Глава 8

Лера почти никогда не оставалась одна. Несмотря на полное одиночество с самого детства, вокруг нее всегда находились люди, от которых она не могла ни уйти, ни спрятаться. Иногда ей казалось, что раз уж она никому не нужна, то лучше бы ее и вовсе бросили на улице, тогда она, по крайней мере, могла бы сама выбирать, где и как ей жить.

Стены клиники сменились стенами квартиры Ксении, но вокруг нее по-прежнему изменилось крайне мало. Лера не обманывалась отношением к себе Марка, знала, что и ему, как и Ксении, нужен ее дар, а не она сама. Ксении — чтобы зарабатывать деньги, Марку — чтобы сбегать от надоевшей реальности, прятаться от преследующих призраков. Ни один из них не будет искренне страдать, если вдруг она исчезнет из их жизни.

И тем не менее ее снова не оставляли одну. Квартира в Апраксином переулке досталась Ксении от бабки и, поскольку имела два входа, была оборудована под магический салон. То есть, половина квартиры, а в другой части и поселили Леру. Однако часть эта оставалась как бы общей, у всех троих были от нее ключи, они могли приходить и уходить в любое время. И у Марка, и у Ксении было отдельное жилье, и только ее снова лишили личного пространства.

Удивительное это чувство: полное одиночество при невозможности остаться одной, когда захочется.

Лера старалась слишком часто об этом не думать, и тем не менее иногда ей не хватало возможности запереть дверь на замок, выключить телефон и никого не видеть и не слышать столько времени, сколько ей нужно.

Мужчина — а она была уверена, что это именно мужчина, хотя сама не могла сказать почему — из выдуманной ею реальности на озере не давал ей покоя. Обойдя тогда небольшое, как оказалось, озеро по периметру, Лера так никого и не нашла. На берегу, кроме нее и крепко спящего Марка, не было ни души. Фигура, которую она увидела на мосту, не могла жить в ее голове. Лера точно знала, что не населяла пустой город ни одним живым существом. За годы существования со своим даром она отлично научилась им владеть и чувствовала каждую мелкую деталь. Это походило на картины Марка. Только он прорисовывал детали днями, иногда неделями, а она создавала их за секунду, но они оба знали каждую мелочь, которая легла на холст.

Значит, мужчина проник в ее реальность извне. Лера не представляла, как это возможно, ведь никогда раньше такого не случалось. Если бы он был на озере, она могла бы просто нечаянно «захватить» и его, когда перемещала их с Марком, но его там не было. В ночной тишине каждый шорох, каждый шаг был хорошо слышен.

Марк, как назло, все выходные провел с ней, не давая ей ни минуты уединения. Раньше Лера этому только радовалась бы, но сейчас ей не терпелось вернуться в видение и отыскать неизвестную фигуру. Ей удалось выкроить только несколько часов прошлой ночью, когда Марк, наконец, крепко уснул. Она оставила его в спальне, плотно закрыла дверь и на цыпочках, как воришка, пробралась в гостиную, чтобы он нечаянно не помешал ей. Лере не хотелось никому рассказывать про пугающую ее фигуру.

Каково же было ее удивление и разочарование, когда, оказавшись на пустом мосту в Риме, она вдруг поняла, что это совсем не то место. Лера обошла все известные ей мосты города, даже рискнула включить планшет и поискать те, про которые могла забыть, но ни один из них не был тем, где несколько ночей назад она кружилась под музыку с неба, а Марк смеялся, глядя на нее. И вообще древний город не походил на тот, который создала она.

Это пугало еще больше. Марк не мог не понять, что то место, куда она перенесла их обоих, не было Римом. Это она, видевшая его только на картинках и по телевизору, могла перепутать, но не он, много раз бывавший там по-настоящему. Почему же ничего не сказал? Оставалась крохотная возможность, что он, к тому времени ополовинивший бутылку виски, мог уже забыть, куда хотел, но возможность действительно была слишком крохотная, чтобы в нее верить. Копаться в его мотивах Лера не стала, спрашивать — тем более. Пока у нее была задача поважнее.

