Глава 6
Лекция – это не только ценные знания, но и три-четыре седых волоса у преподавателя

И мы бодро прошлись по ста сорока незанятым: лекционным, лабораториям, аудиториям для практики и хранения «таинственных манускриптов». Так назывались здесь студенческие курсовые, контрольные работы и рефераты. С пояснением: «Никто и никогда не понимает того, что начертано в этих загадочных бумагах. Вроде бы и написано на общем языке. Слова знакомые, а смысла никакого. Никакого смысла для непосвященного. Для посвященного смысл ясен как божий день! Студента-автора либо отчислить, либо учить всему с самого начала!»

Что ж… Креативно, а главное – по делу. Работы хранились в бронзовых сейфах, расставленных, как кирпичная кладка по стенам. В центре одного из таких помещений на высоченной рогатине для одежды висел огромный ботинок леплера. Я узнавала их по цветным кнопкам таких бешеных оттенков, какие ни на одной картине не встретишь. Что реалиста, что абстракциониста. На шнурках ботинка висела записка, размером с большой акварельный лист:

К концу нашей потрясающей экскурсии в коридорах стало шумно и людно. Табун студентов несся навстречу, сметая все на своем пути, включая уборщиц, ведра и швабры. Но леплерки оказались не лыком шиты. Таких снайперских ударов швабрами я даже в американских комедиях не видела.

Вскоре самые неудачливые ребята вполне могли заменить черепа-светильники на потолке первого этажа. Светить фингалами без всяких там лампочек. Заодно Академии электричество экономить.

И это не считая фирменных приемов – я так понимаю, гордости уборщиц. Хрясть тряпкой под ноги – и летит себе студент, сбивая с ног неловких товарищей и создавая эффект «кучи-малы» – так называла это безумие Шейлана.

Скандрина помогала мне справиться с восторгом от дивного зрелища и музыкальных воплей. Учила «лавировать в бурном море буйных и неадекватных учащихся». Нам удавалось абсолютно все. Мы с легкостью уходили от свистящих швабр – уборщицы порой гнались за студентами. Лихо уворачиваясь, избегали столкновения с могучими ребятами и крепкими девушками. У нас даже получилось в кратчайшие сроки – за какие-нибудь десять минут – добраться от одной аудитории до другой. Хотя их разделяли страшные препятствия: пять метров пола, три студенческие группы и уборщица со шваброй наголо в придачу.

В аудиторию меня занесли учащиеся. Шейлана, к несчастью, слегка зазевалась. Залюбовалась тем, как один из ребят убегал от уборщицы, прыгая по перилам, и ловко подскакивал всякий раз, когда леплерка пыталась сбить его шваброй. Я симпатизировала исключительно уборщице. Она вполне справедливо мстила за поруганную одежду и двойную работу. Студент пытался отодвинуть ведро и опрокинул его прямо на леплерку. Окатил девушку с головы до ног и вывалил мусорный пакет в лужу. Метнулся к лестнице и даже не извинился. Пытался сбежать с места происшествия, скрыться от карающей швабры леплерки. Уборщица, конечно же, не растерялась – саданула своим оружием наотмашь, прямо по ногам доморощенного акробата. Парень слегка покачался и рухнул, сделав красивый кульбит в воздухе, да так и остался сидеть на лестнице, ошарашенно дергаясь и бормоча ругательства. Леплерка подскочила, надела гипсовый черепок на голову обидчика – он лежал в аудитории, для демонстрации учащимся, – и приклеила лейкопластырем, как диковинную шляпку с лентами.

Шейлана выпустила меня из виду, приблизилась к лестнице, чтобы наблюдать дивное зрелище прямо из партера. И в эту минуту учащиеся заметили, что пара должна вот-вот начаться. Рванули в аудиторию и внесли меня тоже.

Должна признаться как на духу – купание в бушующем штормовом море рядом не стояло с новым приключением. Меня мотало, болтало и переворачивало, разве что не накрыло девятым валом. Накрыло девятым валом моего возмущения студентов из группы «ДУБ-2». Я набрала в грудь побольше воздуха и гаркнула так, что люстры зазвенели:

– О-отставить нести преподавателя в аудиторию! Немедленно водрузить меня на ноги!

Почему-то казалось – такое обращение местные лоботрясы поймут и оценят. И я не ошиблась – проникся каждый. Толпа мгновенно схлынула за парты, оставив мне острый приступ недоумения – полетом и скоростью здешних громил.

Я решила не упускать удобного случая. Прошлась вдоль рядов, пока ребята устраивались, и добавила обманчиво-ласковым тоном:

– Кто еще не понял – я женщина-физик. Та самая, с редким даром иссушения-исцеления. Зовут меня Гульнара Сергеевна Каштанова. Исцелять я сегодня как-то не настроена – наверное, встала не с той ноги, когда вы опустили меня на пол. Зато иссушать очень даже готова. Буквально горю желанием попробовать. Как говорят знаменитые Мастгури – экспериментировать нужно на студентах и пленниках. Во-первых, это развлекает преподов, надолго заряжает их позитивом. Во-вторых, преподавателей мало, нас надо беречь. Как редкий вид, почти краснокнижный. Или чернокнижный, раз уж здесь одни маги. Кто еще захочет тут с вами возиться? А вот учащихся на-мно-о-го больше! Одним больше, одним меньше – никто не заметит… Да и организмы у вас покрепче. У нас после долгого общения со студентами и нервы не те, и здоровье подорвано. Не тот будет эффект от эксперимента.

По аудитории поплыла потрясенная тишина. Ага. Слышали. Знают. Предупреждены. Спасибо, Димар. Так даже легче… По рядам прошлись еле слышные шепотки.

Обрывочные фразы меня порадовали.

