Глава 13. Ханна
Спустя два дня я забеспокоилась – Кит еще не присылал мне ответное письмо… Вечером после защиты работы в институте я по привычке ложусь на кровать с чашкой чая, рядом лежит медведь и стопка книжек. На окне у кровати стоит роза. Моих соседок нет дома – они куда-то уехали на несколько дней.
– Добрый вечер, моя любимица. – Я глажу розу по лепесткам.
Открываю ноутбук и просматриваю почту.
Новое сообщение, но не от Кита, а от его мамы. Какое-то смутное предчувствие закрадывается в голову. Я открываю сообщение. С гулко бьющимся сердцем читаю его несколько раз, проверяю адрес отправителя, надеясь, что это все-таки глупая шутка. Я отказываюсь верить тому, что там написано. Этого не может быть. А когда наконец я это осознаю, по квартире проносится мой полный боли и отчаяния крик.
Я скидываю розу с подоконника, горшок разбивается вдребезги. Плачу, кричу и голыми ногами топчу осколки горшка и колючий стебель розы. У меня шок – я не чувствую боли. А потом просто сажусь на пол и ухожу в себя. В голове – ни одной мысли.
В таком состоянии меня находят Диди и Лулу, которые решили заскочить ко мне на ночь глядя.
– Тук-тук, Ханна, ты дома? У тебя дверь открыта. Ханна? О боже, Ханна, что с тобой! Диди, Диди, иди сюда!
Друзья в панике вбегают в комнату. Силой сажают меня на кровать, убирают осколки и поврежденное растение.
Лулу ведет меня в ванную, Диди подметает рассыпавшуюся землю.
После того как Лулу помогает мне смыть землю и кровь с ног, она ведет меня обратно в комнату, мажет антисептиком и бинтует мои израненные ступни.
Диди наливает мне целый стакан крепкого ликера.
Зубы стучат о стекло, руки трясутся, ступни пульсируют от боли.
– Корни не повредились. – Лулу проверяет розу – брат с сестрой поместили ее в другой горшок и присыпали землей. – Она выживет, если хорошо за ней следить.
Я чувствую перед растением острую вину – роза все это время была мне верным другом, а я так плохо с ней обошлась…
Со слезами на глазах, заикаясь, я пересказываю ребятам сообщение от мамы Кита. Выслушав, оба обнимают меня.
– Бедная Ханна… Не представляю, каково тебе сейчас…
* * *
Спустя три месяца
Начало февраля выдалось холодным, как никогда. Улицы превратились в каток, а вот снега совсем нет.
Подошел к концу наш зимний семестр, который длился с октября по февраль. Впереди каникулы до апреля.
Мы с Диди и Лулу выходим из моего дома с огромными коробками в руках. Я несу горшочек с розой, тщательно завернутый в газеты. Роза после моего варварского с ней обращения наконец простила меня – и дала свежие бутоны.
Диди разбегается и скользит по ледяной улице.
– Осторожно, Диди! Ты несешь посуду! – кричу я ему.
Сегодня день моего переезда. Диди и Лулу уговорили меня переехать к ним. Говорят, так мне будет легче пережить мою трагедию. Ребята нашли на каком-то сайте недорогую двухъярусную кровать для нас с Лулу, правда, она сильно поцарапана и местами была сломана – но Диди быстро привел ее в нормальный вид.
И вот после сдачи экзаменов мы занялись переездом – таскаем из одной квартиры в другую коробки с вещами.
Диди не слушает меня: он разгоняется, отталкивается и скользит вперед. Но тут его шарф цепляется за ветку дерева – Диди валится на спину и падает.
– Диди! Ты не ушибся? – Лулу подбегает к нему.
Состояние Диди меня мало волнует.
– Если ты разбил мою любимую чашку – будешь бегать по всему городу и искать мне такую же!
– Упс! – Диди смущенно улыбается, лежа на спине. – Что-то треснуло, когда я падал, то ли это мой позвоночник, то ли тарелки… И, принимая во внимание твой грозный вид, надеюсь, что это был позвоночник…
В квартире мы осматриваем спину Диди – даже синяков не обнаружено, а также проверяем состояние посуды в коробке – любимая чашка не пострадала.
