Глава двадцать вторая

– Поздравляю, – улыбнулась герцогиня, обнаружив, что они с наставницей уже сидят вдвоем в ее гостиной. – Эгрис знает?

– Нет, – расстроенно буркнула та. – Он бы тогда мог и в хранилище меня не пустить. Ты еще мало знакома с темными магами, они ужасные собственники, особенно мужья.

– Возможно, – смущенно улыбнулась своим мыслям Леаттия. – Но, по-моему, жестоко утаивать от любимого мужчины такую новость.

– Да я еще сама сомневалась… слишком рано, чтобы сказать с уверенностью. А подать надежду и тут же разбить ее еще хуже.

– Значит, он хочет малыша?

– Мечтает, – порозовев, как девчонка, призналась Санди и лукаво хихикнула: – Самое заветное желание. Поэтому если меня вскоре запрут в башне и будут сдувать пылинки, вспомни, что я помогала тебе обрести свободу. Навещай хоть иногда.

– Я этого никогда не забуду, – серьезно кивнула Леа и вдруг призналась: – Ты мне стала лучшей подругой, почти сестрой. Поэтому обещаю никому не позволять тебя запирать. А вот чем бы сейчас заняться, как-то не могу придумать.

Вслух говорить о том, что мыслями она далеко, в рощах Гайртона, Леа не собиралась, у Санди там тоже любимый мужчина, и лучше не растравлять и без того не спящее воображение.

– Спасибо. Я тоже к тебе душой привязалась, но первая этого ни за что бы не смогла сказать, – со смущенным смешком ответила магиня, немного подумала и предложила: – Нужно сходить к фрейлинам, я их еще не видела с тех пор, как стала статс-дамой.

Леа только плечами пожала – раз Санди это так необходимо, значит, она пойдет. Однако сама никакого желания встречаться с этими интриганками не испытывала, хотя и признавала, что без них не обойтись. Надо же кем-то разбавить пугающую знатных гостей толпу темных магов?

– Знаешь, – шепнула Ирсана, когда они спустились на первый этаж, где для фрейлин были отведены рядом со столовой две большие смежные комнаты и умывальня, – я всегда не любила шпионов и их методы считала нечестными. Но сегодня мне очень хотелось бы подслушать беседу наших соседок. Я, конечно, знаю, что Эгри оставил тут самых надежных, но ведь была же среди них Жалойна. Оказывается, она носила сильный амулет против ментальной проверки… и где только добыла.

– При Кайоре несколько придворных господ занимались торговлей амулетами и зельями, – припомнила Леаттия. – Прямо во дворце можно было купить очень многое, встречались и довольно редкие вещицы. Возможно, их приносил Транис, я спрошу у дракона. А твоя идея мне нравится, с некоторых пор я начала ненавидеть людей, способных укусить исподтишка. Но как мы это сделаем?

– Отвод глаз, только помощнее обычного, – пояснила Санди и нарисовала в воздухе какую-то руну. – Готово. Идем.

Двери в комнаты, куда направлялись Леа с наставницей, оказались распахнуты, две служанки вывозили оттуда изящный серебряный столик на колесиках, на котором громоздилась грязная посуда и вазочки с подсохшими пирожными. Санди проскользнула мимо них первой, и герцогине ничего не оставалось, кроме как последовать ее примеру.

В первом помещении, обставленном как гостиная, никого не было, кроме горничной, торопливо протиравшей низкий стол. Рядом ждали своей очереди метелка и широкий мусорный совок, видимо, фрейлины недавно пили чай. Леа с магиней осторожно прошли мимо служанки, но она даже не подняла головы. В соседнюю комнату, где дамы могли поправить прическу и отдохнуть на удобных кушетках, вела широкая арка без дверей, скрытая плотными двойными занавесями. Заговорщицы проскользнули за первую портьеру и, услышав тихие голоса, осторожно выглянули в будуар.

