Глава 19
Эмма
Меня никогда раньше так не целовали. Даже наш последний поцелуй не шел ни в какое сравнение.
Можно ли считать поцелуем то, что тебя буквально пожирают?
И почему мое предательское тело было не в состоянии оторваться от него?
Я вздрогнула от попытки его напористого языка проникнуть в мой рот. Борден резко толкнул меня назад, пока я не оказалась прижатой спиной к стене коридора. Когда его руки обхватили мое лицо, я краем уха услышала звук захлопывающейся двери. Одна рука сместилась на мои волосы, сгребла их в кулак и потянула назад так, чтобы мое лицо было повернуто к нему.
На вкус он, как мята и фрукты, и все самцы. Я почувствовала, как нижняя часть его тела прижимается ко мне, удерживая в одном положении, а также жесткую выпуклость в его брюках напротив моего живота.
Святое дерьмо. Охуеть.
Эти руки двинулись вниз по моему телу, легко коснулись груди и жестко опустились на ягодицы, сжав их, прежде чем направиться вниз по бедрам. Все это время он не переставал целовать меня, с трудом отрываясь, чтобы вдохнуть. Его язык схлестнулся с моим, а зубы кусали мою нижнюю губу. Я прерывисто задышала в его открытый рот, когда эти руки потянули мое платье вверх. Ощущение холодного воздуха на моей коже, а потом его горячие руки на моих бедрах.
Я ахнула, когда он подхватил меня и, к своему стыду, уверенно обвила своими ногами его бедра. Борден толкнулся ближе ко мне, пока его длина не прижалась сильнее к моим трусикам, прямо к центру нервного напряжения. Одно это прикосновение — и мое тело взорвалось электрическим разрядом удовольствия.
Я была охвачена жаром. Безумно горячая. Мое тело горело, кожа покрылась испариной, во рту пересохло, а чувства плавились. Он немного отстранился, а затем потерся своей эрекцией об меня. Я резко вдохнула, когда еще один толчок удовольствия сотряс мое тело, погружая меня в это недолгое блаженство.
Он облизал мои губы и взглянул на меня из-под опущенных век. Вновь жестко прижался ко мне, и мои глаза закрылись, я застонала. О, как давно это было. Так. Блядь. Давно. Давно я не ощущала тепла другого человека.
Но это был не просто другой человек. Это был хищник, излучающий силу и мощь, и я с радостью сдамся, чтобы почувствовать его.
Мужчина резко выдохнул напротив меня, прокладывая языком дорожку вдоль линии моего подбородка, прежде чем опять отстранился.
— Сделай это снова, — возбужденно прохрипел он.
В замешательстве я открыла глаза и непонимающе посмотрела в его лицо. За облаком похоти я не могла понять, что он имел в виду. Борден тяжело дышал, хотя держал меня без усилий, и смотрел так, будто отчаянно в чем-то нуждался. Сделать это снова.
Сделать что?
В тусклом свете я увидела его покрасневшую щеку, и до меня вдруг дошло, чего он хотел.
Он хотел, чтобы я ударила его?
Нет. Нет. Нет. Это убийственное желание. Я не хотела давать ему пощечину! Ну, я имею в виду, что хотела ударить его, но не для того, чтобы получить удовольствие и не в эту секунду.
Моя нерешительность была очевидна. Мужчина наклонился и снова лизнул мои губы. Я поспешно попыталась поцеловать его, желая почувствовать больше, но, прежде чем наши губы встретились, он отстранился.
— Сделай это снова, — на этот раз потребовал он. — Или я должен продолжать размахивать деньгами и называть тебя шлюхой все время, чтобы ты…
Я ударила его. Сильнее, чем раньше. Тот же растерянный взгляд возник на его лице. Его эрекция усилилась, и я была… смущена и возбуждена, как ад, но смущена больше.
Было видно, как еще больше покраснела его щека, а грудь еще сильнее вздымалась вверх-вниз. Он абсолютно задыхался, будто пробежал марафонскую дистанцию. Борден опять намотал мои волосы себе на руку, грубо собрал их в кулак за моей головой, и снова погрузился в мой рот. Я качнулась в его захвате, нуждаясь в его следующем толчке. Он утешил меня грубым трением, заставляя обхватить руками его шею, чтобы прижаться ближе.
