Еще через два дня в полях запели

Еще через два дня в полях запели, зажурчали жаворонки. Эдик целыми днями готовил технику, ходил по уши в мазуте, как черт. Иногда они с Борисом Юрьевичем забивали новозеландцев, и те висели вниз ушами, истекая кровью, — чем бескровнее крольчатина, тем лучше, — на перекладине между шедами. Валя тогда вообще к шедам не приближалась. Борис Юрьевич сердился и грозил ее уволить за прогулы. Но Вася старался в такие дни, работал за двоих. Он снимал мертвых новозеландцев, и Эдик вместе с Борисом Юрьевичем ловко и быстро обдирали их и свежевали. И потом Борис Юрьевич отвозил на стареньком джипе с крытым кузовом тушки в город. Некоторые заказчики сами приезжали, и тогда Эдик демонстрировал свое искусство, если заказчики не возражали. Кроме французского способа, у него были методы такие: колотушкой по затылку, американский — электричеством: тонкий металлический штырь вводят в ягодичную мышцу, а другой втыкают в височную область, — штекер в розетку, и все готово; перелом шеи; воздушный способ: большим шприцем запустить в вену уха порцию воздуха.

Наконец Вася спросил у Бориса Юрьевича про зарплату.

— Да вы же на полном здесь обеспечении, — ответил Борис Юрьевич. — Васильевна разве плохо вас кормит?

Вася насупился.

— Да нет, шучу, — сказал Борис Юрьевич. — Все как обещано. Пять?

Вася кивнул.

— Иди к Светлане, она выдаст.

— А Вале?

— Ну и ей, разумеется… Три тысячи пятьсот.

— Почему?

— Штрафы за прогулы.

— Но… я же за двоих работал, — пробормотал Вася.

— Иди и не спорь, — внушительно ответил Борис Юрьевич.

Вася отправился к дому. Снова на него тяжко лаял пес. Появилась молодая женщина в клетчатой рубашке и джинсах и спросила, что ему нужно. Он объяснил.

— Сколько? — спросила она.

Вася ответил. Женщина повернулась, собираясь уйти, но вдруг остановилась и устремила взгляд синих глаз на Васю в брезентовой робе, большой вязаной шапке.

— Но почему не десять? Вас же двое?

Вася замялся.

— Ну, ей урезали…

— За что?

— За прогулы. Хотя они и вынужденные, проклятье.

— В смысле?

Вася растолковал, что к чему.

— Вот как? Хм… — откликнулась женщина и ушла.

Вернулась она очень быстро с тысячными купюрами и, отдавая, сказала, что сама не может этого терпеть. Вася поднял глаза на нее.

— Пересчитайте, — велела она.

Вася посчитал, было десять бумажек. Он снова возвел глаза на женщину.

— Но…

— Все в порядке. Финансовый директор здесь я, — сказала она и закрыла дверь.

Вася пришел в вагончик и бросил на стол деньги.

— Вот, — сказал он.

Валя посмотрела на деньги.

— Ого, скоко…

— Да копейки на самом деле, — возразил Вася.

Валя брала бумажки и с улыбкой их рассматривала.

— Ой, нет… Это же прям зарплата. Оклад, — говорила она с восхищением. — Я никогда не получала.

— Да ну?.. Что, сразу на паперть после школы?

— Ну не после, но… — Валя замялась и не стала продолжать.

— Говори спасибо его женке, сам-то он назначил тебе штрафы, а она отменила.

— Давай купим вторую мобиблу, — сказала Валя.

— Зачем?

— Чтобы и я могла фоткать сны.

Вася глядел на нее. Глаза у Вали лучились.

— Нам надо купить лодку, продукты, — сказал он. — Сапоги.

— Зонтик, — откликнулась Валя. — И тебе, и мне.

— Зонтики?.. Хыхыхы-хых, — просмеялся Вася.

— Ну как дождь пойдет? Где на лодке спрячешься?

— Да рулоном укроемся.

— А сны расплывутся? Ты же записываешь.

— Так сверху еще и пленкой можно. Дешево и надежно. Надо составить список. — Вася очистил новый клочок на рулоне и оторвал его, уселся за стол, взял ручку. — Первое…

— Сигареты, — сказала Валя.

Вася пристукнул кулаком по столу.

— Еще чего! Мы будем дышать волей полной грудью, а не дерьмом, заразой.

Валя хихикнула и ответила, что не сказала бы, будто у Фасечки грудь полная, — скорее впалая.

— Это потому, что здесь мне дышать нечем, — ответил Вася и решительно записал пункт первый: — Лодка. Пункт второй…

— Лампа, — подсказала Валя.

— Лучше уже электрический фонарик, — возразил Вася.

— Так это покупать надо.

— А лампу ты хочешь стырить?

— Не-а, взять… А взамен… взамен что-нибудь оставить. Рюкзак.

