38
– Мистер Корнфорд, какой метод бюджетного регулирования вы используете?
– Простите, – ответил Ларри, – я не очень вас понимаю.
Донохью, молодой человек, возглавлявший команду из «Маккинси», нахмурился и, откинувшись в кресле, переглянулся с Нейлом и Холлисом, своими коллегами. Все трое были в темных костюмах, белых рубашках и темных галстуках. Все трое были моложе Ларри.
– Закупка, транспортировка, управление запасами товара, контракты на техобслуживание – все ступени управления компанией требуют затрат, и этими затратами нужно управлять. Но вы конечно же это знаете, – внезапно Донохью широко улыбнулся. Ларри ждал, когда же ему скажут то, чего он не знает. – Я лишь спрашиваю, какие методы вы уже внедрили. Как управляющий директор я должен убедиться, что ваши затраты низки настолько, насколько это возможно.
Ларри чувствовал раздражение. Его раздражал Донохью. И раздражала команда из «Маккинси и K°», нанятая материнской компанией в Новом Орлеане.
– Я не придерживаюсь мнения, – осторожно ответил он, – что минимизация затрат обязательно даст максимальную прибыльность.
– Но у вас ведь должна быть какая-то методика контроля затрат, – настаивал Донохью.
– Она называется «мои люди». Каждая покупка совершается членом моей команды, который знает, что делает, и от всего сердца стремится помочь компании.
– Понятно. – Донохью что-то черкнул у себя в блокноте. – Разумным ли будет предположить, что ваша команда находится под весьма слабым контролем?
– Можно назвать и так, – кивнул Ларри. – Но я бы сказал, что глубоко доверяю своей команде.
– А если окажется, что вашим доверием злоупотребляют? Случалось ли что-то подобное?
– Один Господь без греха, мистер Донохью. Вопрос в том, что нам с этим делать? Мы можем организовать то, что вы назвали системой контроля, чтобы указывать людям, что делать, выявлять ошибки и, вероятно, наказывать. Либо мы можем выделить сотрудникам зону ответственности, поручить самостоятельно разработать наиболее подходящий метод и положиться на их рвение и верность компании.
– А если они некомпетентны, ленивы или продажны?
– Значит, виноват я. Я не смог показать им, что выгода компании – это их выгода. Возможно, стоит разработать метод контроля надо мной.
Донохью снова переглянулся с Нейлом и Холлисом.
– Кажется, вы придерживаетесь идеалов маленькой семейной фирмы, мистер Корнфорд, – сказал он. – То, что называется патерналистской моделью. Но «Файфс» не малый семейный бизнес. У вас более трех тысяч сотрудников.
– Да, – вздохнул Ларри. – Вы абсолютно правы. И если ваша команда сможет подсказать нам метод более успешной работы, мы с радостью внедрим его.
– Для этого мы и приехали, – ответил Донохью.
– Один вопрос, мистер Донохью. Во всех этих ваших табличках есть показатель, измеряющий то, насколько сотрудники компании довольны жизнью?
– Конечно, я вас понимаю, – помолчав, начал Донохью. – Но, во-первых, это не так-то просто измерить. Во-вторых, без доходов нет компании, а без компании никакого удовлетворения жизнью у сотрудников не будет. В двух словах, вы либо тонете вместе, либо плывете. – Он поднялся, Нейл с Холлисом поднялись следом. – С вашего позволения мы пойдем работать.
Вечером после ужина Ларри нервно расхаживал по библиотеке, возмущенно рассказывая отцу:
– Да что они знают о нашем деле? Они в жизни ничем не управляли. Все, что они могут, – циферки складывать и внушать людям неуверенность! Интересно, сколько им за это заплатили? И какое откровение ждет нас в итоге? Нам просто посоветуют больше зарабатывать и меньше тратить.
– Мы уже через это проходили, – ответил отец. – В нашем деле есть годы тощие и годы тучные. Как только наш вклад в общую прибыль увеличится, вся эта чепуха закончится.
– Надеюсь, ты прав. Появление «Гист» многое изменило.
– «Гист» вышел на рынок, потому что мы не справились с потребительским спросом. Мы потеряем часть рынка, и это неизбежно. Но места хватит для всех.
