Глава 42

Зиновьев провел ладонью по лицу.

– У меня в мозгу две мысли тогда вертелись. Немедленно запереть Валеру и Светлану дома. Увезти Настю к врачу. Я-то видел, как жене Ильи плохо, понимал, что надо спешить, понятия не имел, что Огарков сидел в лаборатории и за всем наблюдал. Думал, после того, как Анастасия окажется в клинике, вернуться в Обельяновск, по-тихому заняться трупом Елкиной. Но на следующий день не получилось. Решил в четверг скататься в тот лес. А в среду Илья меня в гости позвал. Я приехал к другу, а тот рассказывает. К нему пришел Разгонов, бабник и мерзавец, сообщил, что у него давнишняя связь с Зинаидой Федоровной. Отношения начались еще при жизни Алексея Михайловича, у того вследствие болезни и возраста облом по мужской части случился. А Зинаида была неутомима в постели, она заскучала, и тут Савелий ей на пути попался, любовь пожаром вспыхнула. Сава, кроме Зины, других бабенок обхаживал, а мать мэра, несмотря на возраст, была страстная, несдержанная в эмоциях.

– Да уж, – пробормотала я, вспоминая, как Зинаида резко отреагировала на слова оператора про Разгонова, Петр не сказал ничего обидного, а дама взлетела ракетой.

– Савелий потребовал денег за молчание, в противном случае обещал прессе рассказать всю правду о своих отношениях с Зиной. Оно, конечно, ничего особенного, но грязь на Илью налипла бы. И спали они вместе много лет, – сказал Юрий и замолчал.

– И вы его клинику подожгли, – договорил за него Игорь.

Зиновьев поморщился:

– Так и думал, что вы это скажете. Нет. Несчастный случай это был. Проводка загорелась.

– Отлично у вас получается, – хмыкнул Роман, – мальчик сам выпал из окна, ветеринарная лечебница сама вспыхнула.

– Да, – повторил Зиновьев, – именно так. Вот лабораторию олуха, который вакцину от всего мастерил, я поджег. Зинаида приезжала к Савелию в лес. Сначала она квартиру снимала для утех, думала, что все шито-крыто, дом находился в Гречанкине, народ из Фурска там не бывает, деревня убогая, в ней жили пять старух, никто Ковригину не знал. Она парик надевала, одежду другую, маскировалась по полной. И вдруг подходит Зинаида к своей машине, откуда ни возьмись появляется бабка и папку ей сует. Ковригина удивилась:

– Что вы хотите?

– Вы же мать нашего мэра, – зачастила пенсионерка, – передайте ему бумаги.

– Ошибаетесь, – возразила Зина, быстро села в машину, за руль схватилась.

Она прекрасно водит, без шофера на свиданки каталась.

Тетка завопила:

– Ага! А то я тебя не узнала!

Зинаида поняла, что более в Гречанкино не поедет, квартиру-дом ей снимать опасно, в отель только в Москве пойти можно. Но туда каждый день не наездишься. Вот и стала она к Савелию в его сарайчик бегать. Я подумал: вдруг там улики какие-то есть – и поджег сторожку. Приехал в лес, осмотрелся, никого нет. Облил домик бензином, спичку бросил. Как полыхнуло! Ветер в тот день сильный гулял, пламя на избу перекинулось. Ветеринарную клинику я не трогал. Савелию ее подарила Зинаида, в смысле, она дала денег на приобретение здания, а ремонт он на свои бабки сделал, нанял гастарбайтеров, те с проводкой накосячили. Разгонов в дыму задохнулся. Ни при чем я. А с Валерой…

Юрий Петрович опустил голову.

– Настю мы отвезли, вернулись к Илье. Света в гостиной сидит, вид безумный, проснулась она. Отец сказал:

– Отправлю тебя в Лондон, там образование лучше.

Дочь на него налетела:

– Преступнику надо в тюрьме сидеть.

И к двери бегом. Я ее схватил, Светлана начала выворачиваться, плакала:

– Не хочу в этом доме оставаться. Мою маму чуть не убили!

Я ее к себе повез. Вошли мы в квартиру, Валерка к нам идет.

– Отец, накажи ту, кто женщину убил и Анастасию изуродовал.

Я ему в ответ:

– Давай в столовой спокойно поговорим. Только Свету уложить спать надо.

Девчонка на дыбы:

– Хочу при вашем разговоре присутствовать.

Ладно, я не против. Стал подросткам объяснять, по какой причине лучше без барабанного боя все устроить. Напомнил, что Илья мэр, я начальник полиции… Светлана вскочила и бросилась в туалет со словами:

– Меня от вас тошнит.

Сын взял со стола бутылку коньяка, залпом выпил. Он вообще никогда алкоголь не употреблял, окосел в момент. Я ему ласково сказал:

– Сынок, застелю постель, ты спать ляжешь.

Пошел в его спальню, а когда вернулся, Валера у открытого окна стоял лицом к улице. Я на пороге, он в противоположном конце тридцатипятиметровой комнаты. Крикнул ему:

– Отойди!

Он повернулся, простонал:

– Тошнит, голова кружится, плохо мне.