Когда Марк и Рита не вернулись из поездки, сообщив, что задержатся на ночь в одной из деревень, Лере оставалось только дождаться ухода Ксении. Та редко оставалась ночевать в бабкиной квартире, не подвела и на этот раз. Простившись с последним клиентом около восьми вечера, она стандартно велела Лере ложиться спать и умотала домой. Судя по телефонному разговору с каким-то «котиком», собралась на свидание, а значит, не нагрянет нечаянно обратно и не помешает.

Закрывшись на все замки и налив себе большую кружку чая, Лера вытащила из шкафа стопки альбомов и журналов, которые когда-то приносил ей в больницу Марк, и принялась методично просматривать каждый.

Она не умела «рисовать» то, чего никогда не видела хотя бы по телевизору или на картинке, а потому с большой долей вероятности перенесла их тогда на один из мостов, который рассматривала в журналах, оставаясь одна в больнице.

Ночь за окном становилась все темнее, гора просмотренных журналов росла, когда Лере наконец удалось найти мост из той реальности.

«Строительство моста Джорджа Вашингтона через реку Гудзон началось в 1927 году, — гласила короткая статья рядом с большой, красочной картинкой в журнале «Вокруг света». — Он является одним из самых больших мостов Нью-Йорка…»

— Нью-Йорк, — вслух прошептала Лера, улыбнувшись и проведя кончиками пальцев по всей длине моста на картинке.

Дело оставалось за малым: вернуться туда, отыскать странную фигуру и выяснить, кто она и как там оказалась. Нужно было сделать это еще тогда, на озере, когда Марк уснул, но Лера отчего-то испугалась и растерялась. Она надеялась только, что мужчина снова наведается на то место, стоит ей оказаться там самой.

Закрыть глаза, сделать глубокий вдох, разогнать по углам живущих в голове монстров и в мгновение ока раскидать на пустом холсте мельчайшие детали создаваемой реальности — техника была отработана ею за двадцать пять лет до автоматизма.

Мужчина не просто пришел. Он уже ждал ее на мосту. Стоило Лере открыть глаза, как она сразу увидела его. Инстинктивно отступив на шаг назад, чтобы увеличить между ними расстояние, Лера испуганно вздрогнула: она узнала его. То есть ей так показалось. Она словно знала и не знала его одновременно. Черты лица, прическа, глаза — все это она видела много раз, но никогда у него не было густой бороды, и губы никогда не кривились в такой презрительно усмешке.

— Пришла наконец, — низким басом произнес мужчина, и голос Лере был совершенно не знаком.

***

Марк проснулся от пугающего ощущения чужого взгляда на себе. С подобным он сталкивался часто, духи любят приходить по ночам, когда человек расслаблен и открыт потустороннему, но все равно до сих пор не мог привыкнуть. По спине уже привычно побежали мурашки, а сердце забилось чуть сильнее обычного. Он открыл глаза и осмотрелся. Через оба окна в комнату попадал лунный свет, оставляя светло-серые полоски на стене, полу и даже кровати, позволяя видеть очертания предметов. Рита спала на самом краю кровати, максимально далеко от него, свернувшись клубочком и едва слышно посапывая. Как бы Марк ни вглядывался в темноту, кроме них, он больше никого не разглядел. Однако чужой взгляд по-прежнему сверлил его.

Марк откинул одеяло и осторожно опустил ноги на прохладный пол. По нему едва ощутимо дул сквозняк, но Марк умел отличать обычный порыв ветра от проявления потустороннего присутствия. В комнате не было никого мертвого. Он не стал брать трость, чтобы не стучать ею по полу, а просто подошел к окну, придерживаясь рукой за стену. Нога болела довольно сильно: слишком много ему приходилось ходить последние дни, не позволяя себе привычного отдыха. А эти умники еще смеют утверждать, что он дает ей мало физической нагрузки.

Осторожно отодвинув занавеску в сторону, Марк выглянул наружу, но в первый момент ничего не увидел. Сонный двор выглядел тихим и пустым, на дороге за забором стоял лишь его внедорожник. Бросив взгляд на Риту и убедившись, что она по-прежнему спит, Марк осторожно повернул ручку и медленно открыл окно. В лицо тут же дохнул аромат свежей летней ночи, приближающейся грозы, цветов на клумбах и едва заметный запах разложения. Марк поморщился, уловив его. Это значило, что где-то рядом не просто призрак, а призрак недавно умершего человека. Через сорок дней после смерти они перестают так пахнуть. Марк никогда не причислял себя к верующим людям, но, получив возможности медиума, понял, что далеко не все, написанное в Библии, ложь. Что-то с душами на сороковой день все же происходит, даже если они остаются на земле.

