Глава сороковая
К вопросу о Боге
Давно известен социально-психологический феномен, проявляющийся в приписывании авторитетным людям прошлого идей и убеждений, которые они не разделяли, с целью подкрепления идеологий настоящего. Выше мы разбирали пример того, как предвоенные советские идеологи записывали в революционеры любого российского дворянина, если он хотя бы раз что-то такое сказал против самодержавия.
По-человечески подобную подмену понять можно: все мы мечтаем о том, чтобы наши убеждения разделяло как можно больше симпатичных и, тем паче, всемирно известных людей, а если они не разделяли, то публицистическими приемами всегда можно изобразить дело так, будто бы они готовились разделять, просто не были, бедняги, в курсе, какое счастье их ждет.
В последнее десятилетие существования Советского Союза Юрия Гагарина пытались представить последователем русского космизма – искусственного метафизического учения, под виртуальным знаменем которого старались объединить тех мыслителей прошлого, которых занимал вопрос взаимодействия микрокосма с макрокосмом и которые в своих интеллектуальных поисках не слишком удалялись от материализма. К русским космистам относили, например, Николая Фёдоровича Фёдорова и Константина Эдуардовича Циолковского. Хотя между ними нет никакой серьезной идеологической связи, Фёдорова и Циолковского позиционировали по схеме учитель-ученик, а Гагарин получался как бы наследником обоих. Для доказательства этого спорного тезиса Виктор Анатольевич Митрошенков в своих книгах даже приписывал Гагарину чтение литературы, которую тот в принципе прочитать не мог, в чем мы убедились выше. Безусловно, Юрий Алексеевич был в некотором смысле космистом, но по убеждениям весьма далеким от «религии воскрешения» Фёдорова и «панпсихизма» Циолковского – к внеземной экспансии он относился, как Сергей Павлович Королёв, то есть с прагматизмом человека, который увидел, что за этим величественным делом стоит будущее, и захотел присоединиться к нему для того, чтобы всегда быть впереди остальных.
Сегодня русский космизм привлекает мало внимания, зато широко распространяется православная вера. Поскольку на волне десекуляризации в православные стараются записать всех более или менее приличных людей прошлого, то не удивляет, что в какой-то момент добрались и до Гагарина.
В 2010 году Телестудия Роскосмоса выпустила документальный фильм режиссеров Ларисы Смирновой и Дмитрия Свергуна «Космос как послушание» о связи православия с космонавтикой. Среди очевидцев давних событий, представленных в фильме, есть и некий Валентин Васильевич Петров, утверждающий, что хорошо знал Гагарина по учебе в Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского и однажды лично отвез космонавта в Свято-Троицкую Сергиевую лавру: «Но Гагарина потрясло одно – макет храма Христа Спасителя… И он так заглядывает и говорит: „А где этот храм?“ А батюшка говорит: „Ну там, где эта лужа – бассейн „Москва““. Через две недели пленум ЦК по воспитанию молодежи, и он выходит на трибуну… Текст нам давали в ЦК согласованный. Он читает текст, потом отворачивается и говорит: „О каком воспитании молодежи патриотическом можно говорить, когда взорвали храм воинской славы? Я, – говорит, – видел только один макет, и то душа замирает“. И я вот никогда не думал, что у Гагарина такая смелость будет».