«Димар за физичку всю душу вытрясет…» – «Да не душу, а в ду́ше… Но вытрясет знатно». – «Димар обещал ускорить мозговые процессы раз в сто легким ударом тока. Говорил, в мозгу электрические импульсы, и в его приборе ток… Вместе они дадут необычайный эффект. Бодрящий вплоть до слез радости от того, что Димар не применил свою знаменитую установку. Ту, самую, убийственную, для бурбуляции…» – «Физичка иссушила бровь самому Димару. Не только уцелела, сохранила части тела, но даже и выжила без энергии жизни…» – «Да не-ет… Она выжила Димара из ванной… Даже не поддалась его обаянию. Не женщина, а этот, как его, – диэлектрик! Не поддается току любви совершенно…»

Я позволила себе немного насладиться слухами, что позли по аудитории и, видимо, Академии, и зыркнула так, что ребята притихли.

Пока очередные децибелы учащихся не начали заново наполнять лекционную, я воззрилась на них с загадочным прищуром. Будто примеривалась, решала, прикидывала – что бы такое иссушить для разгона… Без последующего исцеления, конечно же. Группа притихла – окончательно и бесповоротно. Казалось, на рядах рассажены статуи, причем с очень вытянутыми, испуганными лицами и глазами размером с блюдце.

Я понимала, что это ненадолго. Варвары привыкали к любой опасности так быстро, что и глазом моргнуть не успеешь, и принимались буянить с удвоенной силой. Поэтому я поторопилась устроить ребятам свой фирменный преподский прессинг, проверенный годами на многих потоках. Научный, безжалостный, зато эффективный. Пора проехаться мощным бульдозером законов и формул по мозгам учащихся. Напрочь отвлечь их от забав и проказ. Еще ни одному потоку не удавалось перешептываться, хулиганить, обмениваться записками, отвечая на мои каверзные вопросы. Энергия, что бурлила и кипела в учащихся, немедленно уходила на подпитку мозгов.

– Мне нужен староста, списки группы и рассказ о пройденном вами материале. Вы уже закончили механику? Кинематику? Статику? Динамику? Начали электрические поля, контуры и заряды? Что такое кулон? Вольт и фарад?

Теперь студенты походили на сов – так расширились их глаза и вращались их головы.

– Где староста? – потребовала я ответа.

Верзила-скандр, чуть повыше Димара, нехотя поднялся за первой партой. Рыжие волосы его заметно вздыбились, хотя были собраны в тугую косу. Серо-голубой взгляд впился в меня с непередаваемым литераторами выражением. Так взирали любимые двоечники, пытаясь в очередной раз сдать экзамен и заслышав один из вопросов.

– Как ваше имя? – потребовала я громко. Надо же задать тот единственный вопрос, на который студенты отвечали без промедления. И на моей памяти ни разу не ошиблись.

– Ильземар Ласкорти, – отчеканил парень.

– Списки составили? – спросила я для начала.

Верзила прокашлялся и пробасил:

– Списки составлены, принесу в конце лекции.

– Напомните, какие темы вы уже проходили.

– Механику продинамили… То есть динамику для механиков… В общем, вы поняли, Гульнара Сергеевна…

Я коротко кивнула. Что ж тут непонятного? Динамить механику студенты умели. Я к этому привыкла за годы преподавания. Никакой магнетизм физических законов не притягивал двоечников к свету знаний. Даже оптика, где мы этот свет изучали.

– А вот по поводу контуров кулонов, с электрическими зарядами и магнитными полями… Обычно мы не носим такие украшения. Больно уж женственно и… эм… непонятно… Только в особых случаях, в медкорпусе, когда Шейлана берется исцелять – от прогулов и плохой успеваемости. Уж она умеет заряжать что ни попадя – желанием учиться и заодно электричеством. Вообще у наших знаменитых Мастгури одно без другого как-то не получается.

Я подала знак студенту садиться… М-да… Придется учить всему заново. Шесть разделов физики за полтора семестра! Надеюсь, мозги у варваров крепче стали… Либо стали крепче, либо металлические. В любом случае нам всем придется несладко.

Что ж? Где наша не пропадала, Гульнара?

Я еще раз обвела взглядом группу. Ребята смаргивали – в ожидании грядущего кошмара. Скандры, скандры и снова скандры. Пара мрагулов на верхних рядах, два истла – в углу, на самой галерке. Ни одного сальфа, леплера и таллина.

Ладно, я люблю сложные задачи. Даже физические, но с ними повременим…

Я начала осторожно, исподволь, постоянно приводя варварские примеры. Сама поражаюсь – как их придумала, да еще в таком огромном количестве.

Напомнила про то, что вообще-то механика – наука о движении и равновесии тел. Душевное равновесие в список не входит, обычно оно применимо к механике, когда студенты начинают сдавать экзамены.

Уточнила, что есть три вида равновесия. Устойчивое – бросаем пленника в яму, и он невозмутимо карабкается по стенам. Скатывается назад и снова карабкается. Неустойчивое. Ставим крипса на гору, толкаем и… смотрим на лепешку у основания. Увы, не устоял, бедолага. Ибо равновесие было неустойчивым. Наконец, безразличное. Кладем студента на пол и бревнышком катим от стенки к стенке. И вот куда ты парня ни кати – он постоянно находится в равновесии.

Кто-то хохотнул: «Я бы даже заснул. И правда, душевное равновесие полное. А заодно и физическое тоже».

Смекалистость ребят меня вдохновила. Я ожидала истинных варваров, вроде соседки по общежитию – Сласи. Которая даже слово «корова» мучительно долго не могла припомнить. Но здешние студенты приятно удивили.

Когда мы дошли до законов Ньютона, скандры вовсю помогали с лекцией. Даже припоминали пройденные темы.

О том, что, если войско захватчиков напало на вашу спокойную державу и попыталось завоевать весь мир, ответный удар получится не хуже. Ибо сила действия равна силе противодействия и даже направлена в обратную сторону. Значит, ваша армия придет к мерзавцам, разрушит их города и захватит там пленных.

– Скажите, пожалуйста, Гульнара Сергеевна. А если я гаркнул на сальфа в коридоре. Он отступил, вжался в стену и замер. Это потому, что система инерциальная?

Признаться, даже я удивилась вопросу. Группа оглянулась на черноволосого скандра. Высокого, жилистого, с голубыми глазами, яркими, как бирюза.

