ГЛАВА 20

Разбавленные слабым светом фонарей сумерки пахли недавно закончившимся дождем, желтеющими листьями и чем-то горько-сладким, почти неуловимым, зарождающим в сердце непонятную тоску. Таким воздухом хотелось дышать и дышать, желательно — в тишине и одиночестве, но шествующая впереди развеселая компания портила все удовольствие. Я старательно перешагивала мелкие лужицы и, чувствуя себя старой занудной бабкой, мрачно размышляла, как вообще согласилась на прогулку. Не то чтобы я не хотела, нет… Просто тянуло что-то за душу, нашептывая, что это не самая лучшая идея и стоило бы остаться в комнате. И чем дальше, тем сильнее невидимая кошка впивалась коготками в дремлющую совесть, пробуждая не только ее, но и дурные предчувствия.

А ведь все так хорошо начиналось! Утро я встретила в парке, увязавшись вместе с Радишей на пробежку. Когда мы уходили, Лэн, приоткрыв один глаз, обозвала нас ненормальными и, завернувшись в одеяло с головой, вновь уютно засопела. Что уж и говорить, очень хотелось последовать ее примеру, но, вспомнив вчерашнюю полосу препятствий, сие искушение я стойко поборола. Кстати о вчерашнем. На занятии, послужившем поводом для спора с боевиками, Радиши и остальных девчонок из ее группы не было из-за того, что им досталась бракованная форма и они решали этот вопрос, но на полигоне они все-таки присутствовали, причем болели не за своих. «Они неплохие, — в ответ на мое удивление пожала плечами Радиша, — просто те еще задаваки». В общем и целом итог соревнований девочек устроил.

Нас — тоже. Сегодня уже мало кто ухмылялся, завидев нашу группу. Кто-то даже здоровался, желая хорошего дня. Определенно это стоило того, чтобы поваляться в грязи и весь оставшийся вечер провозиться, приводя в порядок и себя и одежду!

Даниэля я сегодня так и не видела. То ли до сих пор в академию не вернулся, то ли здесь дел накопилось столько, что времени ни на что другое не хватало. Наверное, этому стоило бы радоваться — кто знает, как он отреагирует на мою инициативу, вылившуюся в соревнование с боевиками, — но отчего-то было грустно.

Неприятности подкрались ближе к вечеру. Незаметно и поодиночке.

Мы с Лэн — Радиша убежала в библиотеку — тихо-мирно сидели у себя, готовились к завтрашним занятиям и болтали о всякой ерунде, когда за дверью раздался подозрительный шум, похожий на столкновение чего-то металлического с чем-то не особо мягким, но и не слишком удароустойчивым, зловещее шипение и невнятные ругательства. И я бы не обратила на это никакого внимания, потому как в коридорах общежития чего только не случается, но дальнейшее развитие событий не оставило меня равнодушной.

— Извини, я случайно! — скороговоркой выпалил знакомый голос и тут же возмущенно вскрикнул, вторя густому звону: — Эй!

— А я — специально! — раздался другой голос, мрачный — и не менее знакомый.

— Джа-а-ас, — простонала я и, подорвавшись с места, под изумленным взглядом целительницы кинулась в коридор.

Зрелище было поистине душераздирающим. На полу валялись осколки тарелок вперемешку с чем-то неопознаваемым, но в недавнем прошлом явно съедобным, а над всем этим великолепием стояли растерянный Карл, потирающий лоб, и хмурый Джас в заляпанной чем-то рубашке и с устрашающего вида подносом в руках. С таким никакого оружия не надо, приложил пару раз противника по голове — и готово. Судя по всему, мой скорый на расправу сокурсничек как раз примерялся повторно тюкнуть случайно — ну конечно же — налетевшего на него Карла по лбу, не замечая, что левую ладонь будущего боевика окутывает бледно-золотистое сияние.

