Глава 15
Эмма
Появившись на работе в понедельник утром, я кое-что заметила.
Неприятную тишину.
Ощущение чего-то очень неприятного.
Я увидела это в глазах Блайт, когда она грустно улыбнулась мне. Всматриваясь в ее лицо, я пыталась понять, что случилось. Она указала на дверь Дэнни-мудака и одними губами произнесла «у тебя проблемы».
Не поняла. Я ничего не сделала.
— Он спрашивал о тебе, — прошептала мне на ухо Тесса, когда я проходила в раздевалку, чтобы повесить куртку и сумку. — Сказал, что хочет видеть тебя сразу же, как только ты будешь здесь.
Не сумев подобрать слов для ответа, я просто кивнула. Я была озадачена, как никогда. Не знала, в чем провинилась настолько, что хер ссал кипятком от злости. Я не сделала ничего плохого. Подойдя к двери его кабинета, я постучала и в последний раз посмотрела на Блайт. Казалось, что она сильно переживает за меня.
— Заходи, — рявкнул Дэнни из кабинета.
Я отвернулась и открыла дверь. Моментально мне в нос ударил запах грязных носков и протухшей еды. Он сидел за своим столом, по которому практически растекалось его пузо, и качался взад-вперед на компьютерном стуле, сцепив пальцы рук на груди. Взгляд его глазок-бусинок прошелся по мне сверху вниз, прежде чем он наклонился вперед и быстро защелкал мышкой. Возможно, закрывая вкладки с очередным порно-видео. Убогий мудак.
— Сядь, — сказал он, изо всех сил пытаясь включить режим «босса», хотя, наверное, был самым незлобным человеком, ходившим по этой земле. — И когда ты сядешь, я хочу, чтобы ты смотрела на меня. Пожалуйста, Эмма, потому что этот разговор будет долгим и очень серьезным.
Одной из любимых вещей Дэнни-мудака была страсть к командованию всеми подряд. Это бесконечно возбуждало его. Подавив дрожь, я напряженно села на грязный стул и взглянула на него через весь стол.
— Так что произошло? — спросила я его. — Все говорят, что ты зол на меня. Я не понимаю, почему.
— Мы получили жалобы на тебя, — ответил он, его глаза задержались на моей груди, прежде чем он взглянул мне в лицо.
— Что за жалобы? Меня все любят здесь.
— Ну, значит, не все, Эмма, иначе не жаловались бы, верно?
Я поборола желание закатить глаза. Господи, он такой МУДАК.
— Хорошо, — осторожно ответила я. — Так в чем заключаются жалобы?
— Ну, во-первых, твой мнимый авторитет на кухне.
Я нахмурилась.
— Что?
— Ты переутомляешь наш персонал, заставляя готовить для тебя по утрам в твой перерыв.
— Пэт откладывает для меня маффин каждое утро, потому что сам так хочет, а не потому, что я принуждаю его.
Дэнни покачал головой.
— Основываясь на многочисленных жалобах относительно твоего выпрашивания бесплатных маффинов, я не могу отрицать очевидного.
Гневная дрожь пробежала по моим рукам и ногам. Я собралась и успокоилась.
— Тогда ладно. Я не буду есть маффин в утренний перерыв, раз с этих пор это стало преступлением.
— На самом деле, это кража, Эмма.
Я снова скрипнула зубами.
— Отлично, ты можешь удержать мою зарплату за эту неделю, чтобы компенсировать свои убытки. Теперь мы разобрались с этим?
— Нет. Есть еще жалобы.
Я подняла руки.
— Добей меня остальными, Дэнни.
— Больше всего жалоб на отсутствие у тебя скромности.
Я моргнула от удивления.
— Я нескромная?
Он хмуро кивнул.
— Твое вызывающее поведение доставляет клиентам неудобства.
Я снова замерла. Он, вообще, взрослый человек?
— Мое… вызывающее поведение?
— Я не понимаю твоих попыток клеить мужчин, от которых зависит моя прибыль, Эмма…
— Я не пытаюсь здесь кого-то клеить!
КАКОГО ХРЕНА?
Дэнни просто покачал головой, как будто я несла полную чушь.
— Я сам видел это. Как ты разговариваешь с людьми? Джон, в частности, часто является объектом твоих сексуальных намеков. Ты предлагаешь ему мерзкие вещи, например, чтобы он съел с маслом твои «булки», и все такое…
— Ты сейчас, блядь, серьезно? — я перебила его, гнев и шок забурлили во мне, как гребаный торнадо. — Этот кобель сам клеится ко мне! И к Блайт тоже! Пойди и спроси у нее.