– Почему инерциальная? – уточнила я осторожно. Мало ли что выкинула варварская фантазия – слово «породила» тут не очень подходит. А бедной «физичке» потом отдувайся. Еще заподозрят в непрофессионализме, плохом знании собственного, любимого предмета. Надо вначале досконально выяснить – где связь между законом Ньютона и сальфом, радостно доведенным скандром до полного шока, в лучших традициях Академии Мастгури.

– Ну как же? Система, то есть сальф, относительно меня совершенно не движется. При этом силой я на него не воздействовал. Только наорал, даже пальцем не коснулся… Все, как в первом законе Ньютона. В инерциальной системе то есть… Без воздействия система неподвижна.

М-да… Вот это воображение у некоторых! С другой стороны, хорошо уже то, что ребята задумываются в нужном направлении. Даже запугивают с помощью законов физики. Ладно, разберемся, где наша не пропадала!

– Это у вас скорее всего другое.

Я неторопливо прошлась перед группой. Ребята и девушки уставились так, как ученые с мировым именем на докладчика, что повествует о новом портале, который внезапно создали русские и теперь грозятся прыгать в пространстве, красть у других стран все что ни попадя. Особенно евро из банков и доллары. Исключительно в нумизматических целях.

– Вы создали непобедимую стоячую волну. Вот сальф и стоял, как положено в этом случае. Звук отразился от стены рикошетом и врезался в ваше мощное тело. От него снова в стену, ну и так далее. Две звуковые волны встретились, и образовалась огромная стоячая волна. Дальше вас ведь никто не пройдет? Даже звук? Зачем ему делать такие исключения?

Парень не сразу понял метафору, даже слегка задумался, нахмурился, а затем расхохотался вместе с соседями. И через минуту вся аудитория взорвалась настоящим варварским смехом – взрыв возле уха рядом не стоял. Я дала ребятам немного выпустить пар – все-таки их вынудили изучать физику. Невиданная нагрузка на варварскую психику! Не говоря уже о неподготовленном мозге воителя!

Несколько минут я прочищала уши и трясла головой, избавляясь от легкой контузии, а затем резко выбросила вперед руку. Студенты затихли в одно мгновение, как по мановению волшебной палочки. Только что был звук – и вот уже нет. Книги про Гарри Поттера рядом не стояли.

Не сразу мне удалось догадаться о причине столь нетипичного для местных послушания. Мои физические данные не обещали таких же последствий для тел учащихся, какие посулил им Димар Мастгури. Я даже сальфа из равновесия не выведу! Из настоящего равновесия, физического. Могу хоть часами толкать парня – боюсь, он даже не покачнется, не шелохнется. Но когда один из истлов с галерки шепнул: «Еще ничего не иссушила?» – и оглядел себя с головы до ног, стало ясно – ребята побаивались магии. Той самой, которая во мне пробудилась.

Отлично! Надо воспользоваться случаем. Не мешкать и срочно продолжать лекцию. Все ради пользы учебного процесса! Мы, преподы, такие – хлебом не корми, дай только объяснить законы физики. Наверное, поэтому зарплаты русского препода на хлеб хватает далеко не всегда…

С релятивистской механикой и скоростью света мы разобрались довольно-таки быстро. Ребята уяснили самое главное. Время тянется бесконечно долго, если кто-то носится со скоростью света, а ты стоишь и ждешь в нетерпении, пока бегун устанет и остановится. Надо же врезать обидчику как следует! Все потому, что время удлиняется для наблюдателя в твоей системе отсчета.

– Я понял! – воскликнул один из скандров – с носом-картошкой и шрамом на лбу. – Леплеры когда-то были как скандры. Но потом их начали быстро гонять. Ну любит наш брат удаль потешить, опять же тренировочку себе устроить. Вот поэтому леплеры и стали «пеньками». Укоротились от бешеной скорости.

Не то чтобы версия походила на правду, но я нервно прыснула, и остальные тоже…

Лекция прошла бы на высоком уровне. Если бы не последние десять минут. Я уже думала – все, пронесло. В «ДУБ-2» учатся совсем не дубы. А какая у них яркая, необычная фантазия! Всем нашим писателям на зависть и удивление. Но тут случился первый катаклизм. Наверное, подспудно я понимала – у варваров без такого ни часу не обходится. Но все-таки тешила себя иллюзией, что первая лекция обойдется без эксцессов.

Один из студентов усиленно расписывал шариковую ручку о тетрадь и парту. Я предпочитала пока не заморачиваться тем, как учащиеся самозабвенно и методично портили несчастное вузовское имущество. Все-таки – проблема не моя, Айливерта. Он наверняка понимает, что парты, а также скамейки и даже стены Академии будут расходоваться быстро и бессмысленно. Почти как бумага в офисном принтере.

Но ручка решила немного поразвлечься – видимо, наскучили законы физики. Она с треском и хрустом сломалась пополам. И одна из частей понеслась по аудитории. До скорости света, конечно, недотянула. Но доску пробила и срикошетила. Студенты синхронно пригнулись за партами. Кто-то даже распластался на них – на всякий пожарный. Ручка просвистела над моей головой, сделала выемку в противоположной стене и… остановилась у моей переносицы, благодаря мощной руке… Димара Мастгури. Эта рука застыла в миллиметре от лица с летучим письменным прибором между пальцами.

Кажется, я даже испугаться не успела. Так только, ноги слегка задрожали и руки нервно сжались в кулаки. Холодный пот выступил на спине и затылке, в желудке образовался ледяной комок. Я быстро и суматошно принялась смаргивать, не в силах выразить нахлынувшие эмоции.

Студенты окончательно затихли за партами, глядя на Димара ну просто как на бога. Причем не какого-нибудь Аполлона, Диониса, а как на Зевса-громовержца или Великого Одина.

– А я собирался проводить тебя на кафедру. Мало ли, запутаешься в наших лабиринтах. Там уже и праздник приготовлен для новенькой. Будем отмечать пополнение среди преподов! Нашим архаровцам я лично тебя представлю. Уж презентую так презентую. Так посолиднее для начала получится.

