Томас Мальтус (1766–1834) был британским демографом, экономистом и проповедником. Он стал известен прежде всего своими мрачными демографическими теориями — о размерах и росте народонаселения. В 1798 году он опубликовал работу An Essay on the Principle of Population [Опыт закона о народонаселении], где прогнозировал, что население Земли вырастет настолько, что пищевых ресурсов, необходимых для его существования, окажется недостаточно. Переломный момент, когда возникает нехватка продовольствия, получил наименование «мальтузианский потолок»: максимальная численность населения в соответствии с урожаем имеющихся земель. Затем неизбежно наступает голод, «мальтузианская катастрофа». Благодаря массовой смертности количество людей вновь приходит в равновесие с тем, что способна породить земля.

Идеи Мальтуса произвели огромное впечатление на современников. Чарлз Дарвин писал, что эта книга оказалась решающей для развития его теории естественного отбора.

Мальтус, как экономист, стал свидетелем начала промышленной революции в Англии. В это поразительное время предприниматели брались за множество проектов, которые до тех пор казались невероятными. Но, будучи священником, Мальтус не мог оставаться безразличным к бедности, которую несла с собой индустриализация. Быстрое промышленное развитие вызвало огромный спрос на рабочую силу и уход людей из сельской местности в город. Быстрыми темпами росло городское население и с ним вместе — недостойные человека условия, ставшие следствием такого переселения. Процветали детский труд, нищета, пьянство. Кроме того, сельская местность в Англии обезлюдела, продукция сельского хозяйства значительно сократилась. Возникла необходимость импортировать продукты питания из Ирландии, чтобы обеспечить «горючим» английские города, мотор экономического развития. Но в Ирландии также наблюдался бурный рост населения, и урожая не хватало, чтобы прокормить как англичан, так и ирландцев. Основываясь на таком развитии, Мальтус пришел к выводу, что рано или поздно каждого на земле поразит ужасающая бедность и голод. Поэтому он выступил за активную политику регулирования народонаселения, чтобы ограничить количество детей, начиная с бедных слоев. У них ведь не хватает средств, чтобы прокормить свое потомство и обеспечить их будущее.

Но Мальтус увидел, что его пророчество оправдывается не везде. Ранее испанские первооткрыватели завезли в Европу картофель из Южной Америки. Позже стало ясно, что это в высшей степени подходящий продукт питания, богатый витаминами и высококалорийный. Но тогда картофель еще не получил большого распространения, вероятно, из-за того, что стебли и плоды его ядовиты. Около 1800 года в Ирландии произошли изменения, и начались массовые посадки картофеля. Успешное внедрение картофеля предотвратило там наступление «мальтузианской катастрофы».

Катастрофы в Ирландии не произошло, но это не отменяет того факта, что существует определенная связь между условиями окружающей среды, имеющимся в распоряжении количеством пищи, смертностью и ростом населения. Мальтус не во всем был не прав. Спустя десять лет после его смерти, на протяжении 1845–1849 годов, в Ирландии погиб почти весь урожай картофеля из-за «картофельной болезни», плесневой инфекции, которая распространилась как следствие монокультуры и влажного климата. Снова возникла нехватка продовольствия, и на этот раз она привела к массовой гибели людей от голода. За время Великого голода в Ирландии (1845–1850), по оценкам, погиб 1 000 000 человек. И такое же число эмигрировало. Население страны сократилось на четверть. Получается, точно по Мальтусу, что «земля» — объем продовольствия, который она может произвести, — умеет сокращать количество населения. Но к сокращению населения привел не только голод. Смертность выросла из-за инфекционных болезней, прежде всего среди бедняков, которые плохо питались. Тиф, холера и множество других эпидемий вызывали приливы смертности, и наиболее уязвимыми были дети. Бедность, голод и инфекционные болезни сплетались в запутанный клубок бедствий, уносивших громадное число человеческих жизней.

Нет никаких оснований полагать, что в генетическом коде заложен механизм старения для противодействия перенаселенности. И действительно, если снова и снова оказывается, что ужасные окружающие условия вызывают массовую смертность на протяжении сотен тысяч поколений семей, следовательно, генетический механизм старения вовсе не нужен, чтобы ограничивать численность людей на земном шаре. И этот аргумент справедлив для всех видов животного и растительного мира.

