Глава 10

Вызов на совещание в обком партии был неожиданный и тревожный.

Тревожный, потому что формулировка в телефонограмме того вопроса, по которому нас вызывали была «Улучшение управления материальными ресурсами в Свердловской области». Отца пришлось в темпе отправить в командировку. Благо, вопросов с Зеленоградом уйма накопилась, и появились новые знакомства, потребовавшие личных встреч. Одному мне будет проще отбиваться.

Сам отправился штудировать материалы двадцать пятого съезда КПСС. Много интересных и правильных решений там можно найти, жаль только, что зачастую они остаются пустыми словами и не подкреплены делом. Но на совещаниях в обкоме партии лучше разговаривать цитатами из партийных решений.

– Исходя из вышесказанного мы считаем, что пришла пора принять жёсткие меры для более полного внедрения плановой экономики и её использования в деле развития социализма, – наконец-то закончил докладчик читать свою речь, растянутую на полчаса.

В принципе, всё как обычно. За красивыми, трескучими словами, обилием цифр, показателей и прочей мишуры прямо высказано желание ещё одного ведомства поиграть в начальников. Смысл выступления стал мне понятен минут через пять после его начала, и я передал в президиум записку о том, чтобы меня записали на участие в прениях.

Передо мной выступили два директора. Заводчане ограничили свою речь кратким пожеланием своевременного выделения им фондовых материалов. Говорить о том, что им совсем не нужен ещё один чиновничий барьер, они не стали. Зачем выступали, непонятно. Скорее всего, чтобы не заснуть, сидя в зале. Пришла и моя очередь. Пока шёл к трибуне, заметил плохо скрываемые улыбки, которыми Ельцин обменялся с инструктором обкома по промышленности. Догадываюсь, что на заседание они меня неспроста пригласили. Знали же, насколько я буду против идеи про ещё один разрешительный барьер, который неминуемо встанет на пути быстрого продвижения новых товаров. Из-за лишней подписи в листах согласований проектную документацию не один месяц могут мурыжить.

– Какое замечательное, нужное и своевременное выступление мы сегодня услышали, – громко начал я свою речь, отчего некоторые директора, задремавшие на предыдущих докладах, заметно вздрогнули, – Наконец-то наше Управление материально – технического снабжения готово в полной мере начать выполнять свои прямые обязанности. Для всех директоров заводов и фабрик, сидящих сейчас в зале, давно не секрет, что дела со снабжением у нас в полном провале. Тысячи снабженцев – «толкачей» месяцами живут в командировках, выбивая выделенные им фонды. Сегодня мы услышали, что Управление готово взять на себя функции контроля. И такой шаг действительно необходим. Что толку от снабжения, если по их бумажкам мы не можем своевременно получать всё необходимое. Давно пора было взять Управлению обязанности по контролю за своевременными поставками материалов на себя. Все мы понимаем, что любую, самую светлую идею можно подвергнуть профанации. Какие бы замечательные специалисты не работали в нашем Управлении, им не по силам вывезти на себе неподъёмный воз по своевременным поставкам десятков тысяч видов и наименований сырья и оборудования. Но их инициативу стоит поддержать, и безусловно дополнить. Им требуется функция контрольного органа? Замечательно! Пусть назовут тот список сырья и материалов, за своевременную поставку которых они согласны отвечать.

Я взял небольшую паузу, и налил себе немного воды. Зал оживился. До директоров начало доходить, что палка оказалась о двух концах. Управленцы привыкли «выделять фонды». Как и что дальше происходило, их волновало слабо. Понаблюдать, как небожителей, сидящих на распределении народного достояния пытаются превратить в рабочих лошадок – такой праздник увидишь не каждый день.

– Безусловно пора Управлению по материально – техническому снабжению начать контролировать свою основную деятельность – снабжение. Это не только их право, но и их обязанность. Об этом нам говорят решения партии и правительства, – тут я потряс над собой красной книжицей решений последнего съезда партии, знакомой каждому руководителю, – Давайте посмотрим, чем мы, директора предприятий, можем им помочь в такой замечательной инициативе. Приведу пример: – Сегодня в стране выпускается полтора десятка моделей телевизоров. В каждом из них более пятисот составляющих. Детали, кинескопы, корпуса и прочее. Через год – полтора в стране будет пятьдесят моделей телевизоров, и многие из них будут цветные. Никакое управление не осилит такой объём номенклатуры только по одному виду товара, а их тысячи, и с каждым днём это число увеличивается.