Начальник окинул меня красноречивым взглядом. Тонко намекал, что скромные габариты почти обычной зейлендской женщины местных варваров впечатлят навряд ли. А вот его рассказ о моем иссушении, а также наших «неуставных» отношениях, вернее планах самого Димара, однозначно создаст мне хорошую репутацию. Хорошую по меркам местных громил, которые уважают силу, иссушение и, разумеется, знаменитую династию Мастгури.

Димар обернулся к притихшим студентам – те даже шептаться совсем перестали. Только моргали и страшно улыбались – будто поголовно заразились столбняком.

– Где список группы? Дубов и дубинок? – с легким нажимом уточнил Мастгури.

Ильземар так поспешно выскочил из-за парты, что та покачнулась и повалилась на пол. Его соседи дружно поднялись с мест и водрузили мебель обратно. Кто-то вскрикнул, что угодили прямо ему на ногу. Соседи ответили: мол, помалкивай и радуйся, что не отдавили самое ценное. Не уточняя, что ценнее для варвара – голова или мощный кулак для защиты, а заодно нападения и захвата… Димар покосился – и ребята замолкли.

В аудитории мгновенно стало так тихо, что шумное, нервное дыхание студентов звучало как перфоратор в ночной многоэтажке.

Я даже не поняла – как Димар это сделал. Только остаток ручки-путешественницы с тихим посвистом разрезал воздух. Студент со вторым осколком в руке ойкнул, икнул и вытянулся за партой. А между его ног в сиденье вонзилось то, что летело прямиком в мою переносицу. Парень с ужасом оценил расстояние от куска ручки до собственного тела, нервно дернулся и покосился на Димара.

Другие студенты среагировали тоже – в ужасе разглядывали пишущий прибор, вернее, то, что от него осталось. Осколок вонзился в скамейку кинжалом и вошел в нее на добрый сантиметр, не меньше. Как только не раскрошился, не представляю. Это одному Айливерту ведомо. Ильземар как стоял, так и сел обратно – прямо на колени крайнего студента. Тот даже не пискнул, не шелохнулся. Будто так и положено на занятиях – садиться не на скамейки, а на товарищей.

– Еще раз учудите что-нибудь подобное, да еще на занятиях Гульнары Сергеевны, я промахнусь… В общем, вы поняли. – Димар подмигнул ошарашенной группе.

Дубы походили на плакучие ивы. Студенты сникли и некоторое время старались даже не моргать, не шевелиться. Но Мастгури любили доводить окружающих не просто до шока – до полного шока. Я только радовалась, что преподаю не зейлендцам. Те уже давно очутились бы у психиатра. Или страдали от нервного тика. Как читать лекцию, если студенты дергаются, приплясывают за партами и безостановочно подмигивают? Смеяться над несчастными как-то неспортивно, все-таки пострадали на ниве науки. Но даже вообразив такую картину, я хихикнула и прикрыла рот ладонью. Димар подмигнул, криво улыбнулся, но к студентам обратился не менее сурово. Так разговаривают с должниками громилы, что пришли вытрясти последние деньги по заказу какого-нибудь солидного банка. Несолидные присылают судебных приставов…

– Я что-то не понял! Где список группы?! Вы что, с первого раза не понимаете? Или проблемы со слухом появились? Тогда я вас дружно направлю в медкорпус. Мы там как раз установку испытываем… А пленные зальсы скоропостижно закончились… Не то чтобы совсем… Закончились в сознании. Пленники – народ нервный, психически неустойчивый. Стоит лишь немного познакомить их с пытками. Даже не начать, только рассказать о грядущем, они сразу – хрясть – и в затяжной обморок. Вот как после этого науку-то двигать? Нам срочно нужны подопытные в сознании!

Студенты начали моргать быстрее и нежно коситься на спасительную дверь.

– Давайте полный список, и разойдемся с миром! Я сегодня какой-то добрый, приветливый… Сам не знаю почему, наверное, инфлюэнца… – сжалился над ребятами повеселевший Димар.

Ильземар подскочил на добрых полметра. Парта со скамейкой опять зашатались, но падать вторично поостереглись. Мало ли? Может, знаменитые Мастгури и мебель умеют пытать электричеством?

Староста подлетел, как адъютант к генералу, вручил мне три листка А4, как срочную депешу в военное время. Там почти каллиграфическим почерком значилось чуть больше сотни фамилий. Многовато для обычной вузовской группы. Но здесь ведь все не как у людей. Жаль только, имена переписать не удосужились. Ну да ладно! Все равно молодец парень. Особенно после такого нервного потрясения. Даже рука его не особенно дрожала – мне удалось поймать списки с третьей попытки.

Димар кивнул студентам на дверь, и те бросились из аудитории наружу. Так быстро, что только пятки сверкали. Причем, как ни удивительно, ребята умудрились стремительно просочиться в дверной проем и даже снести лишь кусочек камня. Он вывалился из стены, покатился по полу и остановился у самых моих ног.

– Видишь, как они тебя уважают, – оскалился в привычной ухмылке Димар. – Все самое ценное бросают под ноги. Даже осколки любимой Академии…

После ручки, что летела прямо в лицо, я все еще пребывала в какой-то прострации. Не то чтобы в испуге или в рефлексии на тему, достойную местного учебного заведения: «Что случается, когда ручка пробивает череп, и сколько после этого нужно лечиться»… Энергия жизни, конечно, восстановит. В этом я почему-то уже не сомневалась. Но вот чудодейственные установки и уколы совсем не привлекали меня как пациентку… Как, впрочем, и полное безграничное исцеление.

Некоторое замешательство ощущалось по-прежнему. Вопрос Димара быстро вывел из ступора. Я внимательно вгляделась в лицо начальника. В уголках чувственных губ спряталась улыбка, и голубые глаза такие добрые-добрые… почти как у палача возле гильотины.

– Самое ценное? – уточнила многозначительно, потрогав носком небольшой булыжник – размером всего лишь с мою голову. – Бедные ребята, эк их раскорячило. Даже в моей родной России люди ценили собственный дом. И уж точно не вуз, где заставляют учиться. Даже если за образование приходилось платить. Причем не только нервами, временем и седыми волосами преподавателей.

