Глава 23
Эмма
Страшнее всего те, кто стоит во главе, Эмма. Но ты и раньше это знала.
Эти его слова сбили меня с толку. Остаток дня я провела, пытаясь понять мужчину, на которого работала на протяжении многих месяцев. Попыталась представить его тем злодеем, которым он себя считал. Это встревожило меня, я не выдержала и расплакалась. Потому что он действительно был таким, и никаким количеством доброты его не изменить.
Тогда почему мои чувства к нему не ослабевают?
***
На следующий день Борден не появился в офисе.
На самом деле, он не появлялся всю неделю. И следующую тоже.
Это были девять дней без Бордена.
И это было абсолютной агонией. Я страдала. По-настоящему страдала. Офис стал таким пустым. В моем сердце был холод. Я тосковала по нему. Что могло заставить его так просто исчезнуть? В один из дней я пыталась спросить у Хоука, где он обедал, но этот мудак намеренно проигнорировал меня, сказав, что это не мое дело. Даже Человек-усы не шевельнулся, когда я вымаливала у него хоть какую-то информацию.
Полное дерьмо. Я ощущала каждую минуту каждого часа, после чего, несчастная, со спутанными чувствами шла домой.
Это было просто… на протяжении многих недель подряд я находилась рядом с этим человеком в режиме нон-стоп. Он заполнял большую часть моего дня. Это несправедливо: ему, вероятно, было насрать на меня, пока я, цепляясь за соломинку, переживала о его местонахождении больше, чем о собственном следующем вдохе.
Жаль, что это было не взаимно.
Это был вечер пятницы, и я только что вернулась из магазина. Человек-усы великодушно помог мне поднять сумки до квартиры и ушел. Я как раз разбирала покупки, когда услышала стук в дверь.
Посмотрела на часы. 6:40 вечера. Уже было поздновато, я никого не ждала и определенно никого не знала в доме. Выхватив из сумочки свой нож, открыла лезвие и осторожно подошла к двери, пытаясь расслышать хоть какие-то звуки.
— Эмма, это я.
Борден.
Мои плечи расслабились от облегчения, а сердце екнуло от звука его голоса. Я быстро открыла дверь и увидела его, стоящим здесь: джинсы и простая черная футболка, руки прижаты к дверному косяку. На долю секунды я почувствовала, будто в меня снова вдохнули жизнь. Тепло начало растекаться во мне, но мой внутренний голос противоречиво спросил: почему я счастлива видеть человека, не предупредившего меня, что будет отсутствовать так долго.
— Где ты пропадал? — сердито спросила я.
— Ты собираешься меня впустить? — спокойно ответил он.
— Сначала ответь на вопрос.
— Для начала впусти меня или пырни своим ножом. Выбор за тобой.
Я напряглась и взглянула на открытое лезвие. Дерьмо. Быстро закрыв нож, я распахнула перед ним дверь. Не было смысла строить из себя ребенка и выгонять его. Он вошел внутрь, слегка задев меня. Боже, как же хорошо он пах. Это его уникальный запах, по которому я умирала каждый день.
— Где ты был, Борден? — повторила я, закрывая дверь и поворачиваясь к нему.
— Были кое-какие дела, — неопределенно ответил он.
— Я не видела тебя почти две недели.
— Знаю.
От его беззаботного тона я нахмурилась.
— Почему ты не сказал мне, что будешь отсутствовать?
— Разве сейчас это важно? Я же здесь.
— Да, это важно! Ты должен был сказать мне, черт возьми! Где ты был?
Он повернулся и нахмурился, глядя на меня.
— Почему я должен отчитываться перед тобой, где был, Эмма?
— Потому что.
— Потому что ЧТО? — настаивал он, его лицо мрачнело. — Насколько я знаю, ты мой работник, я твой босс и не обязан отчитываться перед тобой о всяком дерьме.
Я скрестила руки, чувствуя себя еще злее, чем прежде.
— Я не только твой работник, а ты не просто мой босс.
— Нет? — он наклонился вперед, тяжело глядя на меня. — Тогда кто я, Эмма? Объясни.
— Ты мужчина, пришедший в мою квартиру, потому что ты хочешь меня. Иначе тебя бы здесь не было.
Нет ответа. Внезапно он показался очень огорченным, и в тусклом свете я обратила внимание на темные круги под его глазами. Он провел рукой по волосам и неожиданно направился к входной двери. Я быстро преградила ему путь.
