Глава двадцать пятая
Морально убитый дракон и рука принцессы

Утреннее солнышко просвечивало сквозь тонкое, розоватое внутри и покрытое темным мехом снаружи ушко Фея. Второе ушко утопало в подушке. Выбитая дверь валялась на полу, занавеска слегка дергалась от сквозняка, а мы умостились вдвоем на одной подушке.

Фей лениво посмотрел вокруг, зевнул, прикрывая рот рукой, по-кошачьи потянулся, выгибая спину, а потом снова упал на подушку. Мяу. А что вы еще хотели?

– Котик-котик, а почему у тебя такие большие глаза? – кокетливо спросила я. Мы лежали в обнимку под одеялом.

– Чтобы лучше следить за моей Мышкой, – коварно улыбнулся Фей, погладив меня по плечу. – Особенно хорошо получается левым. Правым так себе!

Я улыбнулась и продолжила наступление.

– Котик-котик, а почему у тебя такие большие ушки? – сладенько спросила я, подползая вверх и беря в рот кончик ближайшего уха.

– Чтобы Мышке было что кусать, – закрыв глаза и довольно улыбаясь, заметил крестный и слегка дернул ухом. – И сопеть туда…

– Котик-котик, а почему у тебя такие сладкие губы? – спросила я, нежно целуя его. Он слегка привстал на локте, запустил руку в мои волосы и сам стал целовать.

– Для того чтобы Мышке было приятно закрывать мне рот поцелуем, когда я вредничаю… – задыхаясь, заметил Фей, отрываясь и глядя мне в глаза. Я убрала белое перышко с его волос.

– Ты птичку кушал? – шепотом спросила я, показывая ему перо. – Значит, не буду тебя целовать…

– Мышка, ты прямо дознаватель, честное слово, – усмехнулся крестный, дуя на улику в моих пальцах. – Сама как лиса в курятнике…

Он снял пару перьев с моей головы и положил руку мне на талию.

– Котик-котик… – елейно спросила я, чувствуя, как когти слегка впиваются в мою кожу. – А почему у тебя такие острые когти?

– Чтобы крепко держать мою Мышку и выцарапывать ее из рук смерти, – коварно заметил крестный, спуская руку чуть ниже.

Ну да, если бы не он, то у меня уже давно бы появился знакомый травматолог и в кармане лежала бы визитка патологоанатома.

– Котик-котик, – начала я, прикусывая губу и пряча глаза, – а почему у тебя такой восхитительный хвостик?

– Сейчас напомню… – усмехнулся Фей, отбрасывая меня на подушку. – И кого это я поймал? А? Маленькую мышку… Мою маленькую мышку… И что я с ней сделаю?.. Я с ней немного поиграю, а потом… потом…

Он наклонился ко мне, отрывисто поцеловал и сладко прошептал:

– Съем…

Путь к дракону был неблизким, но и не таким далеким, как мне сначала показалось. И вот она, заветная пещера. Что-то она какая-то маленькая. Такое чувство, что сюда разве что мышка проскочит… И рука пролезет… Я с недоверием посмотрела на Фея.

– Он что? – умилительно спросила я, делая ручки лодочкой. – Вообще как котенок? С ладошку? Если да, то давай заберем его домой! Мы возьмем коробочку из-под обуви, поставим мисочку, нальем… эм… молочка? Дракончик будет пить молочко?

– Мышка, это не пещера… – со смехом выдал крестный. – Эй, дракон, давай мордой к нам поворачивайся. Если жизнь повернулась к тебе задом, то это не значит, что ты должен поворачиваться к ней тем же самым местом!

Раздался грохот. Пещерка исчезла, а точнее, сдвинулась, и перед моими глазами появился внушительный проход.

– Я – злой дракон! Где принц, который должен меня победить? Меня еще никто не победил! – зарычал дракон, причем так, что у меня мурашки по коже побежали. Колени затряслись, зубы отбили чечетку. Я прижалась к Фею. Он положил мне руку на плечо.