– Про телевизоры вы тоже в решениях партии вычитали? – с места вмешался начальник УМТС, явно желая сбить меня столку.

– Нет, про них мне сказал Косыгин Алексей Николаевич, – охотно отозвался я на провокацию.

– Прямо таки вам сказал? – излился ехидством мой оппонент.

– Не совсем, – взял я паузу, ожидая его реакции. Есть! Начальник УМТС расплылся в гаденькой ухмылке. Теперь можно и продолжить, – Со мной ещё академик Капица был. Кстати, мы не так давно беседовали, – я вытащил не совсем обычную закладку из книги с решениями двадцать пятого съезда, и посмотрел дату на обороте небольшой фотографии, – Точно. Пятого октября. Меньше месяца назад говорили.

– Разрешите взглянуть, – с улыбкой обратился ко мне Юрий Степанович, инструктор обкома партии по промышленности.

Я передал фотографию в президиум, где она пошла по рукам.

– А вы продолжайте, очень интересно и правильно говорите, – ободрил он меня, чуть заметно подмигнув.

– Собственно, у меня всё. Я предлагаю поддержать инициативу нашего Управления и поручить им контроль за своевременным снабжением наших заводов пятьюстами стратегически важными позициями. Такими как сталь, алюминий, уголь, медь и так далее. Я считаю, что наши управленцы правы. Хватит шуршать бумажками. Пора засучить рукава и начать выполнять свои прямые обязанности. Спасибо за внимание.

– А что. Я думаю, за такое предложение можно и проголосовать, понимаешь. Директорский корпус у нас сегодня прилично представлен. Список позиций, за снабжение которыми Управление будет отвечать и их контролировать, мы для них подготовим. Голосуем, товарищи, – услышал я голос Ельцина, когда возвращался на своё место в зале.

– Ну как же так. У нас нет даже специалистов, – проблеял начальник УМТС, еле услышанный мной из-за поднявшегося в зал шума.

– А вы тех привлеките, кого хотели над нами поставить, – злорадно посоветовал ему кто-то из директоров.

Двух остальных докладчиков, зачитывающих сообщения по подготовке к зиме, никто толком не слушал. В зале активно обсуждали новые веяния. Большинство директоров сомневалось, что от государственных снабженцев будет хоть какая-то польза.

А у меня очередной личный рекорд – такого количества рукопожатий в день от директоров заводов я ещё ни разу не удостаивался. Точную цифру не скажу. Сбился со счёта на третьем десятке.

– Савельев, зайди ко мне, – бросил на ходу Юрий Степанович, выходя из зала вслед за Ельциным. Ох, зря я тут задержался, бежать надо было.

Впрочем, теперь уже поздно сожалеть. «Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть!» Под эти невесёлые мысли я поплёлся к начальству «на ковёр».

– Ну и зачем ты вылез? – сходу взял быка за рога... э-э, меня в оборот Юрий Степанович.

– А зачем меня было вызывать? – хмуро поинтересовался я.

– Думали, ты основных оппонентов поддержишь. Посидишь, так сказать, на скамейке запасных.

– Что-то я их не увидел, ваших основных.

– Придержали, когда ты записался на выступление, – лукаво прищурился хозяин кабинета.

– Могли бы и предупредить заранее.

– Вот ещё. Так даже лучше получилось. У нас предполагался менее радикальный вариант. А теперь «унтер офицерская вдова сама себя высекла».

– У нас говорят в таких случаях, что инициатива поимела инициатора, – немного оттаял я, поняв, что распекать меня сегодня никто не собирается.

– Неплохо. Запомню. Ты отношения с Косыгиным не испортишь? Так-то ты серьёзный козырь в ход пустил, если понимаешь, о чём я говорю.

– Понимаю. Нет, не испорчу. Почти уверен, что он и сам был бы рад, если бы Госплан делом занялся, а не тем, чем сейчас.

– Откуда мысли?

– Оттуда, – кивнул я на фотографию, которую инструктор мне только что вернул, – Мелькнуло в разговоре, что не дали ему планирование в достойный вид привести. Не тот пока у нас уровень техники, чтобы такими объёмами информации можно было оперативно ворочать.

– Мысли про Госплан при себе держи. Мощно их поддерживают в Москве. Мы и то не рискнули на прямую конфронтацию. Да и на тебе они ещё отоспятся.