Трупы напротив двери ничуть не прельщали; пришлось отобрать поднос и затолкать парней в комнату, пока на шум не выглянули любопытные соседи. Там же их и познакомила, а потом и помирила — не без помощи Лэн и ее ехидных комментариев. Заодно и новые чары, которые сегодня проходили, опробовали, далеко не с первой попытки, но все же очистив рубашку Джаса. За это время Карл навел порядок в коридоре, а потом посетовал, что от роскошного ужина один поднос и остался. Еще и Джаса, ставшего невольной причиной катастрофы, укоризненным взором окинул. Тот, впрочем, ничуть не впечатлился, посоветовав Карлу в следующий раз внимательнее смотреть вперед, чтобы не размазывать еду по невинным прохожим. Я приготовилась к очередному витку разногласий, но тут в дверь постучали, и в нашей комнатке стало еще теснее.

Брай с Винсом чувствовали себя не очень уверенно, хотя и пытались это скрыть. Меня бы тоже смутили откровенно веселящаяся Лэн и Карл, просто-таки горящий любопытством.

— Я только что сообразил, что так тебя и не поблагодарил. Спасибо! — с чувством выдохнул Винс, переступив-таки порог комнаты. — И прости, пожалуйста, что не сумел удержать.

— Кака-а-ая прелесть, — очень громко умилилась Лэн и так посмотрела на Винса, что бедный парень покраснел, а Карл, напротив, побледнел и недобро прищурился.

— У нас, кажется, еще пирог оставался, — поспешно сказала я, соображая, можно ли в принципе собрать в столь тесном помещении такую разношерстную компанию без плачевных последствий. — Хотите?

При упоминании пирога ребятки взбодрились, а вот Карл печально вздохнул — он все еще скорбел по погубленному ужину. Но не успели мы с Лэн и шагу в сторону кухни сделать, как в дверь снова постучали… И я запоздало пожалела, что не пошла в библиотеку вместе с Радишей.

— А что вы здесь делаете? — едва зайдя в комнату, в которой и без того было тесно, с любопытством осведомился Алек Арго.

Где-то я уже слышала этот вопрос…

— Пирог съели! — выпалила Лэн, и я едва удержалась от смешка — видимо, особой прожорливостью ее братец отличался всегда, а не только в тот вечер у Дана.

— Контрольную сдам завтра! — чуть ли не одновременно с целительницей выпалил Карл.

— Здрасте, — растерянно пробормотали Брай и Винс, не ожидавшие явления преподавателя и столь бурную на него реакцию.

— Живем, — решила-таки ответить по существу я. — А вы?

— А мы к вам! — еще шире улыбнулся желтоглазый. — Правда, я полагал, что народу здесь все-таки поменьше… Но так даже лучше!

— Спасайся кто может, — мрачно пробормотала Лэн.

— Ну, кто хочет и дальше киснуть в тесной комнатушке, да еще и без пирога, который так некстати закончился, может спасаться, — милостиво разрешил Алек. — Остальным же предлагаю прогуляться и отметить победу дружбы по-настоящему.

— Куда прогуляться? — насторожилась Лэн.

— В город, — безмятежно отозвался ее брат. — И остальных героев позовите, а то нечестно получится.

— Алек, ты… — запыхтела целительница, но я перебила, испугавшись семейных разборок:

— Вы же не забыли, что нам нельзя выходить без сопровождения преподавателя?

— А я, по-твоему, кто? — искренне изумился магистр Арто.

«Желтоглазый нахал», — подумала я.

— Ходячая проблема, — озвучила еще один недалекий от истины вариант Лэн.

— Старший преподаватель, с которым хоть на край света, — поняв, что шанс выйти в город вот-вот испарится, вмешался Карл.

— На край и не нужно, — усмехнулся Алек. — Сходим в одно хорошее место. Единственное — никакой выпивки, за этим следить буду строго. В академии сие не поощряется и наказывается, так что не обессудьте. Ну и разбегаться не рекомендую, поверьте, в случае чего вам влетит куда сильнее, чем мне.

— Ну да, конечно, — едва слышно в поднявшемся радостном гомоне фыркнула Лэн. Но на прогулку тем не менее согласилась — и меня уговорила.

Пожалуй, стоило проявить большее упрямство, но… в город хотелось. И праздника — тоже. Мы действительно его заслужили, и с нами будет преподаватель, а значит, никаких правил мы не нарушим.

