ГЛАВА 16
Как-то так получилось, что вечером я осталась одна. Лэн убежала на встречу с сокурсниками, предупредив, что вернется поздно; вслед за ней по своим делам ушла и Радиша. Я изучила расписание на завтра, собрала сумку, полистала конспекты по истории магии и заскучала. И весьма удивилась, осознав свои чувства. Дома у меня не то чтобы не было подруг… Просто с одной мы в пух и прах разругались три года назад, когда выяснилось, что она не только рассказывает мои секреты в школе, но и распускает лживые сплетни, а вторая вот уже год как вышла замуж и уехала далеко на запад, и с тех пор мы лишь переписывались, причем письма от нее стали приходить все реже и реже. И я понимала, что недалек тот день, когда так и не дождусь новой весточки. В общем, к одиночеству я привыкла настолько, что не особо-то оно и тяготило, но последние дни постоянно находилась в довольно-таки шумной компании… И, пожалуй, мне это нравилось.
Захлопнув тетрадь и отправив ее в сумку, я вытащила из-под подушки драконью чешуйку — и чуть не выронила от удивления. В наполнявших комнату сумерках она слабо мерцала, словно в самой ее глубине сияла крохотная изумрудная искорка. Я провела по чешуйке кончиками пальцев. Холодная. И не греется совсем. Почему же она все-таки оказалась у меня? И правильно ли я поступила, ничего не сказав ни магистру Рарту, ни Дану? При мысли о том, чтобы добровольно расстаться с чешуйкой, сердце протестующе заныло. Ну уж нет! Теперь она моя. Не отдам, и точка! Да и что они с ней сделают? Обратно приклеят? Под стекло положат? Продадут? Неприятное чувство усилилось. Нет. Не стоит кому-либо об этом знать.
Подумав, я сочла, что кровать — не самое безопасное место для хранения. Да и в целом комната доверия не внушала. Решение пришло само собой: потянув за шнурок, я вытащила из-за ворота рубашки подаренный мастером Нарраем медальон. Повертела его в руках, в слабых изумрудных бликах любуясь выгравированными рисунками солнышка и луны, и, нащупав незаметный выступ, нажала на него. Чешуйка поместилась меж распахнувшихся створок без труда, словно именно здесь ей было самое место. Закрыв медальон, я еще немного подержала чуть потяжелевший кругляш в ладонях и вновь спрятала под одежду.
Острые коготки, царапающие сердце, исчезли. Я недоуменно нахмурилась, не понимая, что это вообще такое было. С другой стороны, ничего страшного не произошло. Я всего лишь позаботилась о сохранности чешуйки. Незаконно унесенной из музея… Вздохнув, я решила пока что смириться со своей внезапно обнаружившейся темной стороной — уж слишком больно она кусалась на любую попытку призвать ее к порядку — и отправилась на кухню, чтобы поужинать. Но не успела и шага сделать, как раздался тихий стук. За окном парило нечто белое, настойчиво тыкающееся в стекло. Стекло протестующе звенело. Нечто не сдавалось.
Пришлось открыть створку и впустить в комнату бумажного голубка, который, описав круг под потолком, опустился в мои протянутые ладони, вздрогнул и вспыхнул безобидными искрами, превращаясь в аккуратно сложенный лист бумаги.
Письмо. Неужто от Вераны? Слегка дрожащими пальцами развернув листок и скользнув взглядом по ровным строчкам, я с разочарованием поняла, что это послание вовсе не от далекой подруги. Но когда я вчиталась, разочарование сменилось предвкушением с легким привкусом досады.
Письмо было от Дана. Он приглашал на ужин, обещал выслушать все мои вопросы — и по возможности на оные ответить.
И мне бы от души порадоваться — все же не отмахнулся и в самом деле предложил встретиться, — но столь обтекаемая формулировка заставила лишь негодующе фыркнуть. Ага, по возможности, как же! Не понравится вопрос — не будет и возможности. Ну да ладно. Это гораздо лучше, чем ничего. Заодно узнаю, чем у нас деканы ужинать привыкли.