– Это вряд ли. У меня «толкач» не по их зубам.

– Я его знаю?

– У-у, ещё как знаете. Борис Николаевич мне лично обещал, что как только мы «космический фонарик» запустим, то он сам с моими вопросами по всем заводам проедет. «Фонарик» полетел. Третьи сутки светит. Список вопросов и предприятий для Ельцина готовим.

– И много их? – не смог сдержать ухмылку Юрий Степанович.

– Не так, чтобы очень. Вчера всего лишь пятый лист закончили. Но пишем с обеих сторон.

На следующий день заметка об инициативе УМТС по Свердловской области появилась в «Уральском рабочем», а через день её перепечатали в «Известиях».

Раннее субботнее утро я встречал в здании аэропорта. Самолёт из Москвы задерживался, и лишь после часа бесцельного хождения из зала в зал, я услышал объявление о том, что он совершил посадку. С собой отец пёр незнакомый новый чемодан. Очень тяжёлый. Вес я по достоинству оценил, когда перехватил его у бати и потащил к автомобилю.

– Кирпичей в Москве прикупил? – поинтересовался я у отца, забрасывая чемодан в багажник машины.

– Взятку дали, – хохотнул он в ответ, усаживаясь на пассажирское место.

– О как. Коньяком брал? Хотя нет, вроде не звенело в чемодане ничего и не булькало. Значит колбасой…

– Ну вот ещё… Руководители моего уровня на такие мелочи не размениваются, – отшучивается отец, оттягивая момент признания. Это у нас с ним игра такая. С детства он любит сына помучить нетерпеливым ожиданием, если что-то необычное раздобудет.

– Та-ак. Ты у нас должен был побывать в Зеленограде, и постараться встретиться с руководством Гиредмета, – начал я рассуждать вслух, выруливая на трассу, – Для микросхем вес чемоданчика явно велик. Значит, раздобыл что-то из сырья.

– Горячо. Очень горячо, – подсказал отец, используя нашу методику, когда я что-то угадывал, а он наводил меня на правильный ответ словами: «холодно, тепло, ещё теплее».

– В Гиредмете ты собирался узнать про оборудование для производства кремния. И похоже, разжился образцами. Там у тебя кремний, – поглядывая на батю, выдал я очевидный ответ, ориентируясь по расплывающейся на его лице улыбке.

– Чистейший поликристаллический кремний, – поправил меня отец, многозначительно помахав указательным пальцем, устремлённым куда-то ввысь, – Двадцать пять килограммов. Я хоть и сомневаюсь, что у тебя с затворами транзисторов что-то стоящее получится, но тут нам на все эксперименты с избытком хватит.

– Обязательно получится. От биполярных транзисторов уже давно пора уходить на полевые. Схемы на них масштабировать можно без проблем. Ты лучше расскажи, за что ты кремниевую взятку получил? Продал буржуинам рецепт самогона?

– Договор подписал. На два отрезных станка нашей конструкции. Ты всё-таки про КМОП технологии ещё раз подумай хорошенько. Понятно, что под них топологию не надо рассчитывать каждый раз заново, но очень уж медленные они. Биполярникам здорово уступают.

– Нашей конструкции? Мне помнится, что это идея технолога из Зеленогорска, который у нас тут почти всё лето проторчал, – удивился я той простоте, с которой отец приписал нашей организации чужую идею отрезного станка. Про будущее микросхем мы с ним поговорим позже, когда испытания новых затворов проведём.

– Ты меня совсем-то уж за ворюгу не держи, – обиделся отец, – Всё чин по чину. С ним у нас договорчик оформлен, и везде он упомянут в авторах, в том числе и в платёжных ведомостях. Или ты считаешь, что идею перевести в чертежи и металл ничего не стоит?

– Ладно тебе. Разбушевался. Кому станки-то понадобились? – примирительно заулыбался я.

– Я с Бочкарёвым познакомился, Эллином Петровичем. Он нынче директор института редкоземельной промышленности. Этого самого. Гиредмета. Классный мужик! Между прочим, он один из создателей промышленной технологии получения поли- и монокристаллов кремния. Есть у них шикарная идея по выращиванию монокристаллических материалов на стержне затравки. Вот для них-то, для этих стерженьков, наши станочки и необходимы, как воздух. Сразу пару заказали. И для «Ангстрема» попозже заказ согласуют, ещё штук на пять.