Я была мокрая и возбужденная, и когда он грубо потянул меня за волосы, посылая боль по всему телу, я неожиданно застонала от соединения боли и наслаждения.
— Любишь жестче, да? — пробормотал он, посасывая мою губу.
Я отрицательно покачала головой.
— Нет? — прошептал он, прежде чем снова стянуть мои волосы, вызывая очередное шипение и стон. — Твое тело говорит обратное.
Потянув за волосы, он наклонил мою голову под таким углом, чтобы его рот получил доступ к моему горлу. Он глубоко всасывал и кусал мою кожу, снова заставляя меня задыхаться и стонать. Мои пальцы впились ему в спину, он застонал и укусил меня сильнее, после чего облизал место укуса.
Блядь, что происходит?
Он потерся об меня еще раз. Я чертовски возбудилась. Все тело было напряжено, ноги мучительно сжимались вокруг его бедер.
— Трахни меня, — не задумываясь потребовала я.
— Сперва заработай это, — ответил он, поглаживая свою эрекцию напротив меня.
Меня трясло, одной рукой я вцепилась ему в спину, царапая кожу, другой тянула его за волосы, пытаясь приблизить его рот к своему. Когда он, наконец, уступил, я, не теряя времени, снова ударила его по лицу. Борден зарычал, его похотливый взгляд стал более агрессивным, а затем он поцеловал меня, овладевая моим ртом, захватывая язык, пока наши губы сминали друг друга.
Мы походили на потный клубок, когда он, наконец, решился оттолкнуться от стены и двинуться обратно. Его рука сгребла сзади мое платье, поспешно дернула молнию вниз, в то время как я прокладывала себе путь через пуговицы его рубашки, сдирая ее с него.
Он поразительно быстро нашел дверь в мою спальню, словно заранее знал планировку квартиры. Открыл дверь и занес меня внутрь, уронив прямо на кровать, после чего разорвал мое платье. Было слышно, как трещит и рвется ткань, и не будь я такой неудовлетворенной, непременно всплакнула бы над чертовой вещицей.
— Блядь, — проворчал он, когда его руки стянули платье с моих ног, и он уставился на мое распростертое перед ним полуголое тело.
Борден стоял на краю кровати, разжигая глазами огонь на моей коже, выглядя грязно с растрепанными волосами и голым торсом. Я вздрогнула от удовольствия, когда он опустил взгляд на меня с каким-то возбуждающе теплым выражением на лице, как будто все это для него было новым.
Может, так оно и было. Возможно, Борден никогда раньше не терпел поражения, и это ему нравилось. Какова бы ни была причина, я испытывала удовольствие от этого толстого и твердого члена, натягивающего ткань его брюк.
Я хотела его.
Я хотела узнать, насколько большим он был. Хотела узнать, насколько заполненной буду ощущать себя с ним внутри. Я не хотела больше ничего, кроме удовольствия. Это было эгоистичное желание, становящееся более захватывающим, потому что исходило от него — опасного мужчины, рассматривающего меня, словно чертов бриллиант.
— У тебя охуенно красивое тело, — отметил он.
Я расцвела от его комплимента.
Не поднимаясь на кровать, он наклонился ко мне и уперся одной рукой рядом с моей головой. Захватил ртом мою нижнюю губу, всасывая ее жестче, чем прежде. Я извивалась под ним, когда его рот начал спускаться вниз по моему телу. Это не были нежные прикосновения. Борден покусывал мою шею, вызывая покалывание на прохладном воздухе. Обхватив мою грудь через лифчик, слегка сжал ее, продолжая путь по моему животу к внутренней стороне бедер. Затем отстранился и потянул меня за руку, заставляя встать перед ним.
— Сними лифчик, — потребовал он.
Не теряя времени, я расстегнула и сняла. Его глаза впились в мою обнаженную грудь, после чего он указал на трусики.
— Это тоже, Эмма.