— Господи, Эмма, перестань обвинять старика в своих проступках. И Блайт никогда не станет без разбора приставать к пожилым джентльменам. Этот старик не сможет ничего, даже оказавшись в центре самой большой оргии в мире, — теперь он изображал из себя оскорбленного, как будто я специально обвиняла Джона в сумасшествии.
— Вдобавок, я не могу вычесть у тебя больше, чем ты зарабатываешь, Эмма. Ты натворила больше, чем достаточно, и я не могу позволить этому продолжаться. Нам и так приходится прыгать на цыпочках перед клиентами, и еще одно откровенное домогательство к очередному невинному клиенту навредит мне окончательно. Боюсь, тебе придется немедленно уйти.
Онемев, я просто хлопала глазами.
— Я… не понимаю.
— Ты уволена, — просто заявил он. — Что здесь непонятного?
— Я работаю здесь почти два года.
— И это совпадение, что за эти два года моя прибыль значительно уменьшилась?
— Твое заведение существует ровно столько же.
— Именно.
Я взглянула на него еще раз.
— Ты сам себя слышишь?
Делая вид, что у него появились срочные дела, он стал возиться с какими-то бумагами на столе, словно уже отпустил меня.
— Извини за то, что не уведомил заранее…
— Ты не просто не уведомил заранее. Это увольнение без уведомления...
— Я понимаю твой гнев, Эмма, но что сделано, то сделано. А теперь, если позволишь, мне нужно заниматься очень важными делами.
— Какими, например? Обкончать здесь все вокруг?
Он напрягся и взглянул на меня.
— Прости, но это мое дело.
— Да, ты сидишь за столом весь день, дрочишь, пока мы там рвем свои задницы! — я встала, меня трясло от адреналина, и в этот момент до меня, наконец, дошло, что происходило. — Ты худший босс из всех, на кого я когда-либо работала, Дэнни, и ты просто пиздобол, потому что я ничем не заслужила такого. Ты бесхребетный слизняк, поэтому неудивительно, что ты следуешь указаниям Бордена избавиться от меня.
— Я не следую ничьим указаниям…
— Ты серьезно пытаешься это отрицать?
— Мне нечего отрицать, это неправда. Борден мне не указ.
Слишком злая, чтобы ответить, я развернулась и выбежала вон, негодуя всю дорогу до раздевалки, пролетев мимо девчонок и кухни. Блайт последовала за мной, не спрашивая, что случилось. Они, вероятно, слышали весь разговор. Я чувствовала себя настолько униженной от того, что они, возможно, могли поверить в эту чушь. Вероятно, в их глазах я выглядела любительницей старичков, ворующей маффины с кухни.
— Эмма, ты в порядке? — спросил меня Пэт, стоя за кухонным столом и подготавливая рабочее место. — Я слышал крики из офиса.
Я посмотрела на него.
— Ты говорил Мудаку, что я выпрашиваю у тебя маффины в перерыве?
Он растерянно взглянул на меня.
— Черт, нет. Такого я не говорил.
— Ну, это то, что он сказал, — я повернулась к Блайт. — И, видимо, пытаюсь клеить клиентов, особенно Джона, которого открыто сексуально домогаюсь.
У Блайт отпала челюсть.
— Какого хуя?
— Именно!
Они наблюдали, как я собираю свои вещи, пытаясь сохранить остатки гордости и не рухнуть с рыданиями на пол, оттого что снова осталась без работы.
— Что ты делаешь? — спросила Блайт.
— Я уволена, — ответила я, и мой голос сорвался. — Ничего страшного. Найду другую работу.
В городе, где найти работу охуенно трудно.
Пэт выругался. Блайт ахнула. Они говорили мне, что это несправедливо и бессмысленно. Я прикусила язык, не позволяя им узнать, что смысл всего этого мне был совершенно понятен. Трясясь от бешенства, я открыла кошелек, чтобы достать деньги на автобус. Если бы Дэнни был нормальным мужиком, он бы признал, по крайней мере, что все это по инициативе Бордена. Он сам никогда бы не уволил меня за это. Закусочная сгорела бы быстрее, чем ему в голову пришла бы мысль уволить кого-то из нас. Мы были все вместе целых два года, со дня открытия закусочной, и вместе каждый день разгребали дерьмо.
Мой уход из закусочной выглядел как позорное бегство. Никто не смотрел на меня, даже первые клиенты, только что вошедшие в дверь, казалось, обо всем уже знали. Опустив взгляд в пол, я пыталась унять боль в глазах.
Только не плакать. Только не плакать.
Выйдя на холодный воздух, я сделала глубокий вдох.
