10
Мира

Меня выдергивают из сна приглушенные крики, раздающиеся из смежной комнаты. Я не успеваю броситься на помощь — дверь в мою спальню распахивается, и внутрь проскальзывает Гарриган. Он смотрит на меня, но я машу рукой в сторону.

— Иди к Нессе, — говорю я, и он идет к двери, соединяющей мою спальню с комнатой, которую Несса объявила своим «почетным местом служанки».

Когда он открывает ее, чтобы войти, до меня доносятся отчаянные рыдания.

— Тише, Несс, тише, — успокаивает Гарриган сестру.

Я перекатываюсь на бок и обхватываю голову руками. Плач Нессы заглушает голос Гарригана, но он больше не произносит слова утешения — он поет, и его песня завораживает:

Я сдавленно вздыхаю в наступившей тишине. Несса затихла. После долгих мгновений хрупкого покоя дверь снова открывается, и я сажусь лицом к Гарригану. Он замирает и напрягается, взглянув на меня.

— Моя королева?

Я не сразу понимаю, почему в его голосе сквозит беспокойство, а потом чувствую струящееся по щекам тепло. Я плачу, сама не зная почему, растроганная грубоватым пением Гарригана.

— Где ты выучил эту песню?

Опустив плечи, он делает шаг ко мне.

— Дебора нашла ноты в развалинах дворца, однажды сыграла ее и… — Он смеется тихо и приглушенно, чтобы не разбудить Нессу. — Я вспомнил эту колыбельную. По-моему, нам пела ее мама.

В сознание врывается образ, который я вижу каждый раз, глядя на Гарригана, Коналла или Нессу. Я вижу их жизнь такой, какой она должна была быть. Он, поющий эту колыбельную своему ребенку. Их собственные семьи — его, Коналла и Нессы. Их родители — живые и счастливые.

— Ты… — Мой голос подрагивает. — Ты сожалеешь о том, кем стал из-за этой войны?

На лице Гарригана мелькает удивление, затем боль.

— Нет, моя королева. А вы?

— Я… не важно, — качаю я головой. — Доброй ночи.

Гарриган медлит, но не решается продолжать разговор.

— Доброй ночи, моя королева. Если… Нессу снова будут мучить кошмары, то я рядом, за дверью.

Ясно слышу не произнесенные им слова: «Если вас будут мучить кошмары, то я защищу вас».

Я улыбаюсь. Его искренность и простота милы. Гарриган с поклоном удаляется, и я остаюсь одна в полной тишине. Даже магия в груди блаженно спокойна. Гарриган не сожалеет о том, кем он стал. Как и Генерал. Как и Дендера, Несса, Коналл, Элисон, Терон. Прошлое причиняет им боль, но они уверенно идут вперед.

Я тянусь к своей магии. Она не разгорается от моего легкого прикосновения. Может, потому что я слишком устала. Раньше я бы обсудила все это с Ханной. Она бы помогла мне или дала какой-нибудь совет. Она всегда была той, на кого я могла опереться. Как Мэзер.

Я ложусь и сворачиваясь клубком. Нет. Я и сама достаточно сильна. Я найду орден и союзников Винтера. Я буду королевой Мирой. Такова новая я. Надеюсь, это станет частью меня самой. И больше не будет больно.

Однажды.

Через четыре дня дворец охватывает предотъездная суматоха. Отемнианцы готовятся к возвращению в свое королевство, Ноум надзирает за приготовлениями каравана, с которым мы с Тероном в сопровождении корделлианских и винтерианских солдат отправимся в путешествие. Ноум уже отослал в Саммер, Яким и Вентралли послания о том, что Винтер едет заявить о себе миру, — он по-прежнему строго придерживается этой версии нашего прикрытия. О новом плане Терона он ни словом не обмолвился. Ранним утром я спускаюсь по ступеням, облаченная в шерстяное дорожное платье с ворохом нижних юбок. Идея Дендеры, разумеется.

Перед дворцом толпятся винтерианские рабочие, которые восстанавливают здания. Я вижу Генерала, Элисон, Дебору, Финна и Грира — они останутся в Дженьюри, пока меня не будет. На расчищенной от снега дороге стоят лошади и повозки, с неба падают снежинки. Я ускоряю шаг, тело зудит от желания побыстрее отправиться в путь.

При моем приближении Терон спрыгивает с коня.

— Я…

Воздух пронзает восторженный детский крик, и я оборачиваюсь. Винтерианские рабочие, потрясенно охая, шарахаются в стороны, уступая путь незримой силе.

