Если согласиться с тем, что наращивание потенциала очень важно, то как страна должна распоряжаться инвестициями? Промышленность, а точнее производственная промышленность, — вот мой ответ. Так ответили бы и поколения успешных инженеров экономического развития, начиная с Роберта Уолпола, если бы им задали такой вопрос.

Конечно, я не утверждаю, что нельзя разбогатеть, полагаясь на природные ресурсы. Аргентина в начале XX века богатела на трансатлантическом экспорте зерна и говядины (в свое время в списке богатейших стран мира она была пятой); сегодня некоторые страны богаты в основном из-за нефти. Но, чтобы поддерживать высокие стандарты жизни исключительно благодаря природным ресурсам, нужно иметь их просто огромное количество. Так повезло немногим. Более того, природные ресурсы могут попросту закончиться: запасы минералов конечны, а чрезмерное использование возобновляемых ресурсов, которые бесконечны в принципе (рыба, древесина), может привести к их исчезновению. Более того, богатство, основанное на природных ресурсах, может быстро исчерпаться, если более развитые с точки зрения технологии нации придумают синтетические альтернативы. Так, в середине XIX века благосостояние Гватемалы, основанное на дорогостоящей алой краске, которая добывалась из насекомых (кошениль), почти мгновенно испарилось, когда в Европе изобрели искусственные красители. История постоянно показывает, что самый важный фактор, отличающий богатые страны от бедных, — это их более высокий производительный потенциал, поскольку в производстве продуктивность выше и обычно (но не всегда) растет быстрее, чем в сельском хозяйстве или в сфере услуг.

Уолпол знал это еще 300 лет назад, когда просил Георга I сказать в британском парламенте: «Ничто так не способствует общественному благосостоянию, как экспорт промышленных товаров и импорт заграничного сырья», как я уже писал в главе . Это знал Александр Гамильтон в США, когда он отказался от идей ведущего экономиста того времени Адама Смита и отстаивал право своей страны на поддержку «новых отраслей». Многие развивающиеся страны в середине XX века проводили «индустриализацию» с импортозамещением именно по этой причине. Вопреки советам злых самаритян, бедные страны должны сознательно продвигать производственные отрасли промышленности.

Конечно, сейчас найдутся и те, кто поставит под сомнение эту точку зрения, указав, что мы живем в постиндустриальную эру и что продажа услуг — более современный путь к успеху. Некоторые из таких теоретиков даже считают, что развивающиеся страны могут — и даже должны — пропустить этап индустриализации и сразу перейти к экономике услуг. Например, многие индийцы, воодушевленные недавними успехами своей страны в сфере аутсорсинга услуг, очень поддерживают эту идею.

Конечно, существуют такие услуги, которые обладают высокой продуктивностью и пространством для дальнейшего роста. В первую очередь это банковские и другие финансовые услуги, консалтинг в области управления, технический консалтинг и IT-поддержка. Однако большинство услуг обладают низкой продуктивностью и, что более важно, не имеют особых перспектив для роста по самой своей природе (насколько «эффективнее» может стать парикмахер, медсестра или сотрудник кол-центра, не снижая качества?). Более того, важнейшие источники спроса на эти высокопродуктивные услуги — производственные компании. Итак, без сильного производственного сектора невозможно развивать высокопродуктивные услуги. Вот почему ни одна страна пока не обогатилась исключительно благодаря сфере услуг.

Тут вы можете возразить: а как насчет Швейцарии, которая стала богатой именно благодаря банковскому делу и туризму? Соблазнительно было бы принять несколько снисходительную, но популярную точку зрения на Швейцарию, которую блестяще сформулировал легендарный американский актер и кинорежиссер Орсон Уэллс в фильме «Третий человек»: «В Италии при Борджиа свыше 30 лет, — говорил он, — были войны, террор, убийства, кровопролитие, но эти годы дали Микеланджело, Леонардо да Винчи и Рафаэля. В Швейцарии в это время была братская любовь, 500 лет демократии и мира, и что же они произвели? Часы с кукушкой»2. Однако такой взгляд на швейцарскую экономику глубоко ошибочен.

Швейцария — это вовсе не та страна, которая живет на черные деньги в своих непроницаемых банках и на средства легковерных туристов, покупающих безвкусные сувениры типа коровьих колокольчиков и часов с кукушкой. На самом деле это буквально самая индустриализированная страна. На 2002 год по объему производства обрабатывающей промышленности на душу населения она намного превосходила всех в мире: на 24% опережала Японию, занимавшую второе место; объем ее производства был в 2,2 раза выше, чем в США, в 34 раза, — чем в Китае (нынешней «мастерской»), в 156 раз, — чем в Индии. Точно так же Сингапур, который обычно считают городом-государством, преуспевшим благодаря тому, что он стал финансовым центром и торговым портом. На деле страна очень индустриализированная: объем производства на душу населения здесь на 35% больше, чем в Корее, считающейся «промышленной электростанцией мира», и на 18% выше, чем в США. Вопреки рекомендациям теоретиков свободной торговли, призывающих сконцентрироваться на сельском хозяйстве, или пророков постиндустриальной экономики, советующих развивать сферу услуг, обрабатывающая промышленность — это важнейший, хотя и не единственный, путь к успеху. И это имеет хорошее теоретическое обоснование и подтверждается множеством исторических примеров. Нельзя смотреть на потрясающие современные истории успеха обрабатывающей промышленности в Сингапуре и Швейцарии и по ошибке думать, что эти примеры доказывают обратное. Возможно, швейцарцы и сингапурцы сознательно нас обманывают, потому что не хотят, чтобы другие шли к успеху по их же стопам!