Сдернула их и отступила, полностью обнаженная с головы до ног, абсолютно беззащитная. Я не стеснялась своей наготы. Это я, и если он не захочет меня, то это его проблема.
— Двенадцать из десяти, — пробормотал он, глядя на меня. — Теперь встань на колени и расстегни меня.
Мой рот приоткрылся от удивления. Я не сдвинулась с места.
— Эмма, — серьезно повторил он, — ты хочешь, чтобы я трахнул тебя?
Я была чертовски возбуждена и, конечно, хотела, чтобы он меня трахнул.
— Да.
— Тогда встань и расстегни меня.
Никогда в сексе не выполняла ничьих приказов, в основном, потому что мужчина был достаточно умен, чтобы понимать: он не может мне приказывать, но… Борден был другим. Мои чувства были такими противоречивыми, а моя потребность такой сильной, что я не слышала рева битвы внутри меня, подчиняясь такому парню, как он.
Я опустилась на колени и начала двигаться к нему, глядя на его мощное тело, прикасаясь к бугристым крепким мускулам и татуировкам, встретившись затем с его тяжелым взглядом.
Он выглядел фантастически.
Осторожно я расстегнула ремень и молнию на его брюках. Остановившись, посмотрела на него. Он не говорил ни слова, будто оставлял за мной право решать, хочу ли я продолжения. И, конечно, я этого хотела. У этого мужчины было бесконечное эго, и мне, разумеется, хотелось увидеть, во что оно было упаковано.
Я стянула с него боксеры, и его член вырвался на свободу. От этого зрелища меня бросило в жар.
Ладно, он был большой.
Охуенно большой.
Я медленно обхватила его рукой. Он был еще и толстый — мои пальцы даже не соприкоснулись. Мне, блядь, была не понятна причина, по которой этот огромный член нуждался в том, чтобы его украшали. И это был…
Я остановилась и посмотрела в глаза Бордену.
— У тебя пирсинг.
Его губы изогнулись в улыбке.
— Ты собираешься сосать меня, Эмма? Или продолжишь пялиться на мой член?
В тот момент я действительно любила его грязный рот.
Мой язык метнулся и жадно лизнул головку его члена. Он закрыл глаза и резко втянул в себя воздух, выражение удовольствия смягчило его черты. Я никогда прежде не видела его таким. Он всегда был задумчивым и серьезным, и никогда таким открытым, как сейчас. Я чувствовала, как все внутри меня напряглось, моя жажда усилилась.
Я взяла его в рот, нежно посасывая, играя с пирсингом в уздечке парой сантиметров ниже головки. Эта чертова вещица на члене Бордена немного пугала. Я двигала головой вперед-назад, не прекращая смотреть на него, впитывая каждую восхитительную деталь его лица. Он опустил руку мне на голову и сгреб волосы в кулак. Когда я вобрала его глубже, Борден негромко зарычал, его член стал еще тверже у меня во рту. Мужчина направлял мои движения и скорость, иногда толкая себя глубже в мой рот, но не до такой степени, чтобы я давилась.
Я оценила это.
— Блядь, — прошептал он.
Резко оттолкнув мою голову от своего члена, Борден заставил меня подняться на ноги. Он толкнул меня назад, я рухнула на кровать, и воздух выбило из моих легких. Постепенно сняв остатки одежды, он опустился на колени и потянул меня на себя, схватив за ноги и закидывая их себе на плечи. Не дав мне времени среагировать, его рот завладел моей киской. От неожиданности я напряглась. Мои каблуки вонзились ему в спину. Вскрикнув, я вцепилась в его голову.
Накал удовольствия был неимоверно сильным. Я извивалась под ним. Он сосал мой клитор, мои ногти впивались ему в затылок, когда я терлась о его губы. Борден сжал меня еще крепче, застонав вместе со мной, словно наслаждался этим так же, как и я.
— Блядь, блядь, блядь, — стонала я, срываясь в пропасть удовольствия. — Не останавливайся. Не…
Но он остановился.
Он, черт возьми, остановился.