Дальше события как в кино развивались. Я пошел к сыну, тот из окна высунулся, издал булькающие звуки и… упал. В секунду все произошло. Дольше рассказывать. И что делать? У меня мозг отказал, кто-то из соседей полицию вызвал, я вой сирены услышал, вниз помчался, ну и…

Зиновьев замолчал.

– Вы свалили вину на Наташу, – сказал за него Игорь, – соврали, что сын из-за любви, вызванной приворотом, из жизни ушел.

– А что делать прикажете? – развел руками Юрий. – Как объяснить, почему парень напился? В чем причина? И тут! Не успели наши доблестные газеты весть разнести, как появилась в моем доме мать Сытиной и заявила:

– Я знаю правду! Дочка рассказала, когда домой пришла. Есть предложение. Покупаете на мое имя квартиру в Москве, и я молчу до конца дней. Наташка тоже рта не раскроет, вы ее в другую школу переведете, потом она в Москву уедет, в училище пойдет.

Илья все сделал.

– Анна Сергеевна один раз «подарочек» потребовала или регулярно деньги вымогала, как Огарков? – поинтересовалась я.

Ковригин ответил:

– Одноразовая выплата была. Светлану я в Англию отправил, она не спорила. Молча улетела. Квартиру ей купил, деньги посылал. Ни слова в ответ.

– Значит, вам известно, что Наташа в курсе всего. Почему вы ее не тронули? – спросил Игорь.

– Мы не убийцы, – возмутился Зиновьев, – произошла цепь несчастных случаев. Думаете, трудно дурака Огаркова убрать? Да его за бутылку бомжи оприходуют. Но Илья предпочел деньги платить, не хочет он грех на душу брать.

– Но тем не менее грех случился, – остановила я Зиновьева, – ростовые фигуры в магазине – это же вы, Илья и Юрий! Константин Петрович, наивная незабудка, сообщил вам, что у «Люсеньки» появилась речь, она несет чушь, и передал рассказ пациентки. Но это же не «чушь» была! Ведь так? Анастасия рассказала правду о том, что случилось в лесу, и вы решили ее убить.

– Зачем вам понадобился столь шумный спектакль? – удивился Роман. – Могли тихо отравить бабу в лечебнице. Она там как Люся значилась. По документам неопределенная личность. Похоронить ее и забыть.

Илья побагровел.

– Мы не хотели никому причинить зла. Просто сглаживали ситуацию. Юра уже объяснил: Валера выпал из окна случайно, Савелий погиб в дыму от пожара, который вызвала неисправная электропроводка.

– Это все правда, – подхватил Зиновьев. – На все места происшествий приезжала масса народа. Я мог договориться кое с кем, но не со всеми же!

– Настя моя жена, – сказал Илья, – когда-то я ее любил. И точно не хотел лишать ее жизни. Ну не способен я на это. Огаркову платил! Тело Анастасии вскрывал судмедэксперт, супруга умерла от инфаркта. От страха. Очень испугалась, когда я выстрелил! В моем оружии был холостой патрон. А вот у Юрия настоящие, чтобы эксперт не удивился. Но Зиновьев стрелял по товару.

– Да зачем вам этот кретинский спектакль! – вскричал Роман. – Смысл каков?

Илья посмотрел на друга юности.

– Константин Петрович мне объяснил: «Сейчас Люсю необходимо особенно беречь. В ее мозгу идет активная работа, неизвестно, что дальше будет. Возможно, Люсенька станет адекватной. Она уже очень похожа на вменяемую женщину, с ней надо минут пять-семь пообщаться, и только тогда вы сообразите, что она не в своем уме. Но она может опять речь потерять, в особенности в случае испуга.

– И вы решили Настю снова сделать немой, – догадалась я.

– Да, – одновременно сказали Илья и Юрий.

– Придумали ограбление, – уточнил мэр, – план был таков. В новый бутик заходит женщина, следом за ней врываются грабители. Пиф-паф! Да любая баба от ужаса с ума сойдет.

– Это все объясняет, – протянула я, – время, место… Зачем кассиршу толкнули, если заряд был холостой?

– Она близко от меня находилась, – пояснил Илья, – я вскинул оружие, пистолет чуть ли не у лица кассирши оказался. Не хотел ее обжечь, вот и толкнул. А в ногу охраннику Юрий случайно попал. Тот побежал за прилавок и словил пулю.

– Ничего более глупого в своей жизни не слышал! – рассердился Игорь. – Идиотизм!

– Доктор каждый день мне по два раза докладывал, – мрачно уточнил Илья, – весело так, радостно: «Речь быстро восстанавливается. Ерунду Люся говорит, будто она видела в лесу убийство». Ну мы и решили быстро действовать.

– Не хотели мы смерти Анастасии, – повторил Юрий, – думали, она опять речи лишится. Доктор предупредил, что это случится, если ее хорошенько напугать!

– Вот только он забыл упомянуть, что от ужаса можно инфаркт-инсульт получить, в особенности если человек, как Настя, только-только начал восстанавливаться после тяжелейшей психической травмы, – процедил сквозь зубы Звягин.

– Илья, кто убил Элеонору и напал на Настю? – спросил Игорь.

Последовал ответ:

– Я.

– Вы настолько любите настоящего убийцу, что готовы на позор ради его спасения? – налетел на мэра Родионов.

– Ты не понял, что Елена Зайцева нам все рассказала? – спросила я.