Впервые я не знала, что делать, куда идти, как спасать свою жизнь. Это место так много значило для меня. Оно было моей страховкой. Конечно, я с трудом сводила концы с концами, но это было лучше, чем сейчас: совсем без работы, разбитая, без денег. В кошельке не более пятнадцати долларов — нет, нет, одиннадцать долларов, точно.
— Блядь! — выругалась я.
Я была на грани абсолютной паники, но этого было мало, потому что в этот самый момент небеса решили «эй, самое время добавить немного дерьма в твое положение, Эмма» и выплеснули свое содержимое на меня. Супер! Итак, теперь я безработная, сижу на тротуаре позади закусочной, мокну под дождем, борясь со слезами, наполняющими мои глаза.
Отчаяние — очень жестокая вещь — осознала я, взглянув на все философски. Оно формирует опасное ощущение, что ты висишь над пропастью. Висишь на самом краю, глядя вниз на черную пустоту, в то время как все внутри тебя борется с неизбежностью.
Это то, как я чувствовала себя.
Нееет, если быть точной, я чувствовала себя полной неудачницей. Вот, а предполагалось, что я большая девочка. Я покинула дом своей бабушки, готовая найти хорошую работу, чувствуя себя маленьким независимым созданием, уникальным, полным бурных страстей, готовым бросить вызов всему миру.
Ха.
Ха-ха-ха.
Да, правильно.
Люди не осознают, что порой исполнение их желаний зависит не только от них самих, но и от всех тех, кто встречается на их пути.
Я вздохнула.
Пора перестать ныть о том, чего лишилась. Я должна встать, должна двигаться, должна найти другую работу. Но не с Борденом. Это было бы катастрофой. Особенно потому, что я совершенно не могла контролировать себя рядом с ним. Он с удовольствием разжует и выплюнет меня.
Я пошла бы в уборщицы, если бы могла. Черт, да даже в стриптизерши, если бы сумела. Куда угодно, лишь бы избежать необходимости ползти назад к бабуле и клянчить деньги. Заметьте, мне бы и не пришлось клянчить — она отдала бы мне последнюю рубашку. Но в этом и была проблема. Я этого не хотела.
И Борден тоже знает это.
Стряхнув хандру, я подняла сумку и встала. Дотащив свою задницу до ближайшей автобусной остановки, отправилась домой. Я была уже недалеко от своего жилого комплекса, когда заметила стоящего напротив него мужчину. Мои шаги замедлились, когда он посмотрел на меня и поприветствовал меня улыбкой. Он был средних лет, невысокий и полный, с самыми пушистыми серо-черными усами, которые я когда-либо видела.
Встретив мой взгляд, он жестом подозвал меня. Я нахмурилась, часть меня насторожилась, другая же часть была целиком и полностью уверена, что его прислал Борден. С трудом сглотнув, я нерешительно подошла.
— Чего вы хотите? — сразу спросила я.
Человек-усы жизнерадостно улыбнулся.
— Я здесь, чтобы рассказать о ваших должностных обязанностях и передать, что мистер Борден ожидает вас в среду утром.
— В среду?
— Да. Завтра у вас свободный день, чтобы подготовиться. Мне поручено быть вашим водителем, поэтому вам больше не придется волноваться об общественном транспорте. Если вы пригласите меня в свою квартиру, я могу захватить папку из своего портфеля и разъяснить вам ваши обязанности…
— Он сделает это снова, если я найду другую работу, так ведь? — прервала я его жалким голосом.
Он помолчал, затем утвердительно кивнул.
— Да, Эмма, так и будет.
— Дерьмо.
— Я знаю, вам это покажется ненормальным. Честно говоря, он никогда не делал подобного раньше. Так что я тоже в недоумении. Но это хорошая высокооплачиваемая должность, — утешал он меня. — Мистер Борден очень щедр.
— Щедр? Он вынуждает меня работать на него.
Человек-усы кивнул.
— Да, но… по крайней мере, вы не в черном списке, Эмма, и, поверьте мне, очень опасно попадать в него, — на мгновение он смутился и откашлялся. — Так как насчет того, чтобы войти? Или мы прогуляемся до кафе, в какое-нибудь спокойное место, чтобы детально обсудить все подробности?
— За углом есть закусочная, — ответила я, с опаской поглядывая на сумку, которую он принес.
Какие такие детальные подробности нужно обсуждать в работе простого бухгалтера?
***
Ох, дерьмо.
Слово «подробности» — это преуменьшение века. Борден был ебаным нацистом со всеми своими правилами. Изучив документы, я пришла в ужас. Там были прямые инструкции, что мне разрешалось и не разрешалось надевать, список вещей, которые нельзя приносить в офис, в частности, мою сумочку, что озадачило меня.
— У Бордена есть… недоброжелатели, — невнятно пояснил Человек-Усы. — Ему необходимо всегда проявлять осторожность.