— Нет. Ты не можешь прийти и уйти только потому, что понял: между нами что-то происходит…
— Между нами ничего не происходит, — вскипел он.
— Лжец.
Внезапно он схватил меня за плечи, встряхнул и проскрежетал:
— Хочешь знать, где я был? Я задавался вопросом, что теперь, блядь, я должен с тобой сделать? Не знаю: пристрелить или трахнуть.
— Ты не хочешь меня пристрелить, — ответила я, уверенно глядя на него. — Ты хочешь меня. И не только тело, но и всю меня. Признай это.
— Ты бредишь.
— Нет, просто я больше не боюсь тебя.
Он прищурил глаза.
— Тогда ты просто дура, Эмма.
— Хорошо, если быть дурой означает быть с тобой, я приму это.
Он отпустил меня, глядя так, словно я была сумасшедшей, но я была в своем уме. Я просто признавала, что между нами давно что-то происходило.
— Тогда я позволил зайти этому слишком далеко, — тихо, почти про себя пробормотал он.
— Потому что хотел этого, — ответила я, выдавливая из него признание. — Не веди себя так, будто я единственная сумасшедшая здесь. Ты хотел, чтобы все зашло далеко, потому что тебе это нравилось.
Он не ответил, но смотрел так, будто отчаянно нуждался в побеге. Взглянув на дверь через мое плечо, он снова посмотрел на меня.
— Не уходи, — взмолилась я, качая головой. — Ты не из тех мужчин, кто сбегает.
Господи, что с ним случилось? Он выглядел абсолютно сбитым с толку, словно лишился защиты. И злым. Чертовски злым.
Вместо того чтобы выйти, он развернулся и зашагал в противоположную сторону. Я наблюдала, как он скрылся в спальне, хлопнув дверью с такой яростью, будто был хозяином квартиры.
Меня одолевали тревога и беспокойство. Какое-то время я таращилась на дверь, не желая двигаться, пока мой пульс не успокоился. Потом выдохнула и пошла к нему. Открыв дверь спальни, я нашла его сидящим на краю моей кровати в полной темноте, облокотившимся на колени и глядящим в пол. Я подошла и опустилась перед ним на колени, взяв в ладони его ничего не выражающее лицо. Знаю, что это была просто маска, за которой он прятал свои эмоции — в этом он мастер.
— Борден, — тихо прошептала я. — Поговори со мной.
Его взгляд переместился на меня. В нем было видно сомнение. Он не был готов к разговору, и это было странно само по себе. Я никогда не видела, чтобы что-то заставало его врасплох.
— Я не знаю, что с тобой делать, — наконец, пробормотал он потерянным голосом.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что ты забралась мне под кожу, Эмма.
Моя рука потянулась к его лицу и погладила по щеке. От этого прикосновения он закрыл глаза.
— Может, это хорошо, — сказала я.
Он покачал головой.
— Нет, не хорошо. Я не собираюсь терять еще кого-то близкого.
— Почему?
Он открыл глаза, серьезно глядя на меня.
— Ты знаешь, почему.
Кейт.
— Я так устал все контролировать, — продолжал он, и его голос набирал силу. — Устал быть таким. Надоело быть во главе. Надоело жить в одиночестве. Устал тосковать по женщине, которую, я знаю, в конце концов, убьют.
— Меня не убьют, — подчеркнуто гневно ответила я.
— Есть много людей, которые будут пытаться причинить тебе боль, Эмма. Ты хочешь умереть, чтобы твое тело бросили в реку только для того, чтобы я мог нырнуть и выловить его оттуда?
Я проглотила ком в горле.
— Этого не случится.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что ты будешь в это верить, а значит, и я.
Не выглядя убежденным, он покачал головой.
— Я не слабая, — добавила я, возмущенная его сомнениями. — Я самостоятельно решила чертовски много проблем за свою короткую жизнь. Единственный человек, которого я впустила в свою душу — мужчина, который находит большое удовольствие в том, чтобы быть мудаком. В глубине души мы одинаковые. Мы выросли в одном и том же месте. У нас одинаковые шрамы от того, что выпало на нашу долю. Ты не имеешь никакого права говорить, что это не так.
— И что будет, если ты ошибаешься? Если я впущу тебя в свой мир и назову своей, мне пиздец. Я зависим от тебя, как наркоман, Эмма. Если ты и захочешь уйти — я не позволю.
Я грустно улыбнулась ему.