– Конечно, хватит! И нам, разумеется, надо диверсифицироваться. Модернизировать сеть распространения. Я и без консультантов об этом знаю.
Отец улыбнулся:
– Я невероятно счастлив, что ты с нами, Ларри. Никому другому я бы свое место не отдал.
– Не волнуйся, папа. Я не позволю им слопать старую фирму.
– Знаешь, я всегда знал, что ты к нам вернешься.
В библиотеку заглянула Джеральдина:
– Я пойду наверх, милый. Спокойной ночи, Уильям.
Ларри чмокнул ее в щеку.
– Долго не засиживайтесь, – велела Джеральдина.
Они снова остались вдвоем, и Уильям Корнфорд с беспокойством смотрел, как сын опять заметался по комнате.
– Ларри, я давно хотел спросить, – осторожно начал он. – Не будет ли вам с Джеральдиной проще, если я подыщу себе другое жилье?
– Но это ведь твой дом. Мы не можем выставить тебя из собственного дома.
– Я бы переписал его на тебя.
– Нет, пап. Я не хочу, чтобы ты уезжал.
– А Джеральдина?
– Она очень тебя любит. Ты это знаешь.
– Она очень любезна со мной. Всегда мила и заботлива. Но я не уверен, что она действительно меня любит.
– Конечно, любит! Почему нет?
– Не знаю. Так, ерунду говорю. Забудь.
Ларри наконец остановился. И, не утерпев, задал вопрос, ответ на который давно хотел узнать:
– Пап, почему ты не женился второй раз?
– О господи! Ну и вопрос.
– Я имею в виду, ты сознательно от этого отказался?
– В таких делах от нас мало что зависит. Не встретил вовремя подходящего человека. Потом ушел с головой в работу. И постепенно научился ценить ту жизнь, которую имел.
– Значит, причина не в том, что брак для тебя… оказался не тем, на что ты надеялся?
– Нет, нет, конечно. Мы с твоей матерью ладили лучше многих. Ее смерть стала для меня ужасным ударом, – признался Уильям Корнфорд. – Когда такое происходит, в памяти остается только хорошее. – И осторожно добавил, чувствуя, что сына что-то беспокоит: – Хотя, конечно, во многом дело в наших ожиданиях. Не все из них оправдываются.
– Ты прав.
– Твоя мать так и не поняла, почему я уделял компании столько времени. Полагаю, и для Джеральдины это тоже тайна.
– Для нее, думаю, как раз нет, – вздохнул Ларри.
– Ну что ж. Значит, у тебя все даже лучше.
– Нет, – бесцветно ответил Ларри. – Не лучше.
Отец молчал.
– По правде говоря, пап, – продолжил наконец Ларри, – с моим браком совсем ничего не получается.
– Мне очень жаль это слышать.
– Видимо, придется приглашать ребят из «Маккинси». – Он горько рассмеялся. – Пусть найдут ресурсы, чтоб сделать мой брак более эффективным.
– Ты действительно хочешь, чтоб я продолжал путаться у тебя под ногами?
– Ладно тебе, пап. Ничего уже не изменить. Все зашло уже слишком далеко. – Он бросил взгляд на каминные часы. – Мне тоже пора подниматься.
Обернувшись, Ларри взглянул в такое знакомое лицо отца – как всегда, любящее и теперь совершенно растерянное. И внезапно осознал, что все эти годы отец неизменно был рядом, опекая и защищая. Когда-то Ларри больше всего боялся стать таким, как отец, жить его жизнью. Тогда в своей юношеской заносчивости он не видел в этой жизни ничего достойного. Что изменится в мире от количества проданных бананов? Разве это достойное занятие? Но теперь Ларри видел все иначе. И не потому что присоединился к компании. Ныне он видел смысл в любом труде: достойной должна быть жизнь. Торговать бананами – столь же почтенное занятие, как и писать картины, понял он. А отец жил достойно.
– Тогда спокойной ночи, сынок. – Уильям Корнфорд легонько сжал плечо Ларри.
Ларри хотелось обнять его, но он не обнял. Хотелось сказать что-нибудь вроде: «Я так восхищаюсь тобой, папа. Всем хорошим, что есть во мне, я обязан тебе». Но подобные разговоры у них не были приняты, и слова остались несказанными.