«Так Дану и скажешь», — вкрадчиво шепнул здравый смысл, но я отмахнулась. Я дала ему слово не ходить за ворота академии в одиночестве. Про то, что нельзя пойти в компании студентов и его лучшего друга, речи не было.

За двадцать минут, выделенных Алеком на сборы, к нам присоединились Натея, Ксанта, Армея и Кайт. Я не поленилась сбегать за Радишей, но та наотрез отказалась, сославшись на подготовку к завтрашним занятиям, на которую троица боевиков, похоже, дружно забила. Пересчитав нас и выдав ценные указания, главным из которых было во всем его слушаться, Алек возглавил нашу маленькую толпу, вывел за ворота по собственному пропуску и направился в неизвестность.

Было еще не поздно, но уже стемнело. По улицам сновали прохожие, некоторые оглядывались на нас с любопытством, кто-то шарахался к краю дорожек, очевидно напуганный чрезмерным оживлением в наших нестройных рядах. Мы с Лэн шли позади. Я гадала, какого демона здесь делаю, подруга беззаботно глазела по сторонам и довольно улыбалась.

— Зачем ему это? — не выдержав, дернула целительницу за рукав куртки я.

— А? — рассеянно переспросила она. — А, ты об Алеке? Скучно ему. Вот и развлекается в меру возможностей.

— Что, и в самом деле заняться нечем? — не поверила я.

— А я и не говорила, что нечем, — хмыкнула Лэн. — Еще как есть, но — скучно. Ну и пусть его. Нам же лучше. Когда бы еще из академии выбрались? К тому же он слишком хорошо знает таких, как твои новые друзья. Им бы все равно стало тесно, не сегодня — так завтра. И они бы все равно нашли способ улизнуть за ворота. И вряд ли бы эта выходка окончилась благополучно. Можешь у Карла спросить, он уже ученый. А так… И Алеку веселье, и ребятки целее.

Как ни странно, но я успокоилась. Действительно, в комнате еще насижусь. Алек взрослый и знает, что делает. Наверное. Да и насчет ребят Лэн права. Долго бы они не вытерпели. Лучше уж так.

За этими размышлениями не заметила, как дошли. Улочка была длинной, узкой и тихой, фонари здесь горели слабо и неохотно, а в одном из проулков и пряталась наша цель.

Стена старого дома выглядела обшарпанной, вниз убегали крутые каменные ступеньки, на каждой из которых стояло по магическому фонарю, дававшему приглушенный золотистый свет. С большой вывески, висевшей над изукрашенной завитушками дверью, щурил глазищи черный кот с чрезвычайно наглой мордой. Рядом с ним розовыми светящимися буквами тянулась надпись «У доброй Феи». Какое отношение нахальный котяра имел к фее, тем более доброй, я так и не поняла.

Внутри оказалось очень даже мило — светло, чисто, вдоль стен расставлены круглые столики, на каждом по разноцветному фонарику, в центре что-то вроде сцены, тоже круглой, напротив входа — стойка. Зал не пустовал, но места было достаточно, и мы без проблем заняли самый большой стол. А едва расселись, как к нам подошла женщина в ярко-розовом платье, на которую я уставилась во все глаза. И вовсе не из-за наряда, ко всему прочему щедро присыпанного блестками. Была она высока, широка в плечах и тонка в талии, обладала светлыми локонами, спадающими ниже пояса, и кулаками, коим позавидовал бы любой уличный боец. Причем ручки сии оказались на диво ухоженными, а длинные аккуратные ноготки покрыты лаком в цвет платья.

— Алек, привет, радость моя ненаглядная! — почти что басом промурлыкала она, продемонстрировав в улыбке ровные белоснежные зубки, наверняка способные перекусить средней толщины цепь. — Смотрю, новеньких привел?

— Здравствуй, Феи, — широко улыбнулся в ответ магистр Арто, и я поняла, что к феям это заведение никакого отношения не имеет и что мы удостоились чести лицезреть его колоритную хозяйку. — У ребят, можно сказать, праздник. Порадуешь вкусненьким?

— Как же иначе, все будет в лучшем виде, — подмигнула «фея» Феи и, окинув нашу притихшую компанию взором синих глаз, удалилась — походкой легкой и стремительной, несмотря на внушающие трепет и невольное уважение формы.