– Мышка, тебе холодно или ты от страха перешла в виброрежим? – тихо спросил крестный, глядя, как я интуитивно начинаю дрожать. – Сценарий героической победы мышки над драконом отменяется, – громко заметил он, обращаясь к дракону и пропуская меня вперед. – Познакомься, это моя Мышка. Я тебе о ней рассказывал. Она же принц.

Я зашла в сумрак пещеры, увидела внушительную груду золота и… Я не поверила своим глазам! Сердце ухнуло вниз, когда я посмотрела на то, что лежит в пещере, поджав под себя лапы. Дракон… Невероятно!.. Такой громадный…

Он был серым, чешуйчатым, с головой, похожей на голову хищного динозавра. Огромные крылья, как у летучей мыши, сложены вдоль тела. Ж-ж-ж-жуть! По его хребту шли костяные пластины, а на голове красовались три рога, как у трицератопса.

– Классный, не так ли? – восторженно прошептал Фей, переступая через груду каких-то золотых украшений. – Особенно кокошник! Я прямо в сценарий так и внес, что «несмотря на кокошник, хлебом-солью нас не встречают».

Огромный желтый глаз с черным поперечным зрачком смотрел на меня так пристально, что мне действительно стало страшно.

– Мне сейчас бежать за коробочкой из-под обуви или попозже? – ядовито заметил Фей, обнимая меня сзади. – Мисочку молока тоже захватить? Мышка, поздоровайся.

– Д-д-доброе утро… – сглотнула я, глядя на дракона. Колени тряслись, ноги прогибались, а на спине мурашки устроили массовый забег в рамках специальной спартакиады.

– Какое оно доброе? – тоскливо вздохнул дракон, а меня чуть не сдуло его зловонным дыханием. – Никакое оно не доброе… Отвратительное утро… И погода ужасная…

– Видишь, ты ему уже нравишься. Он к тебе неровно дышит! – умилился Фей, глядя на меня с улыбкой. – Можешь его погладить… Я фотоаппарат прихватил. Давай, Мышка, такие классные фотографии получатся. А, черт! Где тут вспышка? Улыбаемся! Дракон! Я кому сказал – улыбайся! На меня смотрим!

Я почувствовала себя маленькой девочкой, которая вместе с папой пришла в зоопарк. Подошла, положила руку на морду дракона и провела по ней. Он был холодным, словно сделан из камня. Дракон улыбнулся так, что у меня чуть штаны не намокли. Представьте себе тираннозавра, делающего жизнерадостное «Ы-ы-ы-ы-ы» в полуметре от тебя. Представили? То же самое, только в два раза страшнее.

Тем временем котик объяснил дракону, что он делает, и показал фотографию. Дракон апатично вздохнул. На его морде было написано: «Вот до чего магия дошла…»

– Познакомься, Мышка, самый несчастный дракон на свете! Он ведь когда-то был человеком…

– Не надо… Я же просил никому не рассказывать… – проскулил дракон, прикрывая маленькими лапками огромную голову и закрывая глаза.

– …эдаким нежным юношей с возвышенной душой поэта, полюбившим одну очень красивую девушку. Но прогулки под луной и заверения в любви – это одно, а конь, королевство и деньги – совсем другое. Недолго думая, красавица стала строить глазки какому-то принцу. Девушка рассудила, что стихами сыта не будешь, тем более принц, узнав о притязаниях нашего Ромео, накатал нашему другу коленом по ямбу и кулаком по хорею. Юный герой возмутился до глубины амфибрахия и… И тут появилась – кто?

Я скривилась, а крестный кивнул:

– Правильно. Слово из трех букв. И наш друг пожелал: «Я хочу быть большим и сильным! Чтобы меня все боялись! А еще хочу быть очень богатым! Просто несметно богатым!» Сказано – сделано! Большой, сильный, страшный и очень богатый дракон, – закончил Фей, со вздохом глядя на тушку страдальца. – Да! С тех пор он ненавидит принцев, фей и девушек. Но себя он ненавидит куда больше. Правда, ненависть к принцам усилилась, потому что каждый принц считал своим долгом расширить входное отверстие пещеры подручными средствами, чтобы поскорей добраться до ненавистного гада.

