Я задумчиво смотрела на спящего в колыбели ребенка. Сын. Нэ, ты ведь все знала, верно? Поэтому и рассмеялась, когда я сказала, что сделаю из нашего лисенка следующую герцогиню Исэ. Поэтому ты и пророчила венец мне.

Так. Пора привыкать к мысли, что этот ребенок – мой. Да, это будет сложно. Особенно теперь, когда связь между нами столь внезапно и резко оборвали. Но надо постараться. Для начала можно попытаться просто к нему привыкнуть, полюбить… Ведь даже если я не смогу его назвать сыном, то хотя бы племянником он точно останется.

Тяжело вздохнув, я невольно потерла сведенные к переносице брови. Я никогда не умела себя обманывать. Пока этого ребенка не было в этом мире, пока он рос в моем теле, я гнала от себя лишние мысли. Я играючи находила сотни, тысячи причин не замечать его. Я игралась и играла. Всего лишь маска. Одна из многих, что мне подарили лисицы.

Нэ, что же ты наделала? Ты ведь не могла не понимать, что я не смогу научиться его любить? Я ведь слишком расчетлива для этого. Я и окружающих-то большей частью лишь терплю. В моем маленьком мирке всегда существовала лишь одна вещь – моя семья. За тебя, родителей и дядюшек я была готова на все. Мой мир был заключен в вас. Впустить в него еще и это дитя? Не смогу. Он ведь виноват.

«Не больше чем Сергил, не находишь?»

И снова голос сестры. С того момента, как я открыла глаза после этого досадного происшествия, я постоянно его слышу. Глупость, конечно. Просто у моей совести наконец прорезался свой голосок. А обращаться к Нэ как-то удобнее, не так отдает подступающим безумием, когда начинаешь внутренне оправдываться.

Сая я не впускала. Он сам ворвался в мой мирок, нисколько не считаясь с моим мнением. Этот ребенок так не сможет. Он слишком мал для этого.

«Женщинам свойственно любить детей».

А еще им не свойственно убивать, Нэ. Они не мстят, забывая всю себя. Не сжигают душу в огне бессильной злобы. Я кто угодно, но точно не женщина.

«Просто ты пока ребенок, Ли. Запутавшийся, рано повзрослевший ребенок».

Я словно воочию увидела ее улыбку. Почти чувствовала ее присутствие рядом. Я даже на мгновение прикрыла глаза, чтобы представить… Нэ стоит за моим плечом, яркая и легкая, как солнечный лучик. Стоит и улыбается, рассматривая свое любимое дитя. В отличие от меня, глядя на сопящего в колыбели младенца, она не вспоминает о его отце. Ее не мучают кошмары того пропахшего смертью и кровью дня. Нерунэ умеет видеть в любом событии что-то хорошее. И прощать она умеет. Вернее, моя глупая наивная сестренка просто не умела злиться и ненавидеть. Она ведь и к мучителям своим ничего подобного не испытывала. И этого ребенка почему-то полюбила.

Я не такая.

И почему только выжила не она? Всем было бы намного лучше, если бы в тот день за грань ушла я.

Младенец, словно почувствовав мое настроение, завозился, захныкал. Я встрепенулась, кинула растерянный взгляд по сторонам. И что делать?

За окном вечерние сумерки давно уже сменились темнотой ночи. Ребенка со мной оставили впервые. И зачем только? Как будто я просила о таком!

Пока я соображала, куда бежать и что делать, в комнате появилось новое действующее лицо.

– Почему вы смотрите друг на друга так, словно боитесь? – Голос Сая звучал устало, но нельзя было не почувствовать в нем улыбку.

– Мелкий он еще для осознанных эмоций, – пробурчала я, невольно отворачиваясь к окну. Почему-то мне совсем не хотелось, чтобы Сергил догадался о моих эмоциях. Я слишком открылась, чтобы он не сумел заглянуть дальше допустимого.

