Если самую удачную критику британского лицемерия сформулировал немец, то страной, которая лучше всего сопротивлялась «отбрасыванию лестницы» с политической точки зрения стала не Германия. И не Франция, получившая известность как протекционистский противник Британии с ее принципами свободного рынка. Противовес был обеспечен благодаря США, некогда британской колонии, а ныне — стране — защитнице принципов свободной торговли.

Под британским владычеством Америка прекрасно поняла, как метрополия относится к своим колониям. Разумеется, ей не позволили установить таможенные пошлины, чтобы защитить свои молодые отрасли промышленности. Безусловно, был запрещен экспорт продукции, конкурировавшей с британской, и выдавались субсидии на производство сырья.

Более того, были введены прямые ограничения на то, что американцы вообще могут производить. Дух такой политики можно резюмировать высказыванием Уильяма Питта-старшего 1770 года. Услышав, что в американских колониях появляются новые отрасли промышленности, он заявил: «Колониям [Новой Англии] нельзя разрешить даже производство гвоздей для подков». На самом деле британская политика была не настолько жесткой, как можно подумать: некоторым производствам все же была предоставлена возможность развиваться. Но изготовление высокотехнологичной продукции было под запретом.

Не все британцы были столь жестокосердны, как Питт. Призывая американцев к свободной торговле, некоторые из них были искренне убеждены, что помогают. Адам Смит, отец-основатель экономики свободного рынка, в своем «Богатстве народов» искренне советовал американцам не развивать производство. Он утверждал, что любая попытка «прекратить импорт европейской продукции» будет лишь «препятствием, а не двигателем прогресса страны на пути к истинному благосостоянию и величию».

С этим соглашались и многие американцы, в том числе Томас Джефферсон, первый госсекретарь и третий президент США. Некоторые же яростно возражали. Они замечали, что стране нужно развивать промышленность, используя протекционизм и субсидии, как и Британия ранее. Интеллектуальным лидером этого движения стал выходец из низов — Александр Гамильтон.

Гамильтон родился на острове Невис в Карибском море. Он был незаконнорожденным сыном шотландского мелкого торговца (который, впрочем, заявлял о своем аристократическом происхождении, но это ничем не подкрепляется) и француженки. Гамильтон выбился наверх благодаря своим блестящим способностям и безграничной энергии. В 22 года он был адъютантом Джорджа Вашингтона во время Войны за независимость. В 1789 году, всего в 33, он стал первым министром финансов нового государства (секретарем казначейства).

В 1791 году Гамильтон подал в Конгресс США «Доклад о мануфактурах» (далее — «Доклад»), где изложил свое представление о том, что государству требуется масштабная программа развития всех отраслей промышленности. Суть его идеи состояла в том, что такая отсталая страна, как США, должна защищать свои «молодые отрасли» от иностранной конкуренции, холить и лелеять их до тех пор, пока они не встанут на ноги.

Рекомендуя такую политику своему юному государству, 35-летний министр финансов, у которого за плечами была только степень бакалавра свободных искусств Королевского колледжа Нью-Йорка, второразрядного в то время (ныне Колумбийский университет), смело и открыто выступал против советов самого известного в мире экономиста Адама Смита. Практика защиты «неокрепших отраслей» существовала и ранее, о чем я уже говорил, но именно Гамильтон подкрепил ее теорией и дал ей имя (термин «неокрепшие отрасли» ввел как раз он). В дальнейшем эту теорию более глубоко разработал Фридрих Лист, который сегодня часто ошибочно считается ее отцом. Однако вообще-то Лист поначалу был сторонником свободной торговли, в числе главных пропагандистов одного из первых в мире соглашений о свободе торговли — немецкого Zollverein, то есть Таможенного союза. В 1820-е годы он по политическим соображениям жил в эмиграции в США, где и узнал о «новых отраслях». Идеи Гамильтона повлияли на зарождение программ экономического развития многих стран и стали объектом черной ненависти со стороны теоретиков свободной торговли грядущих поколений.

В «Докладе» Гамильтон предложил ряд мер, направленных на промышленное развитие страны. Среди них были тарифы и запрет на импорт; субсидирование; запрет экспорта ключевых сырьевых материалов; либерализация и льготы на импорт промышленного сырья и компонентов; вознаграждение и патенты на изобретения, контроль качества продукции; развитие финансовой и транспортной инфраструктур. Хотя Гамильтон был совершенно прав, предостерегая от злоупотребления подобными мерами, они по-прежнему остаются очень мощным и вместе с тем «еретическим» комплексом принципов экономической политики. Если бы сегодня он был министром финансов какой-либо развивающейся страны, МВФ и Всемирный банк точно не выдали бы ей кредит и сделали бы все, чтобы Гамильтон ушел со своего поста.

Получив «Доклад», Конгресс воплотил очень небольшую часть его рекомендаций. По большей части дело было в том, что в американской политике того времени доминировали южане-плантаторы, которым было просто неинтересно развивать американскую промышленность. Несложно догадаться, что они хотели продолжать импортировать промышленные товары из Европы как можно более высокого качества и по как можно более низкой цене в обмен на доходы, получаемые от экспорта сельскохозяйственной продукции.

После «Доклада» Гамильтона пошлину на иностранные промышленные товары подняли в среднем примерно с 5 до 12,5%, но этого было слишком мало, чтобы стимулировать покупателей поддержать зарождающуюся индустрию.

Гамильтон подал в отставку с поста секретаря казначейства в 1795 году из-за скандала, который был вызван связью с замужней женщиной. И это означало невозможность дальнейшей реализации его программы. Жизнь этого неоднозначного человека оборвалась в 49 лет: в 1804 году в Нью-Йорке он был застрелен на дуэли, на которую его вызвал бывший друг Аарон Бёрр, ставший в итоге его политическим оппонентом и занимавший в то время должность вице-президента при Томасе Джефферсоне. Если бы Гамильтон прожил еще хотя бы лет десять, он стал бы свидетелем масштабной реализации собственной программы.

Когда в 1812 году началась англо-американская война, Конгресс США немедленно удвоил пошлины на ввоз — с 12,5 до 25%. Война к тому же много сделала для становления новых отраслей, поскольку импорт промышленной продукции из Британии и других стран Европы был прерван. Новая группа появившихся промышленников, разумеется, высказалась в пользу большего усиления протекционизма. В 1816 году тарифы поднялись еще — в среднем до 35%. К 1820 году средний тариф возрос уже до 40%.

Гамильтон предопределил развитие американской экономической политики вплоть до конца Второй мировой войны. Его программа неокрепших отраслей создала все предпосылки для быстрого промышленного развития. Помимо прочего, он создал рынок государственных ценных бумаг и стимулировал развитие банковской системы (невзирая на противодействие Томаса Джефферсона и его сторонников). В недавнем исследовании Нью-Йоркское историческое общество назвало его «человеком, который создал современную Америку», и это трудно считать преувеличением. Если бы США приняли не концепцию Гамильтона, а точку зрения его принципиального соперника Томаса Джефферсона, идеалом которого была аграрная экономика, базирующаяся на самостоятельных мелких фермерах (правда, этот рабовладелец вынужден был «замести под ковер» наличие рабов, благодаря которым он и существовал), то США никогда бы не смогли из аграрной страны, восставшей против могущественной метрополии, стать сверхдержавой.