– Спокойной ночи, пап.
* * *
В докладе «Маккинси и K°» по «Файфс» рекомендовалось закрыть семьдесят четыре склада и заменить их на девять крупных, грамотно расположенных современных мощностей. Документ предполагал сокращение количества отделов с тринадцати до пяти, а также повсеместное жесткое внедрение общего бюджетного регулирования. Это дало бы экономию эксплуатационных расходов в тридцать девять процентов – в основном за счет того, что было названо «сокращением избыточного персонала».
Ларри представил доклад на правлении компании.
– Я рассчитал, что, если мы примем рекомендации без поправок, нам придется уволить более тысячи сотрудников. Так в «Файфс» не поступают. Я на это не пойду.
Совет ответил аплодисментами. Ларри предложил коллегам составить альтернативный совместный доклад.
– Если затраты слишком велики, можно их урезать. Если людей в каких-то подразделениях слишком много, можно перераспределить персонал. Но мы все знаем, в бизнесе есть циклы, и крайне неразумно терять опытные кадры – которые нам впоследствии обязательно понадобятся – лишь потому, что сейчас дела идут не очень. Не следует забывать и о другом. Сотрудники, которых нам порекомендовали уволить, – это люди, положившие свою жизнь на благо компании, люди, сделавшие ее успешной. У них есть семьи. Мы знаем этих людей. Они наши друзья. Я измеряю успех «Файфс» не только доходами, которые разнятся год от года, но и благосостоянием семей, которые наша компания поддерживает. Они нам доверились. Я ни за что их не подведу.
Ответом снова стали аплодисменты.
Вскоре Ларри получил приглашение представить доклад правлению материнской компании в Новом Орлеане.
* * *
Джимми Бранштеттер приветствовал его как старого друга:
– Давненько, Ларри, давненько не виделись. Вечерком я потащу тебя развлекаться и так угощу – пальчики оближешь! А теперь иди освежись. Делай там свои дела, а мне бежать надо.
– Возможно, ты хочешь взглянуть. – Ларри держал в руках привезенный доклад.
– Конечно, конечно, хочу. Только сейчас я опаздываю на встречу, ради которой отменил другую встречу под предлогом, что опаздываю на эту встречу, сечешь?
Он закивал и удалился, закуривая на ходу. Его сменил помощник.
– Мистер Бранштеттер забронировал столик на семь вечера в «Бруссаре». Могу ли я вам чем-нибудь еще помочь?
* * *
«Бруссар», стоявший в самом сердце французского квартала, оказался шикарным заведением: с зеркалами в резных золоченых рамах и даже статуей Наполеона.
– Я забронировал столик во внутреннем дворике, – сообщил Джимми Бранштеттер, опоздав на пятнадцать минут. – Тебя тут не обижают, Ларри?
– Нет, все великолепно, спасибо.
Внутренний дворик был увит глициниями, напоен мягким вечерним воздухом и очень уютен. Бранштеттер, казалось, знал всех, даже шеф-повара ресторана Джо Бруссара.
– Итак, Papá, у меня особенный гость из Англии. Мы не ударим в грязь лицом, правда?
– Само собой, – просиял шеф-повар.
Блюда для Ларри Бранштеттер выбирал лично.
– Жареные устрицы. Ты когда-нибудь пробовал жареные устрицы? Да ты не жил. Значит, закажешь устриц а-ля Бруссар, умрешь и в рай попадешь. Потом, посмотрим, ну конечно, рибай по-креольски, однозначно. Пробовал креольскую кухню? Да ты не жил. А что пить будешь? Скажу тебе так, дружище. Когда заказываешь здесь коньяк «Наполеон», знаешь, что они делают? Выносят бутылку, и все официанты поют «Марсельезу». Первый раз смешно, но потом начинает раздражать, честно говоря. Но если хочешь? Нет? Мне же лучше.
– А при чем здесь Наполеон?
Бранштеттер поглядел на Ларри точно на сумасшедшего:
– Забегаловка французская, Джо Бруссар – француз. Наполеон вроде тоже, нет?
– Ну да. – Ларри озадаченно кивнул.