Мы должны поставить обратный вопрос: как получилось, что человек не вымер за истекшие миллионы лет? Простой ответ: потому что мы максимально инвестируем ресурсы в наше потомство. Если бы мы были не в состоянии сохранить жизнь достаточному числу потомков, и как раз тогда, когда условия окружающей среды становились (внезапно) неблагоприятными, то человек или какой-либо иной вид быстро исчез бы с лица земли. Далекая и недавняя история изобилует такими примерами. Динозавры 65 миллионов лет тому назад вымерли из-за изменения климата. Примерно 900 лет назад в Мексике, по-видимому, из-за длительной засухи исчезла цивилизация майя. В нынешнее время мы радикально вмешиваемся в условия жизни растений и животных и озабочены уменьшением биологического разнообразия.

Как объяснить, что представители какого-либо вида продолжают в достаточной мере инвестировать в потомство? Чарлз Дарвин в 1876 году писал в Автобиографии: «В октябре 1838 года, то есть спустя пятнадцать месяцев после того, как я приступил к своему систематическому исследованию, я случайно, ради развлечения прочитал книгу Мальтуса О народонаселении, и, так как благодаря продолжительным наблюдениям над образом жизни животных и растений я был хорошо подготовлен к тому, чтобы оценить [значение] повсеместно происходящей борьбы за существование, меня сразу поразила мысль, что при таких условиях благоприятные изменения должны иметь тенденцию сохраняться, а неблагоприятные — уничтожаться. Результатом этого и должно быть образование новых видов. Теперь наконец я обладал теорией, при помощи которой можно было работать». Этот часто цитируемый отрывок показывает, насколько важны были идеи Мальтуса для теории Дарвина о естественном отборе. Дарвин установил, что человек и животные могут получать гораздо более многочисленное потомство, чем то количество, для которого в данный момент имеются доступные средства в окружающей среде. Программа воспроизводства не жалеет сил ради этого. В то же время избыток отпрысков ведет к конкуренции между ними. Поскольку братья и сестры из-за генетических вариаций в чем-то отличаются друг от друга, некоторые из них имеют больше шансов для выживания. Именно эти выжившие передают программу воспроизводства следующему поколению. Механизм воспроизведения и выживания остается неизменным.

Около 1800 года, когда условия внешней среды были относительно благоприятны, средняя ожидаемая продолжительность жизни в Ирландии составляла примерно 40 лет. Это минимальное значение для вида homo sapiens, так как при дальнейшем снижении продолжительности жизни население сокращается. Или еще точнее: шансы умереть тогда столь высоки, что родителям не хватит времени хотя бы двух детей довести до взрослого состояния. Во время неурожая в Ирландии средняя продолжительность жизни упала до значения гораздо ниже 40 лет. Более половины новорожденных не доживали до 5 лет, погибая от совокупного воздействия холода, инфекционных болезней и голода. Но и жизнь тех, кто выжил, все еще подвергалась опасности. И только аристократы могли избежать мрачного мальтузианского сценария. У них всегда было вдоволь пищи и крыша над головой. Они могли бежать от эпидемий и, следовательно, жили дольше. Средняя продолжительность их жизни в эти годы достигала 60 лет.

Поскольку благодаря инновациям и механизации сельского хозяйства продукция его постоянно росла, каковую возможность Мальтус никогда не учитывал, сейчас на Земле живет гораздо больше людей, и живут они гораздо дольше, чем когда-либо раньше. К тому же пропагандируемая Мальтусом активная демографическая политика по ограничению числа детей, в той мере, в какой она до сих пор практикуется, дает в результате весьма незначительный эффект. Число людей на Земле продолжает расти. И не только потому, что все еще рождается очень много детей, но также и потому, что мы постоянно становимся все более старыми. Если число людей на Земле продолжает расти и они становятся все более старыми, приходится сделать вывод, что процесс старения существует вовсе не для того, чтобы сдерживать рост численности населения.