Кто мог предвидеть, что они увидят Ожерелье Джарда при таких роковых обстоятельствах?

— Все-таки она умерла позже, чем показалось нам, — прошептал Мол.

— Отбилась от нас, — пожал плечами Двин, приподнимая мертвую Дей. — Мол, помоги.

Когда они приподняли тело, сразу поняли, отчего умерла Лилия: на шее остались багрово-сизые следы насилия. С минуту все находились в шоковом состоянии. Наконец Алиса выдохнула:

— Удушена.

— Но кем?! — не сдержался Мол. — Здесь же никого нет!

Последняя фраза прозвучала, конечно, по меньшей мере странно: нет посторонних, имел в виду Мол, но трое спутников Дей — налицо. Воцарилась напряженная тишина, в которой, казалось, зависли взаимные подозрения. Ведь теоретически каждый из них, встретившись в пещере с Лилией, мог притаиться, а затем настигнуть ее в тоннеле…

— Постойте! — решительно сказал Двин. — Давайте повнимательнее рассмотрим Ожерелье Джарда. Может быть, в нем все дело.

Спутникам, несомненно, хотелось, чтобы дело разрешилось столь просто и естественно, но… Даже при первом взгляде на ожерелье, которое свободно болталось на шее Лилии, стало ясно: приплести сюда украшение не удастся. Вот если бы оно подобно ошейнику стягивало горло, тогда… Но ожерелье болталось. Тяжело вздохнув, Двин, с помощью Алисы, протащил его через голову мертвой, причем, ее волосы цеплялись за украшение, словно и после смерти Лилия Дей не хотела расстаться с украшением, которое так долго и упорно искала, чтобы погибнуть в нем.

“А я ведь тоже тогда, две тысячи лет назад, умерла именно в нем, примерно в таком же узком темном тоннеле, — подумала Алиса. — И меня задушили. — Она вздрогнула от странной, чудовищной догадки: — Неужели судьба настигает каждого, хотя бы и спустя тысячелетия? Если Лилия тогда не пожалела меня, значит, рок не пожалел и ее, пометив в том же самом месте той же расправой!.. Вот это да-а!..”

Легко сказать: судьба, рок, фатум. Но рок сам по себе не налетит сзади, не вонзит в спину нож, не метнет копье, не задушит. Любой рок, фатум приобретает определенные черты человека — насильника, убийцы, чудовища.

Так кто же задушил Лилию Дей?

Спутники боялись встретиться взглядами.

Когда после страшного потрясения вернулась ясность мысли, каждый из охотников за богатством думал об одном: Дей нашла сокровища Джарда. Дей была в Ожерелье. Ожерелье Джарда подсказало ей путь.

Поздним вечером они решили хорошенько отдохнуть за ночь, оправиться от всех переживаний, а утром выступить в поход. Засыпая, Алиса страшилась, что мужчины будут настаивать на том, чтобы она надела Ожерелье и, подобно Ариадне, повела их. Надеть только что снятое с убитой Ожерелье — при этой мысли Алису передергивала нервическая судорога.

— В конце концов, — на ночь глядя успокоительно пробормотал Двин, — нельзя отрицать такой возможности, что где-то в дебрях бродят аборигены — а почему нет?

— Но мы ни разу никого не заметили! — со злобой бросил Мол.

— Дорогой мой, так на то они и местные жители, чтобы умело маскироваться, не показываться на глаза пришельцам!

— А что? Возможно… — Алиса словно ухватилась за успокоительную версию: а как иначе? иначе не уснешь. Если постоянно думать о том, что убийца, способный повторить все, лежит поодаль от тебя, — не уснешь.

Мол саркастически крякнул. Алиса вздохнула. Двин засопел.

Среди ночи Алиса проснулась, будто кто-то толкнул ее в плечо. Ей предстала довольно неприятная сцена. Метрах в двадцати от ее спальника на корточках сидели мужчины и перешептывались. При слабом свете фонарика в их руках посверкивали камни изириса.

“Сговор!” — мелькнуло в голове у Алисы. Надо сказать, что подобная сценка не понравилась бы ей и раньше, а уж теперь, при тяжко складывающихся обстоятельствах — и подавно…

Между тем мысль Алисы работала не с ночной, а с поистине утренней ясностью. “Слу-у-ушай, дорогуша: а если они заранее сговорились и решили устранить женщин? Тогда сокровища — на двоих. Вернувшись же в Нивелию, так легко оправдаться: путь тяжкий, а женщины: сами знаете, так неосмотрительны, так любопытны: одна, мол, утонула, другая брякнулась с утеса, к примеру…” Цепенея от страха, Алиса прислушивалась. До нее долетали лишь обрывки фраз.

— …вспомнила… …возвращалась…

— …конечно… поджидала… ориентируется…

— … почему-то от меня…

— резонно… а потом… напала…

Сначала Алисе не удавалось выудить смысл из разрозненных слов, но затем, в один прекрасный миг (хотя, честно говоря, далеко не прекрасный!) отрывистые нашептывания вдруг приобрели совершенно четкие очертания.

Догадавшись обо всем, Алиса чуть не вскрикнула в голос. Сомнений не оставалось — они подозревали ее, Алису! Они шептались о том, что она, Алиса, якобы выследила Лилию, а затем напала на нее в тоннеле. Именно поэтому якобы она и сбежала от Мола, а потом — совершив убийство! — вызвала их на место происшествия и вела себя как ни в чем не бывало.

Она — убийца?!

Задохнувшись от обиды и негодования, Алиса хотела вскочить и крикнуть: “Эй вы, подлецы! Я не убивала!” Но инстинкт самосохранения взял верх, и Алиса лежала притаившись. При таких хитросплетениях обстоятельств гораздо разумнее промолчать, хоть это и невыносимо, выяснить, каковы дальнейшие планы заговорщиков и тогда уже решать, как действовать дальше. Да, положение, как говорится, хуже адмиральского…