– Ну что я могу сказать на это? – Димар эстафету язвительности принял и собирался выиграть ДТП. – Наша Академия безумно полюбилась учащимся. Плачут от радости, встречая некоторых преподов, не говоря уже о местных врачах и медсестрах. Ребята считают вуз вторым домом. Так сказать – сумасшедшим домом на выезде. Ты тоже подтягивайся, так сказать, приживайся. У нас тут биологические эксперименты на уровне. Даже персиковые ветки на яблонях приживаются. Не то что зейлендки на перекрестье.

Я хихикнула и поспешно устремилась на выход. Димар поравнялся и приобнял за талию.

– Так! А это еще что такое? Фамильярность в вузовских рядах неприемлема.

Я шлепнула начальника по мощной пятерне в ожидании, что он хотя бы отдернет руку. Не из стеснительности, а после замечания. Однако Димар не переставал удивлять. Начальник покрепче приобнял меня за талию, притянул к своему горячему боку и улыбнулся во все акульи зубы. Просто у людей столько зубов не бывает.

– Ты права, безусловно, фамильярность не к месту. Я просто заявлю на тебя права как варвар! Кто девушку спас, тот ее и танцует. Или как там у вас на Земле говорится? Спасай, только кто может… забрать женщину себе, укротить дикую преподавательницу физики?

Вот тут я окончательно вышла из оцепенения, да что там вышла – закипела от возмущения. Нет, самоуверенность Димара очаровывала, даже самомнение не сильно раздражало. В конце концов, уж если совсем начистоту – много ли на Земле таких мужчин? Красивых, высоких, шкафообразных, при этом еще умных и заботливых? Многие ли наши русские мужчины готовят еду и моют посуду? О магическом шашлыке уж и не упоминаю. Их бы в магазин умудриться отправить, пусть даже на женские деньги. Хотя бы убедить выйти из дома, прервать самые важные мужские занятия: чесаться, лежать и снова чесаться.

Даже фирменная нагловатость Димара Мастгури, убежденность, что я уже почти его невеста, не вызывали во мне отторжения. Но вот это «я заявляю права» просто пронзило как ударом тока. Что неудивительно в такой Академии. Я резко вскинула глаза на начальника. Нет, силой я с ним не справлюсь уж точно. Тут надо филигранно владеть единоборствами, причем всеми сразу: кунг-фу, дзюдо, карате, самбо и ушу в придачу. Желательно еще потренироваться в боксе и на крайний случай – в беге на длинную дистанцию, если Димар все же одолеет в схватке.

Ладно, грубая сила отпадает. Мозговой шок вроде контузии законами физики, математическими формулами в случае начальника тоже не сработает. Димар слишком умный, начитанный, грамотный. Значит, нужен полный разрыв шаблона. Что-нибудь простое, но вместе с тем внезапное. Чтобы начальник еще долго удивлялся: как это так? И почему, собственно?

Мысли бешено крутились в голове, начальник застыл и смотрел выжидающе. Он понимал, что у меня на уме. Но, кажется, как истинный мужчина своей расы, только радовался очередному поединку. Возможности показать себя в деле заново и молодецкую удаль потешить.

К несчастью, стоящих идей не возникло. Только ребячество и невинные шалости упорно вертелись в пустой голове, в мозгу, задурманенном флиртом со скандром. Легонько наступить Димару на ногу – каблук небольшой, но скандр прочувствует. Ткнуть его несколько раз в ребра и бежать, пока тупик не остановит движение. Потом укрыться за спиной какого-нибудь другого варвара… Наконец, тут очень вместительные шкафы… Да, в общем, и тумбочки легко спрячут компактную зейлендку.

Короче говоря, детский сад, штаны на лямках. Мило, но как-то несерьезно для Мастгури… Тогда я еще и ведать не ведала, что один местный варвар некогда удостоился именно таких испытаний на прочность, причем учиненных любимой супругой.

Впрочем, у меня имелось завидное преимущество – знаменитый дар иссушения и исцеления. Я, правда, совсем не умела им пользоваться… Но, как говорится, ломать – не строить! Это я еще на родине усвоила. Помню, однажды соседка по даче попросила парня с участка напротив открыть заевший замок забора. Парень его тряс, тыкал булавками, как в умных фильмах и книгах предлагается, а потом просто выдернул с корнем. Гордо вручил его ошарашенной девушке и сообщил:

– Всегда пожалуйста!

Вот это русское стремление к хаосу как к истинному направлению развития вселенной, доказанному еще мудрыми физиками прошлого, я и решила выпустить на волю.

Стремительно выбросила вверх руку, наполнила ее энергией возмущения и попыталась воспроизвести все эмоции, которые испытывала в академическом автобусе. Когда испарила Димару бровь.

Скандр отклонился, но не отшатнулся, и руку с моей талии убирать не планировал. Кривая, хитроватая улыбка мелькнула на чувственных губах начальника-варвара. Не верил, зараза, что иссушу самое важное. Тем более я так и не поняла – что же именно я сотворила. Ладно, получите и распишитесь! Важное, не важное, но подчиненные заметят.

Брови Димара исчезли бесследно. Но, кажется, я что-то не рассчитала, не додумала. И теперь правый висок начальника выглядел так, словно его обрили – очень аккуратненько, машинкой парикмахера. Черная коса до самого пояса оставалась на месте и невредимой. Даже толщина ее почти не убавилась. Скандры славились роскошными шевелюрами – это я заметила сразу по прибытии.

На долю секунды Димар остолбенел – выпрямился, замер и даже не моргал. Я думала – все, теперь-то он возмутится, ну как минимум немного расстроится, подосадует. Но вывести из себя начальника-варвара оказалось сложнее, чем дышать в вакууме. Димар пригладил огромной ладонью новую прическу и так расхохотался, что я подскочила на добрых полметра.

– Ну что ж! Парикмахер из тебя никакой! Про стилиста уже и говорить не стоит… С другой стороны, ребята увидят – как действует твой дар в академических условиях. Скажу, что ты меня еще пощадила. Думала про уши, но слегка промахнулась. Пусть еще опасаются сбитого фокуса. Мало ли куда ты стрельнешь наугад.