Спрятав письмо под одеяло, я подбежала к двери… и остановилась, в нерешительности кусая губы. Вспомнилась и наглая Талис в нарядах на грани приличия, и даже куратор Сангея Стай, утонченная и необыкновенно красивая… Сжав дверную ручку, в красках представила себя. Домашние темные брюки. Голубая рубашка, наверняка слегка мятая после чтения на кровати. Коса еще растрепалась… Какой-то очень невыгодный контраст. С другой стороны… Это же Дан. К такой мне он привык. Если я оденусь иначе, что он подумает?
Я тяжело вздохнула и толкнула было дверь, но снова застыла, борясь с собой.
Битва закончилась до обидного быстро — и, увы, не в мою пользу. Я закрыла дверь, хлопком зажгла свет, отыскала в недрах шкафа изумрудное, совсем как драконья чешуйка, платье и быстро переоделась. С опаской оглядела себя. Рукава-фонарики, вырез круглый, неглубокий, юбка в меру пышная, слегка прикрывает колени. Ничего вроде, аккуратно и невызывающе, но при этом весьма мило. Удобные туфельки тоже нашлись. Собственно говоря, у меня они были одни. А платьев — два. Не очень их люблю, прихватила из дома на всякий случай — и то долго сомневалась, а нужно ли. Выходит, не зря тащила. Наверное… Я расплела косу, попыталась уложить волосы в узел, но передумала и оставила их распущенными. Я нечасто так делала, а потому в зеркало смотрела с любопытством. Интересно получилось. Милая такая девочка-одуванчик с каштановыми волосами до талии и невинным взглядом зеленых, в тон платью, глаз. Словно собралась не ответы на мучащие вопросы получать, а на самое настоящее свидание… Дурочка.
С силой сжав невесть с чего вспотевшие ладони, так, что ногти в кожу впились, и подавив порыв переодеться в более привычное, я погасила свет и выскочила за дверь, словно за мной демоны гнались. И едва не впечаталась в стоявшего за порогом Карла…
— Ой, прости, я случайно! — подхватив меня, скороговоркой сказал он, отступил на шаг и удивленно приподнял брови: — Грейс, это ты? И не узнал поначалу!
— Богатой буду, — отмахнулась я, решив принять его слова за комплимент, чтобы окончательно не лишиться душевного равновесия. — Тебе что-то надо?
— Кого-то, — улыбнулся Карл.
— А никого нет, — разочаровала его я. — Лэн к друзьям убежала, Радиша тоже куда-то ушла.
— Радиша? — нахмурился приунывший после известий о целительнице Карл. — А кто это?
Я изумленно уставилась на него. И он туда же?!
— Невежливо забывать девушку, которая чуть не погибла с тобой в одном подвале, — выдала я.
— Я не нарочно, — пожал плечами Карл.
— Кто бы сомневался, — хмыкнула я. — Ты что же, и правда ее не помнишь?
— Да помню я, — поморщился он и неуверенно добавил: — Вроде. То есть я знаю, что у тебя и Лэн есть подруга, но вот ее внешность почему-то не представляю…
Странности продолжаются, однако. Я попрощалась с Карлом и двинулась в путь, размышляя: а стоит ли говорить о Радише с Даном? Что, если у девушки есть секрет, знать о котором посторонним вовсе не обязательно. На лестнице я все-таки решила для начала поговорить с самой Радишей, а потом действовать по обстоятельствам, каковыми бы они ни оказались.
О том, что осенним вечером может быть прохладно, я вспомнила, лишь сбежав по ступенькам крылечка, когда не слишком-то ласковый ветерок хлестнул по спине, взъерошив волосы и рассыпав по обнаженным рукам крупные мурашки.
«Вернемся! — панически возопил очнувшийся глас разума. — Не выставляй себя еще большей идиоткой, чем уже умудрилась!»
В кои-то веки я с ним согласилась, но в этот исторический момент, безнадежно его испортив, на мои плечи опустилась тяжелая теплая куртка.
Резко обернувшись, я оступилась — демоновы каблуки! — и едва не упала, но меня поддержали за локоть и укоризненно попеняли:
— Что ж ты, совершенно о себе позаботиться не можешь?