— О-о-о, — только и сказал Джас.

В общем-то ошарашенными не казались лишь «ненаглядная радость» Алек, его сестрица и Карл. На остальных знакомство произвело неизгладимое впечатление.

— А-а-а, — передразнил Алек, явно наслаждавшийся произведенным эффектом. — У Феи очень вкусно готовят. Еще здесь часто выступают музыканты, фокусники и прочие артисты. Студенты любят это место.

— А любят ли здесь студентов? — пробормотала Натея.

— Феи — сильный маг, — снисходительно глянул на нее Алек. — Стены, потолок и мебель заговорены на совесть, еще ни разу менять не приходилось. Ну и горячие головы она остужает быстро. Как проверять не рекомендую. Не смертельно, но очень неприятно. — И он поморщился столь выразительно, что стало ясно: утверждение основано на личном опыте. Ну вот ни капельки не удивлена! — Так что, когда отменят запрет на выход в город, можете сами в этом убедиться.

— Когда только это будет, — пробурчала Лэн. — Может, пора уже? Пока сюда шли, никто на нас не покусился.

— Скажи спасибо патрулям, — парировал ее брат.

— Магистр, а правда, что старшекурсников в патрули берут? — спросил Карл.

Судя по заблестевшим глазам, вопрос волновал всех.

— Правда, — кивнул Алек.

— А как же мы?! — забавно надулся второкурсник.

— А вы — особо мелкие недоучки, которыми мы рисковать не имеем права, — хмыкнул вредный преподаватель.

— Но так нечестно! — возмутился Карл. — Мы тоже многое знаем и умеем! И тоже хотим…

— …насмешить до колик какую-нибудь нежить, авось сама в муках сдохнет, — невежливо перебила парня Лэн, и он, обиженно засопев, умолк.

— Грубо, но в сущности верно, — подтвердил правоту целительницы Алек. — Куда рветесь-то? Успеете еще погеройствовать. Или думаете, что это ваш последний шанс?

Если мальчишки так и думали, то вслух ничего не сказали. А там и ужин принесли. Чего здесь только не было! И кусочки запеченного с травами мяса, и маленькие аппетитные бутерброды, и приправленные зеленью салаты, и картофельные котлетки в грибном соусе… Вазочки с воздушным кремом, разноцветные шарики мороженого и прочие радости, а из напитков — два кувшина с кисловато-сладким соком и горячий мятный чай. Самое то для большой голодной компании, от которой тут же откололся один желтоглазый маг.

— Веселитесь пока что, — насмешливо сказал он перед уходом и, прищурившись, зловеще добавил: — И помните: если вы не видите меня, это еще не значит, что я не вижу вас.

И мы действительно веселились. Если у меня и были сомнения, как ребята поладят между собой, то они очень быстро развеялись. Даже Карл и Джас, коих познакомил поднос, общались без ожидаемой неприязни, что позволило вздохнуть спокойно. Академия точно не выстояла бы, вознамерься эти двое на полном серьезе выяснить, кто из них круче.

Было хорошо и спокойно. Я потягивала сок из высокого бокала, поглядывала на смеющихся ребят, еще совсем недавно незнакомых друг с другом, и ловила себя на странном чувстве, что так оно и должно быть. Весело, шумно, беззаботно. Правильно.

Зал постепенно наполнялся. На круглом помосте, устроившись прямо на полу, перебирал струны гитары молодой длинноволосый мужчина в живописной одежке — такими в книжках обычно рисуют странствующих музыкантов, и казалось, что он только-только сошел с какой-нибудь картинки, чтобы заглянуть к Феи и немного поиграть на радость жаждущим отдыха и развлечений людям.

А еще по залу вольготно ходили коты. Большие, черные и наглые, совсем как на вывеске. Одни с надменным выражением моськи игнорировали презренных двуногих, другие милостиво позволяли себя гладить, третьи сами ластились, терлись пушистыми боками о ноги. Одного такого я потискала вволю, на время выпав из общего веселья, и решила, что при первой же возможности обязательно сюда вернусь.