– У тебя нет совести, Летифер… – простонал дракон, хныча. – Ну вот зачем, а? Тем более при девушке…

– Ты хочешь, чтобы мы помогли тебя расколдовать? – спросила я, гладя унылого ящера.

– А можно сделать так, чтобы я был человеком, но мог становиться драконом по желанию? – мечтательно произнес страдалец, закатывая глаза. – Вот это было бы самое оно!

– Нет, я уже говорил тебе, что так не выйдет! – заметил Фей. – Ты лучше гномам объясни, что миллион тебе не нужен. А то они там панику колотят… Ему, видите ли, внимания не хватает, – объяснил мне крестный. – И собеседников. Поговорить ему охота с кем-то. Он уже пытался контакт наладить, но, увы…

– Ты имеешь в виду пожары, смерть, поедание человечинки и так далее? – осведомилась я.

– Да не ел я никого! – возмутился дракон, моргая. – Послюнявил, покатал и выплюнул! Не смотрите на меня так… Ладно, сознаюсь, человек десять на своем веку проглотил. Случайно. В доспехах… Но поверьте, через пару часов я так намучился, что врагу не пожелаешь.

– А заблудившимся героем с утеса какает дракон, – гаденько продекламировал Фей. – А наплечники были с шипами?

Дракон страдальчески закатил глаза, потом взял себя… эм… в лапы.

– Насчет пожаров – это да, каюсь. Было дело. А потом награду за меня объявлять стали. Вон там, в углу пещеры, валяется свежий листочек, – вздохнул дракон, глядя краем своего страшного глаза на меня, как будто я сплю и вижу, как у меня над кроватью висит голова поверженного дракона.

Я брезгливо посмотрела на оторванную руку, которая сжимала окровавленную бумажку.

– Не все принцы одинаково полезны и вкусны, – сладенько заметил Фей, наминая мне когтями спину. Он спокойно вырвал листок из оторванной руки и пробежал глазами.

– Не смотрите на меня так! Не каждый день тебе меч с размаху в… А впрочем, читайте… – вздохнул дракон, снова прикрывая голову лапами. – Если надо – берите. У меня таких еще штук двадцать валяется. Зачастили… гады…

– Мне просто обидно, – вздохнул дракон, видя, как мы с крестным переглядываемся. – Что я ей сделал? Вот что? Я что? Всю семью ее убил? Да нет же! Я вообще над Фаэлером не летал! Хотя мог бы стереть его с лица земли за одну ночь. Жил себе в пещере, никого не трогал, а тут на тебе! Принесите мою голову на блюде! Она вообще в своем уме? А что, если… Хм… Забавная идея… «Я, дракон, живущий в пещерах Маора, назначаю награду за руку принцессы Марианны из Фаэлера! Тот, кто выполнит мой каприз, получит все золото, которое есть у меня в пещере! Дракон из Маора». А вообще, если честно, то мне просто охота посмотреть этой стерве в глаза! Что она о себе возомнила! Еще бы, наверняка красавица, которая от скуки женихами перебирает!

– Нда… И скучно, и грустно, и некому в душу нагадить, – усмехнулся Фей, сворачивая листок.

Мы спустились к подножию горы, я по-хозяйски открыла дверь в гномью обитель. Гномы шарахнулись при виде меня, а потом молча протянули тесемочку, на которой болтался кусочек горного хрусталя.

– Че? И все? – возмутился котишка, свешиваясь с моего плеча и разглядывая висюльку. – И это все? Пятьдесят рублей с раскладушкой в любом курортном городе! Где нормальная оправа? Где цепочка? Где? Я вам вроде только пальцы оторвал, а не глаза выколол!

– Нельзя, – выдохнул гном в синем. – Такие вещи не делаются в металле. Это очень редкая разновидность горного хрусталя. Таких кусочков всего пять попадалось за всю историю! Для гномов он бесценен!

– Сразу видно, что как от сердца оторвали! Двое суток прикручивали веревочку и завязывали узелок! – сардонически заметил котишка, явно ожидавший увидеть что-то другое.

