ГЛАВА 17
Убедившись, что моя жертва покорна судьбе и даже не пытается сбежать, я взялась за подготовку к допросу… то есть разговору. Чувство неловкости давно исчезло, и я вновь стала собой, что несказанно радовало. Выскользнув из кресла, я с наслаждением потянулась, обвела взглядом гостиную, сгребла с дивана подушки и разложила возле камина. Удобно устроилась среди них на полу и приглашающе похлопала по ковру, глядя на задумчиво созерцавшего мою активность Дана:
— Присаживайся, не стесняйся.
Когда-то я слышала — не помню уже, где и от кого, — что правильно созданная атмосфера в доверительной беседе играет не последнюю роль. Вот я и создала эту самую атмосферу. Куда уж правильнее? Все-таки общение через стол, пусть даже и круглый и уставленный всякими вкусностями, — это не то, что душевный разговор без видимых барьеров, невольно разделяющих собеседников.
— Спасибо, мне и здесь неплохо, — насмешливо отозвался Даниэль, и не подумав покинуть кресло.
— Неплохо — это все-таки еще не хорошо, — не сдавалась я. — И потом, мне вот точно плохо. Как я, по-твоему, должна тебя слушать? Шею выворачивать?
— Слушай, не выворачивая, — хмыкнул Дан.
У, упрямый какой! Но в этом я с ним вполне могу потягаться.
— Ну уж нет. Тогда я не буду видеть твои глаза. И ты с легкостью соврешь!
— То есть глаза в глаза я соврать не в состоянии? — уязвленно спросил Даниэль.
Словно я его в воровстве обвинила, а не в неспособности лгать в лицо! Какой ужас. И за этого человека мне замуж идти?
— Вот и проверим, — запихнув недовольство в самый темный уголок души, как можно ласковее улыбнулась я и снова похлопала по ковру. — Давай-давай, чем скорее начнем, тем скорее ты от меня избавишься.
Умею я все-таки подобрать весомые аргументы! Конкретно этот ни разу еще не подводил.
— Убедила, — вздохнул Дан и перебрался ко мне — с таким видом, будто я его как минимум из дома выселила. Повозился с подушками и недовольно прищурился: — И что дальше?
— А дальше ты расскажешь, что это такое было в подвалах, почему об этом до сих пор никто не знает и не повторится ли подобное! — выпалила я.
— Не повторится, — усмехнулся Дан, отобрал подушку, которую я вертела в руках, и, положив на колени, оперся о нее. — Паника в академии не нужна, поверь. Мы сделали все необходимое. Виновный пойман и уже во всем сознался.
— Пойман? — едва не подпрыгнув на месте, подалась вперед я. — И как же вы его поймали?
— Любое заклинание несет отпечаток силы своего создателя. Чем умелее маг, тем сложнее заметить этот отпечаток. Наш вредитель не особо умел.
— И кто же он? — жадно спросила я, поняв, что Дан продолжать не собирается.
Так ведь и придется чуть ли не клещами информацию тянуть! Ни на мгновение расслабиться нельзя…
— Аспирант, не получивший дальнейшего финансирования сомнительных проектов, — поморщился Дан. — Ректор предложила ему продемонстрировать жизнеспособность своих идей прежде, чем академия потратит на их воплощение хотя бы медную монетку. Вот он и… продемонстрировал.
Я невольно поежилась, вспомнив результаты демонстрации. Ну что сказать… Оные были весьма жизнеспособны. Как по мне, так чрезмерно.
— То есть он просто хотел отомстить, — протянула, вглядываясь в лицо Дана. По-прежнему бледный, даже отсветы каминного пламени красок не добавляют. И теперь-то понятно, отчего он выглядит таким усталым. — Но ведь тогда разумнее было бы мстить магистру Корревайн, а не населять скорбянками подвал, в котором мог оказаться кто угодно!
Хотя… О каком разуме можно говорить, если человек притащил в академию, полную ни в чем не повинных людей, опаснейших тварей, способных выйти из-под контроля в любой момент — и сожрать не только окружающих, но и своего создателя?
— Кто бы там ни оказался, отвечать пришлось бы именно ректору, — покачал головой Даниэль. — И если бы этот мститель был более умелый… или хотя бы умнее… Мы бы никого не нашли и ничего не доказали.
— Но это же был его проект, — возразила я. — Вы бы все равно все поняли.
— Проект не только его. И будь он аккуратнее… Честно, на него бы я подумал в самую последнюю очередь.
— Ну хорошо, — после небольшой паузы проговорила я. — С этим вроде как разобрались. Обиженный ректором аспирант, неправедная месть и все такое… Но какого демона тебя-то в подвалы потянуло?!
— Тебе нужна была помощь, — с кристально честными глазами ответил Дан.
— И? — не уловила связи я.
— Заботиться о тебе мне по статусу положено, — все с тем же выражением лица повторил он мои слова.