Еда и правда была великолепна. Но о причине приезда Ларри Бранштеттер не заговорил даже после второй перемены.
– Слыхал, наш Сэм ушел на покой?
– Да, – ответил Ларри. – Что скажешь про нового президента? Надеюсь, мы увидимся?
– Приличный парень. Приличный. Но Сэм был вообще что-то с чем-то. Такого не заменить.
– Так встреча назначена на завтра? У вас в офисе, кажется, об этом не знают.
– Встреча? Не говори мне о встречах! Вся моя жизнь – встречи. Но мы ведь пришли, чтобы радоваться жизни, да? Может, коньячку? Без поющих официантов.
– Я оставил копию доклада твоему помощнику, – гнул свое Ларри. – Я могу не беспокоиться, что он передаст его президенту?
– Да не волнуйся об этом. Вообще ни о чем не волнуйся. Тут обслуживание высшего класса. Тебе ведь все нравится, да? Выкури сигаретку. Сладкое любишь? У них есть французские блинчики. Они заворачивают в них сливочный сыр и вымоченный в коньяке орех пекан и поливают клубничным соусом. Только знай рот открывай. Умрешь и в рай попадешь.
* * *
Весь следующий день Ларри не находил себе места. Он ждал в номере, но никаких сообщений не пришло. В офисе Бранштеттера ему сообщили только, что тот на день уехал из города. Ларри перезвонил в канцелярию президента. Там подтвердили: доклад получен, и заверили, что со всем разбираются. Не зная, куда себя деть, не желая выходить на жару, Ларри сидел в номере и думал о Китти. Вспомнил, как целовал ее, как признался в любви, – и мелкие тревоги тотчас улетучились. Как это было важно и как правильно, благодарно думал Ларри.
Охаченный мыслями о Китти, он сел писать ей. Все его прежние письма тоже были исполнены любви, но лишь теперь он впервые говорил о своих чувствах открыто.
Я не знаю, с чего начать. Слова слишком бледны или высокопарны. Кто я для тебя? Человек, любивший тебя десять лет, а поцеловавший лишь единожды. Человек, который хочет лишь одного: провести с тобой остаток жизни, – и знает, что это невозможно. Какой-то сумбур – чудесный, глупый, восхитительный сумбур! Все не так, но я счастлив. Полагаю, с этого момента мы обречены на вину и уловки, но мне плевать. Оказывается, мне плевать на все и на всех, кроме тебя. Теперь я знаю природу преступлений на почве страсти. Как видишь по этой почтовой бумаге, я нахожусь в роскошном отеле в Новом Орлеане. Меня кормят роскошными ужинами, машина с шофером доставит меня, куда я захочу. Но хочу я только к тебе. Мечтаю сказать водителю: «Отвези меня к Китти». И огромная американская машина помчится по дороге к твоему дому, а мы с тобой устроимся на заднем сиденье, глубоком, мягком и длинном, и…
Письма он не закончил. И не отослал, потому что нельзя вовлекать Китти в тайную жизнь, которую придется скрывать от Эда. Но сохранил – когда-нибудь настанет время показать его Китти.
* * *
На следующий день пришла записка от Джимми Бранштеттера. Тот хотел бы встретиться с Ларри в десять утра.
На столе у Бранштеттера Ларри обнаружил доклад «Маккинси» – но не собственный. В кабинете присутствовал еще один человек, которого Ларри представили просто:
– Уолтер.
На этот раз Джимми Бранштеттер сразу перешел к делу:
– Согласись, парни из «Маккинси» отлично поработали. Порадовали нас. Вот лежит будущее твоей компании, Ларри. Ты видел последние цифры? Прихода «Гист» мы не ожидали, правда?
– Нет, не ожидали. Но теоретически рынка хватит для обеих компаний.
– Теоретически. – Бранштеттер покосился на Уолтера. – Мы предпочитаем рассуждать в практической плоскости. – Он постучал пальцем по папке с докладом «Маккинси». – Вот она.
Еще до отъезда из Лондона Ларри принял решение не критиковать работу «Маккинси». В конце концов, «Юнайтед» за него заплатили.
– В том, что касается анализа затрат, доклад великолепен, – согласился он, – но без внимания остались традиции «Файфс». Мой доклад позволит взглянуть на ситуацию с другой стороны.