– Он работает, но, увы, временно… При каждом магическом воздействии появляется трещина. И в какой-то момент камень треснет и осыплется… – промямлили гномы, заметно подергиваясь.

– Ладно, так и хочется сказать «берите ноги в руки», но я все забываю, что ноги у вас пока на месте. Встаем и идем за нами! Живо! – приказал котофей таким тоном, от которого солдаты сразу отдают долг Родине, а девушки – честь.

Мы вышли из дома, отошли на приличное расстояние. Гномы стали в рядок а-ля «утро стрелецкой казни».

– Вы думаете, я на Мышке буду испытывать? Вы ошибаетесь! У меня тут семь попыток есть, так что вперед! Надевай, голубой! – усмехнулся кот, спрыгивая с моего плеча и принимая человеческий облик.

Фей ударил магией и… и ничего. Гном стоял на месте. По камню пошла трещина. И так несколько раз подряд. Внутри камня появились трещинки, а после двадцати минут «тестирования» гномы побежали домой драться за последнюю мочалку. Когда мы проезжали мимо их дома, на заборе сушились разноцветные штаны.

Путь в Фаэлер был не таким уж и долгим, однако и он прошел не без приключений. Один раз меня чуть не ограбили, за что сразу огребли. Бандиты получили не совсем то, на что рассчитывали, но ушли не с пустыми руками. В каждой ладошке они сжимали выбитые зубы.

– Странные люди, я же им сразу объяснил, что, пока они научатся держать язык за зубами, зубы уже выпадут, – возмущался котофей мне на ухо. – Могли бы вежливо попросить, а не выдавать субъективную характеристику жертвы.

Пейзажи менялись. Становилось холоднее. Я купила подбитый плащ с меховым воротником, куда сверху сразу же улегся кот.

– Отличный мех! – нахваливала торговка, демонстрируя теплые плащи и накидки. – Котик! Настоящий котик!

– У меня вопрос, он мяукал или плавал? – прищурилась я, наглаживая своего котика, а потом плащ, дабы понять, а не родственника ли моего Фея пустили на воротник? Нет, не похоже…

Мы доехали до какой-то большой деревни, где все стояли и смотрели в сторону серого замка, пристально и долго. Мне было непонятно, что они силятся там разглядеть, поэтому, пожав плечами, я поехала дальше.

В тронном зале было полным-полно людей, все перешептывались и переговаривались, глядя на лежащую на троне корону. Рядом с троном в кресле сидела хрупкая девочка лет десяти-двенадцати, с ужасом глядя на происходящее. Подле нее стояло двое.

– Я буду ее опекуном! – орал какой-то пузатый мужик с бакенбардами, одетый в красное. – Я – двоюродный брат короля! Я – ближайший родственник!

– Да что ты говоришь! А не ты ли утверждал, что, как только король умрет, следом отправишь его дочь? Тебе-то какое дело! Ты – вор, а тут казна пустая! Грабить больше нечего! – орал какой-то несуразный мужик в коричневом, с узким телом и большой головой, размахивая руками.

– Ой! А сам-то не лучше! Ты ее вообще отравить собирался! – кипятился толстяк. – Ты троюродный, так что молчи в тряпочку!

– Прекратите! – плакала девочка, пытаясь закрыть уши тоненькими руками. – Я не хочу, чтобы кто-то из вас был моим опекуном!

– Заткнись! Тебя никто не спрашивает! – рявкнул толстяк, бросая на девочку такой взгляд, словно она была не принцессой, а служанкой.

– Да! Учись вовремя закрывать свой рот, когда разговаривают взрослые! Твое мнение никого не интересует! – поддакнул головастик, с ненавистью глядя на оппонента.

– Чупа-чупс против пончика! – усмехнулся котофей, уютно расположившись поверх моего пушного воротника.

Девочка плакала, глядя на лежащую на троне корону.

– Так что я становлюсь регентом! – взвизгнул толстяк, протягивая руку к короне. – А тебя отравлю при первой же возможности!