— Дан! — вспыхнула от негодования я. Издевается! Снова! Да сколько же можно?!
— Грейс? — склонил голову набок этот… этот… у-у-у, демоны бы его побрали!
— Ты же обещал! — замахиваясь подобранной с пола подушкой, крикнула я. — Обещал ответить!
— По мере возможности, — невозмутимо напомнил он, ловко уворачиваясь от импровизированного снаряда. — Об этом я тоже заранее предупредил. Не находишь, что я с тобой предельно честен?
— Нахожу, что ты меня предельно бесишь, — ответила такой же честностью я.
— Что ж, — с философским видом пожал плечами Даниэль. — Хоть что-то в этом мире не меняется.
Можно подумать, не его же собственными стараниями!
— Полагаю, допрос окончен? — с плохо скрытой надеждой поинтересовался Дан.
Наивный какой. Неужели и вправду считает, что этого достаточно, чтобы вывести меня из игры?
— Еще чего, — фыркнула я, подумав, что одной атмосферы для доверительного разговора мало. В первую очередь нужно само доверие…
И все-таки, несмотря ни на что, правильно я решила не разговаривать за столом. Лучше выплеснуть обиду, швырнув подушку, чем воткнув женишку в руку вилку или разбив о его голову бутылку. Для него лучше, ибо подозреваю, что сие успокоило бы меня намного эффективнее.
— Вопросы не закончились. И я верю, что ты все же изыщешь возможность на них ответить!
На что угодно спорить готова, что на сей раз наивной посчитали меня. Ну и пусть. Я хотя бы попробую.
— Ты знал, что на самом деле представляет собой бытовой факультет? — не дав противнику как следует опомниться, пошла в наступление я.
— Естественно, — снисходительно улыбнулся он. — Этого только новички не знают. И очень удивляются, когда в очередной попытке задрать бытовиков разбивают собственный лоб.
— А что я попаду в спецгруппу, ты тоже знал? — напряженно спросила я.
— Предполагал, — кивнул Дан, и на сердце сразу стадо легко-легко.
— Почему же тогда не объяснил, что меня ждет на самом деле? — тем не менее немножко обиделась я.
— Потому что сказать с полной уверенностью, что все получится, не мог, — пожал он плечами. — Сантея сама выбирает себе студентов. Повлиять на ее решение невозможно. Но… я почти не сомневался, что ты ей понравишься.
Сантея, значит… То, что Дан назвал магистра Стай по имени, неприятно царапнуло, и я постаралась как можно скорее отгородиться от этого неправильного ощущения.
— А если бы не понравилась?
— Что толку обсуждать то, чего не произошло и уже не произойдет? — с улыбкой отмахнулся Даниэль и, прежде чем я успела возмутиться, спросил: — Лучше скажи, что ты сама по этому поводу думаешь? Тебе понравилось? Хочешь учиться?
Я умилилась. Надо же, наконец-то соизволили поинтересоваться, чего именно я хочу! Помнится, в самый первый день мое мнение никого не волновало… Но возмущаться вслух не стала. Эдак мы окончательно рассоримся — и я лишусь даже призрачного шанса на откровенность со стороны Дана.
— Не знаю, — неуверенно протянула я. — Перспективы, конечно, заманчивые. И да, пожалуй, я хотела бы уметь создавать что-то свое. Но…
— Попробуй, — искушающе улыбнулся Даниэль. — Что ты теряешь?
Мечту, лелеемую с детства. Не предам ли я ее, если мне и в самом деле понравится учеба? Не предам ли я маму?..
— Грейс, — придвинувшись ближе, осторожно взял мои ладони в свои Дан, — мы взрослеем и меняемся, и наши мечты меняются вместе с нами. Ничего страшного в этом нет. Нет никакого предательства в том, чтобы испытать что-то новое. Хотя бы ради того, чтобы понять, была ли прошлая мечта настоящей.
— Ты что, еще и телепатом успел стать? — огорошенная, уставилась на него я.
Не первый же раз угадывает, что у меня на душе!
— Не нужно быть телепатом, чтобы понять, о чем ты думаешь, — вздохнул Дан. — Все мысли отражаются в твоих глазах.
— Шутки у тебя дурацкие, — пробормотала я, но взгляд — на всякий случай, мало ли! — все же отвела.
Он рассмеялся и, взъерошив мне волосы, немного отодвинулся. Но левую ладошку так и не выпустил…
— Еще вопросы, госпожа Лэрэй? — насмешливо приподнял брови допрашиваемый.
— Конечно же, господин Иридайн, — непреклонно отозвалась я. И ненадолго задумалась, следя за танцем языков пламени.
Хотелось спросить о Радише, но одновременно что-то противилось этому, нашептывая, что для начала надо бы поговорить с ней самой. И я решила довериться интуиции. Рассказать Дану о соседке я всегда успею, да и потом… У него определенно есть тайны. Почему бы и мне не завести хотя бы одну?