— Павел? — едва слышно позвал Марк, медленно осматривая двор, чтобы не упустить никакой детали.

Скользнув взглядом по дому напротив, он замер: в окне стояла фигура и точно так же пристально смотрела на него. Расстояние было слишком большим, а на улице довольно темно, он смог разобрать только, что это женщина невысокого роста, одетая в темную одежду, с платком на голове. Марк прищурился и наклонился чуть вперед, пытаясь угадать ее возраст, но в этот момент прямо перед его носом словно из ниоткуда возник еще один образ. Прежде, чем мозг смог узнать фигуру, Марк отшатнулся от окна, неловко перенеся вес на больную ногу. Ту прострелило острой болью, и он не удержался, упал на пол, зацепив по дороге прислоненную к тумбочке трость и подняв в комнате шум, который мгновенно разбудил Риту.

— Что? Что случилось? — испуганно спросила она, подпрыгнув на кровати.

Марк сел, потирая ладонью ногу, в которой еще продолжали постреливать отголоски боли, и снова посмотрел на окно. Перед ним уже в комнате, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял Павел и как будто куда-то звал.

— Кажется, нам предстоит прогулка, — сообщил Марк, не сводя с него взгляда.

— Какая прогулка? — в голосе Риты послышались нотки тревоги. Она явно не понимала, что происходит, а может, уже и забыла о его предупреждении вечером. — Ты упал что ли?

Марк лишь нетерпеливо отмахнулся, поднимаясь на ноги. Призрак все еще маячил у окна, но теперь он слышал даже его тихий голос: «Пойдем, пойдем».

Рита проследила за его взглядом, но, конечно же, ничего не увидела.

— Павел здесь? — наконец догадалась она.

Марк кивнул, принявшись натягивать на себя джинсы. На этот раз Рита забыла отвернуться, а у него не было времени иронизировать по этому поводу. Духи порой бывали слишком переменчивы в своих желаниях, а Павел его куда-то звал, и это могло быть важно. Тратить время на носки Марк не стал, надев кроссовки на босые ноги, схватил трость и поспешил к окну, поскольку Павел уже снова стоял на улице.

Рита, увидев, что он не шутит и действительно куда-то собирается, уже тоже обулась и схватила со стула свитер.

— Через окно? — ошарашенно спросила она.

— А у тебя есть ключи от двери?

Она только сейчас сообразила, что вечером они забыли взять у хозяйки ключи, так утомила их ее болтовня. Впрочем, кто же знал, что они понадобятся?

Марк ловко перемахнул через подоконник, и Рита только подивилась такой прыткости человека, который даже ходить без трости не может. Она вылезла на улицу следом за ним и зябко поежилась: ночью стало совсем холодно, поднялся пронизывающий ветер и гнал с запада темные неприятные тучи, обещающие очередной дождь. Далеко за лесом уже даже сверкали молнии, хотя раскатов грома еще не было слышно.

Марк остановился, оглядываясь по сторонам. Павел словно сквозь землю провалился. Он перевел взгляд на окно дома напротив, но и то оказалось пустым: неизвестная старуха тоже исчезла. Он не успел рассмотреть ее возраст, но рассудил, что это может быть только убитая Поликарповна. Опытные души, по разным причинам задержавшиеся или еще не успевшие покинуть этот мир, стараются не навещать места, где может быть свежеиспеченный призрак. Марк не знал причин этому, просто принял как данность.

— Куда дальше? — спросила Рита, подходя к нему.

— Без понятия, — пробормотал он, вглядываясь в темноту.

Наконец у самого перекрестка через три дома ему удалось разглядеть фигуру. Он скорее почувствовал ее, чем увидел. Павел покачивался на ветру, как молодое деревце, и пристально смотрел на него, безмолвно зовя за собой.

— Туда!

Марк, насколько позволяли силы, побежал к перекрестку, слыша только стук своей трости по земле и шум мелких камешков, вылетающих из-под кроссовок Риты. Он мельком оглянулся на нее, отмечая про себя, что там, где ему кажется, будто он бежит сломя голову, Рита лишь чуть ускорила шаг, но на бег не перешла. Похоже, завтра он будет сильно жалеть об этой прогулке. Как будто сегодня нога болела еще недостаточно.

