Глава 41

Картинка на экране замерла.

– Что не так? – осведомился Родионов.

– Пусть мама уйдет, – попросил мэр, – а мы поговорим.

Зинаида Федоровна, вопреки своей привычке спорить, почему-то молча встала из кресла.

– Нет, – резко скомандовал Роман, – пусть она останется.

– Ты не имеешь права приказывать в чужом доме, – зашипела Ковригина.

– Конечно, – согласился Звягин, – но никто не имеет права запретить мне сию секунду поехать к хозяину «Желтухи» и рассказать интересную историю.

Зинаида живо села, а мэр нахмурился:

– Хорошо. Я все расскажу. Старый прохиндей показал мне панаму, объяснил, что видел, как я убиваю Элеонору, наношу удары Насте. Потом навозный жук сделал мне предложение: или я дарю ему дом для лаборатории, покупаю туда все необходимое, или он прямиком топает в полицию. Но не к Зиновьеву, а к московскому следователю. Наверное, понятно, почему я согласился на первое предложение. Профессор получил все, о чем просил. С той поры он несколько раз в году требует денег на свои нужды. Расходы постоянно растут, но до июня этого года чек не был запредельно большим. А вот в первый месяц лета он принес платежку на девять миллионов, услышал мое «ничего себе!» и объяснил: ему необходима то ли центрифуга, то ли ускоритель. Короче, какой-то агрегат, его недавно изобрели японцы. Продается оборудование исключительно в Токио, без него фигня, которую идиот пытается создать, не получится.

Я ему твердо ответил: нет! Старый козел решил показать кривые зубы и тявкнул:

– Подумайте хорошенько. В случае отказа я отнесу панаму в полицию, да не вашему Зиновьеву.

У меня стоп-кран сорвало, я доходчиво объяснил мерзавцу: головной убор не доказательство, я всегда могу сказать, что давно его потерял, прошло много лет. Никаких улик у старика нет. Если он начнет бегать в Москве по кабинетам, его в психушку отправят или посадят за попытки шантажа. Пусть проваливает, совсем охамел, мало ему того, что имеет, решил побольше откусить? А рожа не треснет? Он заверещал:

– Правду про вас сообщу.

Я рассмеялся.

– Пожалуйста. Вас в психушке запрут.

На том и расстались. Он убежал дико злой, на пороге обернулся.

– Мне пять минут до великого открытия осталось. А вы! Жлоб!

Я хотел ответить, но придурок убежал.

– Почему вы сразу не выгнали Огаркова? По какой причине ему много лет деньги давали? – удивилась я.

Илья сделал вид, что не слышит меня, и продолжил:

– Понимаю, вы что-то раскопали! В запаснике у вас есть некий компромат, иначе зачем сюда приехали целой гоп-компанией? Ладно, расскажу, что случилось. Но пусть мама уйдет, не хочу, чтобы она слышала. Зинаида Федоровна разнервничается.

– Хорошо, – согласился Родионов и вынул телефон, – но с ней побудет моя сотрудница. Анжелика, пройдите в дом.

Минут через пять, когда Зинаида в сопровождении женщины лет сорока покинула комнату, мэр продолжил:

– Не знаю, где Настя с Разгоновым встретилась, но у нее с ним вспыхнул роман. Я об адюльтере случайно узнал, от злости взбесился, решил поймать изменницу на горячем. Наврал супруге, что уехал в Москву, а сам затаился неподалеку от избы Огаркова в кустах.

– В кустах? – перебила я, взяла лист бумаги, ручку и начала рисовать. – За домом с двух сторон лес, с третьей тропинка, которая ведет к шоссе, кустарник только с четвертой. Где вы находились?

– Сказано уже, в малине или что там росло, не помню, ежевика, смородина, не важно, – буркнул Илья.

– Не в лесу? – уточнил Роман.