– Неплохо. На следующей неделе мне обещали закончить с монтажом и чисткой помещений. Полностью запуститься не сможем, нам ещё не подвели дополнительный кабель, – подосадовал я, а потом вкратце рассказал, что ещё нового произошло в Свердловске за время его командировки.

– Думаешь, с электричеством будут трудности?

– Нет. Я куратора подключил, а то он застоялся что-то.

– Ты поосторожней с ним, – неопределенно покрутил перед собой батя ладонью, – КГБ, как никак.

– Это для тебя он КГБ, а для меня – ученик, – словно мимоходом заметил я, в очередной раз высовываясь из-за грузовика для попытки обгона. Дорога из Кольцово пока старенькая, извилистая и узкая, до постройки Россельбана ещё время не пришло.

Куратор присутствовал при прохождении стенда десятком местных милиционеров, а когда никто из них не показал результата, он решил попробовать сам. К всеобщему удивлению стрелка прибора отозвалась на его первую же попытку. Теперь у меня три ученика: два студента – медика и капитан КГБ, – Что ещё интересного в столице?

– Образцы радиаторов привёз, немного микросхем новых, экранчик для планшета, американский журнал «Электронике», – начал перечислять батя, загибая пальцы.

– О, экран! Какой? – тут же отозвался я.

– Жидкокристалический, чёрно – белый, диагональ четырнадцать сантиметров.

– А разрешение какое?

– Сто шестьдесят на сто двадцать пикселей.

– Неплохо. Откуда такое чудо взялось? – удивился я.

– Телевизор японский москвичи пробовали скопировать. Шарп ещё в прошлом году их начал выпускать. Но ничего не получилось. Как только экраны появились, так на них вояки сразу лапу наложили. Нам один из отбракованных достался. Вроде говорили, что получше выбрать старались. А ты чего этой дорогой поехал? – огляделся отец, когда я на очередном перекрёстке резко изменил направление, сворачивая с основной дороги.

– Пробка там впереди. Кстати, не без нашей помощи. Помнишь, асфальтоукладчик рисовали? Вот он и работает.

– Надо же. До снега изготовить успели.

– Успеешь тут, когда горком с обкомом каждую неделю напоминают по очереди. Ты бы видел, сколько народа вокруг него собирается. И нашего, и приезжего. Всем интересно посмотреть, как за день километр шикарной дороги получается.

– Километр? Что-то мало. Мы на большее рассчитывали, – недовольно кривит отец лицо.

– Подготовительные работы задерживают. Не успевает бригада, и техники им не хватает. Так что асфальтоукладчик в день часов десять работает, а не круглосуточно.

– Понятно. Знакомая ситуация. «У нашей страны две беды – урожай и неурожай», – процитировал мне батя популярную при социализме шутку, – Стоило сделать производительную машину, как обнаружилось, что к ней нужны такие же мощные грейдеры и самосвалы. В Зеленограде примерно те же проблемы. Линии часто простаивают. Заводы у них не сказать, чтобы большие, а чистых материалов всё время не хватает. Тот же кремний в производство с колёс идёт. Мало его в стране, а за валюту покупать не дают. Москвичи говорят, что Донецк с Запорожьем могут решить проблему. Украинские заводы производят более половины всего кремния в СССР, но они завязаны на оборонные заказы, да и с глубокой очисткой мудрить не хотят. Для снижения хрупкости того же бронелиста, изготовления рессор и торсионов достаточно менее чистых сортов кремния.

Производство полупроводникового «чистого» кремния – процесс сложный, с большими затратами электроэнергии. Быстро без целевого финансирования увеличить его выпуск вряд ли удастся. Значит, опять мне предстоит писать свои записки и искать союзников среди учёных. Академия Наук в какой-то степени отражает социальный срез общества. Есть в ней и махровые консерваторы, и «заснувшие», и «активисты». Поначалу учёные меня воспринимали плохо. Возраст неподходящий, нет ни авторитета, ни научной степени. Набирать сторонников приходилось поштучно. Одним предлагал прикладную тему вместе с рабочей группой, другим оплачивал вознаграждение за консультацию, третьим что-то подсказывал, стараясь не давать готовых решений, понемногу приобретая славу «палочки – выручалочки», но основная масса союзников появилась после моего знакомства с Келдышем и взлёта «космического фонарика». Одиночке в мире науки не выжить. И пусть меня за глаза называют «совсем неправильным учёным», лёд в отношении меня треснул и недоброжелатели заметно поутихли.