По мере того, как они приближались к перекрестку, расстояние между ними и молчаливой фигурой не сокращалось: призрак продолжал куда-то вести их.

— Ты видишь его? — только один раз спросила Рита и, удовлетворившись коротким кивком, больше вопросов не задавала.

Призрак выражал явное нетерпение, то удаляясь, но снова возвращаясь на прежнее расстояние, но Марк при всем своем желании не мог двигаться быстрее. Каждый раз, когда он наступал на левую ногу, ему казалось, что кости сейчас не выдержат и пойдут трещинами по следам старых переломов.

Наконец призрак остановился. Когда Марк заметил, что расстояние между ними неожиданно сократилось, он тоже замер на месте.

— В чем дело? — непонимающе спросила Рита.

— Кажется, мы пришли.

Они стояли у края не то леса, не то сада. В ночной темноте даже десяток деревьев казался непроходимой чащей. Деревня осталась далеко позади, землю здесь освещала только луна, все чаще скрывавшаяся за надвигающимися тучами, поэтому сложно было точно определить, куда их привел Павел. Его самого Марк окончательно разглядел лишь сейчас, когда он очутился совсем рядом.

— Ну, куда дальше? — тихо спросил Марк. — Что ты хочешь?

От него не укрылось, как Рита рядом немного нервно огляделась. Похоже, она еще никак не могла привыкнуть к его общению с призраками, к тому, что они рядом с ней, даже если она их не видит. Марк понимал ее. Ему самому понадобилось немало времени, чтобы привыкнуть к их присутствию. Да что там, разве не из-за этого он несколько лет считал себя шизофреником?

Павел повернулся и медленно пошел вперед, даже став немного ниже ростом, как будто идти туда, куда он вел их, ему страшно не хотелось. Марк и Рита двинулись за ним, и уже через пару метров вдруг поняли, что место, куда привел их призрак, не лес. Среди деревьев начали попадаться накренившиеся деревянные кресты, а вскоре они вышли на небольшую поляну, где старых могил было уже гораздо больше, чем деревьев.

— Это кладбище? — испуганно спросила Рита, обхватывая себя руками. — Зачем он привел нас сюда?

Марк ничего не ответил. Он, в отличие от Риты, не испытывал страха, и даже холода почти не чувствовал. Все затмевала собой боль в ноге. Он приказал себе пожалеть ее позже, а сейчас медленно подошел к могиле, возле которой остановился Павел. Земля оказалась свежевскопанной, но уже прибитой дождем, как будто похороны состоялись несколько недель назад. Надпись на небольшой дощечке гласила, что здесь похоронен некий Филоненко Петр Степанович, родившийся в далеком 1933, а скончавшийся в середине июня этого года. То есть чуть больше месяца назад, незадолго до исчезновения Павла.

Марк медленно присел на корточки, разглядывая небольшой холмик, огражденный деревянной опалубкой, с парой букетов искусственных цветов. Похоже, покойник либо имел скверный характер, либо был одинок. Цветы были дешевыми, уже успевшими выцвести и поблекнуть.

— Земля свежая, — заметила Рита, и Марку показалось, что она чувствовала себя неуютно в ночной тишине кладбища, поэтому хотела разбавить ее хоть какими-то звуками.

Он вдруг подумал, что едва ли ей часто приходилось бывать по ночам на кладбище. Если вообще приходилось. Примерные девочки, живущие с любящими бабушками, не связываются с плохими компаниями и не посещают злачных мест. Возможно, потому и сидят в девках до тридцати, а потом выходят замуж за таких же примерных соседских мальчиков, имеющих никому не нужную ученую степень и зрение минус десять. Интересно, у Риты есть такой мальчик?

— Захоронение было чуть больше месяца назад, — сказал он, отвлекаясь от собственных непонятных мыслей. — Павел тогда еще был жив.

Марк поднял голову и посмотрел на безмолвный призрак. Тот стоял чуть дальше, хотя он не заметил, когда Павел успел переместиться, и снова тихонько покачивался на ветру. Выглядел он печальным и больше не пытался ничего сказать.

— Как думаешь, зачем он привел нас сюда? — повторила свой вопрос Рита, но и на этот раз Марк не знал, что ответить. Правда, знал, у кого спросить.

