Глава 23
Хоук
Хоук припарковал мотоцикл перед небольшим белым домиком. Со стороны он выглядел, как и все дома на этой тихой старой улочке. Газон нуждался в стрижке, а белая краска на заборе почти облезла.
Хоук слез с мотоцикла, огляделся и нахмурился. Вид был далек от того, что было несколько лет назад. Все выглядело запущенным. Белый бордюрный камень перед фасадом дома пожелтел. Растущее рядом дерево разрослось, и его опавшая бог знает когда листва забила водосточный желоб.
Хоук подошел к калитке, и она встретила его скрипом несмазанных петель, когда он открыл ее и направился по дорожке к крыльцу. Он подошел ко входу, нажал на кнопку звонка, но звука не услышал. Надавил еще раз — теперь сильнее — и когда ответного звука не последовало, он, с раздраженным ворчанием открыв первую дверь, постучал во входную.
Хоук был в бешенстве.
Это место не должно так выглядеть.
Гребаный Гектор!
Дверь со скрипом приоткрылась — ровно настолько, чтобы в щель высунулось дуло дробовика.
— Убирайся с моего двора! — прорычал голос. — Я ничего не продаю!
Несмотря на внутреннее раздражение, губы Хоука изогнулись в улыбке.
— Это я, и я не собираюсь покупать этот дом, зная, какое количество гребаных термитов бегает здесь по стенам и прогрызает дыры в полу.
На какое-то мгновение воцарилась тишина. Прошло несколько секунд, прежде чем дуло опустилось, и скрипучая дверь медленно открылась. Женщина с темными седеющими волосами выглянула и впилась в него своими темно-карими глазами. Она ахнула, и ее глаза тут же наполнились слезами.
— Хоук, — выдохнула она, всхлипывая и оглядывая его с головы до ног. — Неужели это мой маленький мальчик нарядился пьяным бродягой?
Все тот же старый юмор.
Хоук издал гортанный смешок.
— Не сказал бы, что я маленький, да и не пьяный к тому же.
Она тут же схватила его за руку и потянула к себе. Ее тело было таким худеньким, но она была сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. Уткнувшись лицом ему в грудь и обнимая, она гладила его по волосам и лицу, словно он был не взрослым мужчиной, а маленьким мальчиком.
Хоук обнял ее и глубоко вдохнул. Ее запах возвращал его в те времена, когда мир вокруг него еще не был черным и полным крови. Когда ему становилось одиноко, и он начинал чувствовать, как безумный монстр внутри него расправляет свои щупальца, Хоук приходил сюда.
И он не был здесь целых три года.
Как только Хоук вошел, Аделла закрыла дверь. Вытирая слезы рукавом халата, она повела его через маленькую гостиную в такую же тесную кухоньку.
— Садись, мой мальчик, — скомандовала она, уже роясь в шкафчиках.
Он опустился за кухонный стул и наблюдал за ее движениями. Кухня выглядела, как после бомбежки. Пол и все столы были завалены всякой фигней. Его мать всегда была запасливой и абсолютной неряхой. Она утверждала, что это художественный беспорядок, но этот художественный беспорядок доходил ей уже до щиколоток.
— Позволь я что-нибудь тебе приготовлю, — сказала она с раскрасневшимся лицом. — Ты голоден? Что тебе нравится? Я могу приготовить тебе грингас. (Примеч.: кукурузные лепешки с завернутой внутрь начинкой, как правило, это мясо и зелень). Или, если хочешь, со вчерашнего ужина осталось тушеное мясо.
— Я хочу, чтобы ты села, — прервал он ее и указал на стул рядом с собой. — Мне нельзя надолго задерживаться здесь, мам.
Она задрожала, подошла к стулу и села. Протянув свою маленькую ручку к его руке, она крепко сжала ее, растерянно глядя на Хоука.
— Я скучала, я так скучала по тебе, — с грустью повторяла она, не сводя с него глаз и сжимая другой рукой крестик, висящий на шее. — Я за тебя молюсь. Прошу Иисуса, чтобы он заботился о моем сыне, и всегда чувствую тепло на душе — как будто он говорит мне, что с тобой все в порядке. И вот ты здесь, целый и невредимый, словно в ответ на мои молитвы. Как у тебя дела, мой мальчик?
— Все хорошо, — уверенно ответил он. — Ты в состоянии о себе позаботиться?
— Я отлично с этим справляюсь.
— Дом выглядит не очень хорошо.
— Мне стукнуло шестьдесят, и когда я двигаюсь, у меня болят ноги. Я уже не молодая пташка, Хоук. Ухаживать за домом теперь стало труднее.
— Ма, а Гектор здесь бывает? Я рассчитывал, что он будет помогать тебе.