— Он думает, что я пронесу в сумочке гранатомет или еще что-то? — пробормотала я, защищаясь.
— Верите или нет, мы сталкивались с такими откровенно невероятными ситуациями в прошлом, что пронести гранатомет в сумочке может показаться кому-то гениальной идеей.
А, ну, тогда ладно.
— Но послушай, я замолвлю словечко, чтобы тебе разрешили. Просто до этого в его офисе никогда не было женщин, так что, возможно, для тебя сделают исключение.
— Хорошо.
Я подписала необходимые документы, содержащие всю значимую информацию, и когда подошло время обсудить мою зарплату, я была сильно удивлена.
— Это… в три раза больше, чем я зарабатываю за неделю сейчас, — прошептала я.
— Как я уже и говорил, мистер Борден очень щедр.
— Я не понимаю причины.
— Как насчет того, чтобы просто принять это без лишних вопросов?
Я нахмурилась. Меня приучили не удовлетворяться ничем, кроме правды, и «просто прими это» со мной не сработает.
— Мне придется сталкиваться с чем-то плохим? — только потом я поняла. — Поэтому мне так хорошо платят?
— Что конкретно плохое вы имеете в виду?
Я спокойно посмотрела на него.
— Да ладно, не прикидывайтесь. Вы знаете, о чем я. Наркотики, убийства, изуродованные трупы.
Человек-усы смеялся… и смеялся.
— Нет, — сумел выдавить он. — Вам не придется видеть наркотики, убийства, изуродованные трупы. Мистер Борден — большой профессионал.
За исключением тех случаев, когда он принудительно нанимает женщин.
Когда все было сделано и сказано, я подошла с Человеком-усы к его черному мерседесу, припаркованному напротив моего дома.
— Эти люди так смотрят на вас, — тихо сказал он мне, глядя на компанию перед входной дверью.
— Эти все время здесь торчат, — сказала я, пожимая плечами. — Они безобидны.
— Они не выглядят безобидными, Эмма.
Я посмотрела на них более внимательно. Все пятеро курили, осторожно наблюдая за нами.
— Скорее всего, это больше относится к вам, — сказала я ему. — Разъезжающий здесь на новом мерседесе привлекает к себе внимание.
Человек-усы нахмурился, его вид настолько отличался от того полного дружелюбия, бывшего всего пару минут назад. Он был крупным мужчиной, вид его не был угрожающим, однако сейчас от его взгляда волосы вставали дыбом.
— Я покружу по окрестностям некоторое время, — сказал он. — Просто, чтобы удостовериться, что они ничего не замышляют. Не могу позволить, чтобы девушка мистера Бордена пострадала из-за моего недосмотра.
Странное чувство нахлынуло на меня. Так вот кем он меня считал?
— Я не девушка мистера Бордена, — серьезно ответила я. — И я не стала бы работать на него, будь у меня выбор.
Он только улыбнулся.
— Хорошо. Я вас услышал. С этого дня я буду забирать вас в семь утра. Старайтесь не опаздывать.
Он открыл дверь машины и собирался сесть, когда остановился и повернулся ко мне.
— О, и, Эмма, — добавил он, словно спохватившись, — когда вы рядом с мистером Борденом, никогда не называйте его по имени. Это случалось несколько раз на рабочем месте и… вы видели мистера Бордена, когда он в гневе.
О, я отлично помню его в гневе.
— Никогда не называть его Маркусом, — повторила я с поклоном. — Это я смогу.
Он кивнул, оглянулся на парней и залез в свою машину. Как только он уехал, я развернулась и вошла внутрь.
***
Две следующие ночи я провела, перечитывая документы на случай, если что-то упустила — словно подписала отказ от своей прошлой жизни. Попутно я еще раз залезла в интернет. Это стало для меня своего рода наркоманией. Уверена, что изучила все сайты о нем. Я решила подробнее разузнать о его давней страсти.
Кейт Девено.
Она действительно была потрясающе красива. Густые длинные светлые волосы и завораживающие зеленые глаза, и ноги длиной в целую милю. Она казалась такой кроткой с этим нежным взглядом и невинной улыбкой. Некоторое время я пыталась представить такую девушку, как она, рядом с таким жестким мужчиной, как Борден. Как это возможно? Неужели раньше он не был таким пугающим, как сейчас?
Я увидела фотографию ее отца. Статьи о нем и о его ненависти к Бордену до того, как он уволился и покинул город.
«Он истинный убийца моей девочки», — сказал он однажды журналистам. — «Если бы он не вернулся, она бы не умерла».
Почему-то это пробрало меня до самых костей больше, чем все остальное.
Не подпускай его близко, Эмма.