Девушки откровенно скучали, но лишь одна из них держала в руках пяльцы и иглу. Еще две, уютно устроившись возле окна на кушетках, с головой ушли в чтение, остальные лениво переговаривались, и не было бы в этом разговоре ничего особого, если бы не скользила в голосах фрейлин откровенная безнадежность.

– Тут можно и пять лет просидеть, – отвечая на чей-то вопрос, с досадой буркнула одна из девиц, – и ничего не высидеть. Маменька так радовалась, что меня оставили, думала, наконец выдаст замуж. Как ей сказать, что выходить тут теперь не за кого?

– Я чувствую себя хуже нищенки с рыночной площади, – уныло вздохнула вторая. – Эти маги шарахаются от меня, как от прокаженной.

– Знатных господ вообще в замок не пускают, – подхватила третья, – и гостей заграничных не видно. Один принц прибыл, и тот сразу пропал.

– А мне нравится, – на миг оторвалась от книги бледненькая девушка с проступающими даже сквозь толстый слой пудры веснушками. – Тихо стало и спокойно. А то не знали, куда прятаться.

– Некоторые не прятались, – с едва уловимым ехидством фыркнула поглощенная вышивкой фрейлина, – вот им теперь и скучно.

– Перестаньте кусаться, – беззлобно прикрикнула брюнетка, явно имевшая в бабушках или дедушках выходца из Харказа. – Как не надоело! Лучше подправьте прически, скоро обед, может, гости прибудут.

– Зря надеешься, – зло огрызнулась первая, но договорить не успела.

Ирсане надоело слушать их свару, и она, сбросив морок, решительно раздвинула занавес:

– Добрый день, девушки! Ее светлость ждет вас в гостиной!

Подхватила Леаттию под руку и, хитро подмигнув, повела ее в сторону самого удобного кресла. А когда заинтригованная хранительница устроилась, магиня направилась к столу и села так, чтобы видеть всю комнату.

Фрейлины вылетели из будуара стремительно, как вспугнутые птички, встали толпой у дверей, втихомолку оправляя оборки и кружева.

– Меня вы все уже знаете, – испытующе рассматривая свое маленькое войско, заявила Санди. – Я – магиня Ирсана Тагорно, жена главы темной гильдии и отныне статс-дама ее светлости Леаттии Брафорт. Ваши имена назовете потом, когда поговорим. Ее светлость разрешает вам сесть, разговор будет серьезный.

Девушки расселись быстро, как гвардейцы, и все как одна скромно опустили взоры, словно находились на смотринах.

– Я услышала, о чем вы говорили, – невозмутимо призналась новая статс-дама, – и согласна с вашими опасениями. Знатных и богатых женихов тут поубавилось. Но я точно знаю и другое. Что бы там ни советовали вам маменьки, папеньки и свахи, все это чистой воды ложь. Чужое богатство и титул еще никому не принесли счастья, кроме очень редких случаев, но о них поговорим позже. Все богатые и далеко не молодые мужчины, о которых вы мечтаете, давно знают цену и своим деньгам, и знатности рода. И если и выберут в жены кого-то из вас, то вовсе не затем, чтобы делиться своим добром, а ради желания иметь послушную игрушку. И каждый полученный от мужа золотой будет оплачен вашими разбитыми мечтами и зачастую горькими слезами.

– Мы это понимаем, ваша милость, – подняла голову девушка с веснушками, – но другого выхода не видим. Домой вернуться тоже нельзя, будут упрекать все, от бабушек до сестер. Про отца я не говорю, он обещал, если я не найду тут жениха, выдать за своего друга. Тот недавно овдовел.