Она кивнула.
— Он помогает, помогает. Дает мне деньги, возит меня к врачу по поводу моего диабета и нанял какую-то женщину, которая стирает и покупает мне продукты. У меня есть чистая одежда, еда и лекарства — остальное значения не имеет.
— Но дом…
— Дома тоже стареют, Хоук, — перебила она его взмахом руки. — Они не могут сохраняться вечно. Ты можешь заботиться о нем каждую минуту дни напролет, но это не продлит ему жизнь. В конечном итоге, это неизбежно. То тут, то там все начинает потихоньку разрушаться. Это бесконечная битва, а мой век здесь недолог. В конечном итоге, все эти усилия окажутся бесполезными.
Хоук вздохнул.
Аделла была такой же упрямой, как и он, и никогда не жаловалась. Даже когда отец превращал ее жизнь в ад своими изменами и жестоким обращением, она всегда могла постоять за себя и никогда не отступала. Именно поэтому отец почти никогда не возвращался домой ночью — ему не хотелось иметь дела с разъяренной женой.
Внезапно Хоук задался вопросом, как он допустил, что отец сумел заставить его отказаться от собственной матери ради клубной жизни. Что, черт возьми, такого отец разглядел в нем, что заставил его захотеть бросить все это в четырнадцать лет?
Вскоре Аделла опять взялась за свое — решила заставить его что-нибудь съесть. Вытащив из холодильника, она поставила разогревать остатки тушеного мяса и крепко поцеловала Хоука в щеку.
— Тебе нужно избавиться от этого, — сказала она, касаясь ладонью его бороды. — Похоже на воронье гнездо. Как ты собираешься жениться и подарить мне внуков? Ни одна девушка всерьез даже не посмотрит на тебя.
Хоук усмехнулся.
— Ты удивишься, но женщинам это нравится.
— Да, потому что все они шлюшки. Я хочу для тебя милую девушку. Ты должен увидеть, как повзрослела сейчас дочка Дэнниса.
У Хоука сдавило грудь, и он холодно взглянул на мать.
— Откуда ты знаешь, какая Тайлер сейчас?
Она задумчиво улыбнулась.
— Она всегда приходит вместе с Гектором, приносит мне красивые лилии и мятные конфеты, которые я люблю, но здесь их не найти. Тебе нужна девушка, которая может постоять за себя. Чтобы все было при ней, но она оставалась бы воспитанной девушкой. Она не щеголяет с голым животом или задницей, торчащей из-под шорт, словно напрашиваясь на лишнее внимание. Ты должен обращать внимание на то, что из себя женщина представляет на самом деле. Она скромная и послушная, но, когда захочет, может стать напористой и сексуальной. Хватит уже таскать домой стриптизерш из того клуба, где ты работаешь.
Хоуку не хотелось говорить о Тайлер, но она накрепко засела в его голове, а от рассказов матери о ней легче не становилось. Его мать была упрямой, и ей действительно нравилась эта девчонка. И не просто девчонка, а та самая, которая преследовала Хоука в мыслях с тех самых пор, как он оставил ее в кровати — влажную от его же спермы.
Но, возможно, во всем виновато особое влияние Тайлер. Она со всеми людьми такая. Ее невозможно ненавидеть. Она не злая, не подлая, не лезет в чужие дела и умеет прощать ошибки. Блядь, он уже успел соскучиться по вкусу ее губ.
— Я не вожу домой стриптизерш, — невнятно пробубнил Хоук, уводя разговор от Тайлер. — У Бордена работают танцовщицы, и они танцуют около шеста, но никогда не обнажаются полностью, если только это не приватное шоу.
— Думаешь, я хочу об этом знать, ты, тупица?
Хоук усмехнулся.
— Мам, ты растила меня мужчиной, а не священником.
Она подвинула ближе к нему миску с мясом и жестом велела ему есть, после чего ответила:
— Я не несу ответственности за то, как ты становился мужчиной, Хоук. Этим занимался твой отец, а мне нужно было сильнее бороться, чтобы удержать тебя…
— Ты ничего не смогла бы сделать, — мрачно оборвал ее он. — Многое было за пределами твоих возможностей, но все же и ты кое-чему меня научила.
Тому, из-за чего его мучили совесть и сожаление.
Она отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом, и сказала:
— Жаль, что я так себя не чувствую.
Мать пыталась обеспечить им с Гектором достойную жизнь. Однажды она проделала хорошую работу и отправила их в частную школу за свои собственные деньги в тайне от отца. И они там даже преуспели. Оказалось, что у Гектора способности к математике, а Хоук мог сделать руками все, что угодно. К сожалению, это закончилось не так, как хотелось матери. Старик все узнал и вытащил их из школы. Решив для себя, что они неженки, отец привел их в клуб, и, хотя Хоуку было всего четырнадцать, он был в курсе всего происходящего за его закрытыми дверями.