– Прекратите! – надрывалась девочка. Она попыталась встать с кресла, но упала на пол. Народ, который внимательно следил за всем этим действом, захихикал. Кто-то из слуг бросился к ребенку, чтобы помочь встать, но толстяк остановил жестом.

– Не трогать! – усмехнулся он. – Пусть учится ходить!

Слуга сглотнул и сделал шаг назад, с жалостью глядя, как бедная девочка пытается привстать на руках, тряся белокурыми локонами и с отчаянием глядя на всех присутствующих. Придворные не сводили с нее насмешливых взглядов, украдкой перешептываясь и хихикая.

Я не выдержала и бросилась к принцессе, поднимая ее и снова усаживая в кресло. Девочка посмотрела на меня таким взглядом, от которого у меня сжалось сердце.

– Это еще кто? Схватить! Казнить! – завизжал толстяк, тыкая в меня толстым пальцем, украшенным массивным перстнем. – Выполнять приказ брата короля! Живо!

– Не надо! – взвизгнула принцесса, глядя на стражу. – Я приказываю!

– Принцесса несовершеннолетняя! Она не имеет права отдавать приказы! По законам Фаэлера! – заорал толстяк, размахивая руками.

– Мышка, слово «схватить» мне уже набило оскомину, – зевнул котофей, лениво стекая с моих плеч. – Что ни королевский двор, то «представился, проставился и преставился»!

– Не трогать! – пискнула принцесса.

Фей принял человеческий облик. Стражники посмотрели на меня, на него, а потом на принцессу и замерли в нерешительности. Видимо, они что-то о нас слышали, поэтому предусмотрительно сделали шаг назад.

– Простите, – начала я, доставая бумажку с королевской печатью и тыкая ею в лицо «опекунов». – Я что-то не вижу головы дракона? Или я как-то неправильно толкую указ его, я так понимаю, покойного, величества?

– Ты кто вообще такая? Чего ты лезешь не в свое дело? – набросился на меня чупа-чупс, выставляя вперед грудку.

– Да, я что-то тоже не вижу у тебя голову дракона, – съязвил толстяк, подбоченясь.

– Она – принц. И вам следовало бы быть повежливей с монархом, если не хотите сначала физических, а потом дипломатических осложнений. Если с принцем что-то случится, то пеняйте на себя… Вам нужна голова дракона? – поинтересовался Фей, гаденько улыбаясь. – Через… эм… минут десять… здесь будет голова дракона.

Народ в зале заволновался, принцесса изумленно смотрела на меня, теребя в руках кружево юбки.

– Так ты – принц? – спросила она тихо-тихо, глядя на меня заплаканными глазами. Ее черное траурное платье было в пыли, поэтому я осторожно его отряхнула.

– Да, – прошептала я, становясь рядом с ней на колени. – Я – принц.

– Я много о тебе слышала! – прошептала принцесса, перебирая черный подол. – Я тоже хочу стать принцем! Я тоже хочу скакать на коне! У меня мечта – выйти на улицу. Знаешь, сколько бы я бегала! Бегала бы, бегала и не останавливалась! Но после того как мама умерла, с моими ногами что-то случилось. Я не знаю что… Лекари говорят, что все плохо… А теперь умер папочка… Все умерли. Осталась одна я… Я тоже хочу умереть… Я хочу к маме и папе… Понимаете?

Девочка заплакала, утирая тонкой, полупрозрачной рукой слезы.

Сначала я не поняла, что произошло. А потом народ бросился врассыпную, вжимаясь в стены. В зал, сложив крылья, вползал дракон, который при свете дня казался еще кошмарней, чем в темноте пещеры. Я сама с непривычки чуть не сделала лужу.

Фей уже стоял рядом с нами, с наслаждением глядя на то, как придворные ищут пятый угол и запасной выход. Принцесса замерла от страха, схватив меня за руку. Она смотрела на дракона, который дополз до толстяка и чупа-чупса. Чупа-чупс грохнулся в обморок, а толстяк сделал лужу и сел на ступеньку.

– Голова дракона! – усмехнулся крестный, показывая рукой на драконью морду. – Остальное бесплатно! Просто у нас сегодня акция. Просишь голову дракона – остальные запчасти идут в комплекте.