– Абсолютно ничего вы не понимаете, – с презрительной жалостью усмехнулась Санди, – иначе не сидели бы тут, как мокрые курицы. Вы не поняли даже самого главного – насколько вам повезло! Так ярко удача не улыбалась ни вашим маменькам, ни тетушкам, ни бабушкам! Вы оказались в этом дворце во время великих перемен, когда рухнула власть самозванцев и вернулась на трон истинная правительница! Но даже не заметили, что из замка исчезли насильники и развратники, подлецы и извращенцы, и вам больше не надо ломать голову, как спокойно дойти от спальни до столовой. Да и в самой спальне можно спать спокойно, не боясь, что посреди ночи заявится толпа желающих развлечений господ, среди которых вы так наивно пытались найти жениха. Совершенно безуспешно, я знаю точно, что за последние годы замуж вышли лишь несколько фрейлин, и то только потому, что отцы давали за ними приличное приданое. Вот вы смотрите сейчас на меня так, словно я нарушила все пункты этикета и сказала невероятную пошлость, а это всего лишь правда, от которой вы прячетесь под тремя слоями пудры. Вот тебе не хочется за вдовца, и я это понимаю, хотя он вполне может оказаться порядочным человеком, просто недостаточно молод. Зато ни один из молодых дружков Кайора никогда не смотрел на вас как на девушек, достойных стать женами. Зачем им было жениться, если все можно получить просто так? Да еще и поиздеваться, ведь возле него только такие и крутились. Но об этом вы старались даже не думать, не то что говорить. Тешили себя бессмысленными мечтами. И сейчас сидите и плачетесь, не желая представить, как через много лет ваши дети и внуки спросят: «Бабушка, ты ведь была во дворце в самый разгар знаменательных событий? Расскажи, что видела, чем занималась?» И что вы ответите? «Ничего не видела, ела пирожные».

– А мы и так ничего не видим, – хмыкнула брюнетка.

– Потому что не хотите, – отрезала магиня. – Все вокруг изменилось, а вы, как заведенные куклы, продолжаете жить по-прежнему, ходите в неудобных платьях с огромными декольте, украшаете прически детскими бантиками и цветочками. Толпа скучных ходячих манекенов, иначе не скажешь. А какие вы на самом деле за этими одинаковыми бантиками и оборками да под толстым слоем пудры, даже разглядеть невозможно. Но вы этого понимать не хотите, каждый день упорно тратите несколько часов своей неповторимой молодости на переодевания и не замечаете страшной истины. Громоздкая вычурная одежда, вместо того чтобы служить вам, превратилась в вашего хозяина и повелителя. Вы ведь даже не поинтересовались, почему из полусотни недавно сновавших по дворцу красавиц фрейлинами оставили именно вас? А я знаю. Мы проверяли всех на честность, доброту, скромность и порядочность. И раз вы сидите здесь – значит, вы самые лучшие, этим нужно гордиться и пользоваться редким шансом. Искать не самых выгодных мужей, а настоящую любовь, вот тогда вы станете живыми людьми. Но сначала придется оставить в прошлом старые привычки и условности, выбросить неудобные туфли и корсеты, смыть пудру и мушек.

– А что мы тогда наденем? И куда денем наряды? Мы заплатили за них большие деньги… – настороженно смотрели на Леаттию девушки, но она и сама задумалась над словами наставницы.

– Вернуть потраченное я вам помогу, – уверенно объявила Санди. – Соберите все ненужное в этой комнате, оставьте только домашние платья. А новое закажете особой портнихе, она прибудет сюда сегодня же. Но не забывайте главного – вы должны оттенять правительницу, а не выделяться нелепыми и слишком откровенными нарядами. И последний секрет, который ее светлость позволила мне открыть. Те из вас, кто сумеют стать герцогине преданными помощницами и найдут себе полезное для страны дело, получат достойное приданое.

Некоторое время они молча размышляли, потом взор снова подняла фрейлина с конопушками.