Но умиротворение длилось недолго. В какой-то момент стало неуютно и зябко, а в душу снова вцепились невидимые острые коготки. Показалось даже, что кто-то пристально смотрит на меня, но, сколько ни оглядывалась, ничего подозрительного я так и не заметила. Зато от напряжения и неприятных мыслей разболелась голова и очень захотелось выйти на свежий воздух, чтобы прийти в себя. Ребята, в отличие от меня не страдающие паранойей, что-то горячо обсуждали, и я тихонько, чтобы не мешать, выбралась из-за стола и выскользнула за дверь. Взбежала по ступенькам, поежилась от холодного ветерка и натянула прихваченную куртку.

После ярко освещенного помещения тьма осенней ночи казалась особенно густой, и одинокий фонарь, стоявший в отдалении, с ней не справлялся. Было тихо, лишь из-за плотно прикрытой двери долетали приглушенные отголоски веселья, и отчего-то стало грустно и одиноко. Совсем недавно я ощущала себя частью большой компании, а сейчас… Вздохнув, я отвернулась от входа в царство Феи и сделала несколько шагов к выходу из переулка. Остановилась, посмотрела вверх, не обращая внимания на тут же съехавший капюшон. На иссиня-черном небе тускло светили звезды. Маленькие, далекие и тоже одинокие. Да что ж такое! Я тряхнула головой, словно это могло помочь избавиться от непрошеных мыслей.

— О чем задумалась? — в тот же миг вкрадчиво прошептали над самым моим ухом.

Успокоиться удалось на диво быстро. Голос я узнала сразу, да и кто еще был способен на такие выходки?

— О тебе, — развернувшись, прямо посмотрела на довольно прищурившегося Алека я.

— Даже так? — улыбнулся он. — Неожиданно, но приятно.

И подмигнул, да с таким видом, что любая девица, не знающая его, залилась бы краской смущения.

— Между прочим, флиртовать со студентками — нехорошо, — на всякий случай напомнила я, хотя и так ясно было, что магистр Арто от скуки страдает.

— А ты не моя студентка, — усмехнулся он.

— С невестами лучших друзей — еще хуже, — нашла более весомый аргумент я. — И потом, только время зря потратишь.

— Что, нравится Дан? — оживился Алек.

— Не нравишься ты, — мило улыбнулась я, не поддавшись на откровенную провокацию.

— Эх, Грейс, — с наигранной тоской вздохнул он. — Красивая ты, только колючая не в меру. А я все гадал, чего это Дан расцарапанный ходит…

— Расцарапаешь его, как же, — едва слышно пробормотала я. Еще неизвестно, кто из нас колючее и чьи царапины болят дольше. И добавила куда громче: — Если что, убегать я не собиралась. Душно стало, вот и вышла подышать.

— Твое «подышать» мне чуть сердечного приступа не стоило, — проворчал Алек. — Предупредить нельзя было?

— Я тебя не видела, — пожала я плечами. — А вот ты, помнится, говорил, что видишь все.

— Ты шустрая, — неодобрительно покачал головой Алек.

— И вредная, и непослушная, и вообще сплошная головная боль, — огласила я еще несколько пунктов из длинного списка собственных несовершенств, давным-давно составленного отцом и время от времени пополняемого Даном. — А также любопытная и памятливая, хотя многие отчего-то считают это злопамятностью. Чего ты на самом деле забыл у мастера Наррая? Что у вас с Даном за тайные дела? Они касаются меня?

— Э-э, — неуверенно протянул Алек, сбитый с толку резкой сменой темы и моим напором. Он даже попятился и руки перед собой выставил. Впрочем, в себя пришел быстро и откровенничать не пожелал: — Ты уверена, что эти вопросы стоит задавать мне? У жениха спрашивай.

— А то ты не помнишь, что он ответил, — поморщилась я.

— Сочувствую, — участливо покивал Алек, — вот только помочь ничем не могу. В семейные разборки принципиально не вмешиваюсь!

Я разочарованно вздохнула. И здесь не повезло! Хотя на удачу не особо и рассчитывала, но маленький огонек надежды все же теплился. Теперь он окончательно погас, зато любопытство разгорелось с новой силой. Ну ничего, я еще придумаю, как разговорить Дана.