– И ты туда же, – разозлился Ковригин, – сто раз вам надо повторять? В кустах! В кустах! В кустах! Смотрю, Настька по двору марширует! У меня в глазах потемнело, ничего не вижу, не слышу, кинулся к жене… дальше туман. Вытащил меня из него голос супруги: «Что ты творишь?» Я очнулся, смотрю… на земле лежит какая-то баба. А Настя чуть поодаль стоит. У меня в руках камень почему-то. Анастасия закричала… дальше опять провал. Ничего не помню! Аффект! Не спрашивайте подробностей. Я их не помню совсем. Никаких. В какой-то момент я очнулся на земле. Рядом два трупа. Какая-то баба и жена. Я убежал. Домой приехал через некоторое время, упал на диван и заснул. Разбудил меня звонок Зиновьева. Он сказал: «Анастасия жива, ее Валера нашел». Мальчик потом из окна выпрыгнул.

– Сын был болен, – ожил Юрий Петрович, – после смерти Ирины умом поехал, все о смерти говорил. В ту ночь он по телефону с одноклассницей Натальей Сытиной беседовал долго, час-полтора. Отвратительная девица! Она влезла между Валерой и Светой, заказала порчу на девочку, заполучила моего мальчика, тот мучился из-за новых отношений, очень нервный стал. После каждой беседы с девкой без сил оставался. Но в тот день он, когда трубку повесил, вдруг ко мне заглянул: «Пап, не спишь? Я тебя люблю».

Мне бы насторожиться, у нас телячьих нежностей никогда не практиковалось, но я сильно на работе устал, поэтому не сделал стойку, сказал: «Ложись по-быстрому». А он из окна выпрыгнул!

Я не выдержала.

– Прекрасная попытка перевести разговор на бедного парня подальше от Анастасии. Хотите, я расскажу, как на самом деле все обстояло? У нас есть свидетель, о котором вы не знаете! Он сидел в кустах, о которых говорил сейчас Илья. Вернее, Ковригин врал! В зарослях густой, но не очень высокой жимолости прятались в тот день Валерий, Наташа Сытина, Светлана и еще один человек. Ребята никого не выслеживали, они случайно оказались около лаборатории. Они видели момент убийства Элеоноры, нападение на Анастасию, узнали того, кто все совершил, и мы знаем это имя тоже! Валеру убили, выбросили из окна. Но Сытина и Елена Зайцева живы.

– Зайцева! – опешил Зиновьев. – Она-то тут с какого боку?

Я перевела дух.

– Юрий, ваш сын на самом деле любил Лену. Но и он, и она понимали: начальник полиции никогда не разрешит своему сыну даже легкого флирта с девушкой, мать которой ранее содержала бордель для элиты города и сама обслуживала отца Ильи Алексеевича. Поэтому подростки тщательно скрывали свои отношения. Наталья Сытина, их лучшая подруга, служила прикрытием. Все думали, что Валера и Ната местные Ромео с Джульеттой. Ни вы, ни Зинаида Федоровна не позволили бы юноше и девушке пойти в загс. Но в качестве любовницы Сытина вас устраивала. Света слышала, как старший Зиновьев сказал: «Лучше одна постоянная подстилка». Отец не хотел, чтобы сын бегал от одной девицы к другой, еще венерическую болезнь подцепит! А вот про отношения Валеры с Леной вы не знали. И никто не подозревал.

Тут надо вспомнить, что незадолго до событий в лесу местная чиновница пришла посмотреть репетицию пьесы, которую ставила в клубе «ОК» Анна Сергеевна Сытина, мать Наташи. Место, где ребята могли проводить досуг, мэр создал по просьбе дочери. Светлана не рассказала отцу, что безоглядно влюблена в Валеру, крестника своей бабушки Зинаиды Федоровны. Илья, может, ты вспомнишь, как она тебя уговорила открыть этот клуб?

Мэр оперся локтем о ручку кресла.