– Все это справедливо, – горько признала она, – но мы ничего не умеем. И если сотрем пудру, то станет видно все изъяны. У меня веснушки, у Мальен – смуглая кожа…

– Если человек захочет, – не согласилась магиня, – он может многому научиться. А дело для девичьих рук и добрых сердец всегда найдется. Помогать в замке Гардез ее милости Миралине, взявшей на себя заботу о бездомных детях, учить служанок грамоте, помогать с документами магам из ведомства главного прокурора. Да просто украшать дворец улыбками, смехом, жизнерадостностью, различными небольшими развлечениями. Неужели вы все вместе ничего не сумеете выдумать? Но в крайнем случае я всегда подскажу. И можете не сомневаться, тогда вас заметят даже самые занятые маги. В темной гильдии у многих жены не имеют способностей, и никого это не смущает. Да и гости еще будут, никуда не денутся. К их приезду вы должны стать совершенно другими. Не несчастными сиротками, которые рады любому знаку внимания от любого мало-мальски подходящего мужчины, а уверенными в себе фрейлинами правительницы, которая сумела избавиться от нелюбимого жениха и вернуть своему имени былое величие.

– А, – резко махнув рукой, с дивана вскочила рыжеволосая девушка, – раз вы нам всю правду… то и мы можем? Ее светлость раньше несчастной ничуть не выглядела, наоборот, герцогу в рот глядела. А потом привела вас, и нам понятно, кто теперь будет править герцогством. Темные маги.

– Девеза, молчи! – в отчаянии закричала Мальен, но рыжая уже неслась к двери.

– Стоять! – догнал ее приказ Ирсаны, и смутьянка замерла на месте. – Вернись на место.

– Не нужно. Ирсана, сними, пожалуйста, с нее подчинение. – Хранительница поднялась с места и сама направилась к фрейлине: – Девеза, взгляни мне в глаза и запомни – я уважаю людей, которые не боятся сказать правду, если в ней уверены. А ты была уверена, и скажу тебе честно – я и сама недавно так думала. Но не знала, что браслет, который надел мне Кайор в пятнадцать лет, управлял мной точно так же, как сейчас тобой – магия Ирсаны. И когда наваждение спало, я почувствовала себя обманутой и обворованной, пять лучших лет жизни посвящены жестокому негодяю. Больше всего хотелось сбежать подальше и никогда сюда не возвращаться. Но мне рассказали про десятки изуродованных герцогом девушек, погибших в самом расцвете молодости от забав Кайора и его дружков, и про тех несчастных, которые теперь передвигаются только на носилках… и я вернулась. Чтобы он больше никого не смог изувечить. А теперь все, кому не нравятся мои друзья и правила, могут идти куда хотят, вам выдадут жалованье за две луны. Но если кто-то захочет остаться, поменять свои привычки и выполнять указания Ирсаны, я обещаю помочь во всех ваших бедах. И, разумеется, никогда ни словом, ни делом не упрекну за смелость и откровенность. Потому что убеждена: это не недостаток, а достоинство. Ну и, конечно, у вас есть время на выбор. Скажете свое решение после обеда, а сейчас я вас оставляю.

Ирсана за ней не пошла, лишь проводила подругу сочувствующим взглядом. У каждого бывают в жизни моменты, когда хочется побыть в одиночестве. Оглядела притихших фрейлин, вернувшуюся на место рыжую смутьянку и тихонько вздохнула. Разве они виноваты, что с детства слышали только рассуждения о том, что девушка должна выгодно выйти замуж? И не важно, каким будет сам муж, как он станет относиться к юной жене, каких жертв потребует за свои деньги. Лишь бы был богат, а лучше еще и знатен. И приходится бедняжкам потом собирать обиды, боль и унижения в свою жизненную копилку, куда невозможно положить ни драгоценности, ни роскошный дом, только воспоминания и чувства.

– Ваша милость, – осмелела наконец Мальен, – мы не поняли… как сшито платье, которое носит ее светлость?

– Почти по-харказски. Вместо нижних юбок – женские шаровары, только штанины очень широкие и свободные книзу. А сверху платье из того же материала, но на ладонь короче обычного. В таком наряде удобно садиться в карету и на лошадь, подниматься и спускаться по лестницам, сидеть в кресле и на садовой скамейке, кататься на качелях и стоять на балконе или башне, никакой порыв ветра не поднимет все юбки, выставив напоказ панталоны и чулки. Кстати, чулки с таким нарядом тоже не нужны, летом это очень облегчает жизнь.