— Вернемся? — спросил Алек.

— Не хочется, — мотнула я головой, прислушавшись к ощущениям. Несмотря на уют и позитивную атмосферу, возвращаться и в самом деле не было никакого желания. — Можно я здесь побуду?

— Хорошо, — поколебавшись, разрешил он. — Здесь в общем-то всегда тихо… Только далеко не отходи. Все равно пора уже заканчивать посиделки. Сейчас быстро соберу наших и пойдем.

Алек скрылся за дверью. Спустя миг по основной улочке прошагал патруль, кожи щекотно коснулись поисковые чары, ласково скользнули по волосам и устремились дальше, сочтя меня неопасной. И на душе как-то легче стало. Может, и наведут порядок. Улыбнувшись, я вновь посмотрела на небо. Показалось, что звезды стали ярче и будто бы теплее. Заметив прочертившую темно-синее полотно хвостатую искорку, я зажмурилась, загадывая желание, и услышала за спиной легкие шаги. Хотела было обернуться, но тут меня резко дернули назад, и кто-то крепко прижал к себе, обхватив одной рукой поперек туловища, а второй зажав рот. Я даже ни осознать, ни испугаться толком не успела, как что-то ослепительно сверкнуло, земля ушла из-под ног, в ушах тонко и противно зазвенело, перед глазами замельтешила снежная вьюга, а внутри все перевернулось.

Портал! Поспешный, грубый… нестабильный.

Несмотря на захлестнувший страх, способность мыслить я не утратила. Обмякла в руках похитителя, дождалась, когда хватка чуть ослабнет, и изо всех сил рванулась прочь, разрушая настройки чар, не думая, насколько это опасно и к чему в итоге может привести…

Звонко лопнула невидимая струна, кто-то хрипло выругался, злобно взвыла «вьюга», исчезая в беспроглядной тьме, и меня неласково швырнуло на что-то твердое — чудом в сознании осталась.

В гудящей голове вспышками боли перемежались воспоминания о творящемся в городе безобразии, в том числе о пропадающих людях и жертвоприношениях. «Живой не дамся», — твердо решила я, пытаясь подняться и открыть слезящиеся глаза.

Удалось, причем почти сразу. Только помогло мало — ни фонарей, ни светящихся окон здесь не было и в помине. Лишь густая темнота и чьи-то сдавленные болезненные стоны неподалеку. Вряд ли это случайная жертва, вроде как никому на голову точно не падала, а значит, живой из портала выбралась не только я. Плохая новость. Но есть и хорошая: я-то уже более-менее пришла в себя, а вот мой похититель — нет. Знать бы еще, в каком направлении бежать.

Глаза немного привыкли к темноте, и я увидела скорчившийся силуэт. Огляделась растерянно, соображая, что делать. Пустырь какой-то. С одной стороны тянется и тянется, теряясь во тьме, с другой проступают очертания домов. Туда я и рванула, понадеявшись на удачу. Бежала не особо быстро — все еще было дурно, руки и ноги дрожали, а в сердце нарастала тупая боль. Неожиданно запнулась за что-то, упала на колени, еще и штаны порвала. Кожу засаднило, в голове потемнело… А в следующий миг надо мной просвистел сгусток бледно-зеленого пламени. Вот и все мое везение — похититель очнулся и обнаружил, что несговорчивая добыча пытается улизнуть. Не поднимаясь с земли, кувыркнулась в сторону. По месту, где я только что лежала, растеклась и тут же погасла зеленоватая лужица света. Ах так, да?

На ноги я вскочила, уже полностью готовая к защите. Как папа ни прятал книги по боевой магии, а кое-чего все-таки не учел. Его старые записи я давным-давно стащила из кучи предназначенного для сожжения хлама и изучила вдоль и поперек. И немало интересного почерпнула. На практике только никогда не применяла, потому как понимала — опасно. Ни опыта, ни нормальных тренировок под присмотром взрослого мага, так и дом недолго сжечь… да и себя заодно. Но сейчас выбора не осталось — уж лучше сгореть в пламени собственных чар, пытаясь отбиться, чем угодить на жертвенник или послужить исходным материалом для очередной нежити.