Начальник прижал меня к боку снова – да так, что ребра слегка заныли. Мне очень захотелось испарить улыбку с мужественного лица Димара Мастгури. Но женщина внутри спорила с феминисткой. Напоминала, что чувственные губы скандра гораздо лучше подойдут для поцелуев, если их не портить даром иссушения. В который уже раз рядом с начальником мои органы выступали на его стороне. Сердце восторженно билось и замирало, в животе порхал целый выводок бабочек. Даже колени – и те предали, коварно и очень не вовремя. Резко ослабели, норовили подогнуться, уронить владелицу в объятия варвара, со всеми вытекающими оттуда последствиями. Раз уж из ванной они так и не вытекли, даже после невероятного массажа, мой организм всерьез надеялся, что счастье еще очень даже возможно. И тело Димара отвечало уверенно: конечно, все возможно, только феминизм остановим, разум отключим на несколько часов – и впору безудержно предаваться порывам.

Димар задышал часто, натужно, рука на моей талии нагрелась сильнее, губы скандра стали заметно ярче. Я осознавала, насколько неуместны теперь наши «обнимашки» в коридоре Академии. Студенты, правда, совсем не комментировали, даже долго заглядываться не рисковали. Обходили нас с Димаром за несколько метров, косились и кивали с полным пониманием. Еще бы! Начальник их знатно подготовил! Я бы после такого тоже не удивилась. К тому же излишнее внимание, любопытство могло стоить ребятам «промашки» Димара. Попадания какого-то предмета не в мебель, как на моей недавней лекции, а прямо в учащегося – метко и ловко. Судя по всему, начальник способен срезать челку и лихо подровнять ногти сиганувшему от него в окно студенту. Причем даже без скальпеля – листком ватмана… Дабы учащиеся наблюдали, осознавали и не надеялись спастись от кары Соколиного Глаза из клана Мастгури.

Но все-таки я первой очнулась от дурмана и попыталась вырваться на волю. Димар не заметил, застыл скалой – проще было сдвинуть стену Академии. Варвар наклонился, криво усмехнулся и все-таки выпустил меня из объятий.

– Ну что? На большее иссушение не решилась? – лукаво спросил начальник, нарочно подзуживая. Я лишь кивнула, сбитая с толку его непрошибаемостью, напором и харизмой. Нет, этого мужчину не победить вот так запросто. Нужно настоящее ДТП с Рамиттой и ее незабываемой убийственной стряпней.

Мне сразу вспомнились соседские комментарии и хруст, словно Соран грыз кашу из булыжников. Ладно, Димар, мы еще поквитаемся!

Заметив мое игривое настроение, скандр улыбнулся, приобнял заново и повел по холлу – в совещательную аудиторию. Ее мы с Шейланой осмотреть не успели. Чуть-чуть не дошли до самого главного.

Нас приветствовали студенты, аспиранты, преподаватели… запах жаркого, пирогов и фруктов. Он вырывался из совещательной, заставляя желудок сжиматься узлом.

Впрочем, я слишком сильно расслабилась. Даже сомлела от близости Димара. Тело категорически капитулировало. Жар красивого, мощного, заботливого мужчины, улыбка Мастгури – нильским крокодилам на зависть, его откровенно брутальная харизма совершенно лишили меня силы воли. Хорошо, что начальник ничего не заметил, а если и заметил – не воспользовался случаем. Впервые я отдалась бы мужчине без проволочек, долгих ласк и пылких, затяжных поцелуев. Стоило Димару унести меня в общежитие, вжать в стену или уложить на постель, я бы даже ни на секунду не возмутилась. Теплые волны спускались в низ живота, связные мысли прощально махали платочками и улетали в неведомые дали.

Мастгури чувствовал в унисон со мной – дышал все натужней, громче и чаще, мускулистая грудь его вздымалась мехами. Но, слава богу, начальник отлично понимал – это лишь порыв, минутная слабость. Вряд ли я после не пожалею о содеянном. Вначале надо узнать друг друга получше, сходить на турнир и дружески поддержать Шейлану. Пусть Гвенд победит, а Ламар проиграет. Кажется, скандрина об этом мечтала, просто делала вид, что болеет за брата.

Но когда она повествовала о Гвенде, даже в привычной, шутливой манере… варварские смешки пропадали из голоса, а глаза светились так, как сияют только глаза по-настоящему влюбленной женщины.

И вот когда я совсем не ожидала, можно сказать – окончательно размякла, дверь совещательной с грохотом распахнулась, и я очутилась на внеплановом турнире. В качестве зрителя и очередной дамы сердца, в честь которой варвары затеяли забаву. Рыцарские схватки рядом не стояли. Зато рядом с нами стояли столы, ломившиеся от кушаний.

Теперь стало ясно, почему Шейлана во время нашей «маленькой» экскурсии по кафедре только махнула рукой в сторону совещательной и спешно потянула меня в другую сторону. То, что подготовили местные в помещении, делалось явно не за час или два. Тут наверняка с утра трудились.

Огромная комната легко бы вместила несколько олимпийских арен для состязаний. В центре возвышалась круглая трибуна, зачем-то поделенная аж на три части. Ширмы между ее частями выглядели хлипкими картонками по сравнению со здешними стенами. К тому же они едва доходили до пояса даже мне, зейлендке. Высокие кресла выстроились вдоль стен, сразу за упомянутыми мной столами.

Сочное мясо на круглых блюдах могло удовлетворить самый взыскательный вкус. Гурман оценил бы крылышки птицы, запеченные в меду и каком-то соусе, вряд ли прошел бы мимо языка животного вроде земной коровы. Его нежные полукруглые ломтики так и сочились пряным бульоном. И уж наверняка бы не удержался – продегустировал утку, фаршированную яблоками. Хрустящая, коричневатая поджаристая корочка местами чуть треснула, демонстрируя мясо, розовые плоды выглядывали наружу.

И это я еще не упомянула печеночный торт со сметанным кремом и сырными шариками.

Вегетерианцев среди варваров не было, и это сразу бросалось в глаза. Из овощей гостям предлагались только несколько видов запеченных клубней, правда, в нежной золотистой корочке.

