Глава 37
Пэм оделась так, чтобы все обращали на нее внимание. На ней было обтягивающее платье до колен дерзкого оранжевого цвета с черными пуговицами в виде буквы «S» от ворота почти до самого низа. Светлые волосы красивым каскадом ниспадали на спину. На губах была светло-розовая помада. Слабая улыбка как бы говорила, что весь мир – это анекдот, и ей известно, чем этот анекдот закончится.
Фрэнки смотрела на сестру и будто видела себя в зеркале, но в более молодой, более эротичной версии. Она завидовала Пэм, а Пэм завидовала ей. Этому противостоянию не было конца.
Они сидели в «Зингари» за столиком у окна. Темноглазый Вирджил, который, судя по виду, мучился похмельем, принес ледяной чай. Перед Пэм уже стояла порция мартини. Она, не поднимая головы, сосредоточенно рылась в своем телефоне. Фрэнки заказала на обед пиццу-«Прошутто».
– Значит, все это время ты знала, – после затянувшегося молчания сказала она.
Сестра, набивавшая сообщение, даже не остановилась.
– Что папа нырнул с утеса? Да.
– И тебя это совсем не тронуло?
Пэм отложила телефон и сплела длинные пальцы. Лак на ее ногтях был подобран в цвет платью.
– А что меня должно было тронуть, сестричка? То, что наш папаша покончил с собой? Или то, что моя нежная, как цветок, сестра не смогла пережить это и решила все забыть?
«Ракета стартовала», – подумала Фрэнки. Ей захотелось нанести ответный удар, но того, что она помнила, не хватало, чтобы она могла объяснить свое решение стереть воспоминание. Фрэнки не знала, зачем пошла на это. Ведь она всегда считала себя сильной. Возможно, Пэм права. Возможно, она испугалась тех чувств, что могут возникать в душе. Любви. Ненависти. Желания. Скорби.
Господь свидетель, Пэм никогда не позволяет эмоциям стоять на пути к желаемому.
– Ты играла со мной, да? – спросила Фрэнки.
– В каком смысле?
– Все то, что ты недавно говорила о папе. Для тебя это было игрой. Тебе хотелось проверить, помню ли я что-нибудь.
Пэм отпила мартини и пожала плечами.
– Мне всегда было интересно, не являются ли твои психиатрические методы просто большой аферой. Действительно ли можно изменить воспоминания? Или, если покопаться, они опять вернутся?
– Все это работает совсем не так.
Вернулся Вирджил. Он поставил перед Пэм салат «Капрезе» и посмотрел сначала на одну сестру, потом на другую.
– Дамы, если у вас назревает драка, предупредите, чтобы я успел продать билеты на такое зрелище.
– Не будет никакой драки, – сказала Пэм, бросая холодный взгляд на Фрэнки. – Она знает, что победа досталась бы мне.
– Уверена, так и было бы, – сказала Фрэнки.
Пэм внимательно оглядела Вирджила: мешки под глазами, нечесаные волосы.
– Плохая выдалась ночь, да, Ви? Выглядишь жалко, как побитая собака.
– Я так выгляжу как раз после хорошей ночи, – парировал Вирджил.
Пэм хмыкнула. Фрэнки ждала, когда официант оставит их вдвоем. Она не понимала своего желания мучить себя подробностями, когда уже поздно что-либо менять.
– Когда Джейсон рассказал тебе? – спросила она. – До или после?
– До. Он решил, что я должна знать, какое решение ты приняла. Я ни на что не влияла. Все лучшее – для Фрэнки. Так было всегда.
У Фрэнки непроизвольно сжались губы, она промолчала. Пэм наклонились к ней и прошептала:
– А что, тебя бесит, что Джейсон рассказал мне? Хоть кто-то из родственников не игнорирует меня.
– Это удар по больному месту, – сказала Фрэнки.
– Разве? Да ты весь последний год числилась среди пропавших без вести. Ты живешь в собственном мире, а некоторые из нас – здесь, в реальном.
– Из твоих уст это звучит как преувеличение. Ты ни дня не жила в реальном мире.
– Зато я не убегаю из него, – отрезала Пэм.
Фрэнки нахмурилась, снова ощутив пустоту в сознании, в том месте, где когда-то было то, что уже невозможно вернуть. Теперь, когда воспоминания отсутствовали, она хотела все вспомнить.
Вирджил поставил перед ней пиццу. Крутясь поблизости, он слышал бо́льшую часть их разговора.
– Билеты, дамы. Не забудьте о билетах.
– Вирджил, прошу тебя, не сейчас, – отмахнулась от него Фрэнки.
– Ты права, тысяча извинений вам обеим. Спишите это на вчерашнюю вечеринку. – Наклонившись, Вирджил прошептал Фрэнки на ухо: – Дорогая, я и вправду сожалею, что влез. Ты же знаешь, что я не умею останавливаться. Тут такая штука… я подумал, что тебе надо бы знать. Кто-то с улицы наблюдает за тобой.
Взгляд Фрэнки метнулся к окну.
На Пост-стрит стоял Тодд Феррис. Он выглядел таким же отстраненным и печальным; казалось, он, будучи молодым, уже отказался от будущего. Фрэнки увидела, как Тодд одними губами произнес два слова:
«Опять повторяется».
***
Она убедила Тодда вместе с ней проехать в кабинет на Юнион-сквер и пообещала не делать никаких записей. Он отказался заходить в лечебный кабинет, и ей так и не удалось уговорить его присесть. Феррис вышагивал взад-вперед на своих длинных ногах и теребил шерстяную шапку.
