Глава 23. Черная жемчужина

Корделии снился жемчуг, насыпанный в золотые блюда, будто фасоль или зерно. Крупные бусины лоснились на свету и напоминали о морских богатствах. Донатьен часто упоминал, что был бы не прочь стать пиратом или благородным капером. Но он никогда не говорил, что водит дружбу с ловцами жемчуга или с русалочьим отродьем, способным его принести. Кто лучше существ, рожденных и дышащих под водой, способен найти и извлечь жемчужины из глубин. Во сне Корделию эти мысли занимали чуть меньше, чем полированная поверхность самих жемчужин. Они были такими белыми, такими чистыми, и вдруг среди них мелькнуло что-то черное, подобное прогнившему зернышку. Только оно было круглым и гладким, как миниатюрный мячик. Это тоже была жемчужина, только целиком черная. Одна среди горстей белого жемчуга, она казалась чем-то уникальным. Корделия протянула руку и поняла, что готова сражаться за нее. Она хотела ее украсть.

На этом сон оборвался.

Хоть символы из сна и казались полной бессмыслицей, но Корделия все запомнила. Вещи в сновидении были такими четкими, почти осязаемыми. Казалось, можно дотронуться до них и перенести их в явь. Ощущение было почти колдовским. Говорят, сны тоже могут быть наколдованными. С помощью тайных магических обрядов можно насылать ночные видения или кошмары кому захочешь.

Корделия вспомнила, что до встречи с Донатьеном ей ни разу не снились подобные сны. Она вообще не видела раньше снов, а если и видела, то не запоминала. Теперь ей каждую ночь что-то снилось. И не всегда сны были приятны.

Говорят, все сны имеют свое значение. Чаще всего они приходят к спящему, чтобы предупредить его о грядущей опасности, но предупреждения в них переданы чисто символически и всегда хаотично. Сон – это всего лишь длинная формула из символов, которую нужно расшифровать, учил ее Донатьен, вначале лишь создается впечатление, что пророческие знаки беспорядочно нагромождены друг на друга, на самом деле они представлены в предначертанной последовательности. Все предрешено, и они сообщают об этом. Вот Донатьен смог бы расшифровать любое, даже самое запутанное сновидение, а сообразительности Корделии на это не хватало. Почему-то ей не хотелось рассказывать Донатьену о своих снах и спрашивать у него совета. Возможно, ее недоверчивость к нему была спровоцирована странным ощущением, что он же ей эти сны и насылает. Иногда он способен действовать за гранями разумного, но непонятно, зачем ему это нужно.

Корделия тщетно ломала голову. Что мог значить ее сон? Кажется, он снился ей уже не в первый раз. А только пророческие сны способны сниться по нескольку раз. Ей снилась яркая черная жемчужина среди бледных пригоршней белого жемчуга. Что мог означать такой символ? Девушка нахмурилась и сосредоточила взгляд на звездном небе над своей головой. На этот раз она задремала прямо в гондоле, спокойно проплывавшей по Гранд-каналу. Они миновали мост Вздохов и площадь Святого Марка. Гондола мерно покачивалась на поверхности воды, неся их к палаццо де Франко. Вместо Каитаны на корме сегодня управлялся с веслом какой-то молчаливый гондольер. Не удивительно, что без привычной болтовни Корделия заснула прямо в своем плавучем убежище. Она не надела маску. Пусть прохожие видят, что она плывет в палаццо Донатьена де Франко, разодетая, как для торжества. Впервые платье, которое она носила, не было сшито ею самой. Роскошный наряд из зеленого бархата и золотистых кружев для нее заказал сам Донатьен. Он же прислал к ней камеристку и парикмахера, который уложил ее волосы в сложную и затейливую прическу. В таком виде Корделия чувствовала себя королевой. Она жалела, что маска на золоченой ручке, которая прилагалась к наряду, не зеркальце, в которое можно любоваться на высоко уложенные локоны, черепаховые гребни, похожие на корону, и стоячий воротник, обрамлявший плечи подобно зеленой раковине.