– Здравствуй, принцесса Марианна, – произнес дракон, глядя своими страшными глазами на застывшую девочку. – Вижу, что тебя здесь никто не слушает? Тогда я буду тебя слушать! Можешь меня погладить… Я тебя не съем! Ну же! Не стесняйся!

Девочка встала, опираясь на мою руку и изумленно глядя на огромного ящера. Ноги ее слушались плохо, поэтому мне пришлось дотащить ее до дракона. Она положила тоненькую ручку ему на морду, и дракон закрыл глаза.

– Видишь, я тебя не съел! – заметил дракон, снова открывая глаза. – А вот насчет других я еще не уверен! Мне вон тот толстяк не нравится. Можно я его скушаю? А? Как ты думаешь, принцесса?

Девочка помялась и решила пощадить родственника, смущаясь внезапно свалившейся на голову абсолютной власти.

– А вон тот, который прячется за троном? Может быть, его съесть? А? Принцесса? Как скажешь, так и будет, – развлекался дракон.

Принцесса отрицательно покачала головой и, утерев слезы, погладила морду дракона. Ящер довольно зажмурился.

– Как же так! Ты же хотела получить мою голову? Как тебе не стыдно, принцесса! Ведь живой я намного лучше! – хищно улыбнулся дракон, обнажая страшные зубы.

– Я не… Я… – замялась Марианна, с надеждой глядя на дракона. – Я просто хотела увидеть настоящего дракона… Мне так нравились сказки про драконов… Я всегда-всегда мечтала увидеть настоящего дракона, но папа сказал, что настоящий дракон может меня съесть… И тогда он объявил награду за… твою голову…

– Рука принцессы и голова дракона. Пасьянс сошелся, – вздохнул Фей, умиляясь картинке. Но больше всего его радовала паника, царившая за кадром этой трогательной сцены. Роскошно одетый народ спешно эвакуировался. Вот примерно так я представляла себе панику на «Титанике», а не оркестр и «давайте еще посидим немного на дорожку, выпьем чего-нибудь».

– Интересно, а если дракон сам предоставил свою голову, он считается королем? – громко поинтересовался Фей.

Дверь закрылась, отрезая ушлым придворным пути к отступлению.

– Считается? – повторил Фей, пока дракон смотрел на девочку.

– Да! Конечно! Только дверь откройте! Умоляем! – орала толпа, явно паникуя.

– У нового монарха приемные дни каждый день! Приходите, не стесняйтесь! – рассмеялся Фей. – Он всегда рад вас… как бы так сказать… эм… видеть.

– Тронный зал маленький, – заметил дракон, глядя себе за спину. – Развернуться негде! Ничего, как-нибудь помещусь… Посмотрите, я никого там хвостом не… Ой, как неловко получилось… Я кого-то придавил… Какая жалость…

Принцесса опять утерла кулачком слезы. Дракон зевнул, обнажая страшную пасть.

– Надеюсь, мы золото отбирать у дракона не будем? – спросила я, глядя на Фея.

– А зачем? Здесь казна пустая. А тут дракон со своими финансами будет экономику поднимать. И животноводство. Для него это шкурный интерес. Он говядину любит… – усмехнулся крестный. – А лет через… эм… шесть, семь… мы, возможно, еще на свадьбу приедем. Фея сказала, что если принцесса полюбит дракона, согласится стать его супругой, то тогда заклинание будет снято. Ах да, лирика лирикой… Дракон, подписывай документ о том, что с этого дня ваше государство – часть земель принца. Ты – официальный опекун и регент маленькой принцессы и отвечаешь за нее головой!

– Эм… – заметил дракон. – Я не знаю, как подписать документ. Принцесса, а ты можешь подписать его за меня?

Принцесса взяла из рук Фея перо, задумчиво посмотрела на меня.

– То есть теперь мое королевство – часть твоего? – спросила она, морща лобик. – Ладно, я сейчас подпишу. Но только отвернитесь…

– Мне тоже отворачиваться? – с тоской заметил дракон, которому и так было слегка тесновато.