– Последнее, что я помню, это вечер понедельника, – тихим голосом бормотал он, заставляя Фрэнки прислушиваться. – У меня был заказ в планетарии. Иногда я помогаю им с видеографией. Мы закончили поздно. И это всё. Дальше – провал. Знаю только, что опять проснулся на улице. В Догпатче. На другом конце города.
– Где конкретно в Догпатче? – спросила Фрэнки.
Тодд помотал головой:
– Не знаю. В каком-то заброшенном здании. Я прошел пару кварталов и сел на автобус.
– Вы каждый раз просыпались в одном и том же месте?
– Нет. В том же районе, но в разных местах.
– Вы сможете найти эти места?
– Не знаю. Когда просыпался, я плохо соображал. Мне хотелось одного: убраться оттуда к чертям собачьим.
– Что еще вы помните?
– Там была еще одна девушка.
– Вы узнали ее?
– Нет.
– Там опять была белая комната?
– Да.
– Что еще? – спросила Фрэнки.
Тодд остановился в центре кабинета.
– Нож.
– Что?
– Я вижу образ ножа, – сказал Феррис. – Не знаю, зачем он и что означает, но я никак не могу выкинуть его из головы.
Он сел напротив Фрэнки и обеими руками вцепился в край ее письменного стола.
– Доктор Штейн, что со мной происходит? Только не говорите, что не знаете.
Фрэнки попыталась сосредоточиться. Воспоминание Тодда о ноже вызывало у нее тревогу. Она подумала об умной молодой студентке, жившей через две двери от Даррена Ньюмана. О Меррилин Сомерс, певице, любительнице компьютерных игр, высококлассном специалисте. Эту милую девочку нашли мертвой в ее кровати; ее несколько раз ударили ножом.
– Доктор Штейн? – снова заговорил Тодд, не получив ответа от Фрэнки. Его голос опустился до шепота. – Вы представляете, каково это, когда с тобой происходят такие ужасные вещи? Ты переживаешь их опять и опять. И не можешь от них спрятаться. Они подминают под себя всю твою жизнь.
– Да, знаю.
Именно для этого к ней и приходят пациенты. Чтобы стереть воспоминания, как мел со школьной доски.
– Я больше не могу просыпаться с этими кошмарами, – продолжал Тодд. – Я уже не понимаю, кто я такой. Я должен с этим разобраться.
Фрэнки не нравилось то, что она слышала в его интонациях и видела в его глазах.
– Тодд, что конкретно вы имеете в виду?
– Я схожу с ума, – ответил он. – Я предпочел бы умереть, чем жить со всем этим. Я должен положить этому конец.
– Если у вас есть желание разобраться с этим, обратитесь в полицию. Расскажите им свою историю.
Тодд вскочил со стула.
– Вы шутите? – уже громче заговорил он. – Хотите, чтобы меня арестовали? Как вы не понимаете? Ведь это же я творю все эти ужасы с женщинами! Ночная Птица – это я.
– Это не единственное объяснение, – возразила Фрэнки.
– Ай, ладно вам, доктор Штейн, другого разумного объяснения нет! Вы тоже это знаете. Вы просто хотите, чтобы я сам сдался. Меня вы сдать не можете, поэтому и хотите, чтобы я сам пошел в полицию и признался во всем. Черт, может, так и надо бы сделать, но это не избавит меня от кошмаров. Вы это понимаете? Я боюсь того, что происходит у меня в голове.
Фрэнки встала, обошла стол и положила обе руки Тодду на плечи.
– Я говорю совсем о другом – о том, что кто-то, возможно, манипулирует вами. Хочет, чтобы вы поверили в свою виновность.
Тодд с подозрением прищурился.
– Что вы несете?
Фрэнки включила видеопроигрыватель. Ей не надо было долго искать нужный отрывок. Она остановила на экране то самое видео, что Тодд снял в мужском туалете.
– Узнаете это видео?
Тодд чуть наклонился вперед.
– Конечно, это я снял.
– Что насчет этого мужчины?
Тодд вгляделся в Даррена Ньюмана. Не говоря ни слова, на два шага приблизился к экрану. Он не должен был узнать Ньюмана. Он должен был увидеть в Ньюмане одного из тысяч чужих людей, проходящих через жизнь любого человека. Но Ферриса при виде него словно околдовали. Он все ближе и ближе придвигался к экрану. Лицо Ньюмана притягивало его как магнит.
– Кто он? – спросил Тодд.
– Вы узнаете его? – спросила Фрэнки.
– Как его зовут?
Она колебалась.
– Его зовут Даррен Ньюман. Вы встречались с ним раньше?
– Нет, никогда не видел его, – ответил Тодд. – Но я знаю его. А откуда я могу его знать?
– Его показывали в новостях. В прошлом году очень многие считали его виновным в убийстве.
– Вы думаете, это он, да? – спросил Тодд. – Вы думаете, он творит все эти ужасы с женщинами? И со мной?
– Вполне вероятно.
– Это более чем вероятно, не так ли? И поэтому он оказался на моем видео. Он преследует меня. Но почему я его не помню?
– Может, он использует какие-то препараты и гипноз, чтобы изменить вашу память, – ответила Фрэнки.
Тодд резко повернулся к ней. Он был мрачен, как туча.
– Как и вы.
– Да, – призналась Фрэнки, – как и я.
Он навис над ней, и на мгновение ей стало страшно. Она увидела перед собой человека, готового сорваться, ударить любого, кто окажется перед ним. Но Тодд повернулся к ней спиной и пошел к выходу.
– Тодд, куда вы? – спросила Фрэнки.
– Я собираюсь прикончить его, – ответил он.