— Сейчас выясним.

Он положил обе ладони на свежую землю, почти сразу ощутив могильный холод и едва уловимый запах разложения, и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Призрак на его призыв явился быстро, как будто только и ждал удобного момента. Им оказался высокий, очень худой — Марк бы даже сказал «высохший» — мужчина в темном костюме несколько большего размера, чем было необходимо. Марка всегда удивляла эта привычка некоторых пожилых людей покупать себе костюм для похорон заранее. Лично ему, периодически общающемуся с призраками, было совершенно плевать, что на них надето, и точно так же плевать, что будет надето на нем после смерти. Откуда такое желание выглядеть прилично у тех, кто не может быть до конца уверенным в жизни по ту сторону?

Не дожидаясь никаких вопросов, призрак стремительно наклонился к Марку и с заметной злостью в голосе заговорил:

— Он здесь. Здесь! Забери его. Он мешает. Мешает мне. Забери!

Марк отшатнулся и был вынужден опереться рукой о землю, чтобы не упасть. Он узнал и этот голос, и эти слова. Призрак Филоненко был в кабинете, когда они проводили свой эксперимент с переходом границы.

— Кто? Кто здесь? — спросил Марк, стараясь не обращать внимания на холодок, пробегающий вдоль позвоночника. От мужчины веяло такой неприкрытой агрессией, что он уже не сомневался: родственники у него имелись, но это им было плевать на то, что на нем надето после смерти.

— Он! — мужчина злобно зашипел, оглянувшись. — Забери!

Марк тоже повернул голову в сторону, замечая Павла, который отошел еще дальше, к самой ограде кладбища. Он теперь не покачивался на ветру, а как будто дрожал от страха, и Марк был уверен, что он тоже боится.

— Забери! Забери его! Он мне мешает, — тем временем продолжал шипеть Филоненко. — Забери!

Марк отдернул руки от могилы, и призрак мгновенно исчез. Он взял лежащую рядом трость и медленно поднялся на ноги. Те тут же отозвались постреливающей болью, на этот раз обе. Вставать и садиться, не имея возможности вытянуть ногу, для него было особенно трудно. После двух активных дней он едва смог это сделать, но просить помощи у Риты не стал. Это казалось слишком унизительным.

— Кажется, я знаю, где наш Павлик, — сказал Марк, стараясь сильно не морщиться.

— И где же? — мрачно поинтересовалась Рита.

— Здесь, — Марк кивнул на могилу.

— В каком смысле?

— В прямом. Полагаю, его убили. Или он сам умер, но кто-то сильно хотел спрятать тело. А где лучше всего его прятать, как не на кладбище? Тем более тут есть новая могила, а значит, на свежевскопанный холм никто не обратит внимания. Покойничек из этой могилы имел скверный характер, едва ли кто-то стал бы его навещать и мог заметить что-то странное.

Рита бросила испуганный взгляд на могилу.

— Это все тебе духи рассказали?

— Духи редко рассказывают прямо, иногда нужно уметь расшифровывать их послания. Тело Павла спрятали здесь, но хозяину могилы это не слишком по душе, вот он и изводит несчастного парня. А тот, видимо, нашел меня, чтобы я помог вытащить его отсюда и похоронить нормально. Но всем этим мы займемся завтра, — Марк вздохнул, поднимая голову к темному небу, — а сейчас нам надо торопиться домой, дождь начинается.

Рита тоже посмотрела наверх, только сейчас замечая крупные редкие капли, падающие вниз и разбивающиеся о ее одежду. Свитер уже прилично намок, да и волосы влажными прядями свисали возле лица, прилипая к щекам. До этого ужас от происходящего притуплял все физические неудобства. Похоже, настырный ветер все же пригнал тучи, и скоро начнется настоящий ливень. Им на самом деле лучше успеть добраться до дома, чтобы завтра не проснуться с больным горлом.

Она обратила внимание, как сильно Марк опирается на трость, вспомнила, какое расстояние им придется пройти обратно.

— Может быть, мне сходить за машиной? — предложила она, хотя меньше всего ей хотелось куда-то идти одной ночью. Никогда раньше Рита не считала себя трусливой, но теперь отчего-то испугалась.

— Дойду, — отмахнулся Марк. — Медленно, но дойду.