Занимаемся переездом до самого вечера. По новому распорядку мы с Лулу занимаем самую большую комнату, а Диди в одиночку – маленькую. Еще мы перетаскиваем в его комнату часть своих вещей, возмущаясь, что слишком жирно ему в одиночку занимать всю комнату.
Я занимаю койку на втором этаже нашей суперской кровати. Над ней Диди приколотил полочку – чтобы я могла поставить туда розу. Эта его предусмотрительность поразила и восхитила меня.
Мой маленький мир совсем не изменился – медведь, роза, книги и ноутбук. Вот только ноутбук я включаю без прежней радости, зная, что человек, ради которого я с щенячьим восторгом каждый раз поднимала крышку, больше мне не напишет.
Закончив дела, мы располагаемся с чашками горячего глинтвейна на широком подоконнике в комнате Диди, который мы переделали под диван, застелив его матрасом.
– За переезд! – Мы поднимаем свои чашки и отпиваем ароматный напиток.
– Ну что, какие планы на каникулы? – спрашиваю я друзей.
– Я поеду к родителям, купила билеты на десятое, так что совсем скоро уезжаю… – отвечает Лулу и спрашивает: – А у вас?
– Я тоже собираюсь навестить своих – но это потом, – отвечает Диди. – Сейчас хочу насладиться одиночеством и пару недель посвятить компьютерным играм. А то дома мне не дадут такого отдыха.
Я улыбаюсь.
Семья Диди живет в маленькой квартире. Диди – старший в семье, помимо него, у родителей еще трое детей. Две младших сестренки и братик не дадут старшему ни на минуту погрузиться в виртуальный мир.
– А какие планы у тебя, Ханна? Ты поедешь к родителям?
Я смотрю в окно, на голую мерзлую землю и унылые скелеты деревьев.
– Поеду к своим. Мама с папой сейчас во Франкфурте. Нужно их навестить. Но не знаю когда. Сейчас что-то не хочется… Начнутся расспросы. Я знаю, они чувствуют себя виноватыми в том, что произошло. Я их не виню, но они не могут этого понять. Если я приеду к ним, они будут каждый день пытаться загладить вину и постоянно напоминать мне о Ките. Я не хочу этого, еще не готова. Поэтому пару недель побуду здесь, погружусь в мир книжек, расслаблюсь.
– Ханна… – осторожно начинает Лулу. – А ты не хотела бы поехать в Чертогу?
Я размышляю полминуты. Я много думала об этом… После трагедии с Китом наш контракт родителями разрушен – теперь я могу отправиться туда. Я еще не готова… Я не готова сейчас снова увидеть Кита. Нет, не Кита. Того, кем он стал сейчас. Когда мне написала мама Кита, а позже и Кирилл, и рассказали обо всем, я отказывалась верить. Гораздо легче было бы поверить в его смерть, чем в то, что действительно с ним произошло.
«Мы все очень хотели бы тебя увидеть, Хоня, но… Честно, сейчас я думаю, что тебе не стоит приезжать. Кит теперь совсем не такой, как раньше. Это совсем другой человек, и не представляю, каково это будет тебе – видеть его таким, как сейчас».
Одна моя половина дико и безумно хочет вернуться, вторая – боится… Однажды я наберусь смелости и вернусь. Обязательно вернусь, но… Не сегодня.
– Хочу и одновременно боюсь. Я просто боюсь увидеть его таким, какой он сейчас, Лу. Совсем другим. Это больше не мой Кит. Это чужой человек, который ничего не помнит. Он даже не узнает меня. И боюсь, я не смогу это пережить.
– Смотрите! – прерывает Диди. – Снег пошел!
И мы смотрим за окно, где темная мерзлая земля и голые скелеты деревьев покрываются пушистыми белыми хлопьями.
* * *
Лулу уезжает. Мы с Диди остаемся одни, каждый уходит в свой выдуманный мир: Диди в мир компьютерных игр, а я – в книжный. День проходит за днем.
В очередной вечер я сижу на кровати и поливаю розу. Думаю о Ките… И тут что-то клинит в голове.
Я спускаюсь с кровати и захожу в комнату к Диди.