Заклинание было сложным и сильным. Совсем не тот уровень, к которому я привыкла и который не столь давно опробовала на агрессивной копии Лиры. Просто оно первым пришло в голову, и я даже не задумалась о том, чтобы подобрать другое. Правую руку обожгло, но тут же отпустило, и в ладони, словно ее продолжение, очутился огненный хлыст. Сразу стало светлее, однако порадоваться не получилось — зазевалась, отвлеклась и не сумела увернуться от очередной пакости. Боль вгрызлась в плечо, словно почуявший кровь хищник, и меня словно в черный омут затянуло. Помню только, что взмахнула хлыстом и что даже вроде как попала, помню короткий злой вопль, глухое, полное угрозы рычание — и больше ничего.

Я задыхалась. Упав на землю, царапала ее ногтями в попытках вдохнуть, а внутри росла тьма. Она заполняла тело, проникала в кровь, рвала тонкие светлые нити моей силы, извращая ее, отсекая, заменяя собой. Словно хлынувшая сквозь взорванную плотину вода, эта тьма сносила все на своем пути. Единственным лучиком света в ней оставалось что-то на моей груди. Из последних сил протянула руку, и пальцы сжались на чем-то гладком и прохладном.

Медальон! Обхватила его крепче, вжимая в ладонь, держась за него, как за спасительную соломинку. В голове немного прояснилось, и я осознала, что лежу на боку, подтянув ноги к животу, в стороне пылает все еще не развеявшийся огненный хлыст, а буквально в паре шагов, закрывая меня собой, утробно рычит огромная, жутковатая в алых отблесках черная кошка. Лира — а это, бесспорно, была она — не подпускала ко мне заметно хромавшего мужчину, которого я в мешанине тьмы и света разглядеть не сумела. С трудом села, дотянулась до хлыста, и он, послушный моей воле, превратился в легкое копье. Руку вновь обожгло, и тьма внутри оживилась, всколыхнулась. Сжимая медальон, я встала на колени и метнула копье в того, кто неумело, но настойчиво пытался обездвижить Лиру. Попала или нет, так и не узнала. Сначала пришла боль, от которой тело выгнулось дугой, а потом и освободившаяся тьма накатила волной, затопила сознание и утянула за собой.

Дальнейшее воспринималось яркими, не связанными между собой вспышками.

Смутно знакомый голос, выплетающий заклинание, щедро приправленное бранью; вой заблудившейся в печной трубе вьюги и негромкий хлопок; что-то мокрое, тыкающееся в лицо и жалобно мурчащее; причитания и попытки привести меня в чувство; короткие злые фразы, призывающие закончить реветь и ни в коем случае не применять целительские чары… А я и слова сказать не могла во время этих кратких вспышек, лишь цеплялась слабыми пальцами за медальон, боясь выпустить его. Казалось, что тогда я и вовсе не выберусь, просто не хватит сил. Не выберусь или же…

Что произойдет в ином случае, я не знала, но чувствовала, что это будет еще хуже. Хотя куда уж?

Как холод улицы сменился теплом жилой комнаты, даже не заметила. Очередной проблеск сознания случился, когда я уже лежала на чем-то мягком. А еще рядом был кто-то, к кому захотелось крепко-крепко прижаться и не отпускать. Никогда. Только сейчас я поняла, как сильно замерзла, как там бесконечно темно и одиноко… и как я хочу вернуться. Пальцы бессильно скользнули по медальону и разжались, но испугаться я не успела — мою ледяную ладонь крепко сжала ладонь горячая, словно пламя. И от этого пламени, медленно поползшего вверх по руке, тьма пятилась, ворчала недовольно, выпускала из когтей светлые ниточки силы, которую я вновь ощущала частью себя, пусть и слабо, странно, но все же. Когда чужое, но вместе с тем такое родное пламя добралось до сердца, стало гораздо лучше. Холод отступил окончательно, тьма растаяла, и я смогла вдохнуть полной грудью и открыть тяжелые, но уже послушные моей воле веки… чтобы тут же утонуть в теплых карих глазах, оказавшихся совсем близко от моих.