– Притормози-ка, – вдруг встрепенулся отец, показывая пальцем на киоск. Он шустро вытащил из портфеля два полиэтиленовых пакета, и вложив из один в другой, пошёл к приветливо распахнутому оконцу, – Ну надо же. В центре за пивом очереди неимоверные, а тут свободно продают. А давай сегодня в баню сходим? Веничек купим, – вернулся он с завязанными пакетами, которые внимательно изучил на предмет протечки.

– Можно и сходить, – отозвался я, машинально отметив ещё одну тему для прогрессорства. Пиво нынче существует в двух видах: либо налитое в стеклянные бутылки, либо разливное. И никак иначе. Стеклянные бутылки в нашем городе в дефиците, да и пивных киосков не густо. Мучаются мужики. Страдают, можно сказать. Пластиковые бутылки может и не лучший вариант, но изготовить их можно быстро, много и по цене недорого получается. Опять же лишняя единица товара на прилавках добавиться. Или всё-таки пиво противоречит светлому облику социализма?

Мда… Что-то за прошедший год подрастерял я тот здоровый цинизм, который у меня был в первые месяцы попадания. Сам пру, как умалишённый, и другим спокойно жить не даю. На отца вон с неодобрением смотрю, который в субботний день после бани пивка решил жахнуть. А ведь он у меня обычный человек и ему тоже иногда надо передохнуть, сбросить напряжение, ощутить небольшие житейские радости. Решено. Сегодня все дела сворачиваем и идём в баню.

– Всем привет. Савельевых сегодня не будет. Павел попросил меня провести встречу с рабочими группами, но если что, то он будет на связи. Переносной телефон у него с собой, – Дима заметно волновался. Первый раз ему доверили самостоятельно провести совещание с руководителями рабочих групп.

– Что за соревнования? Он же говорил, что они только через месяц.

– А что, давайте сами попробуем…

– Эх, а я хотел ему кое-что новое предложить… – загомонили собравшиеся.

– Потише, – постучал Дмитрий ручкой по столу, – Отвечу по порядку. Павел с утра поехал на финал и награждение в спортинтернат. Повёз призы и деньги. Может быть успеет вернуться часа через полтора. С чем сами не разберёмся, те вопросы отложим до его возвращения. Кто начнёт?

– Могу я. Мне как раз сегодня пораньше уйти надо, – предложил парень лет двадцати пяти, выкладывая на стол картонную коробку, – Кнопочный телефон мы доработали. Все замечания по клавиатуре учтены. Аппарат получил более современный корпус из ударопрочной пластмассы.

– Неплохо, – Дмитрий пощёлкал клавишами набора на модели телефона, – Кто клавиатуру делал?

– Готовую использовали. От ленинградского калькулятора. А что, не нравится?

– Название завода случайно не помнишь? – задумчиво тыкал Дима по клавишам.

– Что там помнить – Светлана их делает. СВЕТ ЛАмпочки НАкаливания – для тех, кто не знает, – голосом выделил парень нужные слова и слоги.

– Витя, посмотри-ка. Похоже это то, что нам нужно, – позвал Дима к себе школьного друга.

– Да что случилось-то? – не выдержал разработчик.

– Всё в порядке. Клавиатура нам нужна хорошая. У нас самих похуже получается, – отозвался Виктор, рассматривая клавиши и пробуя их на отклик.

– Угу. Нынче машинки хорошо делают. Вот, смотрите какую штуку умудрились забабахать, – разработчик полез во внутренний карман и бережно вытащил новенький калькулятор, – Настоящий инженерный калькулятор. Умеет мгновенно возводить в квадрат и извлекать квадратный корень, в два приема возводить в любую степень в пределах восьми разрядов, вычислять обратные величины, вычислять логарифмы и антилогарифмы, тригонометрические функции. В один кристалл размером 5 х 5,2 мм вместили сорок пять тысяч транзисторов, резисторов, конденсаторов и проводников, то есть полсотни телевизоров запихали в одну клеточку арифметической тетради! Стоит только дорого. Я на выставке покупал. Двести двадцать рублей заплатил.

– Зато логарифмическая линейка тебе теперь не нужна, – успокоил Витя расхваставшегося парня, – И телефон у тебя хороший получился. Симпатичный. Только я что-то обозначений на боковых кнопках не вижу.