– Ну… объяснила, что ее одноклассники, да и другие дети, бегают по вечерам в Обельяновск, там есть притон, где им и водки нальют, и экстази продадут. Света была встревожена, она предложила основать клуб, где ее одногодки смогут проводить время с пользой. В Фурске им просто некуда податься. Заведующей надо сделать Анну Сергеевну Сытину, очень хорошую женщину. Идея отвлечь тинейджеров от бессмысленного проведения досуга показалась мне правильной, я согласился.

– Светлана отлично придумала, – кивнула я, – но не сообщила отцу, что на самом деле «ОК» ей нужен для того, чтобы общаться с Валерой. Паренек, после того как Анастасия ему объяснила, что он отнимает у Светы любовь Зинаиды, старался как можно реже посещать дом крестной. Дочь мэра понимала: Наташе придется ходить туда, где рулит ее мама. Вслед за Сытиной появится и Валера. Никто из детей не знал, что Нату и мальчика связывает только дружба. Так вот, чиновница пришла проверить, как дети готовятся к фестивалю самодеятельности, и возмутилась: почему главная роль досталась Наташе, а не дочери мэра? Тетка явно хотела подлизаться к городскому главе, сделать его дочь звездой Фурска, но в результате ее глупого поведения вспыхнул скандал. Ребята вступились за Нату. Валера нахамил представительнице администрации и Светлане, последняя закатила истерику. Клуб закрыли, Валера выбросился из окна, Светлана исчезла из города. И людские языки, которые, как известно, страшнее пистолета, начали усиленно работать, Наташу обвиняли во всех смертных грехах, считали ее виновницей гибели паренька. Мать Сытиной занимается черной магией, к ней бегают те, кто хочет приворожить мужчин, и это правда. Я была у Анны Сергеевны в гостях, видела, как к ней пришла клиентка. Но народная молва приписывала колдовство Наташе. В результате: Валерий мертв, Светлана неизвестно где, Сытина сначала была переведена в другую школу, потом уехала в Москву. В Фурск она вернулась спустя не один год только потому, что у ее матери, с которой отношения были испорчены вконец, случился инсульт. Но вернемся в то время, когда погибла Элеонора Елкина и кто-то напал на Настю.

– Я уже сказал: все совершил я из ревности, – отрезал Илья. – Что еще вам надо?

Роман посмотрел на друга.

– Только правду, одну правду, ничего, кроме правды. Продолжай, Степа.

Я откашлялась.

– В тот роковой день Света решила пойти в лес за малиной. У девочки было любимое место неподалеку от Обельяновска. Ковригина быстро докатила на велосипеде куда надо, пошла по тропинке и увидела Наташу и Валеру. Ребята поругались. Ковригина подумала, что парочка собралась заняться в лесу любовью, решила проследить за ней, сделать много снимков и повесить их в школе на доску. Девочку терзала ревность. Но когда Света подкралась к месту, где, по ее расчетам, устроились малолетние любовники, она увидела третью участницу компании – Лену Зайцеву. Троица не заметила Ковригину, все куда-то смотрели сквозь ветки, Света тоже глянула через кусты и стала наблюдать.

Я посмотрела на Илью и Юрия.

– Огарков наблюдал за происходящим из дома, лица человека, который убил Нору, а потом напал на Анастасию, он не видел. А школьники прекрасно его рассмотрели и были шокированы увиденным. Когда преступник умчался, дети тоже побежали прочь, но потом остановились, у них не было никаких сил. Они сели на опушке. До того момента Валера старательно избегал Светлану, и мы знаем почему. Наташа терпеть не могла дочь мэра, а Света ее ненавидела, думая, что у Сытиной любовь с Зиновьевым. Но в тот страшный день у них впервые завязался откровенный разговор, ребята вели себя как разумные люди. Наташа и Лена поняли, какой шок испытали Валера и Света, а те стали спрашивать:

– Что нам теперь делать?