– Он оборотень. И дракон. Мы чувствуем иначе. Он уже сейчас видит твой страх, твое нежелание принять его и потому боится в ответ. Боится, что ты возьмешь и выбросишь его, как ненужную вещь. – Сай приблизился неслышно, я бы и не поняла этого, если бы он не обнял меня, охватив руками живот, и не пристроил подбородок на моем плече. – Не поступай так, не надо. Это больно, когда тебя не любит тот, кого ты сам боготворишь. – Последние слова он почти прошептал. И, думаю, говорил он в тот момент не столько о моем (пора уже привыкнуть к этой мысли) ребенке, сколько о себе.

– Я не брошу. – Мой голос прозвучал неуверенно и жалко. Но что поделать, если я сама себе уже не доверяла?

– Вот и хорошо. Я тоже, – тепло улыбнулся он, теснее прижимаясь ко мне.

Сопротивляться и напоминать о необходимой дистанции сил у меня уже не было.

Мое возвращение в женское крыло было триумфальным. В общей сложности с того неудавшегося покушения прошел без малого месяц, а потому некоторые слухи расползлись по дворцу. Хотя следует признать, что исключительно те слухи, которым император позволил быть.

Для всех мой ребенок родился драконом. И так как Сай все то время, что я восстанавливалась, проводил с нами каждую свободную минуту, его называли самым вероятным кандидатом на отцовство. Разумеется, расчетливый дракон намеренно подливал масла в огонь. Его устраивало, что в глазах окружающих я и ребенок принадлежим ему.

Как к подобному относилась я сама? Не знаю.

Я привыкла чувствовать его присутствие. Сай возникал рядом каждый раз, когда между мной и сыном вырастала стена недопонимания. Он сглаживал острые грани, пытался научить меня разглядеть в зависящем от меня маленьком существе не плод насилия, а кого-то близкого и родного. Это странно, но именно дракон учил меня материнской любви…

И вот это закончилось.

Лекари, даже те, кто считал своим долгом лишний раз перестраховаться, объявили меня полностью здоровой, а значит, и задерживаться в основной части дворца у меня больше причин не было.

И я вернулась. Мы вернулись. Ребенок, все еще безымянный, потому что немного чужой, конечно же разделил мою судьбу. Лисицы были счастливы и встретили нас накрытым столом.

– Когда ты уже проведешь обряд имянаречения? – полюбопытствовала Айнэ, когда я уже в стотысячный раз на вполне закономерный вопрос: «Как зовут малыша?» – лишь пожала плечами. – Льяса! Это же ребенок, а не кошка!

Кстати о кошках. Интересно, а кто все это время заботился о моей питомице? Надеюсь, она тут без меня не издохла от голода.

– Я позаботилась о ней, можешь не волноваться, – словно прочтя мои мысли, улыбнулась мне беленькая лисичка.

– Спасибо, Сумиэ.

– Льяса! Я задала тебе вопрос!

Пришлось вновь повернуться к Айнэ. И что ей ответить? Выбор имени в древних родах – это целая система. Невозможно просто взять и назвать. Необходимо учитывать множество условий. И пока я не вернусь домой и не сверюсь с родовой книгой, однозначный ответ дать не смогу.

– Ну должны же мы его как-то называть!

– Нэ. Просто Нэ, – произнесла я и внезапно поняла, что действительно хочу называть его именно так. Это, конечно, малость, но часть последней золотой лисички продолжит жить в этом ребенке.

Айнэ удовлетворенно улыбнулась. Мой ответ ее устроил.

Постепенно торжественность момента и радость от встречи отошли на второй план. Лисички уже привычно обступили моего сына, моего Нэ. Прочие девушки поглядывали на них с любопытством, но подходить не спешили. А кое-кто под шумок решил поговорить со мной.

– Ты меня извини, если раньше чем-то обидела, – произнесла Фриа, присев рядом со мной. – Просто таких, как ты, у нас не любят.

– Каких таких? – спросила я, растерявшись. Вот уж чего не ждала, так это извинений от гордой северянки. Мне казалось, что она ко мне подойдет по доброй воле, только если это гарантирует ей место супруги императора.