Далее создатели фильма превращают историю о «скандальном выступлении» Гагарина на «пленуме ЦК» в настоящий детектив. Дескать, о нем было запрещено писать в прессе, а тех, кто был там и пересказывал, поднимали на смех. Решающее доказательство правдивости слов Петрова съемочная группа находит в Архиве социально-политической истории, где работает специалист Галина Токарева: на глазах зрителя она достает с полки стенограмму выступления Гагарина на пленуме ЦК ВЛКСМ, завизированную его подписью, и зачитывает фрагменты: «В Москве была снята и не восстановлена Триумфальная арка 1812 года, был разрушен храм Христа Спасителя, построенный на деньги, собранные по всей стране в честь победы над Наполеоном». Вот оно – доказательство! «Этой папке уже сорок пять лет, – сообщает автор закадрового текста. – Историки не интересовались ею только по одной причине – не верили, что она есть…»
Полковник Валентин Васильевич Петров не ограничился участием в фильме. Оказывается, он давно и настойчиво излагал свою версию приобщения Гагарина к таинствам истинной веры. Вот, например, что он говорил в интервью порталу «Интерфакс-Религия», датированном 22 апреля 2006 года:
«Юрий Алексеевич, как все русские люди, был человеком крещеным и, насколько я могу знать, верующим. Для меня незабываемой остается наша совместная поездка в Троице-Сергиеву лавру в 1964 году, как раз когда Гагарину исполнилось 30 лет. Он, такой заводной по натуре, как-то напрямую меня спросил, был ли я в лавре. Получив утвердительный ответ, предложил поехать еще раз, и мы отправились сразу же – вечером, переодевшись в „гражданку“. Дураки дураками, конечно, потому что Гагарина ведь во что ни переодень… Когда мы пришли в лавру, толпа народу пошла к нему за автографами. Еще даже служба не успела кончиться, но все, узнав о приезде Гагарина, поспешили к нему. Вот такая была народная любовь к Юре, и он не мог никому отказать. ‹…›
Потом отец наместник предложил нам посетить ЦАК. Мы удивленно отвечаем: „Что вы, отче, дамы в ЦАГИ были!“, имея в виду наш Центральный аэрогидродинамический институт. Потом выяснилось, что речь идет о Церковно-археологическом кабинете при Московской духовной академии. Мы туда, конечно, пошли, и там произошел случай, который меня потряс полностью. Когда мы подошли к макету храма Христа Спасителя, Юра заглянул внутрь, посмотрел и говорит мне: „Валентин, посмотри, какую красоту разрушили!“ Очень долго он на него смотрел тогда…
Когда мы возвращались в тот раз из лавры, на нас такое впечатление произвело всё увиденное, что мы ехали как под гипнозом. Юра мне неожиданно сказал: „Валентин, вдумайся в слова: „иже ecu на небеси““. Я распахнул глаза: „Юрий Алексеевич, вы что, молитвы знаете?!“ Он говорит: „А ты думаешь, один ты их знаешь? Ну, молчать-то ты умеешь“. А ведь на дворе – 1964 год, время, когда Хрущёв раздавал свои обещания „показать последнего попа“…
Для меня эта поездка даром не прошла, меня обвинили в том, что я Гагарина „тащу в религию“. Гагарин же меня и спас, он сказал: „Как это так – капитан полковника тащит в религию?! Не он меня возил – а мы ездили на моей машине“. В результате я получил выговор по партийной линии за то, что „ввел Юрия Гагарина в православие“, и теперь этим очень горжусь.
А спустя некоторое время после нашей поездки Юрий Гагарин, выступая на заседании пленума ЦК по вопросам воспитания молодежи, в открытую предложил восстановить храм Христа Спасителя как памятник воинской славы, как выдающееся произведение православия. Одновременно он предложил восстановить и разрушенную в то время Триумфальную арку. Мотив у Гагарина был очень простой: нельзя поднимать патриотизм, не зная своих корней. Поскольку храм Христа Спасителя – это памятник воинской славы, то люди, которые идут защищать Родину, должны это знать.
Никто на пленуме, конечно, не ожидал таких слов от первого космонавта, реакция была потрясающая, раздались бурные аплодисменты. Президиум, конечно, был серьезно напуган, но ничего сделать против Юрия Алексеевича они, разумеется, не могли».
Есть и более свежие заявления. Читаем на сайте Московской православной духовной академии (запись от 12 октября 2012 года):
«Юрий Алексеевич и Валентин Васильевич поехали в Лавру в конце марта 1964 года. Когда они только вошли в Лавру, Гагарина сразу узнали… люди начали собираться, брать автографы. Он не хотел никого опечалить, и казалось, что желание увидеть древние храмы окончилось неудачей. Ситуацию спас наместник Лавры, который проводил гостей в свою келлию. После этого космонавты прошли в храм, приложились к мощам преподобного Сергия. Решили посетить также и ЦАК [Церковно-археологический кабинет].
Перед одним из экспонатов Юрий Гагарин остановился в восхищении. Это был макет храма Христа Спасителя в Москве:
– Валя, посмотри, красота какая!
