Глава 22

— Позволь мне услышать эту потрясающую историю без прикрас, ладно? Ты убил моего кузена — человека, которому я доверял более десяти лет его преданнейшего рабства — только потому, что он захотел… трахнуть девку? — Абрам смотрел на Хоука через гигантских размеров обеденный стол, в данный момент заставленный едой. Рядом сидела какая-то безжизненного вида девица — безжизненная, потому что в ее глазах не было никаких признаков жизни — и не поднимала взгляда от пустой тарелки. Одна из многочисленных рабынь Абрама. На территории особняка их было довольно много. Все ярко одетые. Все невообразимо красивые. И все с мертвыми глазами. Хоук не знал, как Абрам находит этих женщин и как избавляется от них. Честно говоря, этот вопрос его не волновал.

Переводя взгляд с Хоука на Абрама, Гас, который стоял рядом, занервничал, не понимая, что ему делать. Как только они приехали, Абрам приказал Гасу молчать, сказав, что хочет разговаривать с Хоуком, а не с Гасом или Джессом (который в настоящий момент со смущенным видом таращился на безжизненную девушку).

Раннее утро (до того, как прилип взглядом к Тайлер) Хоук провел, сидя в кресле вместе с той ужасной псиной, рычащей на него безо всякого повода — только за то, что он дышал слишком близко. Не было еще и шести утра, когда позвонил Абрам и заявил, что хочет встретиться немедленно. Затем им нужно было по-тихому улизнуть из клуба, что не составило труда, потому что в стельку пьяный Гектор лежал в своей кровати с какой-то безымянной шалавой, которую прошлой ночью притащил к себе в комнату.

И вот теперь они втроем находились на территории Абрама совершенно безоружные. Хоук не хотел быть инициатором проблем, поэтому понимал — чтобы успокоить Абрама, он должен выглядеть уязвимым. Нужно было дать почувствовать ублюдку, что он главный, и Хоук — чего уж тут врать — в данный момент чувствовал себя беспомощным.

— Юрий был под кайфом, — спокойно объяснил ему Хоук. — Он очень агрессивно предъявлял свои требования, но я старался сохранять доброжелательность.

— Доброжелательность? Ты УБИЛ его! — взревел Абрам, ударяя кулаком по столу. Сидящая рядом апатичная девица даже не вздрогнула.

— Он вел себя, как умалишенный, — возразил Хоук.

— Из-за девки? Ты сам-то понимаешь, что это полная херня? Под моей крышей он мог иметь любую, мать твою, девку, какую только пожелает, а они покруче ваших клубных крыс. Какого хера он затеял все это ради одной из твоих, Хоук?

Какое-то мгновение Хоук изучающе смотрел на русского. Его приятная внешность была обманчивой. Такому парню нет нужды заманивать красивых девушек, чтобы продемонстрировать свои возможности.

Его невозможно прочесть.

Даже его гнев был фарсом, чтобы сбить окружающих с толку.

Хоук, сохраняя безучастное выражение лица, почти со скучающим видом продолжил объяснение:

— Как я уже говорил, он был под кайфом и вел себя агрессивно. Он бы полез в драку из-за любой девчонки. Просто случилось так, что девочка, которую он захотел, уже договорилась о ночи с одним из членов клуба.

— Он перегнул палку.

— Дело не в этом. Он сказал, что это ты дал ему добро.

— Я сказал ему поразвлечься. Но совсем не подразумевал под этим какую-то конкретную девчонку, а уж тем более ее похищение.

— Судя по всему, он чертовски сильно ее хотел.

Абрам откинулся на спинку стула, гневные морщины на его лице разгладились.

— Это полная бессмыслица. Девка, которую он хотел… как ее зовут?

Хоук почувствовал на себе пронзительные взгляды Гаса и Джесса, но, несмотря на их плохо скрываемое беспокойство, не моргнув глазом соврал:

— Шей.

— Красивая? — продолжил допрос Абрам.

— Кому как.

— Ну, она, должно быть, охуенная красавица, да, Хоук?

— Предположим.

Усмехнувшись, Абрам покачал головой.

— Ну, и что теперь прикажешь мне с этим делать? Думаешь, можешь просто так убить члена моей семьи, а я оставлю все, как есть? Я буду выглядеть слабаком, если ничего не предприму и позволю, чтобы твоему клубу подобное сошло с рук.

— Клуб здесь ни при чем, это был я. И ответственность полностью лежит на мне.

— Видишь, именно поэтому ты до сих пор лидер. В отличие от твоего неудачника-братца, который зарабатывает себе репутацию больше в спальне, чем вне ее. Тебе действительно стоит вернуться на этот путь. Я был бы более терпимым к этому быдлу, если бы знал, что во главе стоишь ты.