— Это жизнь. Азартная игра. Мы рискуем так, чтобы с другой стороны это имело какое-то значение.
Он оторвался от моих глаз и опустил голову. Провел обеими руками по волосам и шумно выдохнул.
— Я никогда не хотел снова оказаться в таком положении, но не могу выбросить тебя из своей долбаной головы. Я не могу дышать без мыслей о тебе, и я… я чувствую вину за это.
— Почему вину?
— Потому что я решил, что буду принадлежать только ей.
Я медленно кивнула, конечно же, немного ревнуя, хотя и понимала, что было неправильно чувствовать себя так. Сжав его руки своими, я отвела их от его головы. Наклонившись ближе, я прижалась к нему, ища его рот. Он поднял голову, и я нежно поцеловала его.
— Это нормально — переживать такие чувства, — успокоила я его. — Я не прошу, чтобы ты любил меня так же, как Кейт. Черт, и я вообще не прошу любви. Я просто прошу сделать шаг вперед вместе со мной, и, возможно, из этого получится что-то хорошее.
Его голубые глаза нашли мои, но на этот раз я сделала свой взгляд нечитаемым. На лице мягкая улыбка, но он не увидит, как больно мне было внутри. Я влюбилась в него и в этот момент не надеялась на возможность того, что он когда-нибудь почувствует ко мне нечто подобное.
Почему я согласилась на это?
— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил он, внимательно глядя на меня. — Потому что, клянусь гребаным Богом, в ту секунду, когда ты скажешь «да», я собираю твои манатки и забираю тебя к себе.
— Знаешь, я могу и сама неплохо позаботиться о себе.
— Не так. Я не имею права на ошибку, Эмма. Если кто-нибудь доберется до тебя… ну уж нет! Ты должна быть в зоне моего доступа в любое время. Я больше не должен доверять заботу о тебе только Грэму.
Я улыбнулась.
— Он живет в своей машине? Поэтому я вижу его повсюду?
— Нет, но я уверен, что он в ней спит. Он защищает тебя, ты же знаешь.
— Почему?
Борден пожал плечами.
— Просто. Я не знаю. Никому не позволяет занять его место, но мне известна причина. Ты чертов наркотик, поэтому неудивительно, что он стал зависимым, присматривая за тобой.
Я прикусила нижнюю губу.
— Так ты зависим от меня?
— Не тупи. В ту секунду, как услышал твое имя, я стал твоим.
Я с сомнением приподняла бровь.
— Почему, когда услышал мое имя?
— Может быть, оно мило звучало.
Я закатила глаза.
— Неплохая попытка дерьмового оправдания. А теперь выкладывай.
Мгновение он молчал, тихо рассуждая о чем-то сам с собой. Я пыталась додуматься, с чем связано мое имя, но безуспешно. Не было ни одной причины, о которой я знала.
Медленно облизав свою нижнюю губу, он, наконец, прошептал:
— Однажды ты сказала мне… помощь — это для слабых.
Я замерла.
Что?
— Не понимаю, — медленно ответила я, но в глубине души мне стало ясно. Мой мозг устанавливал связи — важные связи — воспроизводя значимые для меня моменты жизни.
Борден ждал от меня подтверждения, но я просто покачала головой. Нет. Не может быть. Мне нужно больше, чтобы быть уверенной.
— Бродячая кошка, — прошептала я, как только еще одно воспоминание мелькнуло у меня в голове. Слишком часто я задавалась вопросом, почему он так меня называл, а теперь…
«Чем, черт возьми, ты занималась всю ночь, бродячая кошка?»
— Это был ты? — спросила я все еще с осторожностью, боясь ошибиться, хотя интуиция мне подсказывала, что ошибки не было.
Он мягко улыбнулся.
— Да, это был я. И ты, безусловно, не была нежным цветочком, не так ли?
Я ничего не ответила. В это невозможно было поверить. Он выглядел совсем не так, как тот парень, чей образ мне запомнился с той ночи. Было так темно, я была слишком потрясена и напугана и на самом деле не тратила время на то, чтобы хорошенько разглядеть моего спасителя.
Каковы были шансы? Это почти невозможно, чтобы тем человеком был Маркус Борден, которого я всегда знала издалека и никогда не поверила бы, что нас когда-нибудь сведет жизнь.
— Почему ты плачешь? — нежно спросил он, проведя большим пальцем по моей щеке.