Навстречу мне выскакивает маленький ураганчик в зеленом платье, за которым бежит взволнованная служанка. Ураганчик ни на секунду не останавливается, совершенно не заботясь о том, на кого налетит. Перепрыгнув через сугроб, бросается ко мне и, обхватив мои ноги ручонками, запрокидывает голову. Я вижу сияющие карие глаза и широченную улыбку.

— Миии-вааа! — взвизгивает малышка и так пылко меня обнимает, что удивительно, как удается уцелеть моему платью.

Я развожу руки, умиленно улыбаясь в ответ.

— Здравствуй, Шази.

Терон тоже не скрывает улыбку.

— Похоже, у тебя появилась подружка.

— И, похоже, она не возненавидела меня после утомительных прогулок по Дженьюри, — отвечаю я.

Шази согласно взвизгивает.

Внесенная ею сумятица привлекает внимание отемнианцев, и одна женщина отделяется от толпы. Николетта приседает на корточки и раскрывает объятия для своей дочери. Шази выпускает меня и, прыгнув к матери, опрокидывает ее в снег. Забавно, но Николетта смеется даже заливистей дочери. Отсмеявшись, она поднимается, а Шази топает по снегу и хихикает над своими следами. Терон с теплой улыбкой наблюдает за двоюродной сестренкой, на лицах отемнианских придворных написано обожание. Все их надежды возложены на эту малышку с заразительной улыбкой и пятном от подливы на платье. Однако еще как минимум лет десять Шази не сможет использовать магию. Почувствовав мой взгляд, Шази сжимает что-то на шее.

— Ми-ва, — говорит она и вперевалочку возвращается ко мне, пытаясь передать что-то, зажатое в ладошке. У нее не получается этого сделать, так как предмет висит на цепочке.

Я опускаюсь на колени, и Шази кладет мне на ладонь кольцо — золотой круг с пирамидкой из чистых, как слеза, драгоценных камней и маленьким бриллиантом. Гроздь каменьев излучает золотистое свечение. Это накопитель Отема. В горле застывает вздох, когда кольцо касается моей кожи. На меня обрушиваются образы — обрывочные воспоминания Шази вливаются в мое сознание так же, как воспоминания Ноума.

Каспар бегает за смеющейся Шази вокруг желтой палатки. Пробуждение и заплаканное лицо Николетты. Взрывы пушечных снарядов вдалеке и крики людей. Каспар, целующий головку Шази и отстраняющийся со слезами на глазах. Захлестнувший ее ужас понимания, что если он уйдет, то может никогда больше не вернуться.

Я вскакиваю на ноги. Накопитель слетает с ладони и падает на грудь Шази. Но она улыбается и еще крепче сжимает кольцо в руке.

— Синая, Мива!

Я скольжу взглядом по лицу Шази. «Сильная». Она хочет, чтобы ее накопитель сделал меня сильной. Наверное, ей с самого рождения говорили, что когда-нибудь кольцо наделит ее силой.

— Спасибо, принцесса Шази, — улыбаюсь я.

Она тоже улыбается, довольная ответом, хотя он и прозвучал слегка суховато. Я усмехаюсь: меня пытается утешить маленький ребенок. Неужели моя паника так очевидна или это Шази столь наблюдательна?

— Спасибо, что посетили нас, — обращаюсь я к Николетте, потому что мне необходимо проглотить вставший поперек горла комок. — И простите, что ваш визит так краток.

На ее губах появляется печальная улыбка, словно она все понимает. Возможно, так оно и есть. Ведь Ноум — ее старший брат.

— Мы слышали, вы направляетесь в Саммер. — Николетта делает шаг ко мне. — Племянник показал мне невероятно интригующий договор. Ваша цель амбициозна, но знайте, что Отем поможет всем, что в его силах.

Пораженно распахнув глаза, я поворачиваюсь к Терону, как раз когда его ладонь опускается на мою поясницу.

— Отем подписал его, — объясняет он. — Сразу же после меня. И осознает всю деликатность вопроса.

Я тихонько вздыхаю. Ненавижу переводить на нормальный язык политическую речь. Каспар подписал договор сразу после того, как его подписал Терон. Естественно, тайно. Терон хотел показать мне договор вчера, но я… Мне становится все сложнее лгать ему, и я не хочу обнадеживать его мнимой поддержкой. А ведь это только начало.

