Представление о том, что культурные различия объясняют разницу в экономическом развитии различных сообществ, существует уже много лет. Мысль, лежащая в его основе, проста. Разные культуры воспитывают людей с различными ценностями, которые проявляются в разных формах поведения. Поскольку некоторое поведение для экономического развития оказывается полезнее других, страны с культурой, которая порождает более благоприятные в этом отношении формы, демонстрируют более высокие экономические результаты.

Сэмюэл Хантингтон, ветеран американской политологии и автор противоречивой книги «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка», изложил эту идею в сжатом виде. Объясняя экономические различия между Южной Кореей и Ганой — странами, которые в 1960-е годы находились на схожем уровне развития, он писал: «Несомненно, свою роль сыграли многие факторы, но... культура объясняет здесь многое. Южнокорейцы ценили бережливость, инвестиции, усердную работу, образование, организованность и дисциплину. У ганцев ценности были иными. Короче говоря, культура имеет значение».

Мало кто станет отрицать, что люди, которые проявляют такие формы поведения, как «бережливость, инвестиции, усердная работа, образование, организованность и дисциплина», будут экономически успешными. Однако сторонники теории культур этим не ограничиваются. Они утверждают, что эти формы поведения по большей части или даже полностью являются фиксированными, поскольку предопределены культурой. Если экономический успех действительно запрограммирован «национальными привычками», то одни люди обречены быть более успешными, чем другие, и ничего с этим не поделаешь. А некоторые бедные страны останутся таковыми навсегда.

Культурные объяснения особенностей экономического развития были популярны вплоть до 1960-х годов. Однако в эпоху гражданских прав и деколонизации от таких идей стало веять культурным превосходством, если не прямым расизмом. В итоге их репутация существенно ухудшилась. Правда, за последнее десятилетие они вновь стали модными. Эти идеи вышли на ведущие роли, когда доминирующие культуры (в узком смысле — англо-американская, в более широком — европейская) стали чувствовать «угрозу» со стороны иных: в экономической сфере — конфуцианства, в политике и международных отношениях — ислама. Кроме того, такая теория давала удобное оправдание: неолиберальные методы работают не очень хорошо не из-за каких-то внутренних проблем, а из-за того, что те, кто берет их на вооружение, обладают «неправильными» ценностями, снижающими эффективность этих методов.

В современном возрождении подобных взглядов некоторые сторонники теории культур даже не говорят о культуре как таковой. Понимая, что культура — это слишком широкий и аморфный концепт, они пытаются выделить из нее лишь те компоненты, которые теснее всего связаны с экономическим развитием. Например, Фрэнсис Фукуяма, американский неоконсервативный политолог, в своей книге 1995 года «Доверие» утверждает, что наличие или отсутствие доверия не только к членам собственной семьи оказывает решающее влияние на экономическое развитие. Он говорит, что отсутствие доверия в культурах таких стран, как Китай, Франция, Италия и в определенной степени Корея, осложняет эффективное управление крупными фирмами, что является ключом для современного экономического роста. Вот почему, согласно Фукуяме, общества с высоким уровнем доверия, такие как Япония, Германия и США, более развиты.

Впрочем, используется термин «культура» или нет, суть аргумента одна и та же: различные культуры заставляют людей по-разному себя вести, результатом чего служат отличия в экономическом развитии. Дэвид Лэндис, видный американский историк экономики и лидер сторонников возрождающейся теории культур, вообще утверждает: «Все дело в культуре».

Разные культуры прививают людям различное отношение к работе, бережливости, образованию, сотрудничеству, доверию, власти и множеству других вещей, которые оказывают влияние на экономический прогресс. Однако это предположение нас далеко не заведет. Как мы сейчас увидим, точно определить культуры очень сложно. И даже если это получится, нельзя установить, благоприятна или нет данная среда для экономического развития. Позвольте объяснить.