– А почему вы такое не носите? – недоверчиво прищурилась Девеза.

– Просто мои платья еще не готовы, – открыто улыбнулась Санди. – Но можете быть спокойны, уже к ужину я буду ходить в таком же костюме. Разумеется, мое платье не такое строгое, я люблю шелка светло-зеленых и песочных оттенков с потайным рисунком. И вы выберете каждая свое… если, конечно, решите здесь остаться.

Развернулась и покинула гостиную, не желая мешать девушкам обсуждать неожиданный поворот в их судьбе. Пусть поговорят, поспорят и даже поссорятся. Без этого им трудновато будет понять, чего они хотят на самом деле. И чего готовы лишиться ради собственного счастья.

Поговорить с фрейлинами после обеда Леаттии не удалось. Во дворец пожаловали незваные гости сразу из трех соседних стран. И лишь на полчаса их опередила толпа горожан, притащивших на руках мрачного безногого мужчину средних лет.

«Рорн, – мысленно позвала хранительница, получив послание от дежурного мага, – как мне быть?»

«Прикажи провести их в приемный зал, – откуда-то издалека посоветовал дракон. – И не волнуйся. Я приду минут через десять».

Она послушно кивнула, забыв, что увидеть этот жест он не сможет, и отправила горничную за Ирсаной. И с сожалением отодвинула сшитые в книгу донесения жрецов трехсотлетней давности, оказавшиеся очень увлекательным чтивом.

Горожане входили в зал опасливо, настороженно оглядывая натертый до блеска паркет, строгие витражи в окнах, величественные скульптуры в нишах и позолоченную резьбу древних дубовых панелей.

Но свою живую ношу не отпускали, так и держали вчетвером, пока Леаттия не предложила усадить мужчину, чье имя она уже угадала, в услужливо подкатившее кресло.

– Благодарю, – хрипловато усмехнулся ростовщик, так же пристально рассматривая герцогиню, как и она его, и с вызовом осведомился: – Надеюсь, ваша светлость согласится со мной, что безногий калека не может управлять вашей столицей?

– На днях я видела мужчину, у которого все было на месте – и ноги, и руки… – задумчиво сообщила хранительница, – зато не осталось ни совести, ни чести. И теперь твердо уверена, что именно они – самые важные качества в градоначальниках, а все остальное можно решить.

– Интересно, как? – прищурился он.

– Сейчас магистры заняты важными делами, – мягко улыбнулась Леа, – но скоро вернутся и, несомненно, найдут способ вернуть вам здоровье… если вы и есть Горен Корзо.

– Извините, ваша светлость, – без малейшего почтения хмыкнул калека, – не представился. Горен Корзо, ростовщик.

– Леаттия Брафорт, герцогиня, – пошутила Леа, и горожане, расслабившись, заулыбались. – Я вас очень хорошо понимаю. Должность градоначальника – хлопотная, зачастую неблагодарная, и всякие происшествия происходят чаще в праздничные дни, чем в будни. У самой на плечах такая ноша.

– Вашей светлости проще, выйдете замуж – сгрузите все на мужа, – явно не собирался сдаваться ростовщик.

– Вам тоже дадим мага в помощники, – старательно не замечая его вызывающего тона, примирительно пообещала Леаттия. – И все остальное, что потребуется. Вы же прекрасно понимаете, почему эти люди принесли сюда именно вас? Им хочется помощи и справедливости, надоели глупые налоги и взяточники.

– Градоначальник не имеет права отменять налоги или добавлять новые, – хмуро просветил ее Горен.

– Я знаю. В герцогстве этим вопросом теперь заняты главный казначей и его помощники. Но, как мне известно, в каждом государстве свои тонкости в этом деле, и они будут благодарны любой подсказке и помощи.