— А зачем? У меня есть ты, вот и заботься. Тебе по статусу положено! — по привычке свредничала я и запоздало огляделась по сторонам — не слышал ли кто моих слов. И не видел ли, как господин декан неловких студенток под ручки ловит…
Время-то еще непозднее, прогуливающихся по саду студентов достаточно, а сумерки не настолько густые, чтобы невозможно было разглядеть, кто там у крыльца беседует.
— Не волнуйся, полог на месте, — усмехнулся Дан, заметив мое беспокойство. — Никто ничего не видел.
Облегчение смешалось с неожиданной и весьма неприятной досадой, с которой, впрочем, я быстро справилась.
— А что ты тут делаешь? — спросила я Дана, заворачиваясь в его куртку, как в плащ.
— Тебя жду, — хмыкнул он. — И надо сказать, ты не особо торопилась…
Ух ты, его это в самом деле задело?
— А если бы я решила проигнорировать твое приглашение? — поинтересовалась я.
— Ты-то? — приподнял Даниэль брови, демонстрируя вежливое удивление. — Да, ну меня бы ты еще проигнорировала… А вот возможность устроить допрос — никогда.
Я шумно выдохнула, возмущенная и одновременно смущенная тем, как меня, оказывается, хорошо успели изучить. Хорошо… и одновременно — плохо. Что ж, господину декану далеко не все полагается знать, и то, что его проницательность на некоторые вещи до сих пор не распространяется, радует.
— Как и возможность поужинать, — проворчала я. — Надеюсь, ты собрался кормить меня не одними ответами? Хотя и от них не откажусь!
Дан тихо рассмеялся и протянул мне руку. Поколебавшись пару мгновений, я все же ухватилась за его локоть, и мы неспешно двинулись в направлении преподавательских домов.
— А тебе не холодно? — спросила я, покосившись на невозмутимо шагающего рядом Дана, который даже не ежился под порывами ветра, хотя темно-серые брюки и белоснежная рубашка были не самой подходящей одеждой для прогулок зябким осенним вечером.
— Ничуть, — отозвался он.
Я недоверчиво хмыкнула и от всей щедрой души предложила:
— Давай я тебе куртку верну. Это же моя ошибка, зачем тебе за нее стра…
Окончание фразы пришлось проглотить. Честное слово, таких взглядов я даже у василисков не видела, притом что Большую энциклопедию магических существ иллюстрировали самые лучшие художники и сии чудища на картинках казались более чем живыми.
— Еще предложения будут? — подозрительно ласковым тоном, никак не вязавшимся с убийственным взором, спросил Даниэль, и я, подчиняясь очнувшемуся чувству самосохранения, энергично замотала головой. Более того — до самого дома рта так и не раскрыла, боясь выдать очередную глупость и окончательно отбить у Дана всякое желание общаться.
Так, в полном молчании, мы и добрались до цели. У меня немного замерзли ноги в слишком уж легких для подобной погоды туфельках, и, пока Дан открывал дверь, я нетерпеливо переминалась рядом.
Наконец мы попали внутрь. В небольшой, освещенной плавающими под потолком огоньками прихожей я замешкалась, вцепившись в куртку. Нестерпимо захотелось развернуться и сбежать, но Дан уже закрыл дверь и даже ключ пару раз провернул и теперь с недоумением смотрел на меня. Пришлось отдавать его собственность обратно. Будто не с курткой, а с броней посреди поля боя распрощалась… Обхватив себя за плечи, я шагнула в неярко освещенную гостиную, намереваясь пройти на кухню, да так и застыла у порога.
В гостиной жарко горел камин, рядом стояли красиво сервированный круглый столик и два небольших и явно уютных кресла.
Почему-то этот ужин я представляла себе по-другому. Более… обыденно, что ли. Я вновь окинула подозрительным взглядом стол, оценила кружевную скатерть, пару витых зажженных свечей, чье пламя походило на сбежавшие из камина искорки, высокую бутылку темно-зеленого стекла и пару фужеров… и попятилась.
Далеко, впрочем, продвинуться не получилось. Почти сразу я наткнулась на препятствие, которое, тяжело вздохнув, устало поинтересовалось:
— Ну и что на сей раз тебе не по нраву?
