Существование человека можно сравнить с книгой. Большинство людей смотрит на свою земную жизнь как на «основной текст», главную историю, а на будущую жизнь — если только они и впрямь верят в будущую жизнь — как на «приложение», и не более того. Подлинно христианское отношение совершенно иное. Наша теперешняя жизнь на самом деле всего лишь предисловие, введение, «главная история» — это будущая жизнь. Момент смерти не конец книги, а начало первой главы.

Об этой точке завершения, а по сути, исходной точке следует сказать две вещи, столь очевидные, что о них легко забывают.

Первое: смерть — это неотвратимое, неизбежное событие.

Второе: смерть — это тайна. Поэтому нам надлежит смотреть на свою предстоящую смерть с противоречивыми чувствами: с трезвым реализмом, с одной стороны, с трепетом и изумлением — с другой.

В земной жизни есть только одно обстоятельство, в котором мы можем быть уверены: мы все умрем (если только прежде не совершится Второе Пришествие Христа).

Смерть неотвратима, непреложна, и потому каждый человек должен к ней приготовиться. Если же я пытаюсь о смерти забыть, скрыть от себя ее неизбежность, то ничего не выигрываю.

Настоящая человечность неотделима от осмысления смерти, ведь только принимая реальность моего грядущего ухода, я могу в подлинном смысле слова стать живым. Как заметил Д.Х. Лоуренс, «без песни о смерти песнь о жизни становится безвкусной и глупой». Не памятуя о смертном часе, мы лишаем жизнь ее настоящего величия.

Об этом с замечательной силой говорит митрополит Антоний Сурожский: «Смерть — пробный камень нашего отношения к жизни. Боящиеся смерти боятся жизни. Невозможно не бояться жизни со всеми ее трудностями и опасностями, если боишься смерти… Если мы боимся смерти, никогда не сумеем по-настоящему пойти на риск; мы растратим нашу жизнь, трусливо осторожничая и робея. Только глядя смерти в лицо, осмысляя ее, определяя ее место и свое отношение к ней, мы будем способны жить бесстрашно и в полную силу».