– Да…
– Ну и где этот храм?
– Где?… Там, где бассейн „Москва“…
Храм запал в душу Гагарину, тем более, что он был памятником не только русского Православия, но и русской воинской славы. И как оказалось, это посещение Московской духовной академии не прошло даром. Через несколько месяцев на пленуме ЦК ВЛКСМ Юрий Гагарин, выступая с речью о патриотическом воспитании молодежи, предложил восстановить Храм Христа Спасителя, а заодно и Триумфальную арку как памятники воинской славы России! Инцидент тогда замяли, и, тем не менее, факт остается фактом – Юрий Гагарин был первым, кто предложил восстановить Храм Христа Спасителя. И это было в 1965 году! А Валентина Васильевича после этого вызывали в партбюро, где он получил выговор „за попытку втянуть в Православие первого космонавта России“».
При сравнении этих текстов прежде всего настораживает разброс дат. Полковник Петров говорит о том, что возил Гагарина в лавру в дни, близкие к тридцатилетию космонавта (9 марта 1964 года), в другой версии упоминает конец марта 1964 года, в третьей – вообще переносит действие в 1965 год, когда проходил пленум ЦК ВЛКСМ, на котором Гагарин якобы произнес свою засекреченную речь.
Впрочем, не будем придираться – события происходили давно, и свидетель мог перепутать даты. Лучше отыщем «засекреченную на сорок пять лет» речь. И для этого нам не понадобится спускаться в подвал архива и перебирать папки, потому что полная стенограмма была… дважды опубликована! Открываем сборники статей и речей Гагарина под одним и тем же названием «Есть пламя!», выпущенные в 1968 году (тираж 50 000 экземпляров) и в 1971 году (тираж 125 000 экземпляров), находим в них одно и то же «Выступление на XVIII пленуме ЦК ВЛКСМ. Декабрь 1965 года» и читаем искомые строки:
«Намой взгляд, мы еще недостаточно воспитываем уважение к героическому прошлому, зачастую не думая о сохранении памятников. В Москве была снята и не восстановлена Триумфальная арка 1812 года, был разрушен храм Христа Спасителя, построенный на деньги, собранные по всей стране в честь победы над Наполеоном. Неужели название этого памятника затмило его патриотическую сущность?
Я бы мог продолжать перечень жертв варварского отношения к памятникам прошлого. Примеров таких, к сожалению, много.
Вы скажете, что, мол, Гагарин раскритиковал всех, а есть ли у космонавтов свои традиции? Да, есть. Стало неписаным правилом, что перед полетом космонавт приходит на Красную площадь к Мавзолею Ильича и дает клятву выполнить порученное задание, чего бы это ни стоило. За несколько дней до полета у нас проходят традиционные собрания, на которых специалисты, космонавты и их дублеры докладывают о своей готовности к полету.
Традиционным стало посещение родины Циолковского по возвращении из космоса. Это является своеобразным отчетом перед великими основоположниками космонавтики».
Как видите, из фрагмента совершенно не следует, что Юрий Гагарин собирался восстановить храм Христа Спасителя и еще каким-то образом способствовать возрождению православия. Скорее, наоборот – он говорит о новейших традициях, освященных Октябрьской революцией и гением Циолковского. Что касается оговорки о «варварском отношении к памятникам прошлого», то после XXII съезда стало модно покритиковать сталинскую эпоху: напомню, что храм был взорван в декабре 1931 года – расчищали место под помпезный Дворец Советов, который так и не был построен.
Итак, что мы имеем в итоге? История приобщения Гагарина разваливается при первой же проверке. У нас нет ничего, кроме слов Валентина Васильевича Петрова, который не может выступать свидетелем, поскольку выглядит заинтересованным лицом, использующим актуальную тему для саморекламы.
Выступление Юрия Гагарина на пленуме подтверждает совершенно другое – последовательную приверженность первого космонавта советской патриотической идеологии, рожденной в конце 1930-х годов и закрепившейся в ходе страшнейшей войны. Личные убеждения Гагарина формировались под ее влиянием, и во многом именно она помогла ему найти свое место в мире. И в вечности.