– Шильдик ещё не сделали. Там у нас записная книжка на восемь номеров, громкая связь и автодозвон.

– Приличный аппарат. Оставляй на утверждение, – вынес заключение Дмитрий, видя, как парень поглядывает на часы и развернулся к следующему, – Теперь вас слушаем. Что со стиралкой?

– Не будет стиральной машины – автомата. Только полуавтомат, – грустно сказал очередной докладчик, – Для автоматов стиральных порошков нет. Та же «Новость» никуда не годится. Комки, переизбыток пены, абразивы, накипь. «Лотос» не всегда достанешь, но и он не сильно отличается. «Лоск» из ГДР чуть лучше наших, но он вообще жуткий дефицит. На самом деле ни на одном из них автомат долго не проработает, даже если его насмерть защитить от переизбытка пены. Проще полуавтомат сделать. Недорогой и надёжный, как танк. Мы его в двух вариантах прорисовали. С раздельными баками, и с одним, общим. У каждого варианта есть свои плюсы и минусы. При раздельных баках можно нагрев поставить и сигнализацию на перелив воды, но бельё придётся перекладывать вручную. Да, ещё с краской проблема. Придётся импортную закупать или автоэмали использовать, с промежуточной термосушкой, шлифовкой и повторным нанесением в два – три слоя.

– С краской у всех проблема. Понятно, что для стиралок этот вопрос особенно важен. Придётся пассивирующие грунтовки применять. Нужного специалиста мы к вашей группе вскоре подключим. А почему автомат не получается? Проблема только в порошке? – Дмитрий, делая пометки в ежедневнике, лихорадочно пытался найти правильное решение. Наблюдая за Павлом, он замечал, как тот вникает в проблемы и очень часто прямо на месте находит выход.

– Если бы. Там всё – одна сплошная проблема. Начиная от баков из перфорированной нержавейки, двигателей с плавным изменением оборотов, надёжных датчиков, электромагнитных клапанов и заканчивая шлангами высокого давления, манжетами и переходниками для подключения к сантехнике. Да и бельё себя ведёт загадочно. При пятидесяти оборотах в кучу сбивается, а при семидесяти пяти по стенкам растягивается. С полосканием не всё так просто. Если воду перед первым полосканием охладить, то и бельё почти не сминается. И конечно - стиральный порошок. Пока он плохой. Переполнение пеной приведёт к повреждению электроники, а то и вызовет короткое замыкание. Не растворившиеся комочки забьют датчики. Абразив выведет из строя насосы и фильтры. Поэтому, пока не будет необходимой химии, машину автоматической лучше не делать. Сплошное разочарование получится.

Похоже, что для производства таких агрегатов надо самостоятельный завод строить. Или хотя бы собственный цех окраски мощный иметь. Ладно, давай свои полуавтоматы. Надо же с чего-то начинать, а то мы по стиральным машинам лет на двадцать от Америки отстаём, – решил Дмитрий, поглядывая на заёрзавшего Виктора.

– Ехать нужно. С производителями разговаривать. Кто у нас «Лотос» делает? «Новомосковскбытхим»? Вот, к ним и съездить. Сейчас больше свободы предприятиям дали. И они наверняка лучше нас знают, что можно сделать для автоматов, или к кому стоит обратиться за помощью в разработке нового порошка, – внёс Виктор вполне дельное предложение.

– Поедешь в командировку? – спросил Дима у докладчика, быстро сообразив, что друг подсказывает ему верное решение.

– Конечно съезжу. Мне и самому интересно с ними встретиться. Столько нового можно узнать будет.

– Так и решили. Созванивайся и оформляй командировку, – сказал Дмитрий, записывая в ежедневник результаты рассмотренного вопроса. Затем посмотрел на часы, и огорчённо покачал головой. Затягивается у них сегодня совещание, а впереди ещё четыре вопроса. Павел быстрее работает.

– Ты чего такой грустный? – поинтересовался у меня Витька, после того, как ребята рассказали все новости по проведённому ими совещанию.

– Ага, и уставший какой-то, – поддержал Дмитрий приятеля, разливая кипяток по чашкам, – Сейчас, кофейку выпьем, взбодришься.

– Паренёк один знакомый заболел. Сегодня ни с того ни с сего у него кровь на награждении носом пошла. Я с их врачом потом поговорил. Неделю назад у парня лейкемию обнаружили. Ему пока ничего не говорят. Даже с соревнований снимать не стали, хотя теперь и пожалели об этом.