– Нет, ты можешь смотреть! – заметила девочка, что-то усиленно выводя на бумаге.

«Принцесса и Дракон» – гласила подпись. А рядом детские каракули: изображение корявой девочки и большого-пребольшого дракона с кляксой на хвосте.

– Плохо, – вздохнул дракон. – Очень плохо. Слово «принцесса» пишется с двумя буквами «с». Ничего, мы это быстро исправим.

– Но рисунок тебе понравился? – спросила девочка, смущаясь.

– Прекрасный рисунок, – усмехнулся дракон. – Я вот только не знаю, как буду отсюда выползать… Ладно, что-нибудь придумаем.

– Не щекоти ногу хвостом! Я щекотки боюсь! – взвизгнула я, пряча ногу под одеяло и перечитывая акт сверки между Белоснежкой и гномами. – И не отвлекай. Я тут акт сверки составляю!

– Мышка, с учетом всего произошедшего ты написала неправильно. Со стороны гномов нужно писать: «Никто никому ничего… не дожил…» – усмехнулся Фей, запуская хвост под одеяло в поисках моей босой ноги.

– Нет, гномы все-таки сволочи, но убивать их не надо… – заметила я, покусывая перо и дописывая акт. – Они хотели спасти мир от дракона…

Одеяло с меня стащили и бросили его на «необитаемую» сторону кровати.

– Мышка, это я тебя так кушал или гномы тебя приложили? – подозрительным тоном поинтересовался крестный, глядя на мою поцарапанную коленку.

– Это я о крышку гроба, – соврала я, чтобы подарить гномам еще пару часов жизни, зная, что котик очень быстр на расправу. – Слушай, а расскажи еще про маму и папу? Они действительно любили друг друга?

– Если он всю жизнь называл ее «мой любимый ингредиент», а она его – «мой волшебник», то я так понимаю, да. Папа сделал маме предложение, а она рассказала ему, кто она. И тогда они отправились знакомиться с родственниками, которых папа сразу разделил на две кучки. Первая: «Ой! Мы так за вас рады! Какое счастье! Совет да любовь!» Вторая – холодные, неподвижные и молчаливые, – ядовито улыбнулся Фей.

Я с улыбкой подумала, что красотой мой котик наверняка пошел в маму, ну а в отца? В отца – талантом! И, судя по всему, характером. Осталось выяснить, был ли у папы хвостик?

– Котик, а можешь… – Я смутилась. – В аптеку смотаться… И купить… Эм… Просто я переживаю… Нервничаю… Успокоительное… Да! Коробочку с полосочками успокоительного. На всякий случай…

Через полчаса мне со смехом высыпали кучку «успокоительного». Через пять минут за свежевставленной дверью раздался саркастичный голос.

– Ну как? Я уже имена придумываю… Тебе какая буква больше нравится?

– Подожди, я только инструкцию читаю, – захныкала я, заметно нервничая и вникая во все детали.

– Мышка, расслабься, – рассмеялся Фей, поскребя дверь когтями. – Я просто с тебя умираю. Как маленькая девочка. Чуть что, сразу проверять! Мышка, я тебе полосочек сколько надо нарисую. У меня даже маркер красный есть.

– Да нет, все нормально… – со вздохом облегчения выдала я, понимая, что рано, конечно, очень рано, но кто виноват, что я такая мнительная.

– А так? – раздался гаденький голос, давясь от смеха. Я услышала щелчок пальцами. – Так тебе больше нравится? Две лучше, чем одна? Но три лучше, чем две… А как насчет четырех? Посмотри, там поместится пять?

Я вышла, обиженно глядя на Фея, сжимая полосатый, как кошачий хвост, индикатор семейного положения.

– Мышка, поверь мне, я первым узнаю. Ты даже еще догадываться не будешь, а я уже буду в курсе. Я прямо представляю мою округлившуюся Мышку в кружевном платье, с ленточкой на высокой талии… А, черт! – вздохнул Фей, отбирая у меня коробочку, бросая ее на пол и обнимая меня за талию. – Слишком реалистично представил.