу почетным гостем и назовешь первенца моим именем. Если я ошибаюсь, то через два месяца ты получишь от меня рубиновый комплект, который передавался в нашей семье от поколения к поколению. Колье, серьги, кольцо и браслет. Оно воистину бесценное, если ты вдруг желаешь спросить о его стоимости. И на всякий случай учти: если ты захочешь продать его, то никто, кроме меня, не даст за него большую цену.
Я задумчиво почесала кончик носа.
В принципе, чем я рискую? Да ничем, наверное.
– Я уж подумала, что вы предложите мне комплект, если я выйду-таки замуж за Густава, – произнесла я.
– А он и в самом деле достанется тебе, если ты войдешь в мою семью, – ответил Чейс. – Так что, как ни крути, но в любом случае ты будешь в выигрыше. И если проиграешь спор, и если выиграешь.
Чудился мне в его предложении какой-то подвох. Но я никак не могла понять, в чем заключается ловушка. Поэтому после еще минуты сомнений я все-таки нерешительно кивнула.
– Договорились! – Чейс воссиял удивительно белозубой для его возраста улыбкой.
И отправился к дверям, поскольку счел на этом разговор завершенным.
Я проводила его долгим взглядом. Ну что же, рубиновый комплект послужит мне неплохой наградой за все то, что мне пришлось перенести в этом доме. В тот момент я была уверена, что больше никогда не встречусь с Густавом Одроном.
Да, мое сердце неприятно сжалось от этой мысли, но разумом я понимала, что так будет лучше.
Нет кошмара хуже, чем жить вместе с не любящим тебя мужем, в которого по иронии судьбы влюблена. Нет, Мелисса, даже не думай о свадьбе. Помни: время и расстояние залечивают любые душевные раны. И ты с Густавом будешь жить долго и счастливо, но порознь.
