Человек, недавно принявший таинство Крещения, идет в любую церквушку и любому законно поставленному священнику рассказывает все свои пакости, мерзости, гнусности, все свои «содомы и гоморры», содеянные в сознательном возрасте. Священник накладывает епитрахиль, и…

Потом человек идет и причащается. Не хлеба, не вина — не «символов» от протестантизма, а Тела и Крови Господа. Тела — для жизни вечной, Крови — для оставления грехов. И вот тут… Что происходит тут, знают только те люди и Бог. Происходит переоценка ценностей, только не как некий плод интеллектуально-волевого усилия.

То, что происходит в Церкви, никакого отношения к напряжению мысли и воли не имеет. Это восприятие, принятие Божественной Любви. Совершенно необъяснимый для самого индивидуума факт.

Ну в самом деле, как объяснить, что буквально одним разом человек, любивший женщин (а кто-то и мужчин), наркотики, выпивку, сигареты, громкую музыку, сальные анекдоты (список можно множить), вдруг начинает все это ненавидеть. Это как если бы в результате операции вам поменяли все рецепторы: горькое вы стали бы ощущать как сладкое, соленое — как кислое, белое — как черное… Это необъяснимо.

Это невозможно, но это факт. И усилие воли, и самовнушение, и прочая ерунда тут ни при чем. Скорее наоборот. Человек ощутивший «силу» Причастия, даже продолжает в силу привычки насиловать себя. Вот мне противно вдруг стало курить, а я себя заставлю, ведь я же курю! Меня вдруг стало выворачивать наизнанку от пошлых анекдотов сослуживцев (а раньше я их слушал с удовольствием!), но я из вежливости громко им смеюсь. Но наличие привычки — условного рефлекса — никак не отменяет самоосознание случившегося. Ведь душа переживает сразу каскад открытий.

Боже — ты есть??!!

Боже ты меня изменил!

Боже… зачем Ты это сделал? Верни на место, все на место!! Сделай меня «добрым и праведным», но не сейчас.

Человек чувствует себя гусеницей, из любопытства окуклившейся, и теперь с ужасом взирающей на свои великолепные крылья: «Хочется ползать, а надо летать».

Вот что такое настоящая встреча с Богом, с Его Церковью, которую не одолеют врата ада. Это и тайна, и обыденность, и счастье, и катастрофа. Через этот опыт прошли очень многие. Ведь в этот момент, момент соединения с Иисусом Христом в таинстве Причащения, Таинстве срастания с Его обоженной Плотью, в этом Акте усыновления и сопричтения сразу и Богу Отцу, и Богородице, и небесному Израилю, — это как вдох и выдох! В этот момент — хоть сейчас на Голгофу! И ощущения этой сопричастности я искренне желаю и Вам, и Вашему сыну, и себе, и всем людям.

Да умудрит Вас Господь!