— Я в бегах.

— Я мог бы посодействовать, чтобы об этом забыли.

Лицо Хоука окаменело.

— Никто не сможет этого сделать.

Абрам улыбнулся.

— Деньги помогают забыть все, Хоук. Твой лучший друг Борден согласился бы со мной.

Хоук не ответил. Не самая подходящая для обсуждения в этой дерьмовой ситуации тема. Он уже смирился с текущей реальностью — нет смысла оглядываться назад.

— Каких действий ты ждешь от меня, чтобы мы могли уладить это? — спросил Хоук.

— Око за око, — ответил Абрам.

— И что это значит?

— Я хочу, чтобы кого-то одного из твоего вонючего клана замочили.

Джесс зарычал, а Гас напрягся и выругался:

— Какого хера?

Абрам ткнул в его сторону пальцем.

— Заткнись, старик!

Хоук махнул рукой Гасу и Джессу, молча приказывая им успокоиться, после чего повернулся к Абраму.

— Этого не будет.

— Тогда мы сравняем твой клуб и всех, кто в нем есть, с землей.

Этот мудак говорит серьезно? Или это просто дерьмовые понты?

Хоук прищурился и злобно усмехнулся.

— Ты действительно хочешь нажить себе еще врагов? Особенно в лице того, кто связан с Маркусом Борденом — человеком, у которого в подчинении весь город со всеми его бандами? Ты хочешь сейчас сорвать продажи своего товара, прекратив поставки, и найти кого-то другого? И что случится, если этот кто-то окажется дерьмом и подставит твоих покупателей, или, что еще хуже, они передохнут от какой-нибудь подмешанной в товар херни, но будет поздно. А теперь подумай, чем для тебя чреваты эти покойники: целыми толпами тараканов, вынюхивающих о тебе всю подноготную в поисках того, кого можно будет сделать виноватым.

— Это правда?

— Да, это, мать твою, правда, и я не одну собаку на этом съел, чтобы подтвердить тебе, что так, блядь, и будет. Так что не играй со мной, Абрам. Просто будь честным и прими тот факт, что в твоем окружении был мужик с наркозависимостью, а это делает его только жалким подобием человека.

Абрам несколько мгновений молча размышлял. Хоук воспользовался возможностью и рассмотрел двух качков, которые стояли возле выхода. Если все пойдет хреново, возможно, придется убрать их, но если придурки вооружены… ну, все может закончиться очень плохо. Хоуку действительно не хотелось, чтобы до этого дошло, но Абрам был слишком непредсказуем — он убивал и за меньшее.

— Я не боюсь войны, — задумчиво сказал Абрам. — Мое желание увеличить поставки не имеет решающего значения. Я делаю это, чтобы выстроить сеть, как у вас с Борденом. Твои угрозы, Хоук, для меня пустой звук, потому что, лишившись поддержки твоего клуба, мой бизнес не теряет ничего жизненно важного, но… я не склонен доверять врагам. Как и ты, я не действую сгоряча.

Этот мудак когда-нибудь перейдет к сути дела?

— Преданность Юрия никогда не вызывала сомнений, — продолжал он. — Но… — он раздраженно вздохнул, — из-за своей наркомании он стал слабым звеном. И мои люди подтвердили твои слова о его вызывающем поведении, так что… возможно, это действительно была вынужденная мера.

Полный пиздец вроде бы миновал.

— Но это не меняет того, как я хочу вести дела с клубом. Я хочу заключать сделки с тобой.

— Абрам, вы должны решать это с Гектором.

— Хоук, Гектор — гребаное ничтожество! И судя по лицам твоих парней, которые стоят рядом, им это тоже известно. Не оскорбляй меня сейчас, если думаешь, что я захочу даже видеть этого мужика. Он безалаберный и решает проблемы либо ненужным насилием, либо не решает вообще. Он не отдает себе отчета в том, что делает. У него в руках целая сеть, которую ты и твой старик создавали много лет, но он не знает, как ее использовать.

Хоук бросил на Абрама тяжелый взгляд.

— Ты шпионил за нами?

— Время от времени люди нашептывают мне на ушко. И то, что я узнал, и так было ясно как белый день. Гектора никто не уважает. Они уважают тебя.

Блядь.

— Ты ставишь меня в такую ситуацию, при которой я буду вынужден часто возвращаться в клуб.

Абрам пожал плечами.

— Ты выколол глаза моему кузену, а потом перерезал ему горло. Я бы сказал, что мои гребаные условия довольно комфортные по сравнению с тем, какими они могли бы быть.

