Глава 27. Пара кварталов

Нивен остановился перед последним поворотом, подождал, пока Шаайенн догонит. Тот с каждым шагом двигался все медленнее, и это злило. Зато молчал. Устал все-таки. И все заметнее хромал. Может, еще и от того, что обувь наверняка промокла насквозь — его сапоги не были приспособлены к передвижению по щиколотку в воде.

Нивен глянул под ноги — вода шла сплошным бурлящим потоком, и с каждым шагом лаз сужался, а ее становилось все больше. Это хорошо — значит, на улице не просто дождь — ливень. Под ливнем‍ гораздо проще выйти незамеченным. Если, конечно, его не ждут‍ еще и на выходе. Но глупо ведь ставить толпу убийц у канализации на Городской площади. К тому же отсюда есть выходы по всему Нат-Каду, и Бордрер ожидает его появления где угодно, но не на белом мраморе, не в центре города.

Нивен не то существо, которое может незаметно выползти из канализации на белый мрамор. Но сейчас — ливень. Ты рассчитывал на такие погодные условия, Бордрер?

— Если... — выдохнул подошедший сзади Шаайенн, — мы снова… повернем назад… Я останусь… здесь жить.

Дышал он тяжело, будто пытался отдышаться, будто весь этот путь пробежал, а не брел со скоростью сонного зогра.

— Это угроза? — спросил Нивен, не оборачиваясь. Оборачиваться было трудно — лаз был слишком узким, и в нем приходилось пригибаться. — Я не расстроюсь, если останешься.

— Ты смотри, — хмыкнул Шаайенн. — Начал предложения строить. Умнеешь на глазах рядом со мной, а, эльф?

— Я выхожу, — заговорил Нивен, подождав, пока рыжий договорит и выдержав паузу. — Ты ждешь. Всё тихо — идешь следом.

— А, нет, показалось, — пробормотал тот себе под нос, и Нивен все-таки развернулся. Встретился в темноте с желтыми глазами. Света здесь было уже достаточно, чтоб они отразили его. И светились теперь по-кошачьи, горели что факелы.

— Тебе будет непросто, — сказал Нивен, глядя прямо в них. — Пролезть.

Круто развернулся, завернул за угол и двинулся вдоль стены. Выход на Городскую площадь светился впереди мутным светлым пятном. Лаз шел вверх, приходилось держаться за стену, чтоб сапоги не скользили в потоках воды.

Вдале‍ке гремел гром.

“Еще немного, — сказал себе Нивен. — Я почти д‍ошел”.

— Опять за свое? — свистящим шепотом возмутился за спиной Шаайенн. — Говоришь и уходишь! А если я хочу ответить?

Нивен замер, упираясь ладонью в выступ на стене, чтоб не съехать. Стена тоже была скользкой. Покосился назад через плечо.

- Ну? Отвечай.

Рыжий, согнувшись едва ли не вдвое, осторожно шел за ним, упираясь руками сразу в две стены. Благо, длина рук позволяла. Поднял взгляд, и вновь глаза полыхнули желтым огнем.

“Что же ты такое?” — подумал в очередной раз Нивен.

Определенно, какая-то дрянь. Что тогда за человеческая манера поведения? Даже — слишком человеческая. Будто оно знает, какими должны быть люди лишь понаслышке, и слишком старается.

— Ушами не зацепись, — пробормотал рыжий.

— Придумай новое, — посоветовал Нивен, вновь двинулся к выходу. — Кроме ушей.

И вскинул руку, призывая к тишине — теперь жесты было видно хорошо, свет позволял командовать издалека. Если бы еще на его команды кто внимание обращал.

— Естественно! — фыркнул сзади рыжий, но на этом действительно замолчал.

Скорее, потому что устал, а не потому что его попросили.

Нивен замер у круглой дыры, что вела на площадь. Вода из нее хлестала так, что за ней почти ничего не было видно. Лишь смутные очертания ног горожан, копыт животных, колес телег. Звуки тоже непросто было разобрать сквозь шум воды. Но Нивен подождал, всмотрелся, вслушался. Привык.

Прошли двое.

Проехала телега.

Все куда-то спешили. И дальше — тихо.

Он оторвал руку от стены, встряхнул запястьями, готовясь к прыжку. Нога поехала вниз, и он уперся второй,‍ толкнулся, прыгнул вперед, оказываясь на том же месте. Сжал ‍и разжал кулаки.

— Ритуальный эльфийский танец? — очень тихо спросили за спиной.

Нивен глянул через плечо. Рыжий был уже совсем рядом.

— Там что, высоко? — спросил он, пытаясь выглянуть из-за Нивена. — Боишься не допрыгнуть? Может, тебя надо подсадить?

— Закончил? — спросил Нивен.

— Придумал новое, — гордо отметил Шаайенн.

Нивен качнул головой, схватился за нижний край отверстия, с силой оттолкнулся ногами, выскользнул на белый мрамор и тут же вскочил. Огляделся, поправил капюшон. Внимания на его появление, как он и предполагал, не обратили. Кто будет глазеть по сторонам в такой ливень? Все спешат укрыться от него.

Дождь омывает белый мрамор, что очень удобно — мыть не надо. Площадь всегда белая. И всегда мокрая. Только мрамор уже весь в трещинах. И трещин становится все больше. Сплошная паутина.

А больше ничего не изменилось. Как и несколько лет назад, стоят по периметру площади торговые шатры, обращенные в центр. Удобно прикрывают выход из-под земли. Все так же виднеются над крышами домов очертания Центральных строений, кривых и огромных. Едва видны за струями дождя белые башни. Будто ненастоящие — водный мираж Нат-Када.

