Сказав это, он чашу осушил,
И окаменело тело его, отравленное ядом,
Тогда упал могучий воин,
Не проронив ни слова, в лице не изменившись.
И содрогнулся чертог Вёльсунгов.
Тогда поднялся старший из них,
Вскричав от горя, и поднял голову павшего.
И никто не слышал его скорбных речей,
Как никто не слышал того,
Что Всеотец говорил над телом павшего Бальдра.