– Полукровок, – ответила она и сурово поджала губы.

– Прости? – Такая ненависть была мне непонятна.

Впрочем, и Фриа удивилась моей неосведомленности.

– Не знаешь, что ли? Ясно. Твои глаза. Они символ того, что Сильф-король совсем недавно спускался в наш мир. Нехороший это знак. Женщины его крови никогда не рождаются просто так.

– Глупости.

– Можешь не верить. Возможно, ты даже права… Но у нас с молоком матери впитывают страшные сказки про синеглазых девчонок, которые водят за руку смерть. И те, на ком задерживается их взгляд, частенько исчезают. Без малейшего следа.

– Бред.

– Думаешь? Ты не росла там… у нас любую синеглазую девчонку вполне могут камнями забить, если она появится у околицы деревни. К счастью, кровь короля сильна, она жаждет проявиться в этом мире, а не уснуть вечным сном в человечьих жилах…

Я невольно усмехнулась. Именно так и говорят. Многие верят, что кровь магических рас сильнее, а потому никогда не ждут рождения бесталанных девчонок. Вот только моя бабка, мать, да и я тоже доказываем обратное. Я так и вовсе уникальнейшее создание – дитя высшего. У драконов всегда рождаются драконы. Сыновья. Моему отцу не повезло. В первый раз – потому что связался с лисицей, а у них всегда рождаются дочки, как бы ни была сильна кровь второго родителя. Женское лисье начало требует воплощения в первом ребенке. Нет, потом появляется небольшой шанс, что второй или третий младенец не будет ушастым и хвостатым… но это почти фантастика. Думаю, именно из-за осознания своей неспособности подарить мужу сына Ози тогда и согласилась принять в род вторую супругу. Мама была человеком, что практически гарантировало рождение мальчика. Не вышло. Так что сказки это все про силу крови.

– Не веришь? И не верь. Возможно, это убережет тебя от их судьбы, – сказала она, вставая, и ушла. Словно лишь ради этого и подходила.

Странная она. И история у нее странная. Наш мир изначально не знал богов. Мы ведь не родились здесь, мы в него пришли, сбежали, похватав лишь самое дорогое и ценное. И те старые боги в наш нехитрый скарб не попали. Не до пустой веры было. А этот встретивший нас мир оказался безжизненным и пустынным. Он отпоен нашей кровью и лишь потому живет.

По крайней мере, так говорят.

В общем, после всех этих встреч и разговоров мне едва достало сил добраться до своей комнаты. Полчаса я наслаждалась тишиной и покоем, пока малышом Нэ занималась кормилица.

Вот только отдохнуть мне было не суждено.

– Льяса, сядь! – резко приказал Ари, едва я вошла.

Улыбка радости от внезапной встречи тотчас сползла с моего лица. К таким интонациям он прибегал, только когда разговор обещал быть действительно неприятным.

– Что-то случилось? – взволнованно спросила я, выполняя его требование.

Ари кивнул, закусил губу, попытался расправить напряженные плечи… Он явно нервничал. И не находил себе места.

– Я кое-что выяснил. Про тот день. И услышанное тебе точно не понравится.

– Говори, – потребовала я. Как бы я ни размякла от дворцовой жизни, мои цели оставались прежними.

– Операцией руководил лично император. Говорят, что к началу штурма он опоздал, но в имение после его взятия он вошел одним из первых. И с Нерунэ он общался лично. Наедине.

Чувствуя тупую пустоту внутри, я невольно помассировала немеющие пальцы. Верить словам Ари или нет – такой вопрос передо мной не стоял. Я видела, что он не лгал. Глухая темная злоба, почти ненависть, пропитала его насквозь. Сейчас от убийства императора его удерживали лишь когда-то данные клятвы.

Прикрыв глаза, я откинулась на спинку кресла.

Надо что-то решать.

Хотя что решать? Все давно было обговорено и сказано.

– Скорректируй… наши планы… с учетом нынешних обстоятельств, – закрыв глаза, негромко приказала я. И да, на сей раз это была уже не просьба.

– Слушаюсь.