И звук — Нивен помнит этот звук — вода разбивается о мрамор. И запахи, отвратительная вязкая смесь запахов, пряных сладостей из шатров, гнили — из подворотен.

Он думал, что все забыл. Что воспоминания о городе стерлись навсегда, но Нат-Кад у‍дарил, оглушил, раздавил, стоило лишь вдохнуть его воздух.

Нив‍ен сделал шаг назад, прислушался к звукам за спиной. Там что-то сдавленно прошипели, потом выругались, потом все стихло, а через мгновение Шаайенн подошел и остановился рядом, старательно отряхивая колени и локти. Потянулся было стащить плащ, но Нивен бросил отстраненно, все еще глядя вдаль, всматриваясь в город, захлебываясь в его запахе:

— Нет. И капюшон надень. Тут везде глаза.

Оторвался от своих мыслей и коротко глянул на рыжего. Тот насмешливо вскинул брови:

— Ты так проявляешь заботу?

— Ты обещал заплатить, — напомнил Нивен и жестом прервал его движение — тот, правда, не в карман и не в кошель полез, а попытался перчатку с руки стащить. — Не сейчас. Я найду тебя завтра. В таверне в Туманном переулке. Свернешь направо, два квартала вперед, потом — налево. Капюшон не снимай. Деньгами не свети.

Здесь опасно светить деньгами. Или что он там хотел достать из-под перчатки. Да и зачем пока брать деньги? Зачем покойнику деньги?

А вот если он выживет…

Ни разу до этого момента Нивен не задумывался над тем, что будет, если он выживет. Он трезво оценивал ситуацию. К тому же вновь появилось пронзительное чувство близкого конца, усиленное, подпитанное знакомым с детства запахом города. Все правильно — тут он начал свою жизнь, тут нужно и закончить.

Но теперь что-то случилось. Нивен внезапно подумал о том, что может выжить. Ну, вдруг? Случайно?

Выжить — и прийти на следующий день за деньгами, хороший план, а?

И стало невероятно жаль чего-то — чего, сам не знал.

— ‍Э-эй, — протянул Шаайенн и помахал рукой перед носом. — Ушел ‍в себя?

— Если не найду, не жди, — закончил Нивен и зашагал прочь. Всего пара кварталов. Бордрер обосновался недалеко от центра. По крайней мере, несколько лет назад он жил там — в приземистом двухэтажном здании, окруженном высоким деревянным забором.

А если Бордрера там не будет, можно начать с тех, кто будет.

Нат-Кад открывал свое истинное лицо, стоило покинуть Белую площадь. Сбрасывал покрытую паутиной мраморную маску. Невысокие деревянные дома стояли почти вплотную друг к другу, местами почерневшие и слегка покосившиеся, пахло гнилью и дымом, под ногами струились потоки грязи, на веревках, натянутых меж окнами, висело драное тряпье.

И невероятно далекими казались взлетающие к небу сияющие башни, и огромные белые здания со странными крышами, и отражающий слабый свет Ирхана дворец Тейрина в скале — светлая глыба на черном камне. Все это было дешевыми декорациями, такими древними, что они уже трещали по швам, разваливаясь. И сквозь щели в них Нат-Кад показывал гнилые зубы.

Фасад резиденции Бордрера выходил на Мраморную улицу, а сзади его окружали старые прогнившие домики. Конечно, с той стороны и забор был выше. Но перепрыгнуть на него с крыши одного из домиков было посильной задачей для Нивена. А если не допрыгнет вдруг, ему не привыкать. Поднимется и попробует еще раз.

Конечно, там Нивена тоже будут ждать. Там уже небось выставлен караул у каждой двери, у каждого окна. И по периметру забора.

Что ж, если ждут, надо идти, ведь так? Это не‍вежливо — заставлять себя ждать.

Они точно не готовы к его поя‍влению в свете дня — Нивен не работает днем. Возможно, Бордрер пока даже не знает, что посланных в подземелье людей больше нет, а Нивен — уже здесь.

Ему бы только через забор перебраться. А люди за ним — всего лишь люди. И Бордрер — человек. А будут там колдуны с химерами — так Нивен уже знает, что с химерами делать.

Сжечь.

Всё — сжечь. И химер, и Бордрера с его людьми, и дом, и город этот чертов. Жаль, что мрамор не горит. Но хоть копотью покроется.

Главное, все сделать быстро. Сейчас. Пока время на его стороне.

Нивен уже прошел один квартал, оставался всего один, когда далеко за спиной свистнули. Нивен замедлил шаг.

Не только у Чистильщиков был свой, особый свист. И Нивен знал их все. Повторить не всегда мог, но знал. Только что свистнули почти по-птичьи. Долбаные сойки, не перевелись еще.

Их так и называли — Сойками. Банды грабителей, промышлявшие в Нат-Каде и работавшие по приезжим, которых понесло в трущобы. Типичное отребье низшего пошиба. Ходят парами-тройками, но, когда замечают крупную жертву, сбиваются в стаи и загоняют в темный угол. У них даже оружия нормального нет — лишь палки да ножи.

Но десять громил с палками — это серьезная опасность даже для подготовленного человека. Что уж говорить о том, который только и умеет, что шишками бросаться?

За кем еще могли увязаться Сойки, если рыжий только что покинул площадь? И хромает. И капюшон небось снял, идиот.

“Не повезло”, — мысленно посочувствовал ему Нивен.

Сделал еще несколько шагов, остановился, посмотрел зачем-то в небо, ‍будто там еще сидели какие-нибудь боги, и с ними можно было п‍оругаться. Будто все они давным давно не почили в небытии. Но богов не было, ругаться было не с кем, потому Нивен просто бросил проклятие себе под нос, круто развернулся и быстро двинулся назад.