– Извините, ваша светлость, я опоздал, – голосом дракона рыкнул появившийся в зале Эгрис, и молча сидевшая рядом с правительницей Ирсана разочарованно вздохнула.

– Не страшно, ваша милость, – поспешила ответить Леа. – Я знаю, что у вас очень важные дела. Приказать подать вам стул или создадите?

– Прошу простить, ваша светлость, но сидеть мне некогда, – буркнул лжеглава темных, направляясь прямиком к Горену. – Меня ждут в одном интересном месте.

Ростовщик вдруг взмыл в воздух, беспомощно замахал руками и попытался возмутиться, но тут же смолк, обнаружив, что уже не висит, а лежит. Он попытался привстать, но странное ложе держало его короткое тело цепко, как куст репейника – клок шерсти. Горен обреченно вздохнул, сдаваясь неведомой силе, и уснул.

Ошеломленные горожане рассматривали обитую мягким белым мехом диковинную коляску, смутно похожую на детскую люльку, в которой лежал их защитник, и постепенно падали духом.

– Не волнуйтесь! – властно рыкнул дракон. – Ничего плохого с ним не случится. Сейчас я отвезу его в свою башню и начну ритуал восстановления. Сами понимаете, действо это не простое и не быстрое. Даже перышко лука за день не вырастишь, а ноги – не трава. Кости должны затвердеть, мышцы – налиться, кожа – огрубеть. И за всем этим нужно бдительно следить, без ухода и пригляда даже лук не растет. Поэтому идите сейчас по домам, а завтра пришлете трех человек его проведать. Долго спать ему нельзя, нужно часто кушать, мясо должно из чего-то нарасти.

– Спасибо, – поклонился старший из горожан стремительно уходящему магу, за которым, как собачонка, сама катилась тележка. Перевел взгляд на герцогиню и поклонился еще ниже. – Благодарим, ваша светлость, теперь я ваш должник. Даже если ноги у него не появятся… все равно. За то, что не отмахнулись, посочувствовали горю.

– Это вам спасибо, – смущенно улыбнулась Леаттия, – за доброту и сострадание. А ноги у него вырастут, не сомневайтесь. Может, первое время ходить трудновато будет, но он человек упорный, справится.

– Да и мы поможем, – кланяясь, уходили горожане, но у выхода замешкались, оглянулись. – А еды мы ему принесем, пусть мясо нарастает.

Едва двери за ними закрылись, в зале появился дракон. На этот раз в своем собственном виде, серьезный и даже как будто расстроенный.

– Леа, – заявил, садясь напротив хранительницы и привычно создавая стол с едой, – слушай внимательно.

Но прежде чем заговорить, поспешно сжевал несколько кусков мяса, заедая его желтым, полупрозрачным, как янтарь, сыром и маслянисто блестевшей рыбной икрой. Леаттия с магиней, наблюдая за его торопливой трапезой, огорченно вздыхали: видимо, снова дракону пришлось мотаться куда-то порталами.

– Не сопите вы так, – буркнул он, в три глотка выпив большой кубок густого темно-бордового сока, пахнущего незнакомыми фруктами. – Начинаю чувствовать себя обиженной сироткой. Я ни с кем не воевал, лишь немножко облегчил задачку вашим магам, обвел Гайртон и соседние городки защитной сетью. Не очень мощной, зато чуткой к черной магии и всяким ловушкам. Если черный туда сунется, я сразу получу сигнал. Сейчас пойду закончу… но сказать хотел не об этом. В город прибыли гости из Дагора, Гестона и Харказа. Я не могу сейчас помочь тебе в переговорах, поэтому советую всех принять, разместить подальше друг от друга и назначить аудиенцию на завтра. Ты не обязана бежать навстречу каждому, кто пожелает заявиться во дворец. В крайнем случае, если будут настаивать, пригласи на ужин.

Рорн проворно проглотил последние куски и исчез, подтверждая этой стремительностью опасения Леаттии и ее наставницы насчет серьезности его задач.