22
Гумбольдт повернулся.
– Послушай, Элиза. Прости, что я был так резок в доме. Мне не хотелось, чтобы ты думала, что я жестокий и холодный. Я и сам от себя страдаю. Просто этого не видно. Обещаю, что как только я вернусь, мы…
Элиза подняла голову и прислушалась. Потом обернулась. Похоже, она потеряла к разговору всякий интерес.
– Элиза, я…
Ничего не объясняя, она шагнула в сторону.
– Элиза?
Ее тело вздрогнуло, как от удара током. Она повернулась к исследователю, протянула к нему руки и упала вперед. Только благодаря хорошей реакции тот подхватил женщину.
– Что?..
Он наклонился вперед, чтобы посмотреть. В тот же миг услышал, как в воздухе что-то просвистело. Из двери конюшни брызнули щепки. Словно из ниоткуда в древесине образовалась дыра.
Это же по ним стреляли!
Покушение!
Элиза лежала на спине, глаза ее были широко раскрыты. Словно сломленный цветок.
Снова раздался свист, потом громкий треск. Странно, что не слышно звуков выстрела. Тот, кто стрелял, был либо очень далеко, либо пользовался глушителем. Гумбольдт мысленно провел прямую от себя до двери конюшни и прикинул, откуда мог быть сделан выстрел. Быстро оттащил Элизу за вазон с цветами. Движения у нее были медленными, она открывала и закрывала рот, но не могла издать ни звука.
– Тебе плохо? Ты в порядке?
Глупый вопрос. Любой идиот заметил бы, что с ней далеко не все в порядке.
Тут дверь распахнулась. На пороге стоял Оскар. За ним, в тени, виднелись лица остальных.
– Что случилось? Мы слышали шум. Что с Элизой?
– Арбалет и сумку с боеприпасами, быстро! От двери не отходить!
Пистолет у него был, но воспользоваться им при таком дожде и на таком расстоянии невозможно.
Не теряя времени, Оскар схватил все, что нужно, и бросил исследователю. Гумбольдт ловко перехватил.
Тот, кто совершил покушение, очевидно, прятался в лесу. Спрятался за деревом и ждал, пока исследователь не появится снова. Гумбольдт решил, что сделает именно то, чего от него ждут.
Быстрым движением открыл сумку и достал оттуда три стрелы с оранжевыми наконечниками. Красный фосфор, калийная селитра, хлорид аммония – самая сильная смесь. Он вставил стрелы в арбалет и защелкнул обойму. Оценил состояние оружия и решил, что запросто сделает три выстрела.
Пару раз глубоко вдохнул и начал обратный отсчет:
– Три, два, один!
И выскочил.
Берингер стер с лица капли дождя. Проклятая баба! Как она могла выскочить прямо перед исследователем! Как будто предвидела, что может случиться. Теперь эффект внезапности утрачен. Гумбольдт скрылся за вазоном с цветами и выберется оттуда нескоро. Придется действовать грязным способом. Минутку. Что там такое? Пока Берингер раздумывал, что делать дальше, Гумбольдт выбрался из своего укрытия и смотрел прямо на него. В руке у него было что-то вроде арбалета.
Арбалет? Кто, черт возьми, еще пользуется этим старьем?
Быстро и точно, как и подобает заправскому снайперу, Берингер взвел курок и выстрелил. Два раза. Три.
Минимум один выстрел попал в цель. Гумбольдт вздрогнул и остановился.
Берингер посмотрел сквозь оптический прицел. Гумбольдт находился точно на мушке. Исследователь прижимал арбалет к плечу и целился прямо в него. Хотя видимость была плохая, Берингер увидел облачко, возникшее после выстрела. Потом лес вокруг него загорелся.