Я даже не осознавала, что плакала.
— Я в шоке. С трудом могу поверить в это. С тех пор я много думала о тебе. Тогда, придя в себя, я поняла, что даже не поблагодарила и вряд ли когда-нибудь смогу, потому что не знала, кто ты. Я даже не запомнила, как ты выглядел. Как ты вспомнил меня?
Улыбка коснулась его глаз, и это был первый раз, когда я видела у него такую настоящую улыбку.
— Как же я мог забыть такие глаза?
Боже, он не может говорить такие вещи, не перевернув все внутри меня. Мое сердце разрывалось в груди.
Он взял меня за руку и потянул к себе, прикосновением своих губ заставляя умолкнуть все мои мысли. Мягкий и нежный поцелуй становился глубже, его язык поглаживал мой. Через простой поцелуй он исследовал и познавал меня. Обнимая и поглаживая руками мою спину, Борден потянул меня на кровать. Он был вдвое больше меня. Мы неспешно целовались, пока его осмелевшие руки начали спускаться вниз по моему телу.
Не было никакой грубости. Его легкие прикосновения заставляли мое тело более остро ощущать то, что он делал. Мой пульс участился. Я вздохнула, крепче прижавшись к его рту. Мои руки вцепились в его футболку, а его рука прошлась вдоль пояса моей пижамы.
— Борден, — захныкала я, как только его рука проскользнула за пояс и легко потерла мой клитор.
Он отстранился и пристально посмотрел на меня. В его глазах пылали жажда и тепло. Внимательно глядя на меня, он ускорил движения, я закрыла глаза.
Со следующим поцелуем он прошептал мне в губы:
— Маркус. Ты можешь называть меня Маркусом, хорошо?
Я кивнула, целуя его в ответ. Потеряв контроль, мы рвали нашу одежду в клочья. Он устроился между моими ногами, его поцелуи становились все более глубокими и долгими. Опираясь на руки, он навис надо мной, скользя своим возбужденным членом вверх-вниз по моему клитору. Я задрожала. Мои пальцы прошлись вниз по его мускулистой спине, остановившись на заднице. Я сжала ее, толкая его вниз, ко мне, вдавливая пальцы в его ягодицы, молчаливо умоляя взять меня.
Взявшись за член одной рукой, он направил его в меня с выражением нежности и блаженства на лице. Он толкался, погружаясь на сантиметр раз за разом, и я замерла, смакуя ощущения.
— Ты всегда так чертовски хорошо ощущаешься, — пробормотал он напротив моих губ, мягко облизывая их и глядя на меня сверху вниз. — Ты не сможешь уйти от меня после этого, Эмма. Да?
Я кивнула, зная то, чего он не говорил вслух. Он собирался заняться со мной любовью, и после этого моя судьба была предрешена. Я буду принадлежать Маркусу, и это совсем меня не пугало. Потому что он также будет принадлежать мне.
Он толкался вперед и назад, и круговыми движениями бедрами терся о мой набухший клитор, посылая сквозь меня восхитительные искры. Он спрятал лицо в основание моей шеи, горячее дыхание щекотало мою кожу. Уткнувшись в меня, он постанывал всякий раз, заполняя меня.
Я схватила его, вонзаясь ногтями в ягодицы, когда задрожала и взорвалась в экстазе под ним. Подняв голову, он посмотрел на меня сверху вниз с трепетом и удовольствием на лице. Его движения были все еще нежными, и я, видя его освобождение, поцеловала, глотая его стоны, пока он кончал.
А потом его голова лежала на моей груди, и я гладила его по волосам. Он держался за меня, словно за якорь. Эта жесткая хватка посылала тоненькие уколы прямо в мое сердце.
Он хотел заботиться.
Не знаю, как поняла это, но я почувствовала. Он хотел любви от женщины. Тогда, после всего, это было причиной его возвращения в город. Любить и быть любимым.
Как и я, и все, кто вырос с ощущением собственной отверженности. Я притворялась непрошибаемой, будто моя независимость каким-то образом могла стереть потребность в том, что похоронено в глубине моей души. Но Маркус все изменил. Он разрушил эти стены и заставил меня понять, что это нормально — быть уязвимым.
И хотя он до сих пор во многом оставался загадкой, и все еще многие вопросы между нами не были решены, я готова была ждать ответов на каждый из них. Но ни один из них не имел для меня значения в данный момент.
Дело в том, что я… я думаю, что люблю его.