Фрукты радовали глаз больше. Оранжевые солнышки из ананаса источали кисло-сладкий аромат, пухлые персики пахли медом. Здесь даже манго умудрились добыть! Мой самый любимый земной фрукт. Ярко-оранжевая мякоть манго, уже нарезанная треугольными ломтиками, так и манила сахарным запахом.

На каждом столе обязательно возвышалась громадная прозрачная бутылка мортвейна. Этот запах теперь я бы ни с чем не спутала. Слава богу, для таких, как мы, зейлендок, а также слабых духом не-варваров, заготовили апельсиновый сок, травяную настойку и чай – черный, крепкий, душистый.

Преподы уже разместились за столами. Скандры, мрагулы, шестеро истлов, десяток таллинов и по парочке сальфов и леплеров. Я думала, женщин здесь раз-два и – мужчина, но, как оказалось, местная кафедра очень подходила под мамину поговорку. Каждого пола тут по полу…

Меня изучали долго, со вкусом. Разглядывали каждый изгиб фигуры, оценивали овал лица и глаза…

Димар решил не давать мне опомниться, вышел на арену и громко представил:

– Наша новенькая. Каштанова Гульнара Сергеевна. Мастерски испаряет ненужные части тела. Особенно те, что сильно выпирают. Не разбирая причин и следствий. Запомните это, если захотите изучить ее фигуру получше и повнимательней. А главное, имейте в виду и другое! В этом случае все, что не испарит наша Гуля, оторву вам я, в течение минуты. И эта процедура гора-аздо больнее! Но я отвлекся. Гуля любит гладкое тело, считает его эталоном красоты. Еще ей нравятся дизайнерские крушения… Ой, решения, конечно же, решения. Вот посмотрите на мои брови. Думаете – я побывал на пожаре? Не-ет! Это наша Гульнара постаралась. Решила сделать мой взгляд выразительней. Чтобы каждый видел, как сверкают задором мои глаза, и отчетливо понимал – ничем хорошим для него это не закончится.

Он оглядел присутствующих и продолжил:

– Ну ничего! Я сегодня в ударе. То есть собираюсь ударить соперника. Не могу я смотреть, как брат состязается, а мне не дает порезвиться на славу. Решил сразиться в честь своей дамы. В истинно рыцарской галантной манере набить морду бедному сопернику, чтобы сублимировать любовную энергию. И дама осознала – еще немного отказов, и начнется новый крестовый поход. Рыцарь будет скрещивать свои кулаки и ноги с любым, кто ему встретится. Открещиваться бедолаге уже бесполезно. Рыцарь долго копил страстный пыл… Надо же выплеснуть, чтобы не расплескалось. Еще наша новенькая любит тренироваться, экспериментировать на чужих прическах.

Димар пригладил бритый висок.

– Заметьте! Девушка просто хотела немного подровнять мне длинные волосы. А получилось вот как феерично! Очень советую вам это учитывать, когда заметите нездоровый интерес со стороны новенькой к вашим конечностям. Кто знает – что еще она в итоге иссушит или укоротит в дизайнерском запале. Особенно это касается леплеров. Вам ведь уже и укорачивать-то нечего. Ну и последнее! Как вы понимаете – пометила меня Гульнара не просто!

Я торопливо шагнула к арене, в ожидании, что Димар не удержится – объявит, что мы как минимум жених и невеста. Придется-таки воткнуть восторженные пальцы в наглые ребра бахвала-скандра. Жалко испарять его шевелюру полностью. Брови, к несчастью, скоропалительно закончились. А все остальные части тела Димара мне и самой еще могут понадобиться. Для любовных игр, массажа в ванной, усмирения врагов, приготовления ужинов… В конце концов, просто чтобы полюбоваться, как играют мышцы под одеждой варвара. Такого атлета еще поискать! Не могу я лишить себя подобного удовольствия. Эстет во мне полностью поддерживал женщину. Голосовал всеми руками и ногами.

Скандр подмигнул мне с таким задором, будто понял, зачем подскочила к арене, открыл рот, закрыл и… продолжать не стал.

Вначале преподы слегка похохатывали, затем опасливо притихли за столами, усиленно хрюкая, чтобы не рассмеяться. Но все же не сдержались – и дружный гогот снова на время лишил меня слуха. Димар воспользовался моей временной контузией и отвел на место напротив двери. Ловко усадил между Шейланой и мрагулом, чей хохот казался смутно знакомым. Возле него восседала скандрина – примерно таких же внушительных размеров. И если бы не красивая, высокая грудь, я вряд ли отличила бы ее от мужчины.

– Считаю, уж соседствовать так соседствовать! – загадочно подмигнул мне Димар, удаляясь. И небрежно добавил через плечо: – Это твои любимые соседи. Соран и Рамитта Ардани-Демилази. Те, которых можно раз сто услышать и не увидеть за это время ни разу. Ибо в общежитии сквозь стены не видно, но слышно варваров отовсюду отлично. Нашу экспрессию камень не сдерживает, бетон и металл только подзадоривают. Шейлана просила, чтобы я разместил Сорана с Рамиттой рядом с тобой. Подозреваю, что не без коварной цели. Ох уж эти трогательные сестринские чувства… Слезы умиления на глаза наворачиваются…

Димар резко прибавил шагу и… скрылся в смежном с совещательной помещении. Шейлана тронула меня за плечо:

– Сейчас будет очень весело. Готовься, Гульнара! Такого в твоей Зейлендии точно не увидишь!

Я с ужасом сглотнула, представляя, как поединщики вырывают на потеху веселой публике друг другу не волосы – руки, ноги, а может, и головы пленным врагам. Ну какое еще фееричное развлечение может принести столько радости скандрам?

Но волновалась я совершенно напрасно. Потому что очень быстро выяснилось – варвары чаще шутят о членовредительстве, чем применяют его на практике. Другое дело – полное и безграничное исцеление… Этой практики в Академии больше, чем медицинской… Ибо одна не сильно отличается от другой.

Ламар, маршируя, вошел в совещательную, запрыгнул на арену и провозгласил:

– Что бы мы делали без нашей мамы! Она приехала минутами раньше и привезла нам десятки пленных! Теперь свободно можно состязаться. Лично я сразу выбираю зальсов. С крипсами я уже все это проделал. Скучно, пресно и неинтересно! Даже стихи получились случайно… Ребята, заносите, да побыстрее!