А Гектор?
Двенадцатилетний впечатлительный мальчишка. В ту секунду, когда он перешагнул порог клуба, Рыжий подсунул ему девицу и велел быть мужиком. С тех пор Гектор не мог пропустить ни одной киски, а Хоук мог голыми руками убить все, у чего есть пульс. Это одна из причин, почему он не заслуживает Тайлер.
А другая причина может уничтожить ее.
— Знаешь, она хочет меня, — сказал он, не успев сдержаться.
Аделла застыла и в замешательстве взглянула на него.
— Тебя хочет стриптизерша?
Он сухо усмехнулся.
— Нет, ма, Тайлер.
— Ты меня разыгрываешь.
— Нет, она… у нее ко мне патологическое влечение. Она так смотрит на меня, и…— он замолчал и потер шею. Он никогда не разговаривал о девушках с матерью, и, если уж на то пошло, ни с кем другим. Это полная херня.
Несколько минут она переваривала его слова, а потом тепло улыбнулась.
— Почему ты так удивлен, что кто-то хочет тебя?
— Не просто кто-то. Это та самая Тайлер, о которой мы говорим. Она мила до невозможности, и от этого у меня сносит крышу. В ее присутствии я не могу ясно мыслить, и это все усложняет.
— И в чем здесь сложность? Вы оба хотите друг друга и должны следовать своим желаниям.
— Нет, — твердо сказал Хоук, качая головой, и очень серьезно посмотрел на нее. — Не после моей лжи. Она никогда бы не простила меня, если бы узнала…
— Ты солгал, потому что должен был.
— Это недостаточное оправдание.
Мать нахмурилась.
— Ты Наварро, — ответила она. — Парней Наварро не волнует прощение. Они берут то, что считают своим.
— Это очень плохой совет.
— Они не позволят уйти женщине, которую хотят, Хоук.
— Так делал отец? Брал тебя, пока ты окончательно его не возненавидела? Видишь ли, я не хочу этого.
Аделла медленно покачала головой.
— Власть и деньги завладели душой твоего отца, из-за этого все изменилось. С Гектором произойдет то же самое, если ты не положишь этому конец. Я не испытываю чувства гордости за этого мальчишку. Ему нужна женщина.
— Это не поможет.
— Для любого мужчины существует женщина, способная поставить его на колени.
Хоук слегка ухмыльнулся.
— Возможно.
А может быть и нет.
Гектор вообще никогда не остепенится. Он был совершенно безбашенным, и Хоук не знал, что с этим делать.
— Ты собираешься вернуться? — спросила его мать.
— Да, Борден ждет…
— Я говорю о Тайлер.
Хоук замолчал.
— Ты собираешься вернуться? — настойчиво повторила она, внимательно глядя на него. — Ты ведь не разобьешь сердце этой девочке, не так ли?
— Ма, насколько я могу судить, сердце Тайлер изначально создано, чтобы быть разбитым. И я не смогу помешать этому.
— Она возненавидит тебя, но ты должен быть сильным ради нее. Ты должен будешь поддерживать ее и позволять ей тебя ненавидеть. Так ей будет легче.
— Возможно.
Возможно, так и будет … возможно.
* * *
Пробыв у матери до самой ночи, он уложил ее в постель и поцеловал в лоб.
— Как мы дошли до этого, Хоук? — глядя на его искалеченную руку, печально спросила Аделла перед тем, как уснуть. — Что мы сделали не так?
Он нахмурился, задумавшись над ее вопросом. У него никогда не было выбора.
— Ничего, — в итоге сказал он, безучастно глядя на нее. — От нас ничего не зависело, мам.
Она тихо заплакала и кивнула, глядя на него так, словно он по-прежнему был ее маленьким мальчиком.
Это было ужасно.
Совсем недавно он убил человека, выколов ему глаза и чуть не отрезав голову тупым гребаным ножом, которым резал веревки в порту Бордена. А сейчас он нежный, заботливый и укладывает маму в постель, как истинный джентльмен.
Хоук не переставал удивляться, как может он одновременно вести такие разные образы жизни.
Он — любящий сын волевой и сильной женщины.
Он — номер один в команде приспешников самого безжалостного человека в городе.
И он же — теневой президент печально известного мотоклуба, который, кажется, трещит по всем швам.
Хоук понимал, что однажды ему придется что-то поменять в своей жизни, чтобы она вошла в какое-то русло.
Просто ему самому еще не было ясно, какого черта он хочет.