Если в каналах сегодня плавали русалки, то они должны были позавидовать ее красоте. Сама же Корделия с холодной ревностью смотрела на проходящих мимо каналов дам в масках и без. Все уже готовились к карнавалу. Раньше в Венеции уже с августа и вплоть до Жирного Вторника все носили маски. А потом Совет Десяти запретил это из-за размножившегося числа притонов, где под маской мог спрятаться каждый. Но слова «маске не задают вопросов» остались в ходу. Они были как закон. Корделия не могла подойти, остановить какую-то из дам и потребовать назвать свое имя. Ни одна не сняла бы маску. А под маской не узнать, кто твоя соперница, а кто просто прохожая.

Девушка озиралась по сторонам и все больше уверялась в том, что лишь у нее одной хватает смелости разгуливать без маски в такое позднее время. Все остальные, спешашие куда-то вечером, не снимают ее с лица. Вероятно, оттого, что спешат к возлюбленным или по каким-то делам, которые не стоит разглашать. Лишь одна Корделия не стеснялась ни своих занятий, ни своих чувств.

Здесь встречались дамы и кавалеры в масках сов, павлинов, сильфов и сильфид, цыган, шутов, какая-то пара даже надела полумаски в виде солнца и луны. Чуть не задев борт гондолы, мимо проскакал акробат. Он ходил колесом и выдыхал огонь, но Корделия им не заинтересовалась. Она издали завидела стройную женщину в маске скелета, спешившую вслед за похоронной процессией с детскими гробиками. Женщина на миг приподняла маску, и это была Анджела.

Корделия вздрогнула и отвернулась. Казалось, что черные как угли глаза Анджелы смотрели прямо на нее. Маска Синьорины Смерти в виде скелета не была оригинальной, но именно здесь она смотрелась эффектно.

Другие дамы с прикрытыми масками лицами тоже спешили по своим делам. Казалось, что Венеция ближе к ночи оживает, а не готовится отойти ко сну. Этот город никогда не спит. Корделия оказалась разочарована, когда поездка по ночным каналам закончилась и гондольер предложил ей руку, чтобы помочь выбраться на берег. Фонари на изогнутых крюках у дверей домов и на носах гондол бросали блики на воду. Корделия удивилась, заметив, что в палаццо царит непривычная темнота. Никто не спешил зажечь множество свечей, как обычно. Ее будто и не ждали.

Она поискала взглядом мавра Анджелы, который часто бродил возле входа, неслышный, будто тень. Но его, к счастью, рядом не оказалось. Корделии не нравилось, как он на нее смотрел. Почти так же плотоядно, как и Винченцо. Казалось, эти двое готовы съесть ее живьем.

Корделия остановилась перед зеркалом и задумалась. А что, если черная жемчужина в ее сне означает этого самого мавра, имени которого она даже не знала, потому что его никто и никогда не называл при ней. Ведь в ее снах жемчужина, походившая на черное зерно, лежала среди множества белых бусин. Это могло означать лишь то, что именно мавр испортит все ее надежды на счастье. Именно он станет тем черным зерном, которое омрачит все ее часы радости в этом дворце.

– Как она грациозна!

Корделия нервно сжала ручку маски, заслышав голос. Неприятный, хоть и медоточивый тон заставил ее нервничать. Жаль, что у порога ее встретил не Донатьен, а его властолюбивый дядя. Что он делал этим вечером здесь, в палаццо, где отсутствует сам хозяин? Корделия почуяла неладное.

– Добрый вечер, синьор, – через силу она попыталась вежливо поздороваться, но ее голос дрожал.

– Воистину добрый, – его полные губы растянулись в улыбке. – Пойдемте со мной, красавица. Как мне вас называть?

– Мое имя вам ничего не скажет. – Корделия старалась быть сдержанной. Может ли быть такое, что он не узнал в ней швею? Недаром ведь говорят, что наряд меняет людей. А ее платье было поистине роскошным.

– Безымянная богиня! – он коснулся слегка ее талии. – Хорошо! Мое имя вам бы многое сказало, но…

– Я знаю, кто вы, – пресекла его рассуждения Корделия.

– Вот как! – он изумленно приподнял брови.