Оскар увидел, как Гумбольдт вскинул арбалет. Один за другим раздались два коротких выстрела. Ослепительная вспышка света, за ней треск. Волна горячего воздуха сбила его с ног. Звук был таким громким, что из легких вышибло воздух. Он бросился на землю рядом с отцом. Гумбольдт стоял. Он был решительно настроен наказать стрелявшего. Еще один выстрел в лес. На этот раз Оскар был готов. Он обхватил голову руками и вжал лицо в грязь.
БУМ!
В воздух брызнули ветки, листья, кора. Деревья охватил огонь. В воздухе запахло дымом и химическими веществами. Образовался огненный шар и с шипением и свистом устремился к верхушкам деревьев. Взлетели птицы и с испуганными криками понеслись прочь. Потом все заволокло темным дымом. Дождь потушил огонь и приглушил жар. Все, что осталось, – дым, обломки и гнетущая тишина.
Ждали они довольно долго, но никто не шевельнулся. Враг либо был мертв, либо ушел.
Гумбольдт развернулся и, прихрамывая, направился к Элизе.
Из дома высыпали остальные – Шарлотта, Лена, Мышонок, Вилли и Берт. Вилма бросилась со всех ног и самой первой оказалась рядом с подругой.
Элиза была в сознании, но ей было совсем плохо. И без врача все было понятно. Желтое платье с зеленой вышивкой пропиталось кровью. Несмотря на темную кожу, женщина была совсем бледной. Глаза болезненно блестели.
Гумбольдт схватил Берта за руку.
– Быстро езжай в город и привези врача. Езжай верхом на Шарите прямо к хирургу Брауштейну. Пусть бросает все и мчится сюда. Буду делать все возможное, чтобы она продержалась. Справишься?
Берт кивнул. Он был самым лучшим наездником. При желании мчался быстрее ветра.
– Да, – сказал он.
– Нельзя терять ни минуты, торопись!
– Нет, – прошептала Элиза и подняла руку. – Наклонись.
Гумбольдт нерешительно оглянулся на Берта, потом опустился на колени рядом с женщиной.
– Ну вот, Элиза. Помощь скоро будет.
Она покачала головой:
– Все… в порядке.
– Ничего не в порядке. Ты…
– Тс-с-с! – Она приложила палец к губам. – Со мной все в порядке. Если нужен врач, то не мне, – она нащупала его руку и провела пальцами вверх, к плечу. – Ты ранен.
Гумбольдт покосился на рану.
– Царапина, – отмахнулся он. – С этим я и сам справлюсь. А вот ты…
Оскар видел, что в глазах у него блестели слезы.
– Нужна срочная помощь. Но я не хирург.
– Ты гораздо больше, – сказала Элиза. – Ты мой друг, мой спутник, мой муж… Я любила тебя. Но я говорила, что мне нужно будет тебя покинуть.
– Но не так.
– Какая разница? Неважно, сколько ты живешь. Важно как… Как ты проводишь отведенное тебе время. Мое время истекло… И оно было чудесным.
Гумбольдт сжал губы.
Она провела рукой по его мокрым волосам.
– Ты не виноват. Мы вместе… И это главное.
Она пригнула его к себе и что-то прошептала на ухо. Оскар не понял, что именно, но, очевидно, слова произвели на Гумбольдта глубокое впечатление. Исследователь успокоился. На лице у него появилось серьезное и задумчивое выражение. Он опустил взгляд в землю.
Сидел он так довольно долго.
Даже когда рука Элизы безвольно упала на землю, он продолжал держать женщину в своих руках. Шарлотта и остальные сели рядом на мокрую землю. Время остановилось. Ветер обдувал дом и разгонял дождевые тучи. Среди облаков мелькнул одинокий солнечный лучик и добрался до земли. Стало холодно, но они сидели не шевелясь.
Оскар, опустив плечи, стоял рядом с отцом.
– Ехать ли Берту за врачом?
Гумбольдт положил голову Элизы на землю и закрыл ей глаза. Потом встал и поднял свою спутницу на руки.
– Нет, – ответил он и молча понес Элизу к дому.