– Диди… – тихо зову я. Он оборачивается и удивленно смотрит на меня – видимо, сейчас я как-то необычно выгляжу или веду себя. Я подхожу к нему, снимаю с него очки, целую его, не понимая, зачем я это делаю. Он отвечает на поцелуй. Поцелуй Диди совсем не такой, как Кита. Кит целовал меня медленно и глубоко, пытаясь заполнить собой меня всю. Поцелуй Диди – резкий и быстрый. Я отстраняюсь от него и в первый раз действительно могу разглядеть, что под нелепыми очками смешного Диди прячется до безумия привлекательный и желанный Джерд. Смотрю на его смуглую кожу, на четкие мужественные скулы, смотрю в его красивые глаза.
Он кладет меня на кровать. При нем у меня нет волнения, как при Ките. Но… С Джердом нет тревог, мы хорошо знаем друг друга, между нами нет барьеров и стеснений. После случая на барже я ни с кем не могла иметь физическую близость, потому что это вызывало фантомные неприятные воспоминания. Но с Диди этого не происходит. Джерд свой до мозга костей.
После этого начинаются наши странные отношения. Я не люблю Джерда и никогда не полюблю. Я даже не считаю нас парой. Джерд для меня друг, от которого помимо дружбы я получаю неплохой секс. Без всяких фобий.
Мы откладываем свои поездки к родителям до последнего. Я перестаю читать книги, а Джерд – сидеть за компьютером.
Теперь все дни напролет мы полностью поглощены друг другом. Я пытаюсь с помощью Джерда спрятаться от своих проблем и мрачных мыслей.
Привлекательное тело Джерда (которое он обычно прячет под одеждой, большей, чем нужно, на пару размеров), кровать, глинтвейн, пицца, марихуана – вот куда я ухожу от своих тревог.
Мы не занимаемся любовью, а трахаемся, как дикие ненасытные звери, которые после первого, второго и даже третьего раза все равно не могут утолить этот голод. Я читала об этом: многие девушки, подвергшиеся изнасилованию, сначала после этого думают о сексе как о чем-то грязном, тошнотворно-неприятном, и что им совсем не хочется повторять это снова. Но потом… Что-то клинит в мозгу. Они полностью меняют свое отношение. Уходят в секс с головой, голод по чужому телу не дает им думать о чем-то еще. Они меняют партнеров как перчатки, потому что ни один из них не может заполнить пустоту внутри них…
Неужели это произошло и со мной? Неужели теперь я тоже буду менять партнеров с головокружительной скоростью, и мне все равно их будет мало? Я бы не хотела этого.
Лулу через время узнает обо всем – и ничего не имеет против наших отношений. Она ничего не говорит даже тогда, когда я переезжаю из нашей с ней комнаты в комнату Джерда.
* * *
Оставшиеся два с половиной года учебы проходят суматошно. Учеба, выставки, презентации, участие в секциях и кружках, бары, марихуана, поездки по историческим и культурным местам Германии, отношения с Джердом (и слава богу, ни с кем больше – того, что я так боялась, так и не случилось), стажировка в немецкой газете, подготовка дипломной работы.
Несколько раз я ездила в гости к Джерду.
Мы ходили по мостовой рыночной площади, любовались восьмиугольной башней с часами на Старой ратуше Altes Rathaus, гуляли по ухоженному парку Клары Цеткин, посещали известный на всю Германию зоопарк, кормили бегающих среди посетителей хрюшек, с восхищением смотрели на жирафов, гуляющих в открытом вольере размером с несколько футбольных полей. Джерд познакомил меня со своей семьей – все приняли меня радушно, отчего мне было очень грустно – ведь его родители не знали, что мои отношения с их сыном несерьезные. Также я ездила с Джердом к моим родителям. Их восторгу не было предела – они решили, что дочь наконец одумалась, выбрала хорошего немецкого парня и построит жизнь так, как их будет устраивать.
За это время я часто переписывалась с Киром: он подробно описывал свою студенческую жизнь, жаловался, как сложно учиться в технологическом университете и как тяжело ему дается сопромат и теоретическая механика. С Игорьком и Ваней они видятся очень редко, ведь они не только учатся в разных университетах, но и живут в разных городах.
Кирилл не слишком часто говорит о Ките, чему я очень рада, поскольку из-за каждого такого сообщения к горлу подступает ком.
Из писем Кирилла я узнаю о том, что они с Архипом снова сблизились. Именно трагедия, произошедшая с Китом, снова свела вместе бывших друзей.