Вася постучал себя по лбу шариковой ручкой.

— Скажи еще лодку обменять. Нет, фонарик купим. Потом веревку.

— Лодку тянуть?

— Хыхыхы-хы, — засмеялся Вася. — Новые бурлаки?.. Лодка сама нас тянуть будет.

Валя всплеснула руками.

— Так мы и мотор купим?!

— Да хотя бы на лодку и провиант хватило! — отозвался Вася.

— Долго плыть, Фасечка?

— Не знаю. Надо и карту купить… Только так все делать, чтобы не догадались. Лодку — скажу, для рыбалки. И ты, смотри, молчи. Ни гу-гу.

После очередного забоя новозеландцев Вася попросился с Борисом Юрьевичем в город, сказал, что хочет кое-чего прикупить. Тот предложил написать список, да и все, зачем зря ездить, но Вася ответил, что ему надо обязательно самому поехать, он должен купить лодку.

— Какую лодку? — не понял Борис Юрьевич.

— Резиновую. Для рыбалки.

— У Эдуарда есть, с «Ямахой».

— Я хочу свою.

Борис Юрьевич потер в задумчивости нос.

— А в шедах?

— Вальчонок все сделает, а что не успеет — вечером я.

— Ну ладно. Через полчаса загрузимся и поехали.

Валя испугалась, когда прибежал Вася и сказал, что отправляется в город за покупками. Она стала проситься в город.

— Вот прлоклятье, тебе-то зачем?

— Надо, надо, Фасечка, обязательно.

— Ну? Объясни толком.

— Купить кое-что.

— Да я куплю.

Она покрутила головой.

— Почему это не куплю? Тебе что, наркота нужна?

— Прокладки! — выпалила Валя.

Вася начал смеяться.

— А мне не дадут? Указ такой вышел? Мужчинам прокладки не продавать? Гомофобия в голову ударила Обло-Лайя?.. А цветы? Или «Шанель номер пять»? Что, подруге? Жене? А где справка? Хых-хы-хы-хы… Это не снилось Оруэллу.

— Прокладки без номеров, — сказала Валя.

— «Шанель номер пять», Вальчонок, не прокладка.

— А что?

— Духи, Вальчонок, духи, выпущенные мадам Коко.

Валя прыснула.

— Ой, ну и кликуха!

— Коко Шанель? Да это имя одной бабы, Вальчонок. Она духи придумывала, наряды, то, се. У тебя никогда не было французских духов?

— Не-а.

— Может, ты Маугли?.. Ладно, я побежал.

— Я с тобой! — воскликнула Валя, вскакивая.

— А кто будет в шедах новозеландцев кормить-поить?! Меня только на таких условиях берут в город. Ты — здесь, я — там.

— Я тоже поеду.

— Заладила! Прлоклятье!.. Ну куда? Зачем? Куплю я прокладок.

— Фасечка, не оставляй меня, пожалуйста, Фасечка.

— Ты думаешь, я свалю?

— Я боюся.

— Чего?

— Новозеландцев убитых.

— Так мы их и увозим, в городе по ресторанам раскидаем.

— Француза боюся.

— Какого еще?.. Эдика, что ли?.. Вот дерьмо-то!.. Да какой же он француз? Морда кривичская. Они тут все кривичи. Нашествия Наполеона у него нет ни в одной черте. Видно, пращурка в лесах отсиживалась. Нет. Или ты поедешь, но тогда в городе и пойдешь снова на паперть, или ты останешься. Все. Быстро решай. Ну?!

— Нет, нет, Фасечка, хорошо, хорошо. Только мобиблу купи еще.

— Да зачем тебе?!

— Сны, Фасечка…

— Какие еще сны? Это же невозможно, ты что, не понимаешь?

— А я их вижу.

— Что ты видишь?

— Фоточки снов-то. Ты фоткаешь, я их вижу.

Вася вдруг остановился на пороге, пристально посмотрел на девушку.

— Да?.. Так у меня нет провода для перегонки… для отправки, — пробормотал он и, закинув на плечо лямки рюкзака, вышел.

Красный старый переделанный джип с большим кузовом, плотно закрытым металлической задвижкой, уже стоял возле дома. Вскоре появился Борис Юрьевич в кожаной куртке, кожаной кепке, черных джинсах, заправленных в полусапожки на шнуровке. Он потрепал по башке пса и вышел за ограду, окинул взглядом Васю и, кивнув ему, сел за руль и сразу завел мотор. Вася устроился на сиденье рядом. Прогрев немного мотор, Борис Юрьевич тронул машину, поехал, разбрызгивая лужи и грязь.

— Когда-нибудь засыплю дорогу щебенкой, — пробормотал он и быстро покосился на Васю. — Не веришь?

Вася пожал плечами.

— Самому с трудом… — проговорил Борис Юрьевич.