С ответом я нашлась не сразу. Просто не смогла быстро собрать разлетевшиеся мысли и выделить самое главное. А Даниэль этим бессовестно воспользовался! Заявив, что голоден, как оборотень в полнолуние, бесцеремонно сцапал меня под локоток и, невзирая на вялое сопротивление, практически дотащил до одного из кресел, дождался, когда я сяду, убедился, что прямо сейчас сбегать не собираюсь, и занял свое место.
Отойдя от первого шока, я решила пока не возмущаться. Немного подумав и поборов невесть откуда взявшуюся стеснительность, сбросила туфли и подогнула под себя озябшие ноги. Так-то лучше. От камина струилось мягкое живительное тепло, прогнавшее рассыпавшиеся после расставания с курткой мурашки, и я почувствовала себя увереннее. И в самом деле, чего это я… Будто с незнакомым человеком на самое настоящее свидание попала. Это всего лишь Даниэль. И всего лишь ужин. И пусть даже в гостиной приглушен свет, на столике горят свечи, Дан выглядит так, словно на аудиенцию к королю собрался, а я умудрилась нарядиться в платье…
— Ты прекрасна, Грейси, — именно в этот момент, будто подслушав мои сумбурные мысли, улыбнулся Дан. — Платье тебе очень идет.
Мысли окончательно спутались и вылетели из головы. Я уставилась на Дана так, словно на его месте оказался тот самый василиск из энциклопедии. Впрочем, вряд ли оный смог бы поразить больше.
— Тебе тоже, — выдавила из себя я, не без любопытства понаблюдала, как взметнулись брови Дана, сообразила о причинах и поспешно добавила: — Не платье, конечно. Ну то есть, может, оно тебе очень даже идет, и вообще… Э-э…
Демоны-ы-ы… Чувствуя, что щеки вспыхнули жарким румянцем, я, спасая более чем неловкую ситуацию, некультурно ткнула пальцем в бутылку и преувеличенно бодро заявила:
— И ты разрешишь мне это нить?
— Почему бы и нет? — подозрительно сдавленным голосом спросил Дан. Он не улыбался, но смешинки, пляшущие в глазах, выдавали его с головой.
Стало грустно и немножко обидно. Жаль, не послушалась столь редко посещающего меня гласа разума и не вернулась в комнату. Сколько глупостей я уже наговорила? И сколько еще наговорю… В последнем сомневаться не приходилось. Так было всегда: чем сильнее я смущалась, тем страннее себя вела. А сейчас меня смущало абсолютно все!
— Потому что в последний раз ты сказал, что несовершеннолетним пигалицам алкоголь противопоказан, — пробормотала я, наблюдая, как Дан ловко разливает нечто шипучее и ярко-вишневое по бокалам. — Успел изменить мнение?
За тонкую ножку бокала я взялась с опаской. Вино мне довелось попробовать лишь однажды, в день собственного шестнадцатилетия, и тогда оно было светлым, почти прозрачным. Во второй раз, в разгар выпускного бала, я даже пригубить его не успела — Дан отобрал едва ли на четверть наполненный стаканчик, причем не только у меня, но и у моих одноклассниц, с которыми мы попытались таким вот незаконным способом отметить окончание магической школы. Впрочем, я несильно о том жалела, чего не скажешь о девчонках, почему-то обидевшихся не на «милашку» Даниэля, а на меня, из-за которой этот «милашка» оказался в неподходящее время в неподходящем месте.
Но с тех пор минуло почти полгода. Я уже взрослая. Ну, почти. И даже если Дан это признал…
Наши бокалы слегка соприкоснулись, по гостиной поплыл нежный хрустальный звон, и я поднесла вино к губам… Предвкушающий взгляд Даниэля заметила не сразу — лишь после того, как сделала первый глоток.
— Ты… — выдохнула я, глядя на кусающего губы — в попытке сдержать улыбку — Дана.
— Я очень редко меняю мнение, Грейси, — все-таки не выдержав, рассмеялся он, и я поспешно сделала еще один глоток, чтобы не сказать какую-нибудь гадость. Тем более что напиток оказался приятным, кисловато-сладким, с сочным вишневым ароматом, ну а то, что алкоголя там и в помине не было, не слишком-то расстроило.