— Что ты знаешь о драконьих чешуйках? — определившись, подняла глаза на Дана я.
Такого вопроса он точно не ожидал.
— А что именно тебя интересует? — осторожно уточнил Даниэль. — И, главное, почему?
— Ну-у-у… — Я поерзала на месте, вновь перевела взгляд на камин и сказала: — Я в музее — благодаря тебе, между прочим, — дракона чистила… Каждую чешуйку пришлось вручную натирать. — Дан подавился смешком, а я, гордо проигнорировав столь вопиющее поведение, продолжила: — Вот в процессе и стало интересно… Магистр Рарт говорил, что они очень ценные. Для зелий там, артефактов всяких… А сами по себе они на что-то способны? Предположим, если от дракона оторвать одну чешуйку и постоянно носить с собой, что будет?
— Очень короткая жизнь, — предельно серьезно сообщил Дан. Я даже рискнула на него посмотреть, обнаружила, что в глазах демоны отплясывают, и заподозрила неладное. И не прогадала же. — Если ты вдруг каким-то чудом оторвешь от дракона чешуйку, то дракон тебя отыщет — не важно, как быстро и далеко ты успеешь от него убраться, — и жестоко отомстит. Они, знаешь ли, весьма трепетно относятся к целостности своей шкуры.
Стало неуютно. Свободная рука метнулась к груди, сквозь ткань платья нащупала медальон…
— Тебе нехорошо? — нахмурился Дан. — Ты побледнела…
Его пальцы скользнули по моему запястью, нащупали пульс… да я и так могла сказать, что он зашкаливает!
— Все хорошо, — бледно улыбнулась я, стараясь успокоить разошедшееся сердце.
Ведь действительно хорошо! Конкретно этот дракон добровольно отдал старую шкуру академии, не мог же он не учитывать, что студенты способны отломать даже то, что отломать в принципе невозможно? И потом, я ничего не делала. Чешуйка сама в ладонь упала. Вот только я в этом так и не созналась… И не сознаюсь! За такую ерунду не преследуют и уж тем более не убивают. И вообще…
— А как дракон узнает, что не хватает одной-единственной чешуйки? — озадачилась я, представив, как ящер каждый вечер осматривает себя, изворачиваясь под невероятными углами. М-да, ничуть не лучше, чем дракон, начищающий собственную шкуру… — И как найдет того, кто умудрился ее утащить?
— Чешуйка — часть дракона. А свою часть они где угодно отыщут, — улыбнулся Даниэль, удостоверившись, что покидать сей бренный мир прямо сейчас я не собираюсь.
— Что, даже часть уже сброшенной шкуры могут почувствовать? — осторожно уточнила я.
— Если того пожелают, — кивнул Дан и строго воззрился на меня: — Грейс, ты что-то натворила?
— Ничего я не творила! — искренне возмутилась я. Правда же ничего! — Почему ты всегда в чем-нибудь меня подозреваешь?
— Как правило, мои подозрения оправдываются, — тихо ответил он.
Возразить очень хотелось… вот только не получалось.
Ну… Может быть, и так. Но все равно неприятно!
— Я просто спросила, — выдернув свою ладонь из его, звенящим от обиды и немножко от досады голосом заявила я. — А ты сразу же…
— Прости, — не дав развить и углубить мысль, выдохнул Дан. Он вновь поймал мои ладони, словно боялся, что я убегу. — Прости, пожалуйста. Я не должен был так себя вести. И не желал тебя обидеть. Поверь, мне очень жаль.
Развивать и углублять чего бы там ни было резко расхотелось.
В канун прошлых новогодних праздников на главной площади Дарла соорудили ледяную горку. Умопомрачительно высокую, то стремительно спускающуюся вниз, то взмывающую ввысь, круто изгибающуюся и только что кольцами не заворачивающуюся… Мало кто рисковал с нее скатиться — от одного вида страшно за целостность собственных костей становилось. Я вот, невзирая на запрет отца, рискнула… До сих пор помню те ощущения: от первобытного ужаса, рождающего лишь одну мысль — «Больше никогда!», до невероятного восторга и желания, чтобы этот безумный полет никогда не заканчивался.
С Даном было так же.
— У меня есть еще один вопрос, — еле слышно прошептала я. — У тебя ведь нет никакой служанки?
— Нет, — так же тихо признался Даниэль.
Я смотрела в ставшие такими близкими карие глаза, завороженная золотистыми искорками в их глубине, и больше вообще ни о чем не думала. Душу постепенно наполнял совершенно непонятный восторг, да стучало все громче и громче сердце, в ударах которого отчетливо слышалось одно слово: «Дура».
Но мне было уже все равно. Опять.
И даже представить боюсь, к чему бы все это привело, не раздайся посреди полутемной гостиной оглушительный раскат грома.