В дверях показались ровно три шкафа. Два скандра и большая деревянная установка с загогулиной впереди, похожей на шнобель. Аспиранты Ламара слегка покряхтели, но затащили громадину на арену. Причем именно на «отделение» начальника.

Ламар отодвинулся в ожидании продолжения. Аспиранты загадочно взмахнули руками и торопливо скрылись за дверью, будто обещали принести в аудиторию нечто еще более убийственно-невероятное.

Я же разглядывала костюм Ламара и все больше приходила к выводу, что олимпийцы с их обнаженными греческими телами, местами прикрытыми лишь фиговыми листочками, кажутся теперь ужасными скромниками.

«Малой» нарядился в алые велосипедки, явно без белья, с майкой-алкоголичкой. «Бретельки» ее доходили до пупка, почти не скрывая мускулистого варвара. Следом на арене показался и Гвенд. Одетый… в точности как и Ламар. Шейлана восторженно захлопала, засвистела. Перегородки затрепетали от этого дивного звука парусами. Сальф гордо покрасовался на импровизированной сцене. Уверена, его подтянутое, жилистое тело заставило бы многие женские сердечки биться неровно и очень быстро. Рядом с Ламаром Гвенд смотрелся как гимнаст возле чемпиона по тяжелой атлетике. И тут уже зависит от вашего вкуса. Какие мужчины вам больше нравятся. Мне, увы, безнадежно импонировали вторые. Горы мышц, нахальства и черного юмора. Такие, как начальник Димар Мастгури. И вот только я так подумала, размечталась… как на арене появился Димар. В костюме как у младшего брата и сальфа.

С минуту мой мозг отчаянно спорил со всеми остальными органами тела. Те норовили отключить его напрочь. Мозг сопротивлялся из последних сил. Но даже мысли поддержали мое сердце, что заколотилось суматошно и рвано, – выветрились из головы напрочь.

Обтянутый мощными, выпуклыми мышцами, но не перекачанными, как у бодибилдеров, Димар казался настоящим богом. Пусть даже скандинавским, вооруженным, опасным. Но соблазнительным, как ни один мужчина. Скандр нарочно покрутился на арене, чтобы всякие там зейлендки заметили его крепкие круглые ягодицы и ноги – сильные и прямые, как стрелы.

Пара шрамов на бронзовых бедрах скандра только придавала ему мужественности.

Черт! Природа варваров очень любила, как, думаю, и многие другие женщины. У меня аж в горле слегка пересохло.

Рамитта протянула чашку с чаем, задорно подмигнула и резюмировала:

– Специально фигурами перед нами хвастаются. Варвары не всегда так пропорциональны. Хотя мускулисты почти от рождения. В общем, наслаждайся невиданным зрелищем. Я и сама такого еще не видела. Только слышала байки от родных и знакомых.

Вот теперь мне точно слегка поплохело. Невиданное даже для скандрины зрелище могло означать либо нечто ну очень зверское, либо уморительное до колик в животе. Очень надеюсь, нас ждет второе. Первое моя хрупкая зейлендская психика может не выдержать, с непривычки-то.

– Гульнара! Не дрейфь! Рамитта шутит. Весело будет, честное слово, – погладила меня по плечу Шейлана – похоже, заметила, какое впечатление произвела на меня речь соседки по общежитию.

Рамитта улыбнулась, как воинственная амазонка перед пытками пленных мужчин, и добавила сладко, почти ласково:

– Гульнара, мужчинам надо развлекаться. Женщинам тоже. На то и турниры. У нас вот с мужем убой каждый день… или любовь… слова уж больно похожи…

Соран покосился серыми глазами, скуластое лицо осветила улыбка – чуть более добрая, чем у птеродактиля, чьи яйца случайно раздавил путник.

– Дикие воители поддаются воспитанию исключительно кнутом и пряником, иначе никак. Это как хищники, что в цирке выступают, – мечтательно вскинула глаза Рамитта.

– Если ты о своих пряниках, дорогая, то я предпочитаю жевать кнуты! Они намного мягче и гораздо питательней, – выдал Соран, кивнул в мою сторону и смачно вгрызся в утиное бедрышко.

Столько радости на лице мужчины я не видела с момента, когда проректор одного уважаемого зейлендского вуза купил пятнадцатый «Мерседес» в коллекцию.

Преподаватели у нас жили крайне небогато, потому что богато жили университетские начальники. Деньги, выделенные вузу государством, а также заработанные стараниями сотрудников, намертво оседали в их бездонных карманах. Увы! Не везло бедолагам с одеждой. Ну что же поделаешь – если карманы такие огромные и требуют наполнения. А есть же еще родственники, любовницы-аспирантки, опять же – дети, которых нужно пристроить вначале в вуз, а затем и на должность. Желательно начальственную, очень важную, но ту, где думать совсем не надо. В вузе такую найти невозможно. Значит, придется нанимать заместителя, то есть тратиться дополнительно. Кто-то же должен делать работу, за которую платят сыну или дочке очень солидного вузовского руководителя. Сама работа, к несчастью, делаться не желает.

Рамитта покосилась на мужа, как мама на шкодника, что рассчитывает скрыть проделки, хотя его ждет тепленький, уютный угол.

– Сегодня я испекла печенье с сюрпризом! Все для тебя, дорогой мой супруг! – радостно воскликнула безудержная кулинарка. – Сюрпри-из! Дома подарю немедленно.

Соран подавился мясом, закашлялся, вскинул глаза к небу, будто вопрошал «За что мне все это?» – и уточнил невозмутимо, хотя и слегка вздрагивающим голосом:

– Сюрприз заключается в том, наверное, сломается у меня один зуб или несколько?

– Не-ет! Внутри печенья есть камень-талисман!

Вот тут даже я подавилась чаем. Рамитта победно посмотрела на мужа, он тяжко вздохнул и пробормотал:

– Уверен, разницы я не почувствую. Переварю и талисман тоже…