— Понятно, — слабо выдавливаю я и поворачиваюсь к Николетте. — Надеюсь… он принесет свои плоды.

Николетта кивает, обдумывая мои слова, затем ее лицо смягчается.

— Я знаю, как тяжело приходится молодому правителю. Дальше станет легче, обещаю вам.

В груди растекается холодок. Я бы сказала Николетте, как рада тому, что она не похожа на брата, но точно знаю: Ноум заставит меня об этом пожалеть. Поэтому я просто ее благодарю:

— Спасибо.

Вскоре они отбывают в Отем. Их отъезд побуждает меня к действию: я хочу уехать прежде, чем сдадут нервы. Проверяю свою оседланную лошадь. Дендера считает это занятие недостойным королевы. Вперед выезжают двое саней. Я вижу Ноума, с недовольной миной разглядывающего их содержимое. Однако он не требует, чтобы ящики с драгоценными камнями отдали ему.

— Поверить не могу, что он не устраивает из-за этого скандал, — бормочу я.

Терон, проверяющий рядом, как затянуты подпруги у его лошади, бросает на меня сочувственный взгляд.

— Он извлечет выгоду даже из создавшейся ситуации.

— Очень по-корделлиански.

Терон морщится, но не возражает, а я — не извиняюсь. Словно почувствовав, что разговор идет о нем, Ноум подходит к нам, заложив руки за спину.

— На Фении вас будет ждать один из моих кораблей.

— Какое великодушие, — отзываюсь я.

Ноум наклоняется ко мне:

— Не забывайте, о чем мы говорили, королева. Условия вашего возвращения неизменны.

«Принеси мне ключи, или я закончу глупую возню с Винтером».

Ярость сжигает меня изнутри, поднимаясь к горлу, но я молчу. Не пристало королеве пускаться в пререкания. Ноум разворачивается и уходит к своему каравану, снаряженному в Гаос: он хочет лично осмотреть грот с дверью к магическому источнику.

Я сажусь на лошадь, и ко мне приближается Генерал.

— Мы обо всем позаботимся. Вам будут докладывать о любых изменениях, — говорит он.

Я моргаю. Приказы, обязательства, гордость — вот теперешняя суть Генерала.

Порыв ветра вплетает в мои распущенные локоны кружево снежинок. Я пытаюсь удержать на губах улыбку, но чем дольше Генерал говорит о моем путешествии, тем труднее мне сохранять решимость и хладнокровие. Я вновь превратилась в маленькую послушную королеву. Я буду идеально спокойна и бесстрастна — буду той, кем гордится Генерал.

— Понимаю, почему вы так поступили, — тихо произношу я, прерывая поток его слов о новых рудниках, которые откроют в мое отсутствие. — Понимаю, почему вы скрыли все от Мэзера и от меня и почему все сейчас перевернулось с ног на голову. Но есть то, чего я не понимаю. Почему вам настолько претит то, какой я была? Почему, зная, как сильно я нуждалась в вашей любви, вы отказывали мне в ней? Потому что считали меня виноватой? — Я умолкаю. — Может, я и была виновата. Знаю, что принесла вам кучу проблем, но, клянусь вам… я постараюсь быть достойной королевой.

Генерал каменеет, его лицо становится бледным — он похож на ожившую статую.

— Ты ни в чем не виновата.

Я жду. Вдруг он скажет, что не испытывает и никогда не испытывал ненависти ко мне.

— Мы с нетерпением будем ждать вашего возвращения, моя королева, — с поклоном произносит он.

Не оглядываясь на тех, кто еще пришел со мной попрощаться, я дергаю поводья, понукая лошадь пройти вперед и встать во главе каравана.

Рядом останавливается Терон. Он наклоняется и накрывает своей ладонью мою. Этот жест заставляет меня посмотреть ему в лицо, на его теплую улыбку и золотистые волосы, развевающиеся на ветру.

— Все будет хорошо, — заверяет Терон.

— Сомневаюсь.

Он пожимает плечами.

— Мы сможем. Найдем ключи, утрем моему отцу нос и вернем мир.

Я бросаю на него досадливый взгляд.

— Твой оптимизм раздражает.

— Но не означает, что я не прав, — ухмыляется он.

Обернувшись, я смотрю на толпу. Элисон идет к домам, Генерал — куда-то по своим делам, а Мэзер… Он стоит в окружении парней, слушая их вполуха и глядя на меня. Я отворачиваюсь, и вместе с Тероном мы едем по улицам Дженьюри.