– Все знают, кто, возможно, станет следующим дожем, синьор…

– Просто Марио.

Уж как-то слишком льстиво он себя вел. Корделия поежилась от его прикосновения, как от холода. Все знали, что дядя и племянник противоборствуют друг с другом во всем. Они скорее непримиримые враги, чем родственники. Точнее, соперники. Интересно, кто из них выиграет состязание за получение должности, когда нынешний дож умрет. Корделия болела за собственного друга. Но и его дядя также спешил сделаться ей другом. Хотя кто знает, какие темные инстинкты им руководили этим вечером.

– Полагаю, вы приглашены на ужин.

Корделия молча кивнула. Сейчас ей хотелось бы прикрыть лицо маской, но, учитывая интимность обстановки, это был бы некрасивый жест. Они ведь наедине с Марио. Его грузное тело и лицо ей совсем не нравились, но приходилось делать вид, что она не имеет ничего против его компании. Где же Донатьен? Почему он не здесь? И разве он мог пригласить Марио в свое палаццо?

Хотя он и говорил об ужине как о неком торжественном событии, но Корделия не видела других гостей и не улавливала никаких звуков их присутствия во дворце. Даже все слуги куда-то делись. Хотя нет, вот мелькнул один лакей со свечой. Почему-то он был в маске. Мимоходом заглянув в одну из раскрытых дверей залов, Корделия заметила накрытый стол и молчаливо сидящих за ним гостей. Никто не говорил и не смеялся. Никто не снял маску. Особенно ей не понравились маски ведьм и дьяволиц, но Корделия промолчала. И правильно, Марио провел ее мимо зала так, будто там никого и не было.

– Куда мы? – Она забеспокоилась, когда они начали спускаться вниз по винтовой лестнице к подвалам.

– Хочу показать вам, из чего сделан наш ужин, красавица. Это лучший улов, какой был за последние годы. В нем даже попался жемчуг.

Похоже, он говорил об устрицах или рыбах. Но почему тогда их не принесли на кухню для разделки? Корделия не хотела показаться неучтивой, но от количества ступенек, по которым они прошли вниз, у нее закружилась голова. Марио ее поддержал, чтобы она не упала.

– А вы когда-нибудь видели, где хранятся лучшие вина хозяина?

– Нет. – Корделия старалась унять боль в висках, но она нарастала, как шум прибоя.

– Смотрите! – Марио ввел ее в какое-то темное помещение, где в больших чанах плескалась вода. Корделия знала, что пойманных рыб держат в подобных больших бочонках, но то, что плескалось в чане, было куда больше размером, чем самая крупная рыба, какую она видела за жизнь. Даже больше, чем акула или осетр. Рыба была размером с… человека. Корделия ошеломленно остановилась, заметив пальцы с перепонками, ухватившиеся за края чана. Кто-то тут же ударил по ним ухватом. Тот самый слуга в маске.

– Не рыба! – Корделия попятилась. – Там вовсе не рыба.

А что было в других бадьях и чанах, поставленных здесь? Что было в ячейках для бутылок с винами в стенах?

– Русалочье мясо самое вкусное, – напутственно проговорил Марио. – Но этих тварей так сложно поймать даже с сетью и гарпуном. Приходится идти на различные ухищрения. А вы когда-нибудь пробовали мясо русалки, красавица моя?

Он спросил это таким будничным тоном, будто речь шла о паштетах из свинины или аппетитных куропатках. А ведь существо в чане, чем бы оно ни было, так напоминало человека. Корделия заметила пустые глаза, похожие на жемчужины, как две бусины отчаянно сверкавшие из-под спутанных волос. Марио ведь говорил еще что-то о жемчуге. Откуда у русалки можно извлечь жемчужины?

Она задела рукой какой-то ковш, и оттуда действительно посыпался жемчуг и раковины.

– А хозяин этого дворца пробовал такое мясо?

В ответ на ее наивный вопрос дядя Донатьена лишь глухо расхохотался.

– Он и сам себе уже не хозяин.

Корделия прислонила маску к лицу и дерзко спросила:

– Вы в этом уверены?

А как бы на ее месте поступил Донатьен?