Это может показаться странным, но бывшие недруги вмиг подружились. Света рассказала все, что знала об отношениях Анастасии, Зинаиды и Валерия. Это была истерика, она развязала девочке язык. Через какое-то время Светлана немного пришла в себя и зарыдала. Она вспомнила, что в лесу лежит ее убитая мама. И как теперь быть? Рассказать, что они видели, дети не могли, понимали: если откроют рот, семья Ковригиных будет уничтожена. Но и молчать невозможно, надо сообщить о смерти Анастасии, похоронить ее. Валера велел Лене и Наташе спешно уезжать, сказал:

– Вас тут вообще не было. Я все улажу.

Девочки уехали.

Я посмотрела на Зиновьева.

– Мы не знаем точно, что было потом. Но, думаю, сын сообщил вам, что случилась беда. Вы приехали, увидели окровавленную Анастасию и тело Норы, Валера рассказал вам правду, назвал имя убийцы. Но вы, Зиновьев, привезли ребят и Настю в Фурск, помчались к Илье Алексеевичу и вместе решили разобраться с проблемой по-тихому. Светлану живо отправили в Англию. Девочка росла послушной, она могла вспылить, но никогда не была бунтаркой. Отец просто прикрикнул на нее и отослал за три моря. Про то, что в лесу еще находились Наташа и Лена, никто не знал, ребята не выдали своих товарищей. А вот с Валерой поладить не удалось. Мальчик, наверное, сказал отцу:

– Не стану покрывать преступника.

Юрий Петрович, вы сами выкинули родного сына из окна? Или попросили кого-то еще? Знакомых у начальника полиции в разных кругах много. Кое с кем я даже знакома. Трое парней, которые на моих глазах пытались увести Сытину из кафе, наверное, были наняты вами, так же, как мужчина, который хотел узнать у меня последние слова «любимой матери». Да и таинственный Андрей с пирожным тоже ваш человек. Конечно, они не полицейские. Обычные граждане, которым вы когда-то услуги оказали. Или нет? Уголовники?

– Не так все было, – вдруг сказал Зиновьев.

– Юра! – воскликнул Илья. – Заткнись.

– Устал я, – пожаловался начальник полиции, – и совсем не виноват, если разобраться, все из-за Ковригиных замутилось, которым я, дурак, верно служил.

– Юра! – повторил мэр. – Остановись.

Зиновьев махнул рукой.

– Сам закройся. Твоя Светка в Великобритании замуж вышла, ребенка родила, с тобой ни встречаться, ни разговаривать не желает, в Россию никогда не вернется, давно заморское гражданство получила. Неприятно, когда ребенок с отцом и бабкой общаться не желает, из своей жизни их навсегда вычеркнул. Но, во-первых, за дело. А во-вторых, как и в-первых, – за дело. Светлана жива! Жива! Есть вероятность, мизерная, но есть, что дочь тебя простит. А мой сын мертв! Все. Нет никаких надежд. Валерка мне часто снится, ничего не говорит, стоит, смотрит так, что я в холодном поту просыпаюсь. Конец истории! Я сейчас правду открою. Может, тогда сын мне скажет: «Папа, я тебя простил». Или я с ума сойду! Уже почти сошел! Степанида, не убивал я сына, своего единственного ребенка! Не толкал его из окна, не выбрасывал ни своими, ни чужими руками, жизни мальчика не лишал!

– Хочется вам верить, но не получается, – сказал Роман. – Степа Валерия не видела. Но я-то мальчика прекрасно знал. Умный, вдумчивый, не истерик, и он был воцерковленный. Суицид для такого человека невозможен.

– Несчастный случай произошел, – вздохнул Зиновьев, – но виноват я.

Илья встал.

– Я более не намерен участвовать в этом паноптикуме. Покиньте мой дом.

– Сядь, – велел Юрий, – хотя нет, выгляни в окно.

Ковригин не пошевелился, вместо него к окну приблизился Роман.

– Во дворе несколько машин с омоновцами.

Зиновьев поднял руку с телефоном.