«Архип не смог бы пережить это один, и я решил помогать, чем могу».
«Мы с Архипом показываем Киту твои распечатанные фотографии. Рассказываем про тебя. Не узнает, конечно, но любит смотреть фотографии и слушать. Ха-ха, ладно, я немного лукавлю – больше, чем смотреть, он любит жевать твои фотки. Одну сгрыз наполовину – еле отобрали».
От подобных сообщений и смешно, и грустно.
В моей голове сейчас полная неразбериха: жизнь в Берлине, учеба, друзья, отношения с Джердом, Чертога, жизнь и любовь, оставленные там, Кит, который больше не Кит… Что мне делать дальше, после того как закончу обучение? Чего я хочу? Какое решение будет правильным?
Стажировка в газете ставит точку – после нее я действительно начинаю понимать, чего хочу от жизни и с кем хочу.
В конце весны, после окончания последнего зимнего семестра, сдачи всех экзаменов и прохождения стажировки, наступает торжественная церемония вручения диплома. На лужайке перед университетом я, Диди и Лулу стоим среди других студентов. На нас академические мантии и квадратные шапочки. Преподаватели произносят торжественную речь, вручают дипломы. Вспышки фотокамер, волнительные возгласы и всхлипывания родителей сопровождают этот процесс. Затем нас фотографируют всех вместе. Мы с радостными лицами прыгаем и бросаем вверх свои шапочки – при этом я случайно заезжаю Диди локтем в нос. В следующие годы я с любовью и улыбкой буду разглядывать эту фотографию – летящие в небо шапочки, мое радостное лицо и Диди, который, скорчившись от боли, держится за нос.
После церемонии мы с родителями прогуливаемся по зеленой лужайке вокруг корпуса.
Мама с папой трещат без умолку, поздравляют меня и хвалят.
– Какие теперь планы, Ханна? Вы останетесь с Джердом в Берлине? – спрашивает мама.
– Нет, мам. Мне пора домой.
– Что? Ты хочешь уехать во Франкфурт? А как же Джерд? – удивляется папа. – Я думал, вы захотите жить вместе.
– Нет, не во Франкфурт. – Я качаю головой, трогаю кольцо на пальце и с улыбкой повторяю: – Мне пора домой. Мой контракт с вами кончился.
Родители растерянно переглядываются. Они все поняли…
– Что? Но… Мы думали, что тебе здесь нравится. Здесь же у тебя такая насыщенная жизнь, а Джерд – он просто замечательный мальчик. Ты же всегда говорила, что тебе здесь нравится! И тебе так понравилась стажировка!
– Да, мне тут нравится. Но мой дом не здесь. Я устала и хочу вернуться домой.
– Ты все же хочешь уехать… – грустно говорит мама. – Ты же понимаешь, что того Кита, которого ты помнишь, больше нет… Ты не будешь счастлива там, в этих мокрых и унылых Холмах.
– Я знаю, что Кит изменился. Но именно сейчас я нужна ему, как никогда. Я уже взрослая, мам, пап. Теперь я могу сама распоряжаться своей жизнью так, как считаю нужным.
Родители грустно качают головами, считая, что мой выбор – неверный. Они не могут понять, что для меня идеальная жизнь – это жизнь в тихом маленьком мире. Мне не нужен бешеный ритм жизни, не нужна вся эта динамика и скорость крупных городов, карьера, гонки за деньгами.
Это не для меня.
Раньше в своих мечтах я часто размышляла о своей идеальной жизни и маленьком счастье: крохотный домик на вершине холмов, в котором живут двое влюбленных – я и Кит. Я работаю в маленькой булочной, а позже, возможно, мы открываем свою. По выходным мы ходим с палатками на природу, катаемся на велосипедах по холмам.
Маленькое счастье – это когда мы вместе ходим за продуктами, готовим обед, вместе ухаживаем за садом, вместе заканчиваем день: засыпая, лежим рядышком, рука в руке, ноги переплетены, я чувствую его теплое дыхание на своем затылке и слышу, как его сердце бьется где-то у меня под ребрами – и также вместе встречаем новый день…
Жаль, что эти мечты так и не воплотятся в реальность.
* * *
Спустя две недели перед отъездом я прощаюсь с Диди и Лулу. Когда я обнимаю Диди, то не смотрю ему в глаза – мне очень неловко перед ним за свое решение. Он осторожно берет меня рукой за подбородок и поворачивает на себя.