«Это же Дан», — в который уже раз напомнила я себе. Стоило ли надеяться на что-то другое?
— Вкусно, — вместо колкости сказала я. Судя по озадаченному выражению лица, такой покладистости от меня не ожидали. Ну и чудненько. Полагаю, нам еще есть чем друг друга удивить. — Люблю вишню.
— Знаю, — улыбнулся Дан.
Еще бы ему не знать. В беззаботном детстве, когда наши отношения еще не были омрачены тенью брачного, будь он трижды неладен, договора, мы в четыре руки собирали вишню — и нашу и соседскую, которая отчего-то казалась намного крупнее и слаще, — в большую глубокую миску, после чего, устроившись на крыше конюшни, расправлялись с сочными ягодами, соревнуясь в дальности метания косточек. Ну… тихо-мирно мы могли высидеть от силы минут пять, после чего обязательно находили повод для ссоры, в результате которой я на несколько дней оказывалась под домашним арестом. Потом все забывалось, меня прощали, к нам вновь приезжали Дан с его отцом… И все начиналось заново.
Да, было весело. И вкус той вишни я до сих пор помню…
— Ты способна съесть даже отъявленную кислятину. Такую, что росла у Эммертенов. И стоило ведь ее рвать.
Оказывается, не я одна. Неожиданно. И приятно.
— Стоило, — кивнула я. — У Эммертенов была большая злющая собака, и я очень хотела посмотреть, кто из вас быстрее бегает.
— Всегда подозревал, что посылала ты меня туда вовсе не за вишней, — хмыкнул Дан, который, как показала практика, бегал гораздо лучше злобного пса.
— Вишня Эммертенов того не стоила, — серьезно подтвердила его чуть ранее сказанные слова и жалобно попросила, осознав, что воспоминаниями сыт не будешь: — Надеюсь, ты не станешь мстить и все-таки накормишь меня, как и обещал?
Дан показал себя с лучшей стороны и, забыв о прошлых обидах, положил мне на тарелку аппетитный кусочек курочки, запеченной с ароматными травами. Еще здесь были разные сорта сыра, который я просто обожала, фрукты, хрустящие ломтики поджаренного до золотистой корочки хлеба, вазочка с тягучим клубничным вареньем, маленькие кремовые пирожные… Все то, что я любила. Но самым приятным сюрпризом стало блюдо, таинственно накрытое крышкой, под которой обнаружились тонкие блинчики, свернутые аккуратными конвертиками и начиненные сладкой вишней без косточек.
— Если ты только скажешь, что сам это приготовил… — задумчиво протянула я, отдав должное вкусностям.
— Я бы с удовольствием, но времени совсем нет, — улыбнулся Дан. — Зато в городе есть замечательная кофейня, где можно выбрать или же заказать что угодно.
— Ну и слава богине, — расслабилась я и в ответ на удивленный взгляд пояснила: — Не можешь же ты быть лучше меня во всем. Это же просто несправедливо!
Ужин определенно удался. По крайней мере, первая его часть. Сытая и довольная, я сидела, откинувшись на спинку кресла, и лениво потягивала шипучий напиток. Уютно потрескивали поленья в камине, танцевали огоньки свечей, и было так хорошо, так спокойно…
— Устала? — вкрадчиво спросил Даниэль, стоило лишь на миг прикрыть глаза.
— И не мечтай! — тут же взбодрилась я. Отставила бокал, подалась немного вперед и испытующе глянула на господина декана, устроившегося в кресле напротив. — Ты мне еще ответы на вопросы должен…
— И когда же я успел задолжать? — делано изумился он, скрестив руки на груди.
— В момент, когда пообещал ответить, — пожала я плечами. — Ну так что?
— Ты же все равно не отстанешь, да? — с явными нотками обреченности в голосе спросил он, и я с готовностью закивала.
Разумеется, не отстану! Я вообще сюда только ради ответов и шла! Не то чтобы мне не понравился ужин — еще как понравился! — но не пищей же единой жив человек! А любопытство способно сгубить не только кошку.