Черт, раз он так говорит об этом…

Хоук неохотно кивнул.

— Точно подмечено.

— Но по-прежнему сохраняется проблема с девчонкой.

— Ни с какой девчонкой проблемы нет. Юрий обдолбался, напился и вел себя грубо. В этом была проблема.

Пару секунд Абрам не отвечал. Он перевел взгляд на Гаса и Джесса, внимательно их изучая.

— Так ты ничего больше не хочешь мне рассказать, Хоук?

— Например, что?

— Ну, что-нибудь.

Сукин сын раскусил его. Хоук почувствовал это.

— Только то, что я рад нашим честным отношениям, — ответил он осторожно.

— Да, — ухмыльнулся Абрам. — Честность ведь тоже относительна, не так ли Хоук? До встречи на следующей сделке. А до этого времени передай Бордену мое почтение.

Бордену оно нахрен не нужно.

На этом Абрам кивнул, и качки, стоящие у входа, освободили путь. Не говоря ни слова, Хоук, Гас и Джесс развернулись и вышли. Потребовалось целых пять минут, чтобы дойти из одного конца особняка в другой. И на всем пути были камеры, мужчины и девушки с безжизненными глазами.

— Сраные богатеи, — пробубнил Джесс себе под нос.

— Вот гребаный мудак, — прошипел Гас, когда они вышли из особняка. — Я его не понял.

Зато Хоук понял.

Такие люди, как Абрам, уверены, что могут купить преданность, ничего для этого не делая, а потом удивляются, почему байкеры не продаются с такой же легкостью. Когда вы община — больше даже семья — то преданность зарабатывается, а не покупается. Абраму это симпатизировало, и именно поэтому в конечном итоге он не пустил им пулю в лоб.

Гас замедлился, когда они подошли к своим мотоциклам.

— Уверен, что не хочешь поехать с нами? — спросил он Хоука.

Хоук покачал головой.

— Нет, мне нужно возвращаться.

— Честно говоря, в отношении Гектора Абрам был прав.

Даже Джесс напряженно кивнул, неохотно соглашаясь с этим. С самого утра он еще ни разу не взглянул Хоуку в глаза. Хоук понимал, что это как-то связано с Тайлер, вернее, с тем, как прошлым вечером он попытался привлечь ее на свою сторону, но попытка не увенчалась успехом. Хотя, Хоук ни в ком и не видел угрозы. Наварро получают то, что захотят. И если бы он захотел, то Тайлер была бы его.

— Вам, парни, нужно возвращаться, — сказал он им. — Я не собираюсь вступать в эти разговоры и делать Гектора виноватым во всех грехах. Это на его совести.

Гас пожал плечами.

— Что бы ты ни говорил, Хоук, но я знаю, что с Абрамом еще не закончено. Он будет мстить.

Не в природе Абрама было отступаться от своих слов, но Хоук в прошлом уже достаточно ошибался.

— Усильте охрану, — мрачно сказал он. — На этот раз никаких промашек, Гас.

Гас заверил его, что больше никаких недоразумений не будет.

Хоук наблюдал, как они запрыгнули на свои мотоциклы, и кивнул им в последний раз, после чего они помчались по длинной подъездной дорожке. Когда облако пыли осело и звук ревущих двигателей сменился полной тишиной, Хоук осознал, что стоит рядом со своим байком, уставившись пустым взглядом в небо и размышляя, что делать дальше.

Он уже чувствовал внутреннюю усталость. Это было тяжелое предчувствие чего-то страшного, переполнявшее его грудную клетку, словно в нее натолкали кирпичей. Хоук почесал бороду и дернул ее. Блядь, чешется просто ужасно. Пора бы уже сбрить ее и перестать за ней прятаться. Но борода была для него своего рода броней. Символом отделения прежнего Хоука от Хоука настоящего, потому что, давайте будем реалистами, прежний Хоук был мертв.

И это было проблемой, потому что внезапно он захотел оживить его и вернуться к… ней.

А вот теперь он был полной размазней.

Хоук сел на мотоцикл и завел двигатель. Потом он очень долго ехал и на какой-то момент позволил себе представить, что все так, как было раньше: он едет вместе со своими братьями, а они следуют за ним.

Сильный ветер дует в лицо.

Пустая дорога впереди.

Запах кожи.

Пока ехал, Хоук чувствовал себя живым.

Он чувствовал себя самим собой.

И что еще лучше, он чувствовал покой на душе.

И только в тот момент, когда он остановился и реальная жизнь ворвалась в его мысли, Хоук вспомнил, где находился, и возненавидел это.

Одиночество внутри него было похоже на медленно расползающуюся гниль, и со временем она проберется в его душу.