– Замечательно, замечательно. – Бранштеттер снова постучал пальцем по папке «Маккинси»: – Президент и совет это подписали.
– Подписали? Я не понимаю.
– Рекомендации данного доклада должны быть воплощены в жизнь.
– Воплощены? Прости, Джимми, это какое-то недоразумение. Я не принимаю результатов «Маккинси», равно как и наше правление.
– Ты шутишь, Ларри.
Уолтер что-то записал.
– Дайте мне год, – попросил Ларри. – В моем докладе я объяснил, как я собираюсь разобраться с проблемами, на которые указали в «Маккинси».
– Ты сократишь людей?
– Я сделаю все, что необходимо.
– Брось, Ларри. Мы же старые друзья, чего ходить вокруг да около. «Файфс» придется выгнать как минимум половину штата. Ты это знаешь. Я это знаю. Ты намерен это сделать?
– Я не считаю, что сокращение в таком масштабе необходимо. Состояние у компании хорошее. За год мы покроем все убытки.
– Что скажешь, Уолтер? – Бранштеттер обернулся к нему.
– Вопрос весьма простой, – ответил тот. Едва Уолтер заговорил, Ларри понял, что перед ним юрист. – Совет директоров головной компании требует, чтобы рекомендации данного доклада были выполнены целиком и полностью. Согласен мистер Корнфорд на это пойти или нет?
– Нет, конечно. Я приехал объясниться. Обсудить оптимальный путь развития для «Файфс». Я, в конце концов, родился в этой компании. Мой дед ее создал. Мой отец обеспечил ей успех. Полагаю, у меня есть право утверждать, что я знаю о методах «Файфс» больше, чем «Маккинси» или ваш совет директоров.
– В том-то и проблема, – сказал Бранштеттер. – Ты только что самолично ее озвучил, Ларри. Ты родился в этой компании. Видимо, настало время для свежей крови.
– Свежей крови?
– Вопрос весьма простой, – повторил Уолтер. – Согласны вы или нет внедрить рекомендации из данного доклада?
– С какой стати? – Ларри с трудом сдерживался. – Это недальновидно. Доклад – скоропалительный, с кучей фактических ошибок! И односторонний – он рассматривает только финансовую сторону вопроса.
– Нас интересует именно финансовая сторона, Ларри, – ухмыльнулся Бранштеттер.
– Компания – это нечто большее, чем доходы.
Оба американца молчали.
– Вопрос весьма простой, – завел Уолтер по третьему кругу.
– Нет! Не простой! – Теперь Ларри разозлился. – Он сложный, и выходов из ситуации много. Я не могу принять этот топорный, мелочный доклад как руководство к действию.
Опять повисло молчание.
– Правильно ли мы понимаем, – спросил Уолтер, – что вы подаете в отставку?
Только тут до Ларри дошло. Его решили выгнать.
– Нет, – сказал он. – «Файфс» – моя семья. Как можно уйти в отставку из семьи?
Он перевел взгляд с Уолтера на Джимми и обратно. Было ясно, что решает тут Уолтер.
– Вы хотите сказать, что, если я откажусь внедрить эти рекомендации, меня выгонят?
– Правильно ли мы понимаем, – спросил Уолтер, – что вы подаете в отставку?
– У меня есть время подумать?
– Нет, сэр.
– Нет? И вы просите меня выбрать между рабочими местами тысячи сотрудников моей компании и моим собственным?
Ответа Ларри не получил.
– Кажется, вопрос действительно весьма простой, – рассмеялся он. – Вы уже все решили. Половину сотрудников уволят. Единственный вопрос в том, уволят ли и меня. – Он отвернулся, глядя в окно, чтобы не видеть этих лиц. – Я считаю данную стратегию в корне неверной. Я не могу управлять компанией на таких условиях. Если столько жизней будет разрушено из-за вашей близорукости и жадности, джентльмены из «Юнайтед фрут компани», то пусть и моя жизнь будет уничтожена. Вы решили потопить отличную компанию. Как капитан я предпочту пойти на дно вместе с ней.
– Правильно ли мы понимаем, – вопросил Уолтер, – что вы подаете в отставку?
– Да, – ответил Ларри, – правильно.