Отстранившись, он поднялся. В темноте я видела его губы, блестевшие от моих соков. Схватив за бедра, он перевернул меня и поставил на колени, моя задница оказалась в воздухе. Борден раздвинул мои ноги, и я вздрогнула, ощутив, как кончик его члена трется о мою киску, а пирсинг скользит по клитору. Я тяжело задышала, нетерпеливо сжимая простыни. Его руки блуждали по моей спине и вокруг груди. Он сжал ее, раскачивая своими бедрами взад-вперед подталкивая свою головку к моему входу.
О, Боже.
Мои глаза закатились. Я была такой мокрой и готовой. Он наклонился надо мной, его дыхание щекотало мне ухо. Его голос разорвал напряженную тишину.
— Ты знаешь, какое место у тебя будет болеть утром? Оно будет напоминать тебе, что я был здесь. Эта боль напомнит, как глубоко в тебе был похоронен мой член.
Я закрыла глаза и кивнула в знак согласия, стремясь к обещанному и желая, чтобы оно исполнилось.
Затем он толкнулся и медленно заполнил меня, растягивая своим членом. От этого вторжения я резко вдохнула. Сдерживаясь, чтобы не застонать вслух, я сильно сжимала простыни, чувствуя, как он продолжал заполнять меня. Конечно, я очень давно не была с мужчиной, но никогда не ощущала себя настолько заполненной даже раньше. Он был большой, даже слишком большой. И хотя я оценила его длину в данный момент, не могла не бояться, насколько удовлетворен он будет сам после этого. Просто очередной выгул эго Бордена.
Из его горла позади меня вырвался низкий глубокий стон, отвлекая меня от мыслей. Он вышел и снова вошел до предела. Замер на мгновение, сжав мои бедра.
— Блядь, Эмма, — прохрипел он за моей спиной. — Охуенно хорошо.
Я была слишком поглощена странным ощущением непривычной формы пирсинга на члене глубоко внутри меня. Он не ощущался так сильно, пока просто был во мне, но когда начинал двигаться туда-сюда, игнорировать его было невозможно. Я не могла решить, нравится мне это или нет, пока он не вошел жестче, чем раньше — и потом возникло это: какая-то искра, заставившая мое тело непроизвольно задрожать.
Охренеть.
Ощущения были приятными, но одновременно подавляющими. Я попыталась отодвинуться, но Борден все еще держал меня, с каждым толчком ускоряя движения. Спокойный секс, который обычно у меня был, исчез, словно в облаке дыма. Сейчас я нетерпеливо пыталась двигаться навстречу каждому его толчку, заставляющему меня одновременно стонать от удовольствия и боли.
Закрыв глаза, я попыталась разобраться в ощущениях. Секунду мне хотелось, чтобы он вышел из меня и отодвинулся, но потом, когда он действительно вышел, я почувствовала нехватку этой смеси удовольствия с налетом боли. Ему нравилась грубость. Он снова сгреб мои волосы и резко потянул назад так, чтобы я не смогла вырваться. По ощущениям его быстрые и жесткие движения практически разрывали меня, отливая по форме его члена.
Термин «трахаться» приобрел для меня новое значение. Это секс, отравленный необузданной первобытностью. Никакой внутренней связи. Только глухие удары его члена внутри и тело, предающее меня, чтобы получить эти ощущения, несмотря на понимание ненормальности всего этого. Я перестала отстраняться, почувствовав приближение кульминации. Но каждый раз, когда я была уже практически на краю, мужчина полностью выходил из меня, заставляя ждать ослабления ощущений, отчего, испытывая бессилие, я начинала плакать.
— Нет, — захныкала я.
Колени болели, спину ломило от напряжения, он вбивался глубже и глубже, двигаясь во мне. Он долбил меня в жестком ритме, его пирсинг растирал во мне то, что я знала как свою точку G. Это было похоже на волны, разбивающиеся об меня, и мне ничего не оставалось делать, как качаться на них.
Он ощущался так хорошо.
Его рука покинула мою болевшую голову и скользнула по шее. Я резко вдохнула, когда он обернул ее вокруг моего горла. Захват был плотным, но достаточно свободным, чтобы ровно дышать. Он лег грудью на мою спину и мне были слышны его хрипы, сопровождавшие каждый толчок. Я почувствовала его палец, нажимающий на мои приоткрытые губы, заставляя сосать его, пока Борден безжалостно вколачивался в меня, не теряя ритма и не останавливаясь, чтобы контролировать мое удовольствие.