– Это что за болезнь такая? Откуда? – как всегда не смог удержать Витя своё любопытство.

– В его случае почти наверняка он заболел после радиоактивного выброса. Они тогда в Пермской области жили. Там их и накрыло. Канал там собирались строить при помощи ядерных взрывов, чтобы воду из Печоры в Каспий перебросить, – кратко поведал я друзьям историю неудачного проекта «Тайга».

– Вроде, я слышал что-то, – припомнил Дима, – По «вражьему голосу» как-то говорили. Но дослушать не успел. Глушилки так врубили, что слов не разобрать стало. Неужели правду сказали?

– А ты у наших химиков – технологов поспрашивай. У тех, кого этим летом на практику в Башкирию посылали. Они замеры проводили около Салавата. Там лет десять назад тоже провели подземный взрыв, чтобы выход нефти увеличить. По «голосам» об этом взрыве сразу передали, а у нас в новостях сказали: – «В районе Сайгона произошло землетрясение. Его толчки были замечены в районе города Салавата Башкирской АССР». Ребята даже газету потом нашли в библиотеке с этим сообщением. Во, они ржали… – рассказал походя государственный секрет наш проныра, находя это забавным.

– Всё как всегда. Во всём мире про мирные атомные взрывы в нашей стране знают, одни мы в неведении. Что за тяга такая всё засекречивать не от врагов, а от собственных граждан? Надоело уже… – поморщился Дмитрий, не разделяя Витькиного веселья.

Я не стал им рассказывать, что ядерных взрывов в стране проводится очень много. К 1977 году их уже больше пятидесяти наберётся. И больше сотни ещё предстоит в будущем. Что касается проекта «Тайга», то с ним произошёл международный скандал.

23 марта 1971 года три ядерных заряда были одновременно подорваны. Сотрясения ощутили жители деревень в радиусе нескольких десятков километров. Грунт, сквозь языки пламени, был выброшен взрывом на высоту около трёхсот метров, после чего он начал опадать вниз, создавая растущее клубящееся пылевое облако, которое поднялось на высоту около в два километра.

Проект был закрыт из-за попадания радиоактивных частиц за территорию Советского Союза, что являлось нарушением Московского договора о запрещении ядерных испытаний в трёх средах, подписанного 5 августа 1963 года.

Как лечить лейкемию я не знаю. Сначала допрошу своих студентов-медиков, а потом и до Натаныча доберусь. Весь мир мне не спасти и не вылечить, но за здоровье ребят из интерната я поборюсь не жалея себя, сил и способностей. Доверяют они мне так, как могут доверять только дети. И как мне по секрету сказала одна из воспитательниц, во многих спальнях на стене приклеены мои фотографии.

– В общем, вы у меня молодцы. Совещание провели грамотно. Принятые решения мне нравятся. Теперь я вас почаще к таким мероприятиям буду привлекать, так что тщательней изучайте все наши проекты и разработки, – похвалил я друзей, расплывшихся довольными улыбками. Я двумя быстрыми глотками допил кофе, и заторопился, посмотрев на часы. Через пятнадцать минут у меня занятие с медиками и куратором, а я ещё не успел необходимым инвентарём обзавестись.

– Павел, вы никогда эту книгу не читали? – куратор пришёл сегодня раньше времени, и смотрел, как я раскладываю по столу разные предметы. Иголки, пёрышки птиц, кнопки, пуговицы. Короче всю мелочь, которую смог наскрести в ящиках и найти на улице. Попробую заставить учеников двигать предметы силой мысли. Есть у меня подозрения, что у одного из них предрасположение к кинетике.

– Толкиен. На русском языке? Разрешите посмотреть, – я полюбовался обложкой книги, наугад открыл пару мест и прочитал текст. Из любопытства глянул тираж. Ого! Не по-детски размахнулось издательство «Детская литература». Сто тысяч экземпляров! А я ещё сомневался, стоит ли про гномов книжку написать, так сказать, в виде мемуаров о той жизни.

– Откуда она у вас? – с улыбкой спросил я у своего куратора.

Год назад для сына достал. Потом и сам увлёкся. Раза три перечитал. Скажите Павел, а вы случайно не Гендальф? – с ухмылкой прищурился капитан, глядя, как я пытаюсь вдохнуть воздух через открытый в изумлении рот.