– Я не в обиде на тебя, Ханна. Ты все делаешь правильно. Я думаю, что на твоем месте поступил бы так же. Поезжай домой.
Слезы брызжут из глаз – Джерд все понял! Какой же он славный парень…
– Не забывайте меня и пишите почаще. – Я обнимаю друзей. – Я приеду в Германию на Рождество – и очень надеюсь навестить вас обоих.
– Мы будем тебя ждать, – говорит Джерд с грустью и поглаживает меня по спине.
И вот я приезжаю домой.
Вдыхаю такой знакомый запах прелых листьев, сырости и зелени. Упиваюсь необыкновенным видом на зеленые холмы. Вхожу в свой старый дом и присвистываю – уборки предстоит на несколько дней! Кругом ужасная пыль!
Я подметаю в саду неубранные после зимы прошлогодние листья, мою забор и площадку перед домом, навожу порядок в комнате – подметаю полы, стираю занавески. Я пытаюсь отсрочить время – нахожу себе занятия, убеждая себя в их важности.
Затем иду в центральную часть поселка, захожу в небольшой уютный кафетерий с большой вывеской «Булочная Финке». Стою на пороге, вдыхаю запах гари и слушаю рев отца семейства.
– Ослы! Оболтусы! Нет, вы хуже, чем ослы! Вы – ослиное дерьмо! Причем одна куча на двоих!
Я хихикаю: когда-то в детстве я тоже так говорила про братьев – возможно, подслушала это выражение от их отца.
Герр Финке, услышав звон колокольчика над входной дверью, выходит из кухни.
– Боже, кого я вижу! Малышку Ханну! Вот это сюрприз!
Он сжимает меня в своих медвежьих объятиях.
– Эй, жопорукие! Вылезайте из пещеры, посмотрите, что за гостья к нам пришла! Накрывайте на стол!
Братья выходят из кухни. На обоих фирменные фартуки. Лица черные от сажи, в волосах тесто.
После бурных объятий братья накрывают на стол, угощают меня своими фирменными булочками.
Все трое расспрашивают меня об учебе и моей жизни в Берлине. Я рассказываю им обо всем. А также сообщаю, что вернулась сюда насовсем. Спрашиваю, не найдется ли для меня здесь работы?
– Ох, Ханна! – говорит отец. – Это действительно сюрприз! А мы тебя так ждали! Эти два оболтуса постоянно сжигают хлеб! Мы снова расширяемся – открываем булочную на площади. У меня сейчас столько бумажной волокиты, что следить времени совсем нет. Конечно, у меня найдется работа для тебя – твоя выпечка просто отменная и такого замечательного потенциального работника я не могу отпустить! Назначаю тебя начальником этой булочной. Даю тебе в помощь двух подчиненных – никудышных, правда, работников, но все же лучше, чем ничего. Можешь приступить уже сейчас, ха-ха!
От такой неожиданной новости голова идет кругом – я не думала, что так легко найду здесь работу. Мне очень нравится герр Финке, несмотря на то что он довольно суровый и очень требовательный. Также мне нравятся братья Финке – уверена, что мы справимся с их раздолбайством и расхлябанностью. Я согласилась на работу и поблагодарила за такое предложение, но попросила разрешения приступить к своим обязанностям с начала новой недели – чтобы успеть привести в порядок дом после долгого отсутствия хозяев.
Придя обратно домой, я обнаруживаю новое письмо по электронной почте. Письмо от Кирилла. Конечно, он знает, что я сегодня приезжаю.
«Мы зовем тебя на праздничный ужин», – говорится в письме. Кирилл указал новый адрес, где теперь живут Кит с Архипом, – новостройки, куда переселили жителей Лоскутков. Именно там ребята сейчас накрывают на стол.
Я перерываю весь гардероб, делаю кучу пробных причесок – что мне выбрать?
В конце концов заплетаю волосы в косу, украшаю ленточкой, надеваю любимое желтое платье и смотрюсь на себя в зеркало.
Накатывают грусть и волнение – наступает момент, который я оттягивала так долго: повторное знакомство с Китом. А что будет, если во второй раз я ему не понравлюсь? Я просто не переживу этого.