Даже в этот момент я ненавидела себя. За моей спиной был преступник, трахающий меня и сжимающий рукой горло. Это было сумасшествием. Этого не должно было быть. Это все грязь, и я никогда не хотела быть частью этого. Но оргазм снова приблизился, и все, чего я хотела, — это собственное удовольствие в руках этого непостоянного человека, чьи стоны возбуждали меня, как ничто другое до этого.
Я зажмурилась и закричала, кусая его за палец и заставляя стонать вместе со мной, когда волна блаженства взорвалась во мне. Смутно помню привкус меди на своем языке, когда кусала его.
Это был рай и ад, все во мне наслаждалось этими секундами, желая только, чтобы это длилось вечно, потому что знала, что ждет меня потом по другую сторону.
Борден сильнее толкался в меня, указательный палец присоединился к остальным вокруг моего горла. Спустя несколько мгновений он замер, посылая проклятия в воздух перед тем, как кончить. Я почувствовала, как его член дернулся во мне, лицо опустилось на мой затылок, когда его накрыла собственная волна.
— Блядь, — выругался он, его тело тряслось надо мной. — Блядь.
Я ощутила еще несколько рывков его члена, прежде чем он вышел из меня и рухнул рядом. Наконец, обретя способность двигаться, я повернулась на бок лицом к нему, наблюдая за его вздымавшейся вверх-вниз грудью. Его тело было покрыто потом, влажные пряди волос упали на лоб. Он выглядел полностью заебанным.
Я заставила себя не думать. Мне удавалось это приблизительно минуту, пока звуки нашего дыхания не утихли, и в комнате не осталось ничего, кроме тишины. Это было невыносимо неловко, и я вновь погрузилась в свои мысли.
Какого хрена я только что натворила? Теперь, когда мое возбуждение было мертво, как прошлые жертвы Бордена, я почувствовала себя уставшей и грязной. Это была не я! Это никогда не могла быть я! Я никогда не хотела его таким образом.
Или хотела?
Конечно, хотела.
Сколько раз в глубине души я задавалась вопросом: как это будет? Сколько раз я фантазировала о его руках, блуждающих по моему телу, как он трахал меня, подчиняя себе, потому что знала, что он доминирующий уебок?
О, Боже.
Он посмотрел на меня. В его глазах все еще была похоть. Я вздрогнула, когда он наклонился ко мне, и его рука опустилась на мое лицо. Заметив мою реакцию, он замер и нахмурился.
— Эй, — прошептал он успокаивающе, — я не сделаю тебе больно, детка.
Я не ответила, но мое тело задрожало. Я чувствовала себя такой разбитой. Его пальцы погладили меня по щеке.
— У тебя кровь на лице.
Мое дыхание выровнялось.
— Твоя?
— Да, — он поднял палец, и я разглядела на нем следы крови.
Я тоже села и коснулась своего лица. Почувствовав влажный след его крови на себе, испуганно вздрогнула. Какой черт меня дернул причинять ему такую боль? И все время до этого?
О, Боже.
Я гребаный садист, да?
О, Боже мой.
— Эмма?
Я напряглась, не в силах сдерживаться дольше.
— Пожалуйста, уходи, — тихо сказала я, страх сквозил в моем голосе.
Я почувствовала рядом его движения. Он сел и посмотрел на меня, но я не могла ответить ему взглядом. Не знаю, может, я переступила черту, попросив его уйти. Поэтому, затаив дыхание, просто ждала, как он отреагирует.
К моему облегчению, он сполз с кровати и встал. Мне не хотелось наблюдать, как это огромное человеческое тело одевалось. Я отвернулась и уткнулась в подушку. Было слышно, как он оделся и застегнул молнию на брюках.
— Если кто-нибудь спросит, — сказал его холодный голос позади меня, — я был здесь всю ночь.
Он тяжелым шагом покинул комнату, и мгновение спустя я услышала, как хлопнула входная дверь.