– Один звонок, и парни появятся в этой комнате. Когда Степанида заговорила, я понял: все, конец, пора историю завершать. Вот и вызвал ОМОН. Илья, тебе никуда не деться. Я все выложу!

Юрий Петрович заговорил. Мне показалось, что он произносит слова, которые уже многократно повторял, беседуя с покойным сыном.

Когда Валера позвонил отцу, тот спросил:

– Ты где?

– Сейчас я тебе с почты Обельяновска звоню. Приезжай, пожалуйста, – вроде спокойно сказал парень.

– Да что случилось? – встревожился Зиновьев.

Сын не ответил.

– Поторопись, папа. Встретимся на шоссе, где указатель висит, сколько километров до Пскова. Только не бери полицейскую машину. На своей езжай.

Услышав эти слова, Юрий забеспокоился еще сильнее и поспешил на зов. Зиновьев всю жизнь служил в полиции, его вид трупа не шокирует. Но когда начальник местных стражей порядка увидел окровавленную, но живую Настю и тело какой-то женщины поодаль, он в первые секунды растерялся, потом поднял Анастасию, отнес в машину и поехал в Фурск, по дороге он стал расспрашивать Валеру, и тот рассказал всю правду.

– Елкину вы бросили? – уточнила я.

– Она умерла, – буркнул Зиновьев, – надо было Настю спасать. Я сразу догадался: стряслось что-то ужасное. К трупу можно вернуться, он не убежит. Мне дальше говорить? Или кто-то еще сказать желает?

– Продолжайте, – попросил Роман.

После разговора с сыном Юрий Петрович решил: Настю необходимо положить в больницу, но не в Фурске. Въехав в родной город, Юрий высадил Валеру у дома, велел тому идти в квартиру, не высовываться до его возвращения, ни с кем не беседовать. Потом он связался с Ильей. Тот сказал, что дочь недавно вернулась, заперлась в спальне. Юрий велел дать девочке снотворное, и вскоре они с мэром уже мчались в Москву. Зиновьев сидел за рулем, Илья сзади с Настей, которая находилась в полуобморочном состоянии.

– Вот здорово, – не выдержала я, – до столицы не очень далеко, но и не пять минут ехать. Жене мэра было плохо, надлежало спешно поместить Настю в клинику. Вдруг она скончалась бы в дороге.

– Жизнь не знает сослагательного наклонения, – огрызнулся Зиновьев, – не соображаешь, почему мы в мегаполис направились?

– Конечно, понимаю, – сказала я, – просто удивляюсь, что жизнь второй половины оказалась для Ильи менее важной, чем пост мэра.

– Она не была моей второй половиной, – неожиданно резко сказал Ковригин, – Анастасия мое первое несчастье. Капризная, глупая, вздорная, специально доводила до скандалов мою мать, вечно упрекала меня в том, что я женился на ней из-за денег. Я вскоре после свадьбы пожалел, что связал с этой бабой судьбу, не наш человек Настя. Вечно она искала повода, чтобы обидеться, никакого покоя в доме не было. Незадолго до этого происшествия я стал думать о разводе. Поверь, для мэра это не простой шаг.

– В столице у Ильи был приятель, владелец клиники, – продолжал Зиновьев, – а когда Настя пришла в сознание, стало ясно: она безумна. Тихая такая сумасшедшая. Илья всем сказал, что Настя умерла. На самом деле ей сделали пластику. Слава богу, Анастасия молчала. И куда прикажете ее деть? Держать дома невозможно, точно кто-нибудь ее увидит, поползут слухи. Инесса забрала ее в свой центр. Анастасию вел самый опытный в клинике врач Константин Петрович. Инесса знала, что у него больна жена, Беликов хотел ей лекарство приобрести, но оно было слишком дорогое. Илья с врачом договорился.

– С Анастасией все понятно, – сказал Игорь, – вопрос: что было с телом Элеоноры. Вы его оставили, и все?