Я сбросила каблуки, выскочила из постели и помчалась в ванную, прижимая ладонь к ноющей промежности. Сидя на унитазе, стерла небольшую каплю крови, вытекшую из меня. Все тело содрогалось от неприкрытой боли, и я заплакала, закрыв лицо руками, со стыдом глядя вниз на свое голое, больное, окровавленное тело.
Я стала одной из тех девок — тех гребаных девок, которые по тупости вляпываются в дерьмо, а ты закатываешь глядя на них, глаза и думаешь: «Ты заслужила это, глупая сучка». Как я могла позволить своему телу выйти из-под контроля? Почему я чувствовала себя так, будто за оргазм бросила свое достоинство под ноги человеку, с которым поклялась никогда не сближаться?
Идиотка. Такая долбаная идиотка.
Теперь посмотрите на меня. Истекаю кровью благодаря отдолбившему меня члену, принадлежащему мужчине, который, мне ненавистно это признавать, потряс мое тело, как секс-бог.
Борден
Кровь на ее щеке. Дерьмо, это словно плевок в лицо из ее прошлого, из того переулка девять лет назад, только в более взрослой и горячей версии.
Борден бездумно ехал вниз по дороге прочь от ее дома. Его не волновало, насколько быстро он двигался. Ему просто нужно было убраться отсюда. В голове царил полный хаос. И больше всего его бесило непривычное, возникшее на секунду, ощущение от того, что он кончил в нее…
Это было чувство вины. Он обращался с ней как со шлюхой. Оттрахал до потери сознания, не проявив дерьмовой заботы о ней. Она не была готова к этому. Откровенно говоря, он тоже. Впервые за все время он потерял контроль и трахал ее так, как всегда мечтал.
Он переступил границу. Назад пути нет, и сделанных ошибок не исправить. Но лицо Кейт преследовало его, и он закончил тем, что свернул с дороги на обочину. Обеими руками он потер лицо и попытался отогнать от себя это ноющее отвратительное чувство вины.
На хуй это чувство. Он не сделал ничего плохого! Он убеждал себя в этом снова и снова. Она хотела этого. Она умоляла его. Черт, она тоже кончила. Это не выглядело, как брать, брать, брать.
Неизвестно, как долго он сидел здесь с этим сучьим ощущением гнили внутри. Если бы Кейт была жива, что бы она ему сказала? Она бы оторвала ему яйца, а затем спросила бы: гордится ли он тем, кем он стал?
Нет, не гордился. Он ненавидел свое прошлое, но так или иначе, оно было частью его, переплетясь с нынешней жизнью и не желая просто так уходить, чтобы он мог двигаться вперед. Но с тех пор, как он встретил эту петарду, вся его жизнь стала казаться более менее сносной. Это было словно… словно она снова обрела цель. И, возможно, он был трусом и боялся признавать, что нуждался в том, чтобы давно вернуться сюда. Когда это было оторвано от него, он жил в своем бесчувственном склепе и делал то, что умел лучше всего: контролировал. Вокруг не было ничего, что было бы ему неподвластно, и ощущение этого со временем потеряло остроту.
Борден решил, что зашел слишком далеко. Был слишком груб с ней. Слишком жесток для нее. Было бы лучше для нее, если бы ее обработал тот сопляк в узких джинсах...
Он остановился от одной мысли об этом. Его слишком сильно это бесило. Она была его. С того самого момента, как открыла на него свой рот там, в закусочной, она отреклась от себя для него.
Нет.
На самом деле, нет.
С того момента, как вырвала у него нож в том переулке, она подписала себя. Это был всего лишь вопрос времени. Она вернулась в его жизнь, когда судьба решила, что пора.
Никогда Борден не чувствовал себя так хорошо, таким живым, до того момента, как привел ее в свой офис. И хотя он сожалел, что так обращался с ней, она все равно ощущалась фантастически.
Так фантастически, что можно было попасть в зависимость.
И Борден стал наркоманом.
Он жаждал ее каждой своей косточкой.
И это было больнее всего. Потому что в глубине души знал — он не может быть с ней. Он завел ее слишком далеко.